Не Рафшан с Джумшутом, а Фриц с Иоганном

ПОБЕГ В ТЮРЬМУ

Миллионы «обывателей» стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов».

В. И. Ленин

Можно ли представить себе побег из свободы в тюрьму? Если принимать всерьез тезис о России как «тюрьме народов», то именно такой побег совершили многие европейцы в XVII–XIX веках.

В середине XVII века только в Москве на слободе Кукуй жили 20 тысяч европейцев – немцев, голландцев, шотландцев, французов, швейцарцев, итальянцев, датчан, ирландцев.

Правительство Московии стремится привлечь на службу больше иноземцев, и эти «служилые иноземцы» составляют даже особый род войск.

В 1651 году состав вооруженных сил Московии был таким: дворянская конница – 37 596; московские стрельцы – 8122; казаки – 21 124; татары и народы Поволжья – 9113; иноземцы – 7707; рейтары – 1457; драгуны – 8462.

Итак, иностранцы составляют значительную долю русской армии. Правительство посылает специальных эмиссаров для вербовки людей. И они всегда возвращаются с волонтерами, желающими служить Москве.

Поток шотландцев хлынул в «тюрьму» после походов армии Кромвеля. Тогда сторонники английского парламента, естественно англичане, не просто завоевали и оккупировали Шотландию.

Михаил Юрьевич Лермонтов – потомок иностранца‑шотландца Лермонта, участника Смоленской войны, приехавшего в Московию при Алексее Михайловиче. В семье Лермонтовых бытовала легенда о происхождении их от знаменитого шотландского поэта XIV столетия Томаса Лермонта. Томас Лермон – личность широко известная в Великобритании, ему посвящена одна из баллад Редьярда Киплинга – «Последняя песня старого Томаса». Так что гены в Михаиле Лермонтове были самые поэтические.

В общей же сложности одних шотландцев в Россию приехало несколько тысяч человек. Странные люди! И что они забыли в «этой стране», где нет ни демократии, ни рыночной экономики? В «тюрьме народов»? К 1700 году в Московии жило уже до 50 тысяч европейцев.

В ходе Северной войны было пленено 20 тысяч шведских солдат и офицеров.

После 1721 года они все могли уехать домой, но 5 тысяч из них не захотели возвращаться в Швецию. Что за метаморфозы произошли с ними в России?! Финны и немцы, подданные шведов, после Северной войны тоже остались на завоеванных русскими землях, никто не бежал от «русских захватчиков» в Берлин или Стокгольм.

Если Швеция такая цивилизованная, а Российская империя – «тюрьма народов», то чего же они оставались‑то?! И позже, в XVIII–XIX вв. происходило то же самое: в Россию все время тек ручеек переселенцев из Европы. То совсем тоненький, то превращавшийся в полноводную реку.

После присоединения Курляндии «трофейные немцы» – до 300 тысяч человек – вполне могли уехать в Германию. Но не уехали, навсегда остались в России и по большей части полностью ассимилировались.

При Екатерине II в Россию въехали еще до 40 тысяч немцев, французов, швейцарцев. Один из них, испанский барон де Рибас (в его честь названа Дерибасовская улица в Одессе), как‑то сетовал своей госпоже – урожденной немке Екатерине II, что давно уже ощущает себя полностью русским. Видимо, воздух на Черном море особенный…

Весь XIX век шло переселение поляков, украинцев, белорусов, эстонцев, финнов, латышей, литовцев на восточные территории: в Поволжье, Сибирь, Дальний Восток, в Маньчжурию.

Эти люди тоже выбирали своим местом жительства «тюрьму народов».

Поразительная цифра: 100 тысяч пленных солдат Великой армии Наполеона, имея все возможности вернуться в Европу, остались в России на «постоянное место жительства». До сих пор в России встречаются фамилии Машеров, Машанов, Шевалёв.

Замечу – ехали в Россию жители цивилизованной, богатой, просвещенной, отчасти республиканской Европы. Ехали в «немытую Россию». Из демократии – в «страну рабов, страну господ».

100 тысяч извращенцев? Не думаю. Видимо, было в России что‑то привлекательное…

А процесс продолжался. Между 1828 и 1915 годами, по статистике, обобщенной Владимиром Кабузаном, в Россию иммигрировали 4,2 миллиона иностранцев. В основном, из Германии (1,5 млн) и Австро‑Венгрии (0,8 млн). К началу Первой мировой войны наша страна была вторым после США центром иммиграции в мире – впереди Канады, Аргентины, Бразилии, Австралии.

Но статистика знает не все. Скажем, неучтенными оказались понтийские греки, въехавшие к нам «самосевом» относительно недавно – в XX веке. Минуя при этом всякий учет и контроль.

И так далее и тому, как говорится, подобное…

Притом отметим: одно дело – англо‑ или франкоязычному протестанту или католику из Европы перебраться в Соединенные Штаты Америки. Конечно, нелегко бывало, «Титаник» все смотрели, но по крайней мере человек оставался в привычной ему языковой и религиозной среде.

Что для эмигранта – в сто, в тысячу, в миллион раз легче, комфортнее, чем переезжать на Восток, в неведомую иноязычную православную страну.

Но ехали же, всю историю нашей Родины, от «исхода русских литовцев» в Московию и до 1914 года – поток иммигрантов в Россию не ослабевал! Отсюда вывод. Опровергающий самой ПРАКТИКОЙ ЖИЗНИ все басни про «жестокое национальное угнетение» в царской России.

Какая Россия – «тюрьма»? Смешно.

Иммигрантов, тем паче иноверцев и иноязыких, в «тюрьму народов» никаким калачом не заманишь.

Дата добавления: 2015-03-29