Дарвин о происхождении человека

Как уже указывалось ранее, в «Происхождении видов», который Дарвин считал главным трудом своей жизни, о человеке практически ничего не было сказано. И вот через двенадцать лет после этой работы, в 1871 году, Дарвин выпускает весьма объемный труд под названием «Происхождение человека и половой отбор», содержащий двадцать одну главу.

«Во Введении Дарвин пояснил свой замысел: поскольку идея естественного происхождения видов (но не естественного отбора) уже победила идею независимых творений, однако еще ни разу всерьез не рассмотрена для какого-либо вида, то настало время приложить эту идею к конкретному виду, в качестве которого автор избрал человека.

Это была правда, но не вся правда и даже не главная ее часть. Главная же правда, по-моему, состояла в том, что общество ждало от Дарвина именно теории происхождения человека, а ее, даже при самом либеральном отношении к логике, из идеи естественного отбора вывести не удавалось» (Ю.Чайковский, «Эволюция»).

Общество наконец-то дождалось – Дарвин решился прямо высказаться относительно «обезьяньей родословной» человека. Эволюция как таковая и как всеобщий процесс сразу отошла на второй план – по крайней мере для простого читателя.

Что же этому простому читателю предложил Дарвин?..

Рис. 34. Сходство строения скелета человека и человекообразных обезьян (по Гексли)

В первой главе своего труда Дарвин приводит три группы фактов, которые он считал доказательством происхождения человека из некоей низшей формы. Оговоримся сразу – факты эти были выявлены другими исследователями, Дарвин лишь обобщает и анализирует их.

К первой группе относятся гомологичные (то есть сходные) образования у человека и низших животных и огромное число черт сходства между человеком и низшими животными. Это сходство распространяется не только на общий тип строения тела, но и на множество деталей анатомического, физиологического и биологического характера.

Другая группа фактов относится к зародышевому развитию. Дарвин указывает, что зародыш человека особенно сходен с зародышем обезьяны. Кроме того, он отмечает, что человеческий зародыш во многих отношениях сходен с формами некоторых взрослых животных.

Рис. 35. Сходство зародышей на ранних стадиях развития

Третья группа фактов касается рудиментарных органов. Ей Дарвин уделил гораздо больше внимания, чем первым двум группам вместе взятым. И это не случайно.

Дело в том, что и гомология органов, и сходство зародышевого развития использовались не только сторонниками, но и противниками эволюционного подхода. Противники использовали их в качестве неких «доказательств» единого разумного плана, который якобы был избран божественной волей при создании животных. Таковы были, например, идеи Луи Агассица, который считал проявлением этого разумного плана также и смену палеонтологических форм. Агассиц рассматривал иерархию ныне живущих существ, развитие и смену фаун в истории земли как некую «триаду», отражающую замысел Творца, который таким образом якобы осуществил идею совершенствования.

По мнению Дарвина, рудиментарные органы утратили свое основное значение именно в ходе эволюционного развития, оставшись у человека в качестве бесполезных «излишков». А соответственно, являлись и свидетельством эволюции. Хотя, на мой взгляд, при желании и их можно было бы интерпретировать в качестве «деталей единого плана».

Замечу здесь, что я лично придерживаюсь эволюционных взглядов и склонен рассматривать упомянутые три группы фактов в качестве свидетельств эволюционного процесса. Однако, вставая на позиции беспристрастного стороннего наблюдателя, не могу не признать, что это – лишь свидетельства, но ни в коем случае не доказательства эволюции (как это часто преподносится). Причем свидетельства, которые можно интерпретировать и в качестве проявлений того самого «разумного плана»…

Рис. 36. Рудиментарные органы у человека

Вторая глава посвящена изложению представлений Дарвина о том, каким образом осуществилось развитие человека из некоторой низшей формы.

Начинает он с приведения фактов, указывающих на то, что ныне живущий человек подвержен множеству изменений и что эта изменчивость, охватывающая все его органы, во многих случаях закрепляется наследственностью. В качестве причин изменчивости у человека Дарвин рассматривает прямое действие условий жизни, влияние усиленного упражнения или неупражнения органов и частей тела. При этом Дарвин приходит к выводу, что причины изменчивости одинаковы у человека и у животных, причем сходные признаки обнаруживают у них аналогичные изменения.

Затем, отдавая дань идеям Мальтуса, Дарвин приводит различные соображения о быстроте размножения у ныне живущего человека и у его «получеловеческих прародителей». Напомним, что заключение Мальтуса о некоей геометрической прогрессии в росте численности популяций, принятое Дарвиным в качестве одной из причин естественного отбора, не прошла проверку временем и эмпирическими данными.

Далее Дарвин рассматривает вопрос о роли естественного отбора в процессе происхождения человека. Значительная часть этого раздела представляет собой попытку опровержению взглядов Уоллеса, который считал невозможным объяснить с помощью теории естественного отбора возникновение и развитие важнейших физических и психических свойств и особенностей человека.

Уоллес полагал, что ни вертикальное положение тела, ни стопа опорного типа, ни большой и сложный по устройству головной мозг, ни органы речи, ни обнаженная от волос кожа не могли появиться в результате естественного отбора, поскольку либо не приносили никакой пользы первобытному человеку (как, например, большой мозг и органы речи) либо причиняли прямой вред (как утрата хватательной функции стопы и потеря волосяного покрова на теле). На основании этого Уоллес приходит к заключению, что развитием человека руководило некое высшее «разумное существо», которое направляло это развитие к специальной цели также, как человек руководит развитием животных и растительных форм в ходе искусственного отбора.

Рис. 37. Имеет ли преимущества ходьба на двух ногах?

Дарвин же придерживается позиции, что для нашего предка было выгодно перейти к ходьбе на двух ногах, освобождая при этом руки, поскольку соответствующие прямохождению особенности физического строения обеспечивали человеку возможность изготовления орудий, добывания огня, тренировки меткости бросания в цель копий и камней. Развитие размеров и способностей мозга и речи также давало людям определенные преимущества.

По мере того как прародители человека принимали все более и более вертикальное положение, постепенно изменялась форма не только его стопы, но и других частей его тела – расширялся таз, позвоночник приобретал характерные для человека изгибы, голова принимала другое положение (по сравнению с животными). Свободное употребление рук и способность использовать камни и дубину в битвах с врагами вели к уменьшению мощности челюстей и зубов, которые теперь служили главным образом для жевания. Уменьшение челюстей и зубов вело к ослаблению жевательных мышц, что в свою очередь вызывало уменьшение гребней на черепе. Увеличение мозга в свою очередь оказывало дополнительное влияние на форму черепа и придавало ей черты, характерные для человека. Физическая же слабость человека с избытком возмещалась его умственными способностями и общественными наклонностями. Все эти изменения, по мнению Дарвина, происходили в результате борьбы за существование и естественного отбора, причем естественному отбору способствовало усиленное упражнение различных частей тела.

Отметим, что споры об эволюционной выгоде – а следовательно и возможности появления в ходе эволюции – тех или иных упомянутых отличий человека от животных продолжаются до сих пор. Так, скажем, переход к прямохождению, по всей логике естественного отбора, из-за соответствующего изменения положения костей таза, приводящего к сужению родового прохода, должен был привести не к увеличению размеров черепа (с головного мозга), а к их уменьшению. Реально же наблюдаемое увеличение головного мозга у предков человека обеспечивалось за счет дополнительных изменений – подвижности тазовых костей при родах и рождение ребенка с несформированным черепом. Причем эти дополнительные изменения должны были включиться не по одиночке в результате случайных вариаций, а одновременно и скоординировано с изменением положения тела. Каким образом включились эти дополнительные механизмы вместо прямого воздействия, приводящего к уменьшению размеров головного мозга, из теории естественного отбора совершенно не ясно. Аргументы Дарвина тут бессильны…

Любопытна своеобразная позиция Дарвина по вопросу исчезновения у человека волосяного покрова. Он отвергает предположение, что человек стал нагим вследствие воздействия солнца или благодаря тому, что отсутствие волос избавляло его от насекомых. Причину исчезновения волос на теле у человека Дарвин видел в действии полового отбора, считая что мужчины и женщины постепенно лишались волос вследствие предпочтения, которое оказывалось менее волосатым индивидам представителями другого пола.

Данные соображения Дарвина фактически не получили развития и ныне мало известны широкой публике. Спору нет – ныне предпочтение в обществе действительно отдается людям, не имеющим густой растительности на теле (хотя вкусы у всех разные), и женщины тратят немало усилий для поддержания абсолютной гладкости кожи на ногах. Но предположение, что данное предпочтение имеет историю длительностью в сотни тысяч, а то и миллионы лет (как того требует современный взгляд на происхождение человека), мягко говоря, очень сомнительно. Слабость же аргументов Дарвина подчеркивается, скажем, тем фактом, что как раз в интимной зоне у человека при достижении половозрелого возраста появляются волосы – и порой весьма густые…

Рис. 38. Гладкие ноги – мечта не только женщин

Третья глава книги «Происхождение человека и половой отбор» посвящена сопоставлению умственных способностей человека и животных. Основная идея Дарвина, представленная в этой главе, состоит в том, что никакого основного, глубокого, качественного различия относительно умственных способностей между человеком и высшими млекопитающими не существует. Дарвин стремится доказать, что у высших млекопитающих можно видеть проявление в зачаточной форме всех чувствований человека, любопытства, подражательности, внимания, памяти, воображения и даже таких способностей, по которым человека обычно противопоставляют животным – разума, способности к употреблению орудий и их усовершенствованию, речи, чувства красоты и тому подобного.

Современные исследования подтверждают эти выводы Дарвина, а способности, выявляемые у некоторых высших животных, порой просто поражают наше воображение. Так, скажем, при изучении жизни стада шимпанзе у них была обнаружена способность к даже такой деятельности, которую у людей мы назвали бы политикой. При этом обезьяны не только демонстрировали «политическое» поведение в текущей сиюминутной ситуации, но и могли действовать так, чтобы добиться роста своего влияния на сородичей в отдаленном будущем!..

Значительное место в третьей главе занимает вопрос о происхождении речи. Дарвин приходит к выводу о происхождении членораздельной речи из подражания и видоизменения различных естественных звуков, голосов других животных, а также и собственных инстинктивных криков человека. Отличие в этом отношении человека от животных, по Дарвину, состоит только в том, что человек обладает бесконечно большей способностью ассоциировать в своем уме самые разнообразные звуки и представления. Этим он обязан, конечно, высокому развитию своих умственных способностей.

Дарвин далее проводит аналогию между образованием различных языков и происхождением видов у растений и животных...

Рис. 39. В стаде шимпанзе есть своя иерархия

Четвертая глава посвящена общественным наклонностям человека и его нравственным чувствам. Главный вывод Дарвина заключается в том, что первое основание нравственного склада человека – в его общественных инстинктах. Огромное влияние этих общественных инстинктов у человека, их способность победить чувство голода или самосохранения объясняются тем, что общественные инстинкты гораздо более постоянны, чем все другие и, кроме того, поощряются обществом.

И как показали более поздние исследования, зачатки нравственного поведения закладываются в животном мире еще задолго до появления человека.

«В многочисленных сообществах животных действуют законы, которые мы с полным правом можем назвать зачатками нравственности: в стаде животные, как правило не причиняют друг другу вреда, наоборот, часто помогают собратьям – вместе защищаются, вместе добывают пищу, в их группах царит строгий порядок, сложная иерархия. Следовательно, основные нравственные законы инстинктивны! Никого не удивляет присущий каждому животному инстинкт индивидуального самосохранения, никого не удивляет и инстинкт продолжения рода – всем понятно, что они изначально присущи всему живому. Но инстинктивную нравственность – стремление не причинять друг другу вреда, следует назвать инстинктом коллективного самосохранения – без такого инстинкта стадные животные просто погибли бы. Можно предположить, что инстинкт коллективного самосохранения, запрещающий убивать сородичей, заставляющий подражать старшим, человек унаследовал в полной мере от своих животных предков» (М.Чулаки, «Вечное беспокойство духа»).

Рис. 40. Слонам тоже не чужды нравственные чувства

В пятой главе Дарвин анализирует вопрос о том, каким образом происходило развитие умственных и нравственных способностей в первобытные времена и у цивилизованных народов. По его мнению, эти способности имели исключительно высокое значение для первобытного человека и его обезьяноподобных прародителей, и вследствие этого Дарвин считал необходимым допустить, что они совершенствовались и развивались под влиянием естественного отбора.

Дарвин выдвинул предположение, что люди приобретают привычку помогать ближним прежде всего из себялюбивых побуждений, рассчитывая получить помощь в свою очередь, а привычка делать добро в течение нескольких поколений могла стать наследственной, равно как и порожденное этой привычкой чувство симпатии. Еще более сильным побуждением к развитию нравственности, по мнению Дарвина, было одобрение или порицание со стороны себе подобных. Но и этот общественный инстинкт был приобретен путем естественного отбора. Наконец, если нравственное чувство на высоком уровне его развития давало очень малые преимущества его обладателю по сравнению с другими членами коллектива, то, как утверждает Дарвин, весь коллектив в целом приобретал огромные преимущества перед другими коллективами вследствие того, что он обладал большим числом нравственных людей в своей среде.

Однако в той части, которая посвящена влиянию естественного отбора на цивилизованные народы, Дарвин сам вынужден был заявить, что теория естественного отбора бессильна объяснить, например, явления подъема и упадка культуры.

Рис. 41. Взлет и падение культуры естественный отбор не объясняет

Глава шестая посвящена как раз тому, что так долго ждала широкая публика от Дарвина, – вопросу о родословной человека, а также о месте и времени его происхождения.

Согласно Дарвину, с генеалогической точки зрения человек составляет лишь особое семейство, а может быть даже только подсемейство. На основании большого числа сходных черт строения у человека и антропоморфных обезьян он приходит к выводу, что «нашим прародителем был какой-нибудь древний член человекообразной подгруппы». При этом Дарвин делает очень важное предостережение, указывая, что не следует предполагать, что древний родоначальник всего обезьяньего рода, не исключая и человека, был тождествен или даже только близко сходен с какой-либо из существующих ныне обезьян.

Дарвин не считает возможным точно определить тот период, когда от родословного древа приматов отделилась человеческая ветвь. Он предполагает, что это отделение могло произойти в эоцене, который начался 56 миллионов лет назад, а закончился примерно за 34 миллиона лет до настоящего времени.

Что касается места происхождения человека, то Дарвин прежде всего исключает оба американских континента, Австралию и океанические острова, и ограничивает прародину человека Старым Светом. При этом он выделяет Африку, как область, где, по всей вероятности, обитали предки гориллы и шимпанзе.

«…а так как эти два вида – самые близкие родичи человека, то предположение, что наши древние родоначальники жили на африканском, а не на другом каком-либо материке, становится еще более вероятным» (Ч.Дарвин, «Происхождение человека и половой отбор»).

Таким образом, современные исследования самого разного профиля, утверждающие происхождение человека именно на африканском континенте, восходят в этом к предположению Дарвина, который, правда, вынужден был сделать оговорку, что находка человекообразной обезьяны (дриопитека) в миоценовых слоях Европы не позволяет считать вопрос об африканской прародине человека окончательно решенным.

В пользу же африканской версии Дарвин приводит предположение, что утрата волосяного покрова совершалась в жарком климате. О жарком климате прародины человека свидетельствует, по его мнению, и то, что наш предок питался прежде всего растительными плодами (если основываться на аналогии с человекообразными обезьянами).

Заметим попутно, что аргументы, приводимые Дарвиным в подкрепление версии африканской прародины, весьма и весьма слабоваты…

Восстанавливая низшие ступени в генеалогии человека, Дарвин намечает следующий нисходящий ряд наших предков – низшие узконосые обезьяны, лемуровые, древние предки живородящих млекопитающих, древние сумчатые, древние однопроходные, земноводные, рыбы, подобные чешуйчатнику, существа, сходные с ланцетником, морские животные, сходные с личинками живущих ныне асцидий.

Главу Дарвин заканчивает опытом восстановления облика и строения нашего предка на основании материалов по рудиментарным органам.

Рис. 42. Дриопитек (реконструкция)

В седьмой главе Дарвин рассматривает ряд вопросов, относящихся к человеческим расам. Подробно взвесив многочисленные факты и соображения, которые можно привести в пользу признания человеческих рас за отдельные виды, Дарвин разбирает затем аргументы в пользу противоположной точки зрения. В конечном итоге он приходит к заключению, что «...маловажно решение вопроса, следует ли смотреть на так называемые человеческие расы как на расы, виды или подвиды, хотя последнее название кажется более верным». То, на чем настаивает Дарвин, – это происхождение всех человеческих рас от предков, принадлежавших к одному виду, то есть от одного общего корня. В этом единстве происхождения человеческих рас Дарвина убеждает огромное сходство между различными расами.

Рассматривая вопрос о причинах возникновения рас, Дарвин приходит к выводу, что наиболее характерные особенности рас человека нельзя объяснить прямым влиянием различных условий жизни. Некоторую, хотя и незначительную роль в процессе расообразования Дарвин готов уделить уменьшенному или усиленному упражнению органов, а также соотносительной изменчивости. Что касается естественного отбора, то Дарвин не считает возможным придавать ему в этом случае большое значение, так как «ни одно из внешних различий между человеческими расами не приносит им прямой или особой пользы». Об отсутствии приспособительного, полезного значения расовых признаков свидетельствует, по его мнению, их большая изменчивость.

Признавая невозможность объяснения происхождения разных рас естественным отбором, Дарвин возводит на роль главного движущего фактора в этом процессе половой отбор. Хотя при этом он вынужден был сделать оговорку, что не считает это положение строго доказанным и что не все различия между расами можно объяснить с помощью этого принципа.

Справедливости ради отметим, что современная наука недалеко ушла от Дарвина – происхождение рас не объяснено до сих пор. Пока никому так и не удается построить хоть сколь-нибудь внятную теорию, что в частности тормозится и негативным отношением в современном обществе вообще к постановке вопроса об отличиях рас друг от друга…

Рис. 43. Происхождение рас человека – нерешенный вопрос

Для обоснования возведения принципа полового отбора в статус главной движущей силы процесса формирования человека Дарвин приводит обширный фактический материал, почерпнутый им из зоологии. Рассмотрение этого вопроса и анализ вторичных половых признаков в низших классах животного мира, затем у насекомых, рыб, у земноводных, пресмыкающихся, млекопитающих, включая обезьян, занимает у Дарвина львиную долю всей его книги – с восьмой по восемнадцатую главу включительно. Только в девятнадцатой главе Дарвин снова возвращается к человеку и подвергает подробному разбору в этой и двадцатой главах вторичные половые признаки человека и процесс их образования.

Глава двадцать первая представляет собой общий обзор и заключение всей книги.

Таково вкратце содержание труда «Происхождение человека и половой отбор», который считается в дарвинизме основополагающей работой по данному вопросу…

Дата добавления: 2015-04-25