КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Англичане сами о себе
Миф определяет сознание. Станислав Ежи Лец
Всякий народ пытается представить свою историю в наиболее выгодном свете. И корректирует ее в свою пользу. И вот уже исторические события истолковываются так, как их хотелось бы увидеть. Событие реально, но куда деться от архетипов? Желание подтвердить свои представления о мире, свои предрассудки оказывается сильнее фактов. Историческая память отодвигает в тень одно, высвечивает другое, напрочь забывает третье, придумывает четвертое. И это свойственно не только России – такие же выдумки легко обнаружить и в истории других народов. 1745 год. Сражение под Фонтенуа. Мало что решивший эпизод такой же полузабытой войны за забытое Австрийское наследство. Но тут начинается легенда… В те времена армии шли навстречу друг другу до тех пор, пока солдаты могли разглядеть белки глаз противника, тогда имело смысл целиться и стрелять. При этом, естественно, человеку, идущему навстречу вот‑вот вспыхнувшему первому и, как правило, единственному залпу и смертельному потоку свинца, невероятно страшно. Стрельба по шеренге с 20–25 метров – это как игра со смертью в «русскую рулетку»: не выдержат нервы, выстрелишь раньше – и твой выстрел уйдет в «молоко». Затянешь на миг с залпом – и все, ты уже труп. В общем, именно поэтому Суворов старался избегать традиционной убийственной тактики того времени «сближение – залп – шеренга 1 с колена; залп – шеренга 2 стоя; перезарядили, если успели и если осталось кому перезарядить – ура! В рукопашную!» Генералиссимус предпочитал быстрый переход в штыковую. Знаменитое: «Пуля – дура (хрен ее знает, куда полетит, разброс стрельбы с 20 метров вправо‑влево по метру), штык – молодец!» Кстати, именно по этой причине Бонапарт построил тактику атаки и перемещения войск на поле боя не традиционными шеренгами, а узкими колоннами – сектор поражения неприятельским огнем уже. В общем, сближение с неприятелем в XVIII веке на поле боя – занятие не для слабонервных. К тому же 11 мая 1745 года поля под Фонтенуа скрывал туман, и солдаты обеих армий долго не видели друг друга. Во всех английских учебниках по истории написано, что когда армии сблизились до расстояния прицельного выстрела, командующий англичан милорд Гей закричал: – Господа французы! Стреляйте первыми! Эта история прекрасно известна и во Франции, но с одной маленькой поправкой: там «точно знают», что кричал‑то не англичанин, а француз. Кричал мсье д'Атерош, капитан королевских гвардейцев, и кричал он, конечно же: – Господа англичане! Стреляйте первыми! Скорее всего, действительно кто‑то и что‑то в этом духе прокричал: легенды редко возникают совсем на пустом месте. В обеих странах соответствующие легенды вошли в учебники, и сомневаться в них знающие люди не советуют. Иностранцу простительно, конечно, но, усомнившись в общепринятой легенде, «своим» он рискует уже не стать. А уж для «своего» по крови такого рода сомнения и вовсе неприличны и свидетельствуют о катастрофической нехватке национального, патриотического духа. Французы отмечают, что французский тогда был международным языком, на нем говорили в высшем английском свете, и клич мсье д'Атероша был прекрасно понятен британцам. Британцы столь же справедливо отмечают, что милорд Гей вполне мог кричать и по‑французски по той же самой Причине. Кричал же Милорадович в 1812 году атакующим врагам: «Молодцы французы!» по‑французски. Итак, кто‑то что‑то кричал, но этот крик положил начало национальной легенде. Но вот кто именно кричал, что конкретно и кому в этот туманный день 11 мая 1745 года, мы, скорее всего, никогда уже не узнаем. Ни тот, ни другой народ ну никак нельзя назвать нерасчетливым. У Наполеона были все основания отзываться об англичанах как о «нации лавочников». А упомянутая выше расчетливость французов тоже имеет глубокие исторические корни. Если вспомнить языческие верования древних галлов, то основу их религии составляли представления о бессмертии души, на чем зарабатывали себе немалые авторитет и власть друиды, вводившие себя в транс и беседовавшие якобы с умершими галлами. Вера в бессмертие души была столь сильной, что при проведении, как бы сейчас сказали, финансово‑кредитных операций срок их действия не ограничивали сроком жизни заемщика. Считалось, что люди могут дать друг другу взаймы с условием, что долг – при возникновении некоего форс‑мажора – будет непременно возвращен позже… в загробном мире. В это галлы свято верили. Или возьмем слова из английской песни «Правь, Британия, морями», неофициального гимна англичан: «Никогда, никогда, никогда, англичанин не будет рабом!» Так пелось начиная с конца XVIII века. Пелось с чувством, красиво и в разных обстоятельствах. У Куприна в «Гамбринусе» упоминается, как английские матросы с обнаженными головами поют эту песню с ее прекрасными и гордыми словами. Д. Доу «М. А. Милорадович». 1820 г. Герой войны 1812 г., губернатор Санкт‑Петербурга. Подъехал к солдатскому каре на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. уговаривая солдат разойтись. По ходу «разговора» был застрелен декабристом Каховским.
Англичане поют народный гимн, демонстрируя, какие они свободные, независимые, самостоятельные. Как высоко ценят каждую личность в их замечательной стране. Все бы прекрасно, да только вот насчет рабства… Дело в том, что и в XVII, и в XVIII, и даже в XIX веке англичан частенько продавали. И ничего нового, кому‑либо неизвестного в том нет, потому что продавали людей вполне официально, согласно закону. Англичане очень пренебрежительно относились к крепостному праву в Пруссии, в Польше и России – варварство! Они не ввозили в Англию негров‑рабов… По крайней мере, в больших количествах. Англичане торговали неграми, скупая их в Африке и продавая в Америке, но в «старую добрую Англию» их не везли, это верно. И к плантационному рабству тоже относились плохо – дикое занятие, недостойное джентльмена. Есть здесь, правда, сразу две сложности… Сложность первая: те, кто участвовал в работорговле, отвергались «приличным обществом». Как же! Люди низких занятий не заслуживают уважения. Но вот «инвестировать» в работорговлю не считалось чем‑то скверным. Ведь не писал же никто: «Предлагаю участвовать в торговле рабами». Создавалась фирма под приличным названием, например: «Компания невольничьего берега», хотя это название слишком прозрачно. Чаще это была «Компания торговли с островами Зеленого Мыса» или еще нейтральнее – «Томас Вулф, сыновья и компания». Фирма продавала акции и выплачивала по ним ежегодный процент. Джентльмен вкладывал деньги, прекрасно зная, чем занимается компания. И получал свои, оплаченные человеческой жизнью доходы, оставаясь джентльменом, принимаемым во всех «приличных домах». «Ост‑Индская компания», это уникальное государство в государстве, поддерживала самые теплые отношения с раджами, которые продавали с ее помощью своих подданных и для работы на плантациях, и в публичные дома, и в качестве солдат другим государствам. И джентльмены, на словах гнушавшиеся работорговлей, вкладывали миллионы фунтов стерлингов в деятельность компании. В ней служили тысячи офицеров, причем их офицерский патент признавался Британским государством. Уж они‑то тем более оставались вполне уважаемыми джентльменами в глазах «общества». Негров из Африки стали ввозить в Америку уже после того, как убедились: индейцы на плантациях не годятся, мрут как мухи. А рабочих рук надо много, рабов не хватает. Опять же – не хватает женщин. В 1619 году в Джеймстаун, что на территории современной Виргинии, ввезли 90 женщин – в жены колонистам. За каждую «голову» колония заплатила по 120 фунтов отменного виргинского табака. Того самого, что сейчас в каждой второй пачке дорогих сигарет, – обратите внимание на надпись «Virginia blend». Колонисты за жен платили общинные деньги или отрабатывали. Потом такая живая собственность венчалась с мужем в церкви. Все честь по чести! Но когда на колонию обрушился голод, один из колонистов жену… съел. В прямом смысле слова. Убил и ел, а чтобы не протухла, часть засолил, часть закоптил. Малоизвестный факт, но поедание себе подобных у западноевропейцев освящено исторической и даже, можно сказать, религиозной традицией. Неоднократно описаны случаи массового каннибализма со стороны крестоносцев. Попадая во время крестовых походов в сложные климатические и военные условия – частью по причине собственной дури, невежества и слепого фанатизма, – они, исчерпав все запасы продовольствия, зачастую ели… Ну, если не убивали своих товарищей на прокорм, то питались павшими. Во время первого крестового похода – это конец XI века – и столкновения с турками у стен Иерусалима крестоносцы в очередной раз лишились всех запасов продовольствия, и тогда один из их командиров сказал: «Разве вы не видите турецкие трупы? Это отличная пища». Как впоследствии писали хронисты того крестового похода, мясо жареных турок – а их поджаривали на вертеле – было сопоставимо по своим вкусовым качествам с курятиной, но жестковатой. И уж однозначно оно было вкуснее конины. Турятина, так сказать. Первые колонии в Австралии создавались как поселения «каторжников». Сидней в 1788 году основан, собственно, как такая колония, – в том году на берег неизвестного европейцам континента сошла почти тысяча «преступников». Все они бесплатно работали на английскую корону – кто 10, кто и 20 лет. Все они могли быть официально проданы короной фермерам или на рудники по сходной цене – 40 фунтов за голову. Нет денег? Не страшно. Английская корона допускала финансовую рассрочку. Рабы? А кто же еще? А пока британцев продавали с молотка по сходной цене в 40 фунтов, англичане радостно пели бессмертное: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом». Но в колониях хотя бы было тепло. Культовый советский журналист‑международник В. Овчинников в своей книге «Корни дуба» хорошо показывает, почему британские аристократы так любили конный спорт, подвижные игры на свежем воздухе, прогулки быстрым шагом через поля и луга. Причина проста: климат. Он в Британии, конечно, не таков, как у нас. И снег лежит недолго, и февраль – уже весенний месяц. Все так, но тем не менее – климат в Британии сырой и прохладный. Не случайно зонтик стал в Англии обычным элементом мужского туалета. Пусть сейчас ясная погода, но через полчаса может пойти дождь, а еще через два часа опять станет ясно. Другим обычным элементом туалета джентльмена была тяжелая трость. Мало ли кто может встретиться во время прогулки? Ведь красивые парки незаметно переходят в леса и болота… Сэр Баскервиль погиб, встретившись с фамильным чудовищем – страшной собакой Баскервилей, потому что калитка его парка прямо выходила на болота. Не все британцы имели дело с мистическими собаками, вызванными к жизни беспутством предков. Но и волки, и одичалые псы, и бродяги – очень реальны, на случай общения с ними лучше прихватить трость, в конец которой залито с фунт свинца. Английские дворяне любили свою страну и ее природу, им нравилось много времени находиться вне дома. Но чтобы получать удовольствие от пребывания на свежем воздухе, им приходилось все время двигаться, согревать себя движением. Жесткий контактный спорт под названием «ножной мяч» родился на берегах Альбиона. Понятно, что не случайно: приходилось бегать, греться. Вскоре футбол стал популярен в России, даже в Сибири. Тоже понятно почему… Футбольная сборная Англии. 1876 г.
Футбольная команда Томска. Начало XX в.
В английских домах было не просто прохладно: в них всегда было сыро и зябко, а большую часть года довольно холодно. Камин – это ведь даже не печка, это горящий в комнате костер. Пока он горит, возле него тепло. То‑то английские аристократы и интеллигенты – те же Шерлок Холмс с доктором Ватсоном – садятся поближе к камину, с наслаждением протягивают к нему ноги. Кстати говоря, потому они так любят потягивать бокал с виски весь вечер – и доза спиртного небольшая, и сугревает. А согревшись у камина живым огнем, виски и приятной беседой, британцы разойдутся по своим нетопленным спальням. Еще в XIX веке англичане считали, что отапливать спальню чуть ли не безнравственно. Спали под теплыми одеялами, в длинных и плотных ночных рубашках – в спальне царила по сути такая же температура, как на улице. Стандартная практика подготовки ко сну англичанина (кстати, и сегодня иногда встречается в небольших гостиницах, особенно на севере): сначала под матрас кладется несколько грелок с очень горячей водой, постель немного прогреется, а только потом ложишься спать, в пижаме и колпаке. Вспоминаю, пару лет назад останавливался в Лондоне в начале декабря в 4‑звездочной гостинице в центре. Первое потрясение: в фойе отеля сидеть просто невозможно. Двери нараспашку, на улице градусов 5–6 тепла, в холле – максимум +15. При этом на ресепшн работают англичане… в рубашках! Мне, приехавшему из «холодной России», было зябко даже в свитере и куртке. Второе потрясение: как англичане одевают своих маленьких детей. Те же 5–6 °C на улице, промозглый ветер, но родители весело гуляют по парку, катаются на коньках по открытому катку с полуискусственным льдом со своими 3–4‑летними карапузами, которые не просто без всяких шапок (что немыслимо для любой заботливой русской мамаши), но и без курток. Максимум дутая жилетка поверх традиционного sweatshirt и шарфик. Вот что значит многовековая привычка к холоду! Кстати, «нормальная» поддерживаемая температура в английской школе/детсаду – 19 °C. Это, извините, как в казарме российской армии, и то призывники жалуются, что мерзнут по ночам. Поэтому единственное, что я мог стыдливо бормотать, глядя на закаленных британцев: «Ничего, настоящий сибиряк не тот, кто не мерзнет. Настоящий – кто тепло одевается». Не в одном и не в двух романах разных английских авторов описывается, как герой или героиня, или их служанки поутру разбивают лед в тазике для умывания. Это представляется не как некий экстрим, а самое обычное бытовое действие: надо же умыться перед тем, как, стуча зубами, натянуть дневную одежду, выйти в холл к горящему камину… Халаты английских аристократов и интеллигентов – это вам не легкие ситцевые одеяния. Шерлок Холмс ведь носил плотный халат мышиного цвета и часто надевал его не ВМЕСТО, а ПОВЕРХ костюма. Зачем? Явно не для красоты. Очевидно, для тепла. В среде победнее, менее утонченной, часто надевали вместо халата пальто. Тоже поверх обычной одежды. Так в пальто и ходили в своих нетопленных, холодных домах. Собирались у камина холодным утром для того, чтобы приготовиться к новой пешей прогулке (с тростью или с зонтиком), игре в гольф или катанию на лодке: в тумане, при моросящем дожде и промозглом ветре. Вы не сможете питаться бананами с дерева в Скандинавии и охотиться на лося в Африке. Если вы хотите долго и счастливо жить в Африке, вам следует полюбить бананы и поменьше думать о лосях. Вроде логично? В культуре любой страны Европы мы легко найдем точно черты приспособления к ее природе: самоограничения, отказ от комфорта и удобств, чего‑то слишком дорого стоящего. Не от хорошей жизни французы стали еще в Средние века есть всяких полумертвых желеобразных улиток и полипов, отскребая их длинными ногтями от стенок раковин. Британия оказалась наиболее в этом плане похожей на Россию. Но возьмем теплую, богатую Францию с ее луковым супом, поеданием улиток и лягушек. Да, тепло… Яркие краски, пышная природа, благодатный юг. Только вот еды не хватает. Это русские мужики едят сдобренную салом кашу и густые, наваристые щи. Это британцы уписывают толстые бифштексы и сытные пудинги. Утонченная кухня Франции, где чуть не каждая травка употребляется в пищу, а улиток собирают с каменных оград и запекают, – дитя бедности. Нужно пройти очень грустный исторический путь, замешать в одной кровавой ступе кельтов‑галлов, латинян‑римлян, германцев‑франков и бургундов, викингов‑норманнов, стать ареной бесконечных столетних и тридцатилетних войн всех против всех, пережить инквизицию, жакерию и бесконечные великие и не очень революции, чтобы научиться есть улиток, певчих птичек и ловить по болотам лягушек. Британцы гордятся закаленностью и стойкостью предков. Они считают, что суровая жизнь, в которой пребывание на природе и отсутствие удобств, важнее комфорта и готовила их предков к свершению великих дел, к созиданию громадной империи. Не случайно же в самых лучших, самых аристократичных английских закрытых школах и сегодня, в эпоху газа и электричества, условия жизни как раз самые жесткие. С неотапливаемыми спальнями и спортивными состязаниями на свежем воздухе независимо от погоды. Великие британцы были правы! Люди, получившие необходимую закалку, оказывались прекрасными работниками и солдатами. Британцы не только приспособились к климату и природе своей страны, но и сделали это с пользой для здоровья. И получают от этого образа жизни удовольствие.
Дата добавления: 2015-03-29; Просмотров: 1187; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |