Сон, сноподобные состояния, гипноз

Общепринятый ответ, который можно получить из практики повседневной жизни, состоит в том, что сон имеет восстановительное для организма действие: он дает возможность организму отдохнуть от труда в дневных условиях, от умственной и физической работы. Но достаточно убедительных свидетельств в пользу этой точки зрения, кроме правдоподобности с позиций здравого смысла, пока не существует. Более того, подобное утверждение вызывает некоторые недоуменные вопросы, которые будут рассмотрены в настоящей главе.

Для чего нужен сон? Не подлежит сомнению, что продолжительное бодроствование организма сопровождается вырабатыванием нейрохимических веществ, которые в буквальном смысле заставляют нас заснуть. Это подверждено многими экспериментами. В частности, у животных, принудительно лишенных сна, брали вытяжку спинномозговой жидкости и вводили другим животным, пребывавшим в состоянии высокой активности, после чего они немедленно засыпали. Надо полагать, с биологической точки зрения, для существования таких явлений, как сон и сноподобные состояния, у эволюционирующих организмов должны быть очень веские причины, т. к. их незащищенность во время снижения активности и сна абсолютно очевидна. Недаром в греческой мифологии бог сна Морфей считался родным братом бога смерти Танатоса.

Если бы не существовало какой-то исключительно актуальной биологической потребности во сне, то естественный отбор предоставил бы возможность развиваться тем организмам, которые не спят. Но самое интересное заключается в том, что есть животные — двупалый ленивец, опоссум, летучая мышь, броненосец и др., — которые могут спать до 20 ч в сутки, проводя, таким образом, 80—85 % своей жизни в спячке. Правда, большинство из них спят в гнездах, пещерах, дуплах деревьев или иных укромных местах.

Необходимо отметить, что встречаются и люди, для которых потребность подольше поспать может оказаться чуть ли не ведущей, и наоборот, некоторым достаточно всего 2-3 ч, чтобы выспаться. Есть сведения, согласно которым, короткий сон может передаваться по наследству. Изучая электроэнцефалограммы (ЭЭГ) головного мозга, ученые обнаружили связь с характерными изменениями альфа- и тета-ритмов в зависимости от сна, сновидений и сноподобных состояний. Наблюдаются также отличия высокочастотного и низкочастотного спектров ЭЭГ при различных видах сна. Исследования, проведенные на пациентах, имеющих очень короткий сон, свидетельствуют, что гипотеза о восстановительной функции сна не является достаточно корректной. Эти пациенты, бодрствуя, ничем не отличались по своей активности от обычных людей.

Зависимость характера протекания фаз сна и альфа-ритма неоднозначна, хотя взаимообусловленность обязательна. Сон может развиваться под влиянием некоторых физических, физиологических и психологических воздействий. Причем последние, как оказалось, могут вызывать наибольшее разнообразие сноподобных состояний, таких как релаксации, гипнозы, медитации и др. Ранее считали, что существуют только три основных состояния: бодрствование, обычный сон и сон со сновидениями. В настоящее время число состояний стараются дополнить, вводя как промежуточные (к примеру, «сон наяву»), так и особые (релаксационное, медитативное, гипнотическо-каталептическое, сомнамбулическое, летаргическое и др.) [1].

В научном мире проявляется повышенный интерес к измененным состояниям сознания. Среди факторов физического воздействия на сознание ведущее место занимают информационные процессы (компьютеры и возможность воздействия на психику за счет мира «виртуальной реальности», суггестивные воздействия средств массовой информации и т. п.). К числу физиологических воздействий можно отнести как естественные, так и искусственные (снотворное, алкоголь, транквилизаторы, наркотики и пр.). Такие воздействия изучаются с целью предупреждения опасных последствий. В частности, височная эпилепсия и сопровождающее ее состояние бессознательного, автоматического поведения могут быть вызваны у некоторых людей, если электрическим током частотой 6-12 Гц раздражать миндалину, которая находится в глубине под височной долей коры головного мозга. Но известно также, что у больных эпилепсией приступы, очень похожие на сон, могут быть вызваны при езде на автомобиле во время восхода или захода солнца вдоль дороги, огороженной штакетником. При определенной скорости движения планки штакетника создают мелькание света той критической частоты, которая вызывает подобные припадки. О возможной связи сна со многими другими состояниями сознания и сноподобными явлениями свидетельствуют ЭЭГ-показатели.

Электроэнцефалограммы мозга свидетельствуют также о том, что сон — наше общее свойство со всеми приматами, почти со всеми другими млекопитающими и птицами. Существует мнение, что это свойство восходит к рептилиям. Согласно заключениям многих исследователей, проявление сна у хищников и ряда других развитых особей может сопровождаться сновидениями, но может иногда оставаться без них. Это в значительной степени зависит от образа жизни животного, а у человека сон почти всегда сопровождается сновидениями, но одни люди их припоминают, а другие — почти нет [2].

Весьма интересные исследования проявлений сна были проведены на млекопитающих, относящихся к различным видам (не внутри вида). Оказалось, что у хищников сон со сновидениями более част, чем у их жертв. Любопытно также, что сон без сновидений менее глубокий, и мы все являлись свидетелями того, как кошки, собаки поднимают уши на звук, когда кажется, что они крепко спят. Принято думать, что когда собаки во сне перебирают лапами, как будто на бегу, им снится охота.

Факт, что глубокий сон со сновидениями редко посещает жертв хищников, сегодня стал очевидным результатом естественного отбора. Кроме того, хищники — это обычно животные с большей абсолютной величиной массы мозга и отношением массы мозга к массе тела, чем их жертвы. Видимо, в этом есть определенный смысл: поскольку сон сильно эволюционировал, глупые животные реже обездвиживаются глубоким сном, нежели более развитые.

Проводя эмпирические сопоставления, К. Саган задается вопросом: «С какой стати вообще развилось состояние столь глубокого сна? Есть ли хоть один полезный намек касательно первоначальной функции сна?» Пытаясь найти на него ответ, он рассуждает: «Дельфины, киты и другие млекопитающие, живущие в воде, обычно спят очень мало. Между тем в океане нет места, где можно было бы спрятаться. Возможно так, что функция сна состоит не в том, чтобы увеличить уязвимость животного, а в том, чтобы ее сильно снизить?» У. Уэб из Флоридского университета и Р. Меддис из Лондонского университета предполагают, что дело обстоит именно таким образом. По их мнению, менее развитые животные, не способные в случае опасности по собственной инициативе замереть, обездвиживаются неумолимой силой сна. В частности, все малыши млекопитающих спят значительно больше своих родителей. Но их сон отличается от сна взрослых не только по длительности, но и по характеру протекания, особенно в фазе сновидения [3].

В этой связи небезынтересно рассмотреть вопрос о «параличе животных от испуга», который изучался задолго до появления современных работ по различным состояниям сна. Такие эксперименты проведены еще в прошлом веке и получили широкую огласку, когда внимание ученых было направлено на изучение феномена «гипнотизма». Благодаря немецким и австрийским ученым они стали известны как «Experimentum mirabile Kircherie» [4].

Кирхер, наблюдая за убегающим от орла зайчонком, увидел, как тот впал в совершенно необычное состояние, охарактеризованное Кирхером как «искусственная смерть» (с полной утратой чувствительности и всеми признаками смерти). Несколько позже сначала Чермак, а вслед за ним и Прейер выдвинули весьма интересную гипотезу о защитном механизме подобных состояний, которые иногда позволяют избежать реальной преждевременной смерти. Как известно, не всякий хищник берет добычу, если она обездвижена не им. При изучении феноменологии подобных состояний были обнаружены различные участки на поверхности тела животных, при воздействии на которые происходит обездвижение. Многим, вероятно, приходилось наблюдать, как кошка переносит котенка за загривок и при этом он не оказывает никакого сопротивления. Экспериментируя с различными животными, ученые обнаружили, что даже у курицы при особых условиях наблюдается оцепенение, характерное для защитной реакции на хищника. Так, например, если заложить голову курицы под крыло и сделать по кругу несколько движений, держа ее перед собой, то она впадет в состояние, близкое к оцепенению, похожее на гипноз. Прейер, связывая наблюдательные состояния с механизмом самозащиты, назвал их различие «параличом от испуга» и «гипнозом» (т. к. по всем признакам изучаемое состояние животного напоминало гипнотическое у человека).

Более подробно и глубоко картину гипнотических состояний животных описал отечественный физиолог, профессор Харьковского университета В. Я. Данилевский. Еще в 1891 г. он опубликовал книгу «Единство гипнотизма у человека и животных». До настоящего времени она остается отличным учебным пособием дрессировщиков животных. Прекрасно понимая, что наука его времени не была в состоянии проникнуть в суть сложнейших нейронных процессов, происходящих в коре головного мозга, он, тем не менее, справедливо полагал возможным единство физиологических механизмов гипноза и сна [5].

Во всяком случае, версия о сходстве процессов и единстве природы гипнотического и обычного сна для защитных целей организма до настоящего времени остается одной из самых перспективных, основательных, но недоказанных.

Какую роль играют сновидения? Этот вопрос далеко не праздный. Согласно одной из точек зрения, изложенной в достаточно серьезной научной статье, функции сновидений состоят в том, чтобы мы время от времени пробуждались и могли проверить, нет ли поблизости кого-нибудь, кто на нас нападет. Но сновидения занимают настолько небольшую часть сна, что такое объяснение не представляется удовлетворительным. Более того, как мы уже отметили выше, сон со сновидениями характерен для млекопитающих-хищников, а не для их жертв.

При регистрации электрической активности головного мозга у спящего человека становится очевидным, что сон представляет собой сложное и ни в коей мере не бездеятельное состояние. Электрическая активность мозга в той фазе сна, в которой возникают яркие сновидения (быстрый сон, когда имеют место быстрые движения глаз), больше похожа на активность бодрствующего мозга. Во время «быстрого сна» резкие изменения электрических сигналов указывают, что головной мозг находится в состоянии активации, несмотря на то что сенсорное взаимодействие организма со средой чрезвычайно ослаблено.

Наблюдение фаз быстрого сна у кошек показало, что нервная активация головного мозга не проявляется в энергичных физических движениях, т. к. в мышцах нет активности, и в результате имеет место паралич, который продолжается вплоть до окончания эпизода «быстрого» сна. Что же произойдет, если устранить паралич, сопровождающий «быстрый» сон, дать активному мозгу возможность управлять мышцами?

Исследования показывают, что если у кошки особым образом повредить ствол мозга, то наряду с электрическими проявлениями «быстрого» сна наблюдаются энергичные движения. Эти специальные повреждения участков «варолиева моста» являются довольно сложными операциями. В зависимости от того, где именно в его пределах сделано повреждение, будет происходить и освобождение соответствующих мышц от паралича. Таким образом, отсутствие мышечного тонуса во время сна прямо связано с деятельностью варолиева моста. Результаты других экспериментов позволяют думать, что нейроны варолиева моста только опосредованно влияют на локомоцию (lous — место, motio — движение).

Когда кошка засыпает, она принимает знакомую всем расслабленную позу «калачик». Ее глаза закрыты, а мигательная перепонка (так называемое третье веко) закрывает часть глаза под веками. Число сокращающихся мышечных волокон уменьшается, и вследствие этого тонус мышц снижается. В начальной фазе сна исчезают движения глаз, которые можно зарегистрировать у бодрствующего животного. Постепенно снижается температура головного мозга, обычно на доли градуса. Организм переходит в другое состояние вследствие возникающих в начале сна изменений нервной активности головного мозга.

Рисунок 28

Изменение α-ритма у кошек в зависимости от состояния бодроствования, сна и сновидения. Мозг кошки не поврежден, поэтому можно наблюдать явное расслабление всех мышц в то время, когда ей снится сон. Голова опущена, лапы расслаблены.

В ЭЭГ бодрствующей кошки наблюдаются волны сравнительно небольшой амплитуды и относительно высокой частоты. По мере того как кошка укладывается калачиком и засыпает, происходят заметные изменения в ее ЭЭГ. Характерные для состояния бодрствования волны с малой амплитудой постепенно замещаются колебаниями с большой амплитудой и низкой частотой в начальной, неглубокой фазе сна. По мере погружения животного в «медленный» сон изменяется также электрическая активность определенных зон верхнего и нижнего отделов головного мозга. Изменения можно зарегистрировать с помощью электродов, введенных в соответствующую мозговую структуру.

На протяжении многих лет считалось, что низкочастотный тип преобладает в течение всего сна. Однако Ю. Азеринский и Н. Клейтман (Чикаго) обнаружили, что у людей есть периоды, во время которых ЭЭГ возвращается к высокочастотному типу с небольшой амплитудой, характерному для бодрствования. После изменения ЭЭГ у спящего человека наблюдались быстрые периодические движения глаз в различных направлениях; именно поэтому эти интервалы стали называть сном с быстрыми движениями, или «быстрым сном».

В настоящее время известно, что когда человек спит, эпизоды «быстрого» сна, время и частота появления, а также их длительность различны у разных организмов. У людей «быстрый» сон возникает примерно 1 раз в 90 мин. Каждый эпизод продолжается несколько минут. Если разбудить спящих испытуемых сразу по окончании эпизода с быстрыми движениями глаз и спросить, что во время «быстрого» сна человек переживает, выяснится, что это яркие и насыщенные сновидения, содержание которых воспроизводится достаточно полно почти в 80 % случаев.

Эти исследования возбудили большой интерес к «быстрому» сну, а более поздние показали, что его физиологические аспекты заслуживают тщательного изучения. В «быстром» сне и при бодрствовании наблюдаются практически одинаковые по форме ЭЭГ. Одно из самых поразительных проявлений сходства между активностью нейронов в «быстром» сне и в состоянии бодрствования обнаружено в гиппокампе, который представляет собой эволюционно наиболее древнюю часть коры больших полушарий. В состоянии «быстрого» сна и в состоянии бодрствования в гиппокампе большую часть времени наблюдаются регуляторные волны с частотой около 7 Гц. Это так называемый тета-ритм, резко отличающийся от активности гиппокампа во время «медленного» сна. Бодрствование я «быстрый» сон настолько похожи, что даже снизившаяся на доли градуса температура (за время «медленного» сна) возрастает и достигает уровня, наблюдаемого в состоянии бодрствования. Следовательно, во время «быстрого» сна мозг находится в состоянии повышенной активации. Но из-за того, что при нем сосуществуют одновременно и активация, и покой, эту фазу иногда называют парадоксальным сном.

Мишель Жуве, французский невролог из Лионского университета, обнаружил, что сновидения запускаются той частью мозга, которая называется «варолиев мост». Таким образом, операционные вмешательства в работу варолиева моста не только «запускают» работу мышц, как это отмечено выше, но и провоцируют сновидения. Хотя варолиев мост и расположен в заднем мозге, он является позднейшим образованием, свойственным лишь млекопитающим.

С другой стороны, Пенфилд обнаружил, что электрическое раздражение точек, находящихся в глубине мозга под височной долей его коры, а также лимбического комплекса может вызвать у эпилептиков в состоянии бодрствования ощущения, схождения, но без фантастической или символической окраски. Подобное раздражение может вызвать также ощущение чего-то происходившего ранее, пережитого, бывшего в нашей жизни (deja vu). Наконец, такое раздражение может вызвать характерные для «deja vu» и сновидений эмоции, включая и чувство страха. Последний сопровождается спонтанными всплесками тета-ритма и сопутствующими коме ЭЭГ. Полагают, что их появление является результатом совместной работы систем разных модальностей [6]. «Вполне возможно, что смутные, но весьма реальные страхи детей, совершенно не зависящие от имеющегося у них опыта, унаследованы генетически. Они происходят от боязни вполне реальных опасностей и опасностей мнимых, существовавших в сознании древнего дикаря, которое было, ко всему прочему, переполнено предрассудками. Это вполне согласуется с тем, что нам известно о преобразовании ранее хорошо развитых черт, которые появляются на ранних этапах жизни, а затем исчезают, как жаберные щели в эмрионе человека» [7].

«Однако, — пишет К. Саган, — и эта модель не объясняет, в частности, ту завулированность, которая характерна для символического языка сновидений — явления, впервые отмеченного З. Фрейдом. Она не объясняет также причин необычайно сильного эмоционального воздействия сновидений, т. к. есть много людей, сны которых вызывают страх несравнимо больше, нежели любые реальные угрозы или события» [8].

Статистические данные свидетельствуют, что человек очень редко во время сновидений прерывает себя мыслью, что «это только сон», но очень часто принимает сон за реальность, которой предстоит сбыться или которая уже имеет место в жизни, но выглядит несколько по-другому. Последний факт толкает многих на поиски способов толкования снов. Существуют целые серии «сонников», пытающихся обосновать системы толкования снов и сами сны. Но сны — это мир нераскрытых чудес, волшебства и иллюзий, желаемого и недостижимого. Тем не менее во сне иногда раскрываются предельно реальные и хорошо знакомые картины. Переживание таких снов становится еще более глубоким, так как привычные явления повседневной жизни во сне имеют чаще всего трагический исход. Некоторые психиатры полагают, что именно такие сны могут вызвать расстройства психики депрессивного характера, веру в неизбежность случая и фатальность судьбы.

Часто во сне переживают полеты и падения, очень быстрые перемещения в пространстве, что в большинстве «бытовых» случаев трактуется как рост организма. Но если такие сны начинают сниться в зрелом возрасте, люди легко переходят к другой трактовке, связывая ее порой самым нелепым образом с событиями жизни. Нередко снятся переживания: радость, гнев, страсти, восторг, картины страха, ужаса и других сильных эмоциональных состояний. Во время таких снов человек часто пробуждается, испытывая сопутствующие переживаниям физиологические изменения. И, наконец, реже всего снятся мир раздумий и сомнений, мир развития отвлеченных идей и построения абстрактных утопий, картины когнитивного плана. Кроме того, не существует правил внутренней логики, которым должны бы следовать любые сновидения.

Эксперименты показывают также, что на всей протяженности сна содержание изменяется в сторону «всплывания» все более раннего материала из прошедшей жизни, вплоть до детства и младенчества. Параллельно растет эмоциональная насыщенность сна, глубина его переживания. Чувства, испытанные в раннем возрасте, намного чаще снятся поутру, перед самым пробуждением, а не сразу после засыпания. Ретроспективный анализ содержания сновидений породил две оригинальные гипотезы, согласно которым, возможно, прояснится, зачем сновидения вообще нужны человеку и животным.

Некоторые авторы считают приемлемым объяснение «задачи сна», основанное на компьютерной аналогии. По их мнению, сновидения — это отходы от подсознательной обработки накопленной за день информации. Во время сновидений мозг решает, какую часть дневных впечатлений, хранящихся пока в т. н. «буфере обмена», переписать в долговременную память. Но модель мозгового «буфера обмена», выступающего в качестве «перевалочного пункта», т. е. накопления и перезаписи информации, тоже не объясняет большого пласта явлений, необходимость в которых далеко не очевидна. В частности, чем объяснить повторяющиеся сны или сны с содержанием давно забытого детского переживания, психологическое значение которого вызывает у взрослого только усмешку, и т. п.

Согласно второй модели, необходимость сна вызвана переживанием получаемого жизненного опыта. Переработка информации часто связана с дефицитом времени из-за сильной загруженности во время бодрствования. Во сне мозг «устанавливает» адекватные связи между прошлым опытом и новым. Процесс этот затрагивает не только новые нейронные связи, но и уже установившиеся, поэтому сны не всегда логичны и объяснимы, хотя и имеют первостепенное значение для восстановления нормальной работы мозга за счет перераспределения нагрузки нейронных цепей. По мере того как проходит ночь, эта функция сна оказывается выполненной, а в сновидения включаются все более причудливые и волнующие образы, сильные страхи, вожделения и т. п.

Необходимо отметить, что исследования разных фаз сна становятся все более актуальными в свете развития современных информационных технологий и построения виртуальных моделей восприятия с помощью компьютеров. В настоящее время осуществляются попытки объединения в общую теорию «измененных состояний» таких явлений, как сон, сноподобные состояния, гипноз. Это происходит не случайно, т. к. накопленного фактического материала стало достаточно, чтобы говорить о единой природе всего многообразия состояний человека, которые включают в себя даже такие, казалось бы, отдаленные от сна явления, как медитация и гипноз. Но мы только наметим эту проблему, так как ее содержание слишком обширно.

Так, например, хорошо известно состояние сознания, которое получило название «сон наяву». Попробуйте наблюдать за зрителями в кинотеатре во время сеанса. Все они прекрасно знают, что кроме белого полотна и цветных пятен, образующих часто меняющиеся картинки, которые создают иллюзию движения, перед ними ничего нет. Однако переживания зрителей настолько достоверны, что нет сомнения в их искренности. При этом они прекрасно знают, что никто из героев художественного фильма не умирает, не любит по-настоящему, а все это игра актеров. Но все зрители эмоционально переживают воспринимаемое как реальность. Измененное состояние сознания налицо. Но как объяснить поведение некоторых зрителей после киносеанса, когда они продолжают эмоционально переживать только что увиденное. Встречные прохожие понимают, что человек остался «под впечатлением» только что увиденного. Состояние сознания осталось измененным, хотя и отличным от того, каким оно было в кинозале. Индивид находится под внушением, отличающимся от гипнотического сна, поскольку оно произошло в бодрствующем состоянии. Такие виды внушений впервые описаны П. Дюбуа в начале XX в. Он писал, что «...все люди, восприимчивые к гипнозу, легко поддаются внушению и в состоянии бодроствования, причем у них могут быть вызваны контрактуры, каталепсия, анестезия, галлюцинация и пр., которые наблюдались в гипнозе» [9]. Не случайно некоторые гипнологи считают его основоположником рациональной психотерапии.

Конечно, современная рациональная терапия далека от того, что описывал П. Дюбуа. Но его слова о том, что «...между внушением и убеждением такое же различие, как между апрельской шуткой и хорошим советом, оба приведут к желаемому поступку, первая — через нападение на слабую и беззащитную душу, другой — через передачу разумных воззрений с помощью диалектики», можно с уверенностью считать фундаментальной основой рациональной терапии [10].

При внушении в бодрствующем состоянии потеря контроля над реальной ситуацией бывает настолько сильной, что поведение человека может ничем не отличаться от поведения в гипнотическом состоянии. Исследуя ЭЭГ человека в гипнотическом состоянии, Л. П. Гримак определил сходные со сном фазы гипноза, при которых альфа- и тета-ритмы весьма сопоставимы с аналогичными в галлюцинаторных состояниях [11]. Хотя на сегодняшний день все еще нет окончательного ответа на вопрос об их исходном единстве, гипотеза о сходстве сновидений с галлюцинаторными состояниями остается наиболее вероятной.

С помощью электрических измерений удалось отчетливо установить, что неокортекс во время сновидений отнюдь не выключается полностью, но и не функционирует как положено. Похожую картину можно наблюдать и в гипнотическом состоянии. По ходу рассуждений заметим, что развитие больших полушарий связано прежде всего с ростом новых областей коры, которые у низших млекопитающих едва намечены, а у человека составляют основную часть (неокортекс, архикортекс, палеокортекс и т. д.), и еще — слепые от рождения видят звуковые, а не зрительные сны. В гипнозе можно продуцировать у слепых от рождения только слуховые галлюцинации.

Насколько важны измененные состояния у человека? На этот вопрос пока лучше всего ответить словами основателя медицины Гиппократа: «Наука долгая, жизнь короткая, случай мимолетен, опыт обманчив, суждение затруднительно». Но интерес к ним неизмеримо высок.

Что касается сновидений, то они приходят к каждому из нас раз за ночь. Это уставлено абсолютно точно. Как уже отмечалось, если каждый раз будить человека во время сновидения, он обычно вспоминает, что ему снилось. Но ученые решили пойти дальше и стали будить испытуемых до того, как им начинали сниться сны, — это делали приборы, следящие за сном человека. В случаях искусственного «исключения сновидения из сна» число попыток «увидеть сон» резко возрастало. Самое главное — если человека лишали полностью этого удовольствия, то у него появлялись дневные галлюцинации, или, как их называют еще по-другому, «сны наяву».

Интересен факт, что сон со сновидениями весьма характерен для младенцев в самые первые дни их жизни. Раньше думали, что младенцы никогда не видят снов. По крайней мере, это определенно утверждал Аристотель. В настоящее время установлено, что сновидения занимают большую часть их времени. Доношенные новорожденные находятся в состоянии сна (быстрого движения глаз) больше половины времени, когда они спят. У детей, родившихся на несколько недель раньше срока, сновидения занимают три четверти всего этого времени. А еще раньше, в утробе матери, плод, по предположениям некоторых исследователей, видит сны непрерывно.

Но более всего удивляет воображение исследователей факт, что столь «плодотворная работа» снов в младенчестве и их задача в зрелом возрасте совпадают по одному неизменному на протяжении всей нашей жизни параметру — после них следует амнезия, т. е. забывание.

Действительно, когда человека спрашивают поутру, сколько он видел снов, ему трудно бывает вспомнить, что с ним происходило. Некоторые исследователи полагают, что во время сна сказывается недостаточная деятельность левого полушария — неокортекса, которое ответственно за аналитическое припоминание (С. Sagan, 1977). По мнению другого исследователя, причина забывания снов заключается в естественном стремлении живого организма к травматической амнезии (забыванию). Болевой шок, испытанный нами во время родов, слишком болезнен, чтобы его помнить (С. Гроф, 1993). Но как в первом, так и во втором случае многие из сновидений могут оказаться очень полезными. Кроме того, некоторые дети порой вспоминают чрезвычайно ранние впечатления. Память о событиях, происшедших к концу первого года жизни, не такая уж редкость.

Теория «измененных состояний» строится из отдельных, часто весьма разобщенных данных. Потом выполняется эксперимент, результаты которого авторы теории не всегда знают. Если эксперимент подтверждает идею, то он рассматривается как сильная поддержка теории. Так произошло при использовании метода «репродуктивных переживаний» во время гипноза.

Всем известно, что гипнотизируемый не помнит происходящего во время гипноза, если только гипнолог не дает ему на это соответствующей инструкции: «Вспомнить все после пробуждения». Используя метод репродуктивных переживаний и возвращая в гипнозе человека в его младенческие годы, гипнологи убедились в том, что человек способен вспомнить самые первые дни после рождения. Более того, инструкция «вспомнить все после гипноза» давала возможность реципиенту рассказать такие подробности, о которых знали лишь свидетели, считавшие ранее, что этого в младенческом возрасте он запомнить не должен. Оказалось, что пока установить границ реминисценции, или степени осознания прошедшего (т. е. вспомнить то, что первоначально не предоставлялось возможным вспомнить или припомнить), нельзя.

Фрейд утверждал, что большая часть, а может быть, и вся «психическая энергия» эмоций и сновидений сексуальна по своему происхождению. Роль полового фактора в развитии и распространении вида делает эту идею не такой уж глупой, хотя, возможно, и не до конца правильной, как это казалось многим современникам Фрейда. Карл Густав Юнг, например, считал, что Фрейд сильно переоценивал первичность полового фактора в проявлениях бессознательного и влиянии на сон. Возможно, что и есть общие корни, но сны, конечно, основаны не на одном лишь сексе. Так, например, во сне «страх падения» совершенно очевидно относится к одному из ведущих страхов, приобретаемых от естественных опасений падения. Боязнь темноты во сне — неизбежный страх, возникающий при дефиците информации. Боязнь пауков, змей и прочих тварей — классический страх, развившийся в ходе нашего эволюционного развития (К. Саган). И многие другие категории снов тоже не всегда связаны с ритуальными, иерархическими и сексуальными функциями.

Среди всех образов, наиболее распространенных в снах, существуют как реальные, так и фантастические, но необязательно связанные с сексом, хотя, по свидетельству ученых, почти две трети из опрошенных (18-25 лет) видели простые, ничем не завуалированные сексуальные сны.

Вне всякого сомнения, язык снов намного символичнее разговорного. ЭЭГ свидетельствует о преимущественной работе правого полушария во время сновидения (частично в этом участвует и левое полушарие, но его функции сильно изменены). Символичный язык — образный, эмоциональный, выразительный, загадочный, чем и отличается от разговорного, но это, в конце концов, тоже наш язык. Различные функции двух полушарий новой коры в последнее время вызывают повышенный интерес у исследователей. По крайней мере, фантастика мира снов может быть напрямую связана с полным отсутствием реально контролируемых сознанием впечатлений во время сна и особой работой правого и левого полушарий.

Во время сна мы очень мало связаны с реальностью. С этой точки зрения, продолжительный сон детей, возможно, объясняется тем, что у младенцев анализирующая часть их неокортекса почти не работает. У взрослых, напротив, такое происходит лишь при глубоком уходе в мир фантазирования и в определенных случаях измененных состояний сознания. Если это так, то вслед за Эсхилом хотелось бы знать: не похоже ли состояние бодрствования других млекопитающих на то состояние, которое люди испытывают во сне?

Сновидение — это состояние, в котором люди способны улавливать символичное значение различных воздействий, вроде осязания давления очень мягкого предмета, в то время как реальное воздействие связано с давлением струи теплого воздуха, но мы имеем чрезвычайно ограниченный набор характеристик для обозначения испытываемого ощущения словами. В конечном итоге мы сталкиваемся при сновидении с образами, строительным материалом для которых служит интуитивное понимание, а не рациональный анализ. Такие образы ярче и эмоциональнее, так как преимущественно связаны с работой правого полушария; активнее и свободнее, так как не требуют концентрации мысли; они более неожиданны, так как отсутствует особое сосредоточение внимания. Во время сна мы значительно слабее чувствуем свою индивидуальность, но прекрасно понимаем причастность ко всему происходящему. Мы вынуждены сливаться с ним из-за отсутствия возможности активного проявления инициативы. Последнее вызывает некоторое чувство обреченности, боязнь непредсказуемых утрат, которые обычно приносят неконтролируемые нами события, фатальности картины происходящего во сне. Очень хочется надеяться, что если нам действительно удалось уйти от сноподобного состояния чувственного познания мира, то мы уже ушли достаточно далеко в развитии осознанного восприятия окружающей действительности.

Дата добавления: 2014-12-25