Часть четвёртая. Электронное правительство и цифровая демократия

Кроме оптимизации механизмов государственного управления за счет постепенного внедрения функциональных модулей G2G, G2B и G2C, электронное правительство активизирует такой социально значимый процесс как формирование цифровой (электронной) демократии. Пожизненное обучение, телематика, компьютеризация, компьютерная грамотность, универсальный доступ, активное правление, электронная почта, электронное голосование, электронное правительство, интернет и прочие элементы информационного общества, внедрению которых прямо или опосредствованно оказывает содействие создание электронного правительства, активизируют социальную позицию граждан, подталкивают их к более широкому использованию своих прав и свобод.

Цифровая демократия является атрибутом защиты гражданами своих интересов и определения форм сотрудничества с государством в рамках электронного правительства. Если секторы G2G, G2B, G2C (как и встречные – B2G, C2G) – это способ наиболее эффективного взаимодействия между правительством и обществом, использования определенных возможностей, предоставленных электронным правительством, то цифровая демократия – инструмент формирования этих возможностей. То есть, через цифровую демократию граждане и бизнесы определяют, какие именно услуги, каким образом будет предоставлять им правительство, устанавливают взаимную ответственность в рамках взаимодействия, формируют образ государства и общества – и электронного правительства как отдельного социального института.

Таким образом, цифровая демократия – явление более масштабное, чем электронное правительство. Но предпосылки для ее формирования создает именно внедрение последнего, поскольку дает толчок гражданам и бизнесам к использованию возможностей ИТ на государственном уровне – вначале через пользование сервисами G2B и G2C и получение определенных выгод от результатов работы сервиса G2G.

Если рассматривать взаимодействие этих компонентов электронного правительства в социальном аспекте, прослеживается целый комплекс взаимных влияний. Отдельные компоненты дополняют друг друга и уравновешивают влияние каждого из них на общество. Рассмотрим этот тезис детальнее. Начнем с элемента “правительство правительству”: внедрение этого модуля вызывает, в целом, дальнейшее отгораживание государственных структур от общества из-за замыкания всех жизненно важных для общества функций, сведений и процессов в отделенной сети – с целью гарантировать информационную безопасность государства. Ослабляются вертикальные связи внутри структуры, однако настолько усиливаются и разветвляются связи горизонтальные, что руководящие органы всех уровней образовывают отдельный континуум, по свойствам схожий с плотным клубком резиновой ленты – можно попробовать разорвать ли выделить определенную отдельную связь или элемент, но и этот элемент, и клубок будут оказывать сопротивление, и как только перестанут прикладываться деструктивные усилия, элемент немедленно возвратится на свое место в клубке. То есть, можно было бы ожидать, что государственные органы образуют отдельное “государство в государстве”, или даже орден или секту, исходя из степени отчужденности.

Но эта тенденция уравновешивается внедрением следующего элемента – “правительство гражданам”. Его роль – наоборот, открывать закрытые структуры, делать их доступными для анализа, контроля, корректирования и т.п. Открытым для гражданина становится любое ведомство, любая услуга или информация. Доступ есть и к ресурсам закрытой правительственной сети – лишь ограниченный. Персональные данные доступны лишь их “собственнику” и, по соответствующим ключам, нескольким государственным службам (медицинской, социальной, определенная информация – налоговой и т.п.). “Привилегия цеха” – право разрешать ли запрещать определенную деятельность граждан, регистрировать или не регистрировать браки, изменять фамилии – модуль G2C превращает в службу. Причем службу автоматизированную, то есть независимую от личности чиновника, рассматривающего заявление.

Но граждане как налогоплательщики являются не слишком значимыми участниками бюджета. Количество государственных монополий также становится все меньшим, таким образом, и этот способ пополнения бюджета недостаточен. Вдобавок, сколько ни экономится за счет переведения трансакций “государство – гражданин” в электронный вид и их автоматизации, гражданин всегда нуждается в определенной помощи из бюджета (в виде социальных выплат, строительных работ, здравоохранения, дотаций, субсидий и т.п.), а государство должно оплачивать расходные статьи (безопасность, обороноспособность, участие в международных структурах и т.п.). Учитывая, сколько стоит создание, обслуживание и апгрейд информационно-телекоммуникационной инфраструктуры электронного правительства, его программного обеспечения, учебных и просветительских программ – тандем G2G-G2C быстро обанкротится.

Внедрение третьего элемента, G2B, уравновешивает экономически систему электронного правительства, делает его целесообразной. Ведь модуль “правительство-бизнесу” не только упрощает осуществление стандартных процедур наподобие заполнения деклараций или оформления кредитов. Главная его функция – за счет упрощения, ускорения и автоматизации процесса поощрять как можно больше граждан создавать собственный бизнес. Поскольку именно частный капитал является движущей силой развития страны, причем не только экономического, но и социального, культурного, технологического, научного развития, то именно модуль G2B электронного правительства предотвращает возникновение стагнации в каждой из этих сфер жизнедеятельности общества.

Однако каждый из этих трех модулей создает благоприятные условия для социальной пассивности гражданина, группы, сообщества. Барьеры убраны, бюрократическая волокита преодолена, не надо выстаивать очереди, собирать бумажки, бегать по инстанциям или ждать принятия решения. Модуль G2C обеспечивает легкий выход на страницу нужной структуры через общий портал, модуль G2B позволяет просто оформить разрешения и лицензии, кредиты и льготы, почти не тратя время на заполнение форм, так как обращается за необходимыми персональными данными к ресурсам модуля G2G. Идеальные условия для замыкания каждого в собственном мире, оборудованном электронным интерфейсом для решения текущих вопросов.

И на социум действует не просто сумма влияний трех модулей. Следует учитывать так же и обратные векторы влияния, соответственно B2G, C2G и, обычно целый комплекс G2G – разнонаправленного взаимодействия отдельных ветвей власти, уровней, ведомств и т.п. Не исчезает и влияние других модулей (в частности, наиболее значимых – В2В (бизнес бизнесам), В2С (бизнес клиенту), С2В (клиент бизнесу). Это уже модули не электронного правительства, а информационного общества – социальной формации, основанной на знании, способности к творчеству человека и на возможностях информационно-телекоммуникационных технологий. Информационное общество включает весь комплекс функциональных модулей, три из которых, в частности, образовывают собственно синтетическую формацию под названием “электронное правительство”, которое также, соответственно, является элементом информационного общества.

И если уж речь идет о целом комплексе элементов, то суммарный эффект, производимый ими на социум, будет и большим, и иным, чем результат простой суммы влияний каждого отдельного элемента. Чем больше элементов информационного общества будет вводиться в жизнь, тем большая социальная активность будет требоваться от гражданина. Информационный образ жизни формирует социально активную личность. Активность проявляется прежде всего в творчестве, в инициативности, в поиске новых контактов и новых способов самореализации, в более широком образе мышления, которое охватывает не только настоящие потребности, но глобально во времени и пространстве.

Принципиальное изменение характера информационных коммуникаций позволяет преодолеть и сформулированный Робертом Михельсом так называемый "железный закон олигархий", в соответствии с которым постулируется доминирование хорошо организованных властных элит над априори слабоорганизованным большинством. 1 Фактическую монополию элит на решение всех важных вопросов, связанных с жизнедеятельностью общества, разрушает не просто социальная активность граждан, а возможность непосредственного участия их в формировании официальной позиции, формулировании соответствующей правовой базы и – что важно – в осуществлении реального контроля над процессами претворения решений в жизнь, над исправлением нарушений и наказанием нарушителей. Прозрачность всех властных процедур предопределяет невозможность корпоративных договоренностей, применения двойных стандартов и других манипуляций с законом. Виртуальное сообщество граждан больше не нуждается в экстремальных средствах заявления собственной позиции, чтобы преодолеть инерцию внутренней организации властной элиты. Что является прикладным проявлением возможностей цифровой демократии.

Социальная активность для информационного общества является не специфическим свойством определенной, довольно узкой прослойки населения – это естественное состояние вещей. Социальная активность в принципе отходит на задний план, становится одним из базовых понятий, которые формируют образ жизни вообще. Это понятие также в значительной мере теряет политическую окраску, и больше не требует обязательной принадлежности к коллективу, определенной группе, остальные члены которых разделяют ту же позицию. Социальная активность в большей мере становится проявлением индивидуальности, и этот процесс является составляющей глобального преобразования обществ в сообщества индивидуальностей, активизированного влиянием ИТ.

Гражданин как индивидуальность, отдельная личность, а не частица той или иной группы, проявляет значительно большую заинтересованность в полной и достоверной информации обо всех процессах, так или иначе определяющих его жизнь. И, соответственно, требует от государства обеспечения ему возможностей располагать этой информацией. Что укрепляет основы демократии, поскольку демократия каждому гарантирует не только право обращаться к власти с надеждой добиться каких-то индивидуальных или социальных целей, но и право на получение достоверной информации о деятельности властных структур и, значит, возможность делать политический выбор не только самостоятельно, но и со знанием дела (Р. Дал называет это "просвещенным пониманием" и относит к числу важных признаков либеральной демократии.) 2

Демократия, обогащенная возможностями ИТ и включенная в общую систему ценностей информационного общества, является важным достижением государства и гражданина, причем это касается многих вещей. Традиционные способы ее осуществления имеют много недостатков, хотя демократия и остается по сей день наилучшей формой правления. Наглядно это сформулировал Анджей Качмаржик, составивший “печальный перечень ошибок существующей демократии, трактованной как система, в которой правительство выбрано цикличными, тайными и многопартийными выборами, проводимыми на основе универсальной привилегии для всех взрослых граждан”. Таким образом, к недостаткам имеющейся демократии он относит следующие факторы.

Возможность дискриминации меньшинства большинством; факторы, препятствующие деятельности демократической системы – бесконечные обсуждения, преодоление отличий позиций, преодоление сомнений и беспрерывная критика.

Относительно несерьезные причины для социального недовольства могут серьезно встряхивать демократическую страну. Демократия может быть уничтоженной вследствие действия её собственных механизмов – это, в частности, схема прихода к власти Гитлера.

Побежалость цели и линий поведения, которое есть следствием изменений доктрин и политических команд, которые приобретают власть в результате победы на выборах (эту мысль разделял, например, А.Токвиль, который считал, что демократические государства не способные осуществлять дальновидную внешнюю политику).

Слабое влияние граждан на принятие текущих решений, на реализацию политической программы партии власти в периоды между выборами, которые порождает раздачу пустых обещаний и манипулирование электоратом.

Отрицательные избирательные кампании, где обсуждение жизненно важных вопросов вытеснено взаимными клеветами и слухами. Процесс не прекращается и между выборами, так как оппозиция освещает не важные ошибки правительства, но мелкие вопросы, которые привлекают внимание (например, дело Клинтона-Левински).

Сильная зависимость выбора граждан от привычек использования средств влияния на электорат, смещение акцентов с важных факторов (существенность политической программы, персональные качества кандидатов) к финансовой состоятельности кандидатов и партий и мастерству в применении избирательных технологий. В результате власть принадлежит тем, кто удачно использует возможности телевидения, а не тем, кто хорошо управлял бы экономикой, кто знает, как принять хорошие законы, кто способен хорошо управлять. 3

В условиях распространения ИТ и увеличения влияния сети на формирование общественной мысли эта тенденция усиливается. Политики, политика, партии, предвыборные соревнования, собственно политическая и законотворческая деятельность виртуализируются. Причем часто этот процесс заключается не только в перенесении части деятельности в сеть, но и в принципиальном избрании в качестве ведущей избирательной технологии электронной симуляции деятельности. Ведь ход и влияние реальных политических воздействий предусмотреть и контролировать сложнее, чем цифровую симуляцию. Настоящие исполнители, организаторы, участники всегда привносят фактор нестабильности.

Украина также постепенно включается в процесс виртуализации политики. Так, согласно результатам одного из исследований, в украинском интернете насчитывается 279 сайтов на политическую тематику. Количество уникальных документов на этих сайтах – 70325. Объем текстовой информации – 1.9 Гб. Средний объем сайта – 252 документа. Структурное распределение политвеба свидетельствует, что сайты политических партий и политиков не являются основой политического веба в Украине, а следовательно – что функции, отведенные подобным ресурсам в системе цифровой демократии, пока не нужны обществу или отдельным его группам. Распределение же ресурсов таково:

55% – новости, сайты СМИ, информагентства, он-лайновые СМИ, то есть, инструменты создания и использования информационных поводов, которые выполняют собственно роль медиа: соединяют производителей новостей с их первичными потребителями – традиционными печатными и электронными СМИ.

23% – сайты политических партий и организаций: вырабатывают очень узкий спектр новостей и, соответственно, востребованы меньше – как представителями СМИ, так и гражданами и специалистами. Функции же, отвечающие потребностям электронного правительства и цифровой демократии, еще практически не востребованы пользователями, поэтому они и не предполагаются концепциями ресурсов.

14% – информационные сайты и форумы. Также узкоспециализированные ресурсы, однако, из-за более сложного процесса финансирования, менее распространены.

8% – личные сайты политиков. Кроме осложнений с финансированием и очень узкого спектра освещаемых вопросов, очень часто имеют проблемы с наполнением – наблюдается хронический дефицит материалов.

70% политических сайтов имеют киевское региональное расположение. Другие регионы занимают от 1% до 5%. То есть, виртуальная симуляция общегосударственной деятельности сфокусирована все же в центре.

Многопартийность и парламентаризм утратили реальность и лишь имитируются политологами, экспертами-консультантами и имиджмейкерами как удобная и обычная среда соревнования политических образов – от разнообразных образов политиков к образам государства в целом. Партии, которые возникали как представители классовых, этнических, конфессиональных, региональных интересов, превратились в "бренды" – эмблемы и рекламные слоганы, традиционно привлекающие электорат. Если "бренд" построен на исторической традиции – например, коммунисты, социал-демократы, националисты и т.п. – его будет активно поддерживать еще не привыкший к виртуализации электорат, даже если первичная идеология кардинально изменилась.

Интенсивная политизация киберпространства наглядно демонстрирует, что новая политика строится на компенсации дефицита реальных ресурсов и поступков разнообразием образов. Сегодня борьба за политическую власть – это уже не борьба партийных организаций и не конкуренция программ действий. Это борьба виртуальных образов – политических имиджей, создаваемых рейтингами и имиджмейкерами, пресс-секретарями и "звездами" шоу-бизнеса, PR и электронными СМИ, рекрутированными на время политических кампаний.

Реальная личность и ее деятельность в качестве политика необходимы лишь для "информационного повода", что служит своего рода алиби для тех, кто формирует имидж, "оправдывая" реальную бездеятельность. Политика оставила собрание и заседания комитетов, программы реформ, а также содержание властных функций и функций контроля их выполнения. Покинула она и межфракционные переговоры и партийные митинги. Политика, создаваемая в PR-агентствах, на ТВ и в СМИ – это виртуальная политика. 4 Однако власть, приобретающая легитимность такими виртуальными способами, является абсолютно реальной, хотя ее деятельность не имеет ничего общего с образом, за который голосовали избиратели. Таким образом, отрицательные черты демократии традиционной усиливаются на этапе перехода к цифровой демократии – но это свойство именно переходного этапа, когда задействованы лишь несколько инструментов из всего комплекса, предоставляемого информационным обществом.

И еще о проблемах реализации демократии: к серьезным недостаткам демократии, упомянутым А.Качмаржиком, относится и нечеткое распределение полномочий между законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти при имеющейся избирательной системе, осложненное стремлением партий провести своих представителей в каждую из этих ветвей, чтобы гарантировать собственное преимущество во всех отношениях. В результате, решения относительно всех трех сфер осуществления власти могут быть приняты на одном закрытом собрании партии (партий), и несколько политических лидеров могут фактически осуществлять полную власть. 3

Последнее обстоятельство усложняется сращением экономического капитала с политической элитой, которое часто наблюдается в странах переходного типа, к которым относится и Украина. Даже вынесение определенных вопросов, особенно важных для жизни граждан и государства, на всенародное обсуждение в таких странах является не столько инструментом демократизации, сколько еще одним механизмом манипулирования общественным мнением в пользу партии власти. Кроме того, далеко не все вопросы можно решать голосованием. Большинство проблем требует размышлений и нахождения решений, а не выбора из ограниченного числа вариантов (даже если этих вариантов предлагается более 30, в большинстве случаев они, при всём кажущемся разнообразии, одинаково плохи). Референдумная демократия в “офф-лайновом варианте” усложняется и тем, что формулирует вопрос референдума та же партия власти, закладывая уже в постановку вопроса нужный ответ.

То есть, результатом является видимость демократии, которая на самом деле никого не вводит в заблуждение – ни граждан, ни власть, ни международные структуры. И определение “мнения большинства”, предвиденного еще на этапе принятия перечня вопросов, становится лишь дополнительным фактором социальной нестабильности. Таким образом, современная политика и экономика все чаще отказываются от принятия решений относительно сложных вопросов "большинством голосов" и переходят к вырабатыванию консенсусных решений. 5

Однако есть ситуации, когда воля большинства все же является решающей: выборы в представительские органы власти. И оценка возможных результатов использования ИТ в этой сфере далеко не всегда положительнв. Например, недавно лидер палаты общин британского парламента Робин Кук сообщил, что граждане Великобритании смогут голосовать через интернет на ближайших парламентских выборах. Как пишет Guardian, такое революционное решение британский парламент готов принять в связи с чрезвычайно низкой избирательной активностью на выборах 2001 года. Тогда на участки пришло рекордно низкое для Великобритании количество граждан – 59% (в Франции наиболее низкая явка составила 33%). По мнению Кука, возможность голосования через интернет привлечет к избирательному процессу молодежь.

Инициатива Р.Кука не отличается оригинальностью. С самого появления глобальной сети общественность обсуждает возможность участия в выборах и референдумах, не выходя из дома. Основной шум в поддержку прямых выборов через интернет поднимают вокруг увеличения числа голосующих. Аналогичные озвученным Р,Куком предложения уже получили поддержку парламентов Франции и Эстонии. Кроме того, подобные проекты рассматриваются законодательными собраниями ряда других европейских и азиатских стран. Аналитики также не исключают, что возможность голосования через интернет будет предложена жителям некоторых штатов США на ближайших президентских выборах.

Между тем специалисты отмечают, что голосование через интернет, возможно, худшая из идей, которые когда-либо приходили человеку в голову. Они говорят, что реализация этих проектов приведет страны к диктатуре быстрее, чем самый кровавый мятеж. Объясняют аналитики это тремя главными причинами: коррупцией, слабостью инфраструктуры всемирной паутины и менталитетом хакеров. 6

Хотя вполне возможно, что Р.Кук прав в отношении оценки ИТ как положительного фактора для укрепления демократии и увеличения политической активности граждан. Согласно анализу М.Олсона, типичный рациональный индивид, входящий в большую социально-экономическую группу, не будет добровольно жертвовать ради достижения ее политических целей, не имея каких-то особых стимулов. Во-первых, он знает, что его усилия не окажут заметного влияния, а во-вторых, он разделит выгоду, достигнутую за счет других (эффект безбилетника). Исключение, и то не всегда, составляют участие в голосовании и подписание петиций, то есть случаи, когда затраты оказываются ниже определенной критической границы.

Вероятно, принципиальное снижение затрат, связанное с развитием электронных коммуникаций, позволяет преодолеть этот барьер и создать предпосылки к расширенному участию рядовых избирателей в политической жизни. 7 Хотя ключевым вопросом остается мотивация гражданина, и главной функцией цифровой демократии является именно укрепление (а, при современной ситуации, часто и создание) мотиваций гражданина, предопределяющих его социальное поведение. Цифровая демократия становится причиной преодоления социальной апатии, а также переоценки собственной роли в важных общественных процессах – гражданин получает основания для активного проявления социальной позиции, так как убеждается (среди прочего и благодаря механизмам контроля деятельности государственных органов), что его мнение не будет проигнорировано.

Но в целом дискуссии вокруг возможности решить прикладные вопросы вроде процента избирателей, принимающих участие в выборах, путем внедрения электронного правительства и по возможности более широкого применения ИТ – явление в любом случае временное. Параллельная он-лайновая процедура голосования относится даже не к первому этапу развития информационного общества, а к подготовительной стадии, к периоду освоения ИТ преимущественно как гаджета, а не как рабочего инструмента демократии, осуществления власти или контроля над ее осуществлением, предусматривающего серьезное отношение и высокий уровень социальной ответственности. И опасения специалистов могут иметь под собой основания именно из-за игрового момента, восприятия он-лайновой демократии как разновидности развлечения.

Эту опасность предусмотрена давно – владелец сайта warweb.ru, в частности, ссылается на фантастический рассказ "Билет на планету Транай" Р.Шекли. “Автор изображает ситуацию, когда мэр города может делать все, что ему захочется, – даже убивать подозреваемых на месте, без суда и следствия. Он мог также в любую минуту передать эти полномочия любому желающему. Правда, любой недовольный действиями мэра гражданин мог нажать специальную кнопку. Если таких нажатий было много, на груди мэра взрывался медальончик – символ мэрского всевластия. Медальончики взрывались часто – следовательно, желающих быть мэром не находилось. Давить кнопку, согласитесь, намного приятнее...” 8

Но процессы социальной адаптации к ИТ и различным элементам информационного общества, таких как электронное правительство, цифровая демократия, он-лайновое голосование и т.п., в конце концов изменяют отношение к ним граждан. Изменяется роль ИТ в жизни граждан и государства. Адаптация к инновациям активизирует уже упомянутые процессы увеличения социальной активности и изменения её содержания. Таким образом, выстраивается причинно-следственная связь: внедрение электронного правительства предопределяет освоение ИТ и использование их в повседневной жизни и во всех сферах деятельности граждан и бизнесов, а это, в свою очередь, становится основанием для развития гражданами и бизнесом цифровой демократии – которая определяет направления и границы деятельности электронного правительства. Но следует вспомнить еще один момент влияния ИТ и условий развития цифровой демократии. Под влиянием информационных инноваций изменяется образ не только общества в целом и его граждан, но и способ осуществления политики и характеристики политического деятеля. Какие именно изменения происходят? Это важно, поскольку политическая деятельность в значительной мере определяет ход большинства социальных процессов в обществе, так как касается каждого из них.

В информационном обществе индивидуальность, причем индивидуальность, способная к самостоятельному принятию решений, становится главным действующим лицом также и политической жизни. Коллектив, с его традициями, идеологией, опытом решения разнообразных проблем в прошлом, устоявшимися связями и авторитетом, отходит на задний план. Ситуация меняется настолько быстро, обстоятельства комбинируются каждый раз иным способом, ежедневно возникают новые и новые социальные, технологические, культурные факторы – никакой опыт, никакая устоявшаяся процедура и традиционный подход, и даже никакой профессионализм в обычном понимании этого слова, не смогут обеспечить достаточно быстрого, точного и эффективного реагирования на проблемы. Сетевое общество откликается только на влияние содержательной новизны.

Данное качество сетевого общества порождает целый ряд принципиально важных для политики следствий, имеющих сугубо практический характер. Во-первых, в условиях сетевой организации взаимодействия ни одна задача не может быть решена дважды одним и тем же методом. Во-вторых, в Сети работающая политическая идея является знанием о сегодняшнем, в силу чего она требует немедленного применения, поскольку то, что верно сейчас, Сеть, в очередной раз перестроив отношения внутри себя, неизбежно превратит завтра в несостоятельные, абстрактные соображения. В-третьих, всякого рода четко оформленные структуры в сетевом обществе обладают лишь эпизодической, случайной дееспособностью.

В связи со сказанным выше следует ожидать, что политический опыт, суть которого состоит в полагании на достижения прошлого, во многом перестанет иметь практическую ценность, так как состояния Сети не повторяются. То есть, информационным обществом востребован тот политик, чье умение видеть особенность текущего момента никак не зависит от политического опыта.

Итак, в сетевом обществе состоятельность политика будет определяться в основном тем, насколько он смог развить в себе способность учиться, интуицию, а также умение мгновенно принимать решения. Кроме того, политическую работу, судя по всему, в скором времени придется строить не на программных намерениях, а на практике кризисного управления. Сегодня это уже проявляется в государствах, которые активнее включились в формирование информационного общества. Дело в том, что характерной особенностью современной политики является акцент на изложение того, что и как предполагается делать в обозримом будущем. Однако в условиях Сети ответы на эти вопросы крайне недолговечны, поэтому для "сетевого политика" единственным ориентиром, сохранившим скольких-нибудь ощутимую долговременность, остается ответ на вопрос "зачем?". Поэтому и возникает необходимость в постоянном корректировании политической деятельности, с тем, чтобы поддерживать адекватность реальности.

Наконец, еще одной чертой, задающей вид сетевой политики, вероятно, станет замещение политических партий и движений ситуативными конфигурациями, которые будут состоять из самостоятельных политиков. Сеть заставляет быть то "правым", то "левым", а политическое лидерство дается ею под конкретную задачу, поскольку в Сети кто угодно может стать центром. (Интересно, что это же явление мы наблюдаем уже на протяжении определенного времени в украинской власти – то есть, характеристики сетевой политики и политики нестабильного общества во многом схожи, по крайней мере в том, что касается изменения ситуаций и условий. Было бы хорошо, если бы схожие условия вели к схожим следствиям, касающимся трансформации политики и политиков).

Изложенное выше означает, что для того, чтобы быть эффективным политиком в Сети, нужно быть более гибким и чутким, чем в среднем сама Сеть. Соответственно, сила политической власти будет определяться не возможностью последней принудить к подчинению, а тем, в какой мере власть может добиться выполнения своих решений путем доказательства их правоты. 9 Наиболее эффективное воплощение этих принципов становиться возможным, опять-таки, благодаря электронному правительству и институтам цифровой демократии. Последняя обеспечивает возможность корректирования правительственных решений и учет интересов по возможности большего количества социальных групп. А электронное правительство позволяет гражданам и бизнесу с максимальной выгодой для себя применять нормативно-правовые акты, ориентироваться в них и самостоятельно контролировать соблюдение законности.

Когда граждане в состоянии выступать активными и равноправными участниками законотворческого процесса и имеют возможность не только подвергать критике определенный закон, но принять участие в его модернизации – это значительно уменьшает уровень социального напряжения и непринятие власти и политических сил. То есть, власти выгодно отведение гражданам активной роли в законотворческом процессе, поскольку так она приобретает их поддержку. Для Украины на сегодня это более чем актуальный вопрос, в решении которого нам есть на что опереться – процесс внедрения отдельных правительственных ресурсов, ориентированных на граждан, начался еще в 1994 году. Тогда в рамках информационной инициативы администрацией США была издана директива относительно обязательного раскрытия правительственной информации через интернет.

Одной из показательных в этом плане являетс система освещения законотворческого процесса Thomas. Начиная из января 1995 (с 104-го Конгресса) на сервере thomas.loc.gov предоставляется вся информация о текущих событиях в Конгрессе, его комитетах и комиссиях. Исполнитель проекта – Библиотека Конгресса. В нынешнее время Thomas содержит информацию по следующим направлениям: законопроекты, детальная история их написания, ссылка на соответствующие стенограммы авторов; стенограммы заседаний Конгресса; отчеты комитетов и комиссий Конгресса; исторические документы; Конгресс на этой неделе. Содержимое сервера обновляется каждый день утром, а во время важных дебатов и чаще, отставая от реального события приблизительно на час.

Информационно-технологическая система в Словении помогла разработать законодательство. Для ускоренной его разработки была необходима информационная система, способная управлять документами и рабочими потоками, а также сосуществовать с параллельными технологиями бумажного документооборота. Вопрос был решен с помощью системы, позволившей получить значительные преимущества. Одним из преимуществ, – по словам начальника секции разработки информационных систем в Национальной Ассамблее Бояна Вербича, стал доступ к электронным формам налоговых и других платежей, к системе электронных государственных закупок для организаций. На правительственном портале можно зарегистрировать товарный знак или патент, получить информацию о разнообразных правительственных программах поддержки и развития бизнеса, льготных схемах кредитования, консалтинге и обучении, особенно что касается малых и средних предприятий. В Украине подобные схемы реализуются в отдельности – как внутренняя правительственная информационная система, а также как региональные правительственные порталы. Правда, последних пока очень немного, причем основной причиной этого является непонимание цели внедрения, а не отсутствие финансирования, специалистов или официальной правительственной позиции. 10

Непонимание цели и слабое представление о возможностях ИТ, тем более – объединенных концепцией электронного правительства, не говоря уже об информационном обществе, приводит к потере смысла организации и поддержки в надлежащем состоянии официальных ресурсов. Выше мы говорили о технологической специфике реализации ресурсов, ориентированных на граждан, с целью максимально быстрой и по возможности эффективной социально-психологической адаптации пользователей к этим инновациям, признания их частицей обычного, нормального образа жизни и работы.

Это важно, поскольку следует учитывать более отдалённые перспективы – формирование в Украине информационного общества и готовности ее к включению в Глобальное информационное общество. А компоненты электронного правительства потенциально могут оказаться ключевым моментом пропаганды информационных технологий в массах, и, соответственно, внедрения идей информационного общества. 11 Но для этого обязательно следует принимать во внимание упомянутый психологический аспект и соответственно разрабатывать концепции правительственных он-лайновых и электронных проектов.

В качестве примера удачного использования целого комплекса стимулов (социальных, материальных, психологических) для активного привлечения граждан к использованию возможностей ИТ и определения новых применений технологических инноваций можно привести британскую схему ДжЕМЗ (GEMS): наибольший в стране ресурс предложений по персоналу министерства обороны. Это один из первых, тем не менее не единственный подобный проект с использованием ИТ. Правительство Великобритании постепенно отказывается от директивного способа модернизации определенных своих функций. Оно не просто ожидает инициативы снизу, а активно поощряет к ней государственных служащих. Так, в ближайшей перспективе планируется ввести денежные вознаграждения от ₤25 к ₤10000 и больше тем сотрудникам министерства обороны или военнослужащим, которые предлагают идеи по улучшению управления и обороноспособности. Эта схема стимулирует рождение идей, экономит ₤15 миллионов на год, показывает, что люди преисполнены хороших идей – и иллюстрирует возможности и пути органического вплетения ИТ в холст социальных отношений. 12

Этот пример позволяет говорить еще об одном явлении – и электронное правительство, и цифровая демократия оптимизируют систему управления государством, оздоровляют отношения внутри общества, уменьшают уровень социальных конфликтов (ведь большинство из них возникает вследствие непонимания и отсутствия прямого контакта между сторонами). Значит, как минимум необъективной будет их оценка как источников угрозы для национальной безопасности. По этому поводу следует еще раз возвратиться к утверждению, что гражданское общество (в котором только и возможно формирование цифровой демократии) функционирует, развивается, ориентируясь на потребности граждан, сформулированные непосредственно ими. Гражданская инициатива, а не государственный контроль является движителем гражданского общества.

Именно поэтому главной задачей во внедрении любого из трех модулей электронного правительства, равно как и цифровой демократии, является четкая регламентация и ограничение роли государства в пользу граждан и бизнеса, частной и общественной инициативы.

Итоги:

Таким образом, мы выяснили, что цифровая демократия – это форма политической организации, характерная для информационного общества, объединяющая в себе свойства непосредственной и плебисцитной (референдумной) демократии, а также возможности информационных технологий. Это означает, что основные решения принимают непосредственно граждане путем проведения плебисцитов в информационной сети, и гражданам же принадлежит законодательная инициатива и право контроля за соблюдением законности. Важной характеристикой цифровой демократии является отказ во многих случаях от принципа приоритета большинства, и переход к консенсусным решениям, при которых не возникает игнорируемого меньшинства.

Цифровая демократия возникает как результат освоения гражданами ИТ в процессе использования услуг электронного правительства. Последовательность именно такая, так как цифровая демократия требует определенного уровня психологической адаптации граждан к информационным инновациям, усвоения ими привычек использования ИТ в процессе взаимодействия с властными структурами. Сервисы электронного правительства требуют меньшей подготовки, поскольку большей частью трансакции состоят в заполнении автоматизированных форм, которые, вдобавок, предлагают на выбор варианты ответов. Приобретя начальные навыки сетевых трансакций, граждане смогут овладеть и более сложными схемами, задействованными цифровой демократией.

Кроме того, электронное правительство – проект экономически выгодный, а цифровая демократия – проект социально значимый. Итак, поскольку оба проекта требуют прежде всего капиталовложений (не важно, бюджетных или частных), начинать следует с того, который быстрее окупится.

Цифровая демократия изменяет политическое поле государства – формируется новая, активная социальная позиция граждан, деятельность политических партий, отдельных политиков, общественных организаций частично переносится в киберпространство, изменяются требования к политикам и государственным деятелям. На переходном этапе это усиливает отрицательные черты, присущие традиционной демократии, но с внедрением все большего количества компонентов информационного общества отрицательные проявления постепенно заменяются положительными.

Темы для обсуждения:

Что такое цифровая демократия?

Почему ИТ оказывают содействие развитию цифровой демократии?

Выгодна ли цифровая демократия обществу и гражданам?

Как именно должны быть организованы информационные ресурсы государства в сети, чтобы удовлетворять потребности граждан?

Какова цель внедрения государственных ресурсов, доступных гражданам в он-лайне?

Какой статус должны иметь предложения, требования и замечания граждан, высказанные по поводу тех или иных проблем, обсуждаемых на соответствующих форумах, телеконференциях и т.п. с представителями исполнительной, законодательной или судебной власти?

Представляет ли цифровая демократия угрозу для государственной безопасности?

Дата добавления: 2015-04-24