Шестью неделями позже 10 страница

– Уверена, это будет здорово.

Генри очень редко рассказывал жене о своих изобретениях и еще реже показывал их.

– Ты гениальна, Шарлотта. Мне бы никогда не удалось придумать такую душераздирающую историю про пытки и Анклав и так хорошо держаться все это время! Но откуда ты узнала, что я захватил с собой механизм, который ты сможешь использовать в своих целях?

– Спасибо, дорогой, – только и ответила ему Шарлотта. – Как ты себя чувствуешь?

Генри выглядел немного испуганным.

– Знаешь, иногда ты бываешь просто ужасна, впрочем, как правило, ты великолепна, моя дорогая.

– Спасибо, Генри.

* * *

В Академию они возвращались в полном молчании. Джессамина смотрела в окно кеба, словно за всю свою жизнь не видела ничего интереснее разношерстной гомонящей толпы, и решительно отказывалась разговаривать. Она положила пестрый зонтик на колени, совершенно не заботясь о том, что кровь на его спицах может испачкать ее наряд. Когда они добрались до кладбища, она позволила Томасу помочь ей вылезти из экипажа, а потом сама протянула руку, чтобы помочь выйти Тесс.

Удивленная подобной вежливостью, Тесс могла только молча поражаться происходящему. Пальцы Джессамины были ледяными.

– Пойдем! – Джессамина нетерпеливо схватила ее за руку и потянула к дверям Академии, даже не взглянув на оставшегося за спиной Томаса.

Тесс позволила спутнице провести ее вверх по лестнице, а потом и по длинному коридору, точно такому же, какой вел к спальне Тесс. Джессамина остановилась возле одной из дверей, толкнула вперед Тесс, вошла следом и закрыла за собой дверь.

– Я хочу показать тебе кое-что, – объявила она.

Тесс огляделась. Это была одна из больших спален, которых в здании Академии было бесчисленное множество. Однако Тесс сразу же поняла, что здесь живет именно Джессамина. Стены комнаты до половины были обиты деревянными панелями, а вы по цвету с обоями. Затем взгляд Тесс упал на белыйт столик, на котором лежала кружевная и по виду очень дорогая салфетка. На ней уже разместились подставка для колец, флакон туалетной воды, многочисленные, отделанные серебром расчески и зеркало с резной ручкой.

– У вас прекрасная комната, – вежливо сказала Тесс, желая не столько выразить свое мнение, сколько успокоить Джессамину, находящуюся на грани истерики.

– Она слишком маленькая, – решительно заявила Джессамина, и на лице ее появилась недовольная гримаса. – Подойди сюда…

С этими словами она швырнула окровавленный зонтик на кровать, а затем пересекла комнату и встала у окна. Тесс последовала за ней в некотором замешательстве. В углу на высоком столе стоял большой кукольный домик. Как же он был прекрасен! В детстве у Тесс конечно же был домик для кукол: маленький, на две комнатки, сделанный из не очень хорошего картона. А этот домик… Он был совершенен. Прекрасная модель настоящего лондонского дома. Джессамина легко дотронулась до стены, и фасад его медленно разделился на две половинки и распахнулся.

Тесс затаила дыхание. В домике было много комнат, и во всех них стояла миниатюрная мебель, выполненная столь искусно, что отличалась от настоящей лишь размерами. Здесь восхищало все: от небольших деревянных стульев с расшитыми подушками на сиденьях и написанных маслом картин до чугунной печке на кухне. Были там и маленькие, одетые по последней моде куклы с фарфоровыми головками.

– Это мой дом. – Джессамина опустилась на колени, так что глаза ее оказались на одном уровне с комнатами кукольного домика, и жестом подозвала Тесс, чтобы та сделала то же самое.

Тесс неловко устроилась рядом, постаравшись не сесть на юбки Джессамины.

– Вы имеете в виду этот кукольный домик? Вы играли с ним, когда были маленькой?

– Нет! – В голосе Джессамины зазвучала злость. – Это мой дом. Отец построил его, когда мне было шесть. Точная копия дома, в котором мы жили на улице Керзон. Точно такие же обои были у нас в столовой… – С этими словами она указала пальцем на крошечную комнатку. – И точно такие же стулья в кабинете отца. Видишь?

Она пристально посмотрела на Тесс, словно та должна была увидеть в этом домике нечто большее, чем просто искусно выполненную игрушку, играть в которую Джессамине уже давно было не по возрасту. Тесс не знала, что она должна ответить на вопрос.

– Очень мило, – выдавила она наконец.

– Посмотри, здесь, в гостиной, мама, – продолжала Джессамина, коснувшись пальцем одной из крошечных куколок. Та качнулась в своем шикарном кресле. – А здесь, в кабинете, читает книгу папа. – Ее рука скользнула по маленькой фарфоровой фигурке. – А наверху в детской ребенок – это малютка Джесси. – В небольшой колыбельке действительно лежала еще одна кукла, только вот из-под крошечного кружевного покрывала виднелась лишь ее голова. – Позже они будут обедать здесь, в столовой. А затем мама и папа пойдут в гостиную и сядут у камина. Иногда вечером они отправляются в театр, на бал или на званый ужин… – Ее голос звучал спокойно, как будто она читала хорошо заученную литанию^[57]. – А потом мама поцелует папу, пожелав спокойной ночи, и они отправятся в свои комнаты и проспят всю ночь напролет. И не будет никаких вызовов от Анклава, которые могут поднять их в середине ночи. Они не уйдут в ночь сражаться с демонами. И в этом доме никогда не останутся кровавые следы. Здесь никто никогда не потеряет лапу или глаз вервольфа, и никто не станет, давясь, пить святую воду, потому что на него напал вампир.

«Боже мой!» – пронеслось в голове у Тесс, и лицо ее искривила невольная гримаса ужаса. Это не могло укрыться от внимательно взгляда Джессамины.

– Когда наш дом сгорел, я не знала, куда пойти. не осталось никого, кто бы мог меня приютить. Мама и папа были сумеречными охотниками, но несколько лет назад они порвали с Анклавом, и теперь было бы глупо искать у него защиты… Этот зонтик – тот, с которым я сегодня отправилась на прогулку, – сделал Генри. Знаешь, вначале он показался мне таким симпатичным… А потом Генри сказал, что это самое настоящее оружие, ведь его спицы остры как бритвы.

– Ты спасла нас сегодня там, в парке, – возразила Тесс. – Я вообще не умею драться. И если бы не ты, то…

– Я не должна была делать этого. – Джессамина смотрела на кукольный домик остекленевшими глазами. – У меня никогда не будет той жизни, Тесс, о которой я мечтаю. У меня никогда не будет такого дома. Меня не заботит то, что я должна делать. Я никогда не буду жить вот так. Лучше мне умереть.

Такие разговоры встревожили Тесс не на шутку. Она уже было хотела возразить Джессамине, попытаться убедить ее в том, что все не так уж и плохо, как в комнату вошла Софи, как всегда безупречно аккуратная… Она с опаской покосилась на Джессамину, а потом сказала:

– Мисс Тесс, мистер Бранвелл хочет видеть вас в своем кабинете. Говорит, это очень важно.

Тесс повернулась к Джессамине, чтобы спросить, в порядке ли она, но девушка вновь казалась равнодушной и надменной. Двери ее души захлопнулись, а на лицо вернулась маска отчужденности.

– Иди, Генри нужно слушаться, – сказала она. – Тем более что я тебе, должно быть, уже страшно надоела. К тому же у меня разболелась голова. Софи, ты понадобишься мне, когда освободишься: нужно будет помассажировать мне виски с eau de cologne ^[58].

Софи бросила на Тесс взгляд, который показался последней неуместно веселым, и присела в реверансе:

– Как пожелаете, мисс Джессамина.

Глава седьмая
Механическая девушка

День завтрашний от нас густою мглой закрыт,

Одна лишь мысль о нем пугает и томит.

Летучий этот миг не упускай! Кто знает,

Не слезы ли тебе грядущее сулит? ^[59]

Омар Хайям^[60] «Рубаи»

На улице стемнело, и в свете фонаря Софи пускались в дикий пляс причудливые тени. Служанка вела Тесс вниз по каменной лестнице – один пролет за другим. Ступени были старыми, истертыми сотнями, а может быть, и тысячами ног, ходившими по ним на протяжении веков. Стены из грубо отесанного камня, крошечные окна, прорубленные через равные интервалы, уступили место сводчатым нишам – они явно спустились в подземелье.

– Софи, мы что, идем в склеп? – наконец спросила Тесс. Темнота и тишина ее нервировали.

Софи хихикнула, фонарь качнулся, и тени заплясали, закривлялись еще быстрее.

– Это помещение действительно когда-то было склепом, но потом мистер Бранвелл устроил там лабораторию. Теперь он оттуда не выходит ни днем ни ночью, переделывает старые механизмы и проводит различные эксперименты. Иногда это очень нервирует миссис Бранвелл.

– Что же он там делает? – Тесс едва не споткнулась на неровной ступеньке. Ей пришлось схватиться за стену, чтобы сохранить равновесие, но Софи, казалось, не заметила этого.

– Да чего только не делает, – заметила служанка, и ее голос эхом разнесся по подземелью. – В основном изобретает новое оружие и защитные механизмы для сумеречных охотников. Он, знаете ли, без ума от всяких занятных штуковин, в которых есть винтики и колесики. Миссис Бранвелл иногда говорит, что Генри любил бы ее сильнее, если бы она заводилась, подобно часам. – И Софи рассмеялась.

– Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, Софи, что вы очень привязаны к миссис и мистеру Бранвелл, – заметила Тесс.

Горничная на это ничего не ответила, но выпрямилась и так гордо вскинула голову, будто хотела сказать: «Ну конечно же… это само собой разумеется».

– Во всяком случае, вы их любите намного сильнее, чем Уилла, – добавила Тесс, надеясь смягчить девушку, рассмешив ее.

– Уилла?! – В голосе Софи прозвучало нескрываемое отвращение. – Он… Знаете, мисс Грей, Уилл действительно плохой человек. Напоминает мне сына моего прошлого работодателя. Он точно так же, как и мистер Херондэйл, был без ума от самого себя. Считал себя пупом земли. С самого своего рождения он получал все, что хотел, и такое отношение чрезвычайно его избаловало. Потому он не переносил отказов и становился в подобных случаях очень жесток… – Она машинально подняла руку и дотронулась до лица, как раз до того места, где от уголка рта до виска тянулся уродливый шрам.

– И что было тогда?

Софи быстро взяла себя в руки, и голос ее вновь зазвучал решительно:

– Тогда он старался сделать так, чтобы понравившаяся ему… вещь не досталась никому. – Она переложила горящий фонарь из одной руки в другую и внимательно посмотрела вниз, где угольно-черные тени сплетались друг с другом. – Будьте осторожны, мисс. Дальше лестница ужасно скользкая – в подвалах всегда было сыро, с этим уж ничего не поделаешь.

Тесс еще сильнее прижалась к стене и стала медленно спускаться вниз. Камень показался ей холодным.

– Вы думаете, я должна хорошо относиться к Уиллу просто потому, что он сумеречный охотник? – поинтересовалась тем временем Софи. – Знаете, не такие уж они и приятные люди, скажу я вам. Они полагают, будто лучше всех. Вот взять хотя бы мисс Джессамину… Однако мистер Карстаирс совсем другой. Он вообще не похож на остальных, даже на мистера и миссис Бранвелл.

Прежде чем Тесс смогла ответить, они резко остановились. Лестница закончилась тяжелой дубовой дверью, забранной решеткой. Софи потянула широкий железный брус, идущий поперек двери, и с трудом толкнула его вниз.

Дверь распахнулась, открыв огромный, ярко освещенный зал. Без сомнения, когда-то это был склеп церкви, давным-давно стоявшей на месте Академии. Толстые приземистые колонны поддерживали сводчатый потолок, терявшийся в темноте. Пол был выложен огромными неровными каменными плитами, потемневшими от времени. На некоторых из них до сих пор явственно различались слова, и Тесс предположила, что под ними кости покойников, некогда нашедших в церкви свой последний приют. Естественно, в помещении не было окон, однако оно было ярко освещено колдовскими камнями, установленными в медных светильниках по всему периметру зала.

Весь центр зала был заставлен большими деревянными столами, заваленными различными хитроумными механизмами и их деталями, о предназначении которых Тесс даже догадываться не могла. То тут, то там попадались длинные обрезки медного провода и заполненные жидкостями всевозможных цветов стеклянные мензурки: из некоторых валил густой дым, а некоторые источали восхитительные ароматы. Воздух, однако, был свежим и наполненным озоном, прямо как перед грозой. Один стол был полностью завален оружием – в колдовском свете хищно сверкали острые клинки. Рядом находился полузаконченный костюм, напоминающий тонкую металлическую броню, очень искусно выполненную. Он висел на проволочной рамке над большим каменным столом, чью поверхность закрывали толстые шерстяные одеяла.

У стола стоял Генри, а рядом с ним – Шарлотта. Генри показывал жене медное колесо, возможно часть какого-то прибора, и что-то объяснял низким, тихим голосом.

Сейчас вместо своего обычного костюма он накинул свободную холщовую рубашку – обыватели обычно представляют себе в таких рубашках рыбаков, – измазанную грязью и какой-то темной жидкостью.

Однако больше всего поразило Тесс то, с какой уверенностью Генри говорил с Шарлоттой. От его обычной застенчивости не осталось и следа. Когда же он поднял голову и посмотрел прямо на Тесс, то та поразилась еще больше, встретившись с его ясным и прямым взглядом.

– Мисс Грей! Софи проводила вас сюда? Умница.

– Да, она… – начала было Тесс, покосившись через плечо, но Софи рядом уже не было. Она, скорее всего, осталась стоять в дверях, а потом беззвучно удалилась.

Тесс почувствовала себя в дурацком положении из-за того, что не заметила ее ухода.

– Да… – пробормотала она еще раз. – Софи сказала, что вы хотели видеть меня.

– Это и в самом деле так, – согласился Генри. – Мы хотим, чтобы ты нам немного помогла. Не могла бы ты подойти сюда, моя дорогая?

Он жестом подозвал девушку, чтобы она присоединилась к нему и Шарлотте у стола. Приблизившись, Тесс обратила внимание на то, каким бледным и напряженным было лицо Шарлотты. Когда она встретилась с девушкой взглядом, то даже на секунду зажмурилась, словно стыдилась того, что сейчас должно было произойти. Однако Шарлотта быстро взяла себя в руки и, прикусив губу, посмотрела Тесс прямо в глаза, а потом вновь перевела взгляд на стол, где под широкой сероватой простыней что-то двигалось.

Тесс моргнула. Может, ей показалось? Но нет, ткань определенно шевелилась, и теперь, стоя ближе, Тесс поняла, что на столе лежат не просто какие-то вещи, прикрытые тканью. Это было что-то, похожее на., человеческое тело! Она затаила дыхание от страха, когда Генри подался вперед, взял простыню за угол и потянул на себя, открывая то, что лежало на столе. Голову Тесс сдавил железный обруч, в глазах потемнело, и, чтобы не упасть, она схватилась за край стола. Миранда!

Мертвая девушка лежала на спине. Руки ее были раскинуты в стороны, сосульки тусклых волос падали на обнаженные плечи. Глаза, которые так не нравились Тесс – синие, какие-то неестественные, будто сделанные из фарфора, – теперь отсутствовали. На белом лице на их месте зияли лишь черные дыры. Дешевое платье было разрезано до талии, обнажая грудь. Тесс вздрогнула и отвела взгляд, но потом в изумлении вновь посмотрела на тело. Не было ни обрывков мышц, ни крови, хотя грудь Миранды была рассечена и ее кожа разошлась в стороны, подобно кожуре апельсина. Внутри в свете колдовских ламп сверкал… металл!

Тесс сделала маленький шажок вперед, и еще один, и еще, пока не застыла перед самым столом, где лежала Миранда. Там, где должна была сочиться кровью порванная и истерзанная плоть, были лишь два куска отогнутой в стороны белой кожи, а под ними – металлический щиток. Листы меди, соединенные довольно сложным образом, составляли грудь и постепенно переходили в сетку из меди и гибкой бронзы – талию девушки. Тесс внимательно осмотрела тело и увидела, что в центре груди зияет дыра величиной примерно с ее ладонь – кто-то вырезал оттуда кусочек металла.

– Тесс, Уилл и Джем нашли ее в доме Темных сестер. – Голос Шарлотты звучал мягко, но настойчиво. – Когда они пришли туда, дом уже пустовал какое-то время. Оттуда даже мебель вывезли. Оставили только ее, одну, в комнате наверху…

Тесс, которая не могла отвести взгляда от тела горничной, лишь слабо кивнула:

– Это Миранда. Она прислуживала сестрам.

– Ты знаешь что-нибудь о ней? Кто она? Откуда? Чем еще она занималась?

– Нет, больше я ничего не знаю. Она никогда не разговаривала со мной, лишь передавала приказы сестер.

Генри запустил палец за нижнюю губу Миранды и потянул, открывая рот:

– У нее есть рудиментарный металлический язык, но ее рот не приспособлен для речи или питания. К тому же у нее нет ни кишок, ни желудка. Ее рот заканчивается листом металла, почти сразу за зубами… – Он повернул голову служанки, что-то внимательно рассматривая.

– Кто она такая? – поинтересовалась Тесс. – Одна из жительниц Теневого мира или демон?

– Нет. – Генри наконец оставил в покое челюсти Миранды. – Она совершенно точно неживое существо. Всего лишь автомат, пусть даже и очень искусно, сработанный. Дьявольски сложный механизм, лишь созданный похожим на человека.

Технологию производства таких машин разработал еще Леонардо да Винчи. Среди его многочисленных рисунков можно даже найти чертеж механического существа, похожего на человека, которое могло сидеть, гулять и поворачивать голову. Кстати, именно Леонардо да Винчи первым предположил, что люди – это не что иное, как сложные машины. Наши внутренности напоминают винтики, поршни и кулаки, просто сделаны они не из металла, а из мускулов и плоти. Так почему же нельзя их заменить медью и железом? – задавал себе вопрос великий изобретатель. Почему нельзя построить человека? Но это… Ни Жаке Дро^[61] ни Маллардет^[62] никогда не могли и мечтать о подобном. Настоящий биоавтомат, самоходный, самонаправляющийся, завернутый в искусно выполненную кожу, неотличимую от человеческой плоти. – Его глаза сияли. – Она – само совершенство.

– Генри, хватит восторгов. – Голос Шарлотты звучал напряженно. – Все, что ты рассказываешь, безусловно, очень интересно, но намного более интересно, откуда взялась эта машина, кто ее сконструировал.

Генри провел тыльной стороной руки по лбу:

– Да… Те тела в подвале. Безмолвные братья исследовали их. У большинства не хватало органов, у некоторых отсутствовали кости и хрящи, кого-то обрили наголо. Мы не знаем точно, но предполагаем, что Темные сестры использовали тела жертв, чтобы на их основе конструировать такие вот механические существа, вроде Миранды.

– И кучера, – добавила Тесс. – Думаю, он точно такой же. Какой кошмар!

– Дальше – больше, – продолжала Шарлотта. – Механические инструменты в подвале Темных сестер были изготовлены фирмой «Мортмэйн и компания». Фирмой, где работал твой брат.

– Мортмэйн! – Тесс оторвала взгляд от лежащей на столе девушки и с испугом взглянула на Шарлотту: – Вы видели Мортмэйна? Он что-то рассказал вам о Нате?

Перед тем как ответить, Шарлотта бросила на Генри быстрый взгляд, и Тесс, которая внимательно следила за миссис Бранвелл, поняла – ей сейчас солгут. Она прекрасно знала этот взгляд, взгляд заговорщиков. Так же они переглядывались с Натом, когда решали что-нибудь скрыть от тети Генриетты.

– Вы что-то скрываете от меня, – заявила девушка, не дожидаясь ответа. – Где мой брат? Что о нем знает Мортмэйн?

Шарлотта тяжело вздохнула:

– Мортмэйн – член «Клуба Преисподняя», которым, кажется, управляют обитатели Темного мира. Думаю, он увяз в этом деле по самую макушку.

– Но что они сделали с моим братом?

– Ваш брат узнал о Клубе и непременно захотел стать его членом. Его очаровал Теневой мир, он посчитал, что общение с волшебным народом, как вы, миряне, называете обитателей Нижнего мира, может быть очень романтичным. Он стал работать на главу лондонского клана вампиров де Куинси, очень влиятельного обитателя Темного мира. Де Куинси фактически глава «Клуба Преисподняя». – В голосе Шарлотты звучало откровенное отвращение. – И знаешь, как его называют рядовые члены Клуба?

У Тесс закружилась голова, и, чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за край стола.

– Магистр? – прошептала она побелевшими губами.

Шарлотта посмотрела на Генри, копавшегося в груди лежавшего на столе автомата. Неожиданно он за что-то ухватился, рванул на себя и… вытянул человеческое сердце, красное, живое, но твердое на вид и блестящее, словно лакированное. Медные и серебряные провода уходили от него вглубь тела. Каждые несколько секунд оно вяло тикало. Так или иначе, но оно все еще билось.

– Подержи-ка, – попросил он Тесс. – Я хочу кое-что проверить. Только поосторожнее – по этим медным трубкам в тело поступают масло и прочие лековоспламеняющиеся жидкости.

Тесс охватил такой ужас, что она смогла только отрицательно покачать головой.

– Хорошо, – сказал Генри, хотя выглядел он разочарованным. – Но я хотел бы, чтобы ты это видела. Если ты просто будешь смотреть… – Он покрутил сердце в длинных пальцах и показал плоскую металлическую пластинку на противоположной стороне. Там стояло клеймо с большой «К» и маленькой «д» под ней.

– Печать де Куинси, – пояснила Шарлотта, лицо ее стало очень суровым. – Я видела этот знак прежде на его письмах. Он всегда считался союзником Анклава… Во всяком случае, я так думала. Он даже присутствовал при подписании Соглашения. Де Куинси очень могуществен, он управляет всеми детьми ночи, живущими в западной части города. Мортмэйн клялся, что де Куинси всего лишь купил у него части механизма. Выходит, не только ты должна была бы послужить целям Магистра. В доме Темных сестер делали еще и этих механических существ.

– Если этот вампир и есть тот самый Магистр, – медленно проговорила Тесс, – тогда это по его приказу меня похитили Темные сестры, и это он вынудил Ната написать мне письмо. Он должен знать, где мой брат. – Шарлотта вместо ответа слабо улыбнулась, а голос Тесс с каждым словом звучал все более и более твердо: – Не воображайте, будто мне все равно, что Магистр хотел со мной сделать! Мне хочется знать, почему меня похитили и для чего учили изменяться. А еще откуда Магистр узнал о моих способностях. И не думайте, что я не хотела бы отомстить. Я бы сделала это, сделала не раздумывая, если бы только могла… – Ее голос дрогнул. – Но сейчас я не могу думать об этом. У меня больше никого нет, кроме брата, и я должна найти его во что бы то ни стало.

– Мы найдем его, Тесс, – заверила девушку Шарлотта, и в голосе ее звучала несгибаемая уверенность. – Так или иначе, но Темные сестры, Натаниэль, де Куинси, да и вы сами – всего лишь части одной загадки. И думаю, мы пока еще просто не нашли недостающие фрагменты, чтобы решить эту головоломку.

– Да, и я очень надеюсь, что мы скоро их обнаружим, – добавил Генри, бросив грустный взгляд на распростертое на столе тело. – Меня мучает один вопрос: зачем вампиру понадобились механические люди? На первый взгляд все это не имеет ни малейшего смысла.

– Ты прав, но это только на первый взгляд, – возразила Шарлотта и в задумчивости опустила голову. – Но мы разберемся что к чему.

* * *

Генри остался в лаборатории даже после того, как Шарлотта объявила, что пришло время подниматься наверх и приступать к ужину. Он рассеянно заверил супругу, что подойдет через пять минут, и махнул им на прощание рукой, уже полностью погрузившись в свои чертежи, на что Шарлотта лишь печально покачала головой.

– Лаборатория Генри… Никогда не видела ничего подобного, – сказала Тесс миссис Бранвелл, когда они уже преодолели половину лестницы.

Надо сказать, что Тесс, которая, без сомнения, былa намного моложе Шарлотты, уже успела порядком запыхаться, а миссис Бранвелл все шла и шла вперед, не сбавляя шагу и ни разу не сбившись с дыхания. Казалось, что она и вовсе не знает, что такое усталость.

– Да, – печально согласилась Шарлотта. – Генри проводил бы там дни и ночи напролет, если бы я позволила.

«Если бы я позволила» – эти слова удивили Тесс. Генри был мужчиной, и разве это не он должен решать что и кому позволять в собственном доме? Тесс всегда казалось, что главнейшая обязанность жены – беспрекословно выполнять пожелания мужа и следить за домом, где ее супруг может укрыться от хаоса окружающего мира. Однако Академию вряд ли можно было бы назвать тихой гаванью. Конечно, для кого-то это был дом, но для кого-то и школами-интернат, а некоторые и вовсе считали ее крепостью, находящейся на осадном положении. И кто бы там ни руководил Академией, но это явно был не Генри.

Тесс настолько погрузилась в свои мысли, что негромкий вскрик Шарлотты напугал ее, и она резко остановилась, чуть не споткнувшись о ступеньку.

– Джессамина! Что случилось?

Тесс подняла взгляд. Джессамина стояла наверху лестницы, в открытом дверном проеме. Она все еще не переоделась, хотя уже и успела уложить волосы в сложную прическу; без сомнения, тут не обошлось без Софи. Выглядела она очень сердитой

– Уилл! – объявила она. – Он в столовой и ведет себя неподобающе.

Шарлотта выглядела озадаченной.

– Какая разница между тем, что он «ведет себя неподобающе» сейчас, и тем, что он «ведет себя неподобающе» в библиотеке, или оружейной, или в любой другой комнате?

– Разница в том, что в столовой мы обедаем. – Джессамина произнесла эту фразу так, будто говорила с умалишенными. Потом она повернулась на каблуках и быстрым шагом направилась в сторону прихожей, глянув через плечо, чтобы удостовериться, что Тесс и Шарлотта следуют за ней.

Тесс не могла не улыбнуться:

– Иногда кажется, что они ваши дети. Шарлотта вздохнула.

– Да, – согласилась она. – Вот только дети, даже самые непослушные, обычно любят своих родителей. Я же лишена такой привилегии.

Тесс так и не нашлась что ответить.

* * *

Шарлотта сказала, что ей перед ужином еще нужна кое-что сделать, и Тесс отправилась в столовую одна. Когда она добралась до столовой, то ее буквально распирало от гордости – она прошла такой путь и ни разу не заблудилась! Войдя в комнату, она первым делом увидела Уилла, он стоял на одном из буфетов и пытался что-то приделать к потолку.

Джем сидел в кресле и с явным сомнением наблюдал за происходящим.

– Думаю, что все закончится тем, что ты ее отломаешь. – Он кивнул, заметив Тесс: – Добрый вечер, мисс Грей. – Потом, проследив за ее взглядом, усмехнулся: – Что-то не так с газовой лампой, и Уилл пытается ее починить.

Тесс не показалось, будто с лампой что-то не в порядке, но спросить, в чем именно дело, она не успела, так как в комнату буквально ворвалась Джессамина:

– В самом деле, Уилл, сколько можно этих глупостей! Почему не позвать Томаса? Джентльмен не должен…

– А откуда взялась кровь на твоем рукаве, Джесси? – спросил Уилл, бросив вниз быстрый взгляд.

Джессамина скривилась. Не сказав ни слова, она pезко развернулась и проследовала к дальнему концу стола, где уселась на стул и стала следить за происходящим с каменным выражением лица.

– Что случилось с вами на прогулке? – поинтересовался Джем, и выглядел при этом искренне взволнованным. Он повернулся, чтобы посмотреть на Тесс, и она заметила, как что-то зеленое сверкнуло у основания его шеи.

Джессамина тоже пристально просмотрела на Тесс, и той показалось, что у девушки вот-вот начнется истерика.

– Ничего не случилось… – робко начала Тесс.

– Сделал! – В столовую вошел Генри, торжествующе размахивая предметом, напоминающим медную трубу с черной кнопкой на одной стороне. – Могу поспорить, вы не верили в успех!

Отказавшись от борьбы с газовой лампой, Уилл переключил все свое внимание на Генри:

– На самом деле ни один из нас и понятия не имеет, о чем это ты болтаешь.

– Я наконец заставил работать люминофор, – гордо объявил Генри, размахивая перед собой странной штуковиной. – Он функционирует по принципу колдовского света, но мощность его больше в пять раз. Просто нажмите кнопку – и увидите вспышку света, какую себе и представить не сможете.

В столовой повисла мертвая тишина.

– Выходит, это очень, очень яркий колдовской свет? – первым заговорил Уилл.

– Точно, – с гордостью подтвердил Генри.

– А зачем он нам? – поинтересовался Джем. – В конце концов, колдовской свет нужен нам для освещения. И он совсем не опасен…

– Подождите – и вы все увидите своими глазами! – ответил Генри и поднял странную штуковину над головой. – Смотрите.

Уилл двинулся в сторону Генри, но было слишком поздно – мистер Бранвелл уже нажал кнопку. Вспышка света была такой сильной, что стало больно глазам, за ней последовал странный свист, а потом комната погрузилась во тьму. Тесс тихонько вскрикнула от удивления, а Джем добродушно рассмеялся.

– Я что, ослеп? – донесся из темноты раздраженный голос Уилла. – Никогда не прощу тебе этого, Генри, никогда!

– Нет. – Голос Генри звучал взволнованно. – Нет, люминофор, кажется… Уилл, он, кажется, просто убрал весь свет из комнаты.

– Это одна из его функций? – Джем был совершенно спокоен, впрочем, как и всегда.

– Ошиб… – начал было Генри, но потом запнулся и тихо пробормотал: – Нет.

Уилл что-то проворчал себе под нос. Тесс не расслышала, что именно, но была уверена, что разобрала слова «Генри» и «придурок». А через мгновение раздался страшный грохот.

Дата добавления: 2015-04-24