II. Основная часть. 1. Единство комического и трагического в сатирических рассказах А.П. Чехова. 2 страница

Известно, какую политическую остроту и идейную глубину содержали в себе сатирические формулы М.Е. Щедрина, переданные эзоповским языком. М.Е. Щедрин не имел возможности сказать прямо, что вся система управления царской России порождена несправедливым эксплуататорским строем «который нужно смести до основания, - он писал, что представители правящих классов, выведенные в его произведениях, выражают «невещественных отношений вещественное изображение». Он не мог заявить открыто, что народ изнывает «под игом безумия», о том, что «человека, питающего лебедой», окружает «мрак», из которого необходимо найти выход. Он не мог призвать открыто: «Восстаньте! Сметите самодержавие!, а показывал Иванушку (народ), который «ударом кулака» перешиб дупло, где жил «гнилой богатырь» – самодержавие («Богатырь»).

Сатира М.Е. Щедрина срывала маски с эксплуататоров, учила «ненавидеть лицемерие и бездушие». Будучи писателем в высшей степени идейным и политически активным, М.Е. Щедрин считал, что литература должна отражать классовую борьбу, происходящую в обществе. Писатель, говорит М.Е. Щедрин, должен помнить о своей роли пропагандиста и выполнять ее самоотверженно: «Литература и пропаганда – одно и то же… Тины, созданные литературой, всегда идут далее тех, которые имеют ход на рынке».

Большинство «Сказок» написано М.Е. Щедриным в эпоху крайнего обострения реакции. В них усматривается не только критика крепостническо-политического строя, но и моралистическое значение, борьба против недостатков человеческого характера. Нет ничего удивительного, что «Сказки» М.Е. Щедрина, разоблачавшие реакционеров, делали огромное революционное дело.

В заключении хочется добавить, что высказанные писателем в сказках мысли современны и сегодня. Сатира М.Е. Щедрина проверена временем и особенно остро она звучит, в период социальных неурядиц, подобных тем, которые переживает сегодня Россия.

III. Заключение. Итак, я сравнила творческие работы великих писателей-сатириков А.П. Чехова и М.Е Салтыкова-Щедрина. Два абсолютно разных человека, которые жили в разное время, но как похожи темы их произведений. Почти в каждом своем рассказе, сказке писатели показывают метаморфозы, абсурдность человеческой жизни, обличают и высмеивают пороки людей. Безусловно, произведения А.П. Чехова и М.Е. Щедрина должны стать настольной книгой каждого человека, который стремится изменить свою жизнь, сделать ее более гуманной и насыщенной счастливыми моментами. Комичны образы, описываемые этими авторами, но в то же время и трагичны. Я считаю, что нет ничего смешного, когда мы видим издевательство над трудолюбивыми крестьянами, когда читаем о «великих» делах чиновников. В своих произведениях сатирики собрали все отрицательное, негативное, чтобы разоблачить тех, кто хочет остаться безнаказанными. Казалось бы, нет ни лучика радости, счастья в сказках М.Е. Щедрина и рассказах А.П. Чехова. Действительно, писатели старались показать реальность своего времени, когда человек не мог спокойно жить, развиваться, любить и радоваться жизни. Поучительными для нас являются произведения этих писателей-сатириков. Они призывают нас жить не бездумно, а размышлять над каждым свои шагом, не вредить самими себе. С другой стороны, если взять «Сказки» М.Е. Щедрина, то здесь очень много связано с историей нашей страны. Почти каждая сказка проникнута тревогой за судьбу России. По-моему, М.Е Салтыков-Щедрин и А.П. Чехов были настоящими патриотами своей Родины, они беспокоились о судьбе русского народа, посвятили свое творчество, свои годы жизни нелегкому ремеслу – изображению реальности, к тому же печальной. Через образы совершенно посторонних нам людей они передавали свои мысли, свои переживания, протест и симпатию. Много комического и трагического в образах Ионыча и пескаря, Беликова и дикого помещика, но необходимо упомянуть об угнетающей обстановке того времени, которое по-своему распоряжалось судьбами людей, диктовало свои правила. Сатирическое изображение людей, времени, целых эпох – извечная тема искусства. Я считаю, что М.Е. Щедрин и А.П. Чехов справились с раскрытием острых политических вопросов. Пожалуй, никто, кроме А.П. Чехова и М.Е. Щедрина, не смог так мастерски выбрать образ и вложить в него свое отношение к происходящему, нравы и положение общества, упадок провинции. В коротеньких рассказах и сказках отразилась вся Россия на момент 80х –90х годов XIX века, хотя это была Россия с жестким, жутким названием, мертвая Россия…

18. Драматургия А.П. Чехова. Особенности поэтики (система образов, особенности конфликта, подтекст.) Анто́н Па́влович Че́хов (17 [29] января 1860, Таганрог, Екатеринославская губерния (теперь Ростовская область) — 2 [15] июля 1904, Баденвайлер[2]) — выдающийся русский писатель, драматург, по профессии врач. Почётный академик Императорской Академии наук по Разряду изящной словесности (1900—1902). Является общепризнанным классиком мировой литературы. Его пьесы, в особенности «Вишнёвый сад», на протяжении ста лет ставятся во многих театрах мира. Один из самых известных мировых драматургов.За 26 лет творчества Чехов создал около 900 различных произведений (коротких юмористических рассказов, серьёзных повестей, пьес), многие из которых стали классикой мировой литературы. Особенное внимание обратили на себя «Степь», «Скучная история», «Дуэль», «Палата № 6», «Рассказ неизвестного человека», «Мужики» (1897), «Человек в футляре» (1898), «В овраге», «Детвора», «Драма на охоте»; из пьес: «Иванов», «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад».

ОСОБЕННОСТИ ЧЕХОВСКОЙ ДРАМАТУРГИИ.

За Чайкой последовал Дядя Ваня (1897), Три сестры (1901), Вишневый сад 1903), поставленные Художественным театром и многими другими театрами страны.

Это было предгрозовое время. Полиция разгоняла демонстрации в Петербурге, Москве, Киеве. Но царизм не мог остановить неотвратимое развитие событий.

С декабря 1900 года за границей начала выходить ленинская Искра, вокруг которой сплачивались растущие ряды русских коммунистов.

Чехов остро чувствовал обстановку в стране. По воспоминаниям многих его друзей, он говорил о революции, которая неизбежно и скоро будет в России. Ощущением грядущих перемен, мечтой о будущем, которое представляется радостным праздником осмысленного труда, проникнуты последние пьесы Чехова. Один из героев пьесы Три сестры, Тузенбах, говорит: Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая, сильная буря, которая идет, уже близка и скоро сдует с нашего общества лень, равнодушие, предубеждение к труду, гнилую скуку.

Постановка Чайки на сцене Художественного театра (1898) стала началом чеховского театра в России. Тогда это было ясно еще немногим. О. Л. Книппер вспоминает: когда Чехов прочел актерам Художественного театра новую пьесу - Три сестры, воцарилось какое-то недоумение, молчание. Но пьесы Чехова, по выражению Книппер, распахивали души....Прошло несколько лет, и мы уже с удивлением думали: неужели эта наша любимая пьеса, такая насыщенная переживаниями, такая глубокая, такая значительная, способная затрагивать самые скрытые прекрасные уголки души человеческой, неужели эта пьеса могла казаться не пьесой, а схемой и.мы могли говорить, что нет ролей?Чеховские пьесы, как и рассказы, погружают нас в самую обычную жизнь. И в этой привычной повседневности писатель открывает сложные, часто трагические противоречия человеческих судеб. Пусть па сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни. Эти слова Чехова определяют одну из существенных сторон его творчества. В Трех сестрах на сцене дочери генерала Прозорова - Ольга, Маша, Ирина, его сын Андрей, друзья и знакомые семьи - офицеры Вершинин, Тузенбах, Солёный, военный врач Чебутыкин. Они встречаются, разговаривают, отмечают семейные праздники, радуются, горюют, влюбляются, расстаются... Все так обычно. Разве только пожар и дуэль (происходящие, впрочем, за сценой) нарушают обыденный ход жизни. И город, где все это происходит, самый обычный. Он напоминает город С, где доктор Старцев превратился в Ионыча, или другой такой же город, где томилась Анна Сергеевна (Дама с собачкой). Вот как говорит Андрей о городских обывателях: Только едят, пьют, спят, потом умирают... родятся другие и тоже едят, иыот, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством...Но эта, казалось бы, привычная обстановка губительна для человека с живой душой. Младшая из трех сестер - семнадцатилетняя Ирина, безотчетно радуясь юности и весне, говорит в начале первого действия: Скажите мне, отчего я сегодня счастлива? Точно я на парусах, надо мной широкое голубое небо и носятся большие белые птицы. Во втором действии, года через полтора, мы видим ее тоскующей. А в третьем действии звучит ее голос, полный невыносим мого страдания: Мне уже двадцать четвертый год, работаю уже давно, и мозг высох, похудела, подурнела, постарела, и ничего, ничего, никакого удовлетворения, а время идет, и все кажется, что уходишь от настоящей, прекрасной жизни, уходишь все дальше и дальше, в какую-то пропасть...Так же безотрадна судьба ее сестер и брата. Символом осмысленной, полнокровной жизни представляется им Москва, где они жили в детстве. Это не столько конкретный город, сколько символ недосягаемого счастья.На наших глазах пошлость, бессмыслица окружающей жизни душат Прозоровых и их друзей, как испарения смрадного болота. Но переживания персонажей как правило, скрыты в подтексте их монологов и диалогов. Подтекст, т. е. внутренний, скрытый смысл текста, - явление, свойственное всей реалистической литературе. Оно отражает одну из особенностей человеческой речи: интонация, мимика, жест, вся обстановка разговора могут сказать нам гораздо больше, чем прямой смысл слов. У Чехова подтекст необычайно углубляется, в нем отражается сложная, противоречивая духовная жизнь его героев. Чеховский подтекст принято называть подводным течением: писатель показывает нам, какой глубокий, часто драматический смысл может скрываться в самых обычных словах и как он Сможет противоречить внешнему, поверхностному. Так бывает обманчива картина моря: под спокойной поверхностью нередко проходят мощные глубинные течения.Потому-то в чеховских пьесах противоречиво переплетаются внешнее и внутреннее действие....Один из любимых чеховских героев-Тузенбах - уходит на дуэль и говорит с Ириной, которую долго безответно любил и которая наконец завтра должна стать его женой. Он делает вид, что уходит ненадолго, попрощаться с товарищами, с полком, в котором служил... Ирина чувствует смутное беспокойство, ничего не зная о дуэли.Ирина. И я с тобой пойду.

Тузенбах (тревожно). Нет, нет! (Быстро идет, на аллее останавливается.) Ирина! Ирина. Что?

Тузенбах (не зная, что сказать). Я не пил сегодня кофе. Скажешь, чтобы мне сварили... (быстро уходит).

Внешне перед нами неловкое, поспешное прощание людей, расстающихся ненадолго, внутренне-трагедия двух человеческих жизней.Последняя реплика Тузенбаха (он будет убит на дуэли) кажется такой прозаической. Но за нею теснятся невысказанные чувства: горечь, отчаяние, надежда и бережная любовь, желание успокоить любимую.В этой сцене хорошо видна позиция Чехова-драматурга, которую он так выразил в письме к О. Л. Книппер: Страдания выражать надо так, как они выражаются в жизни, т. е. не ногами и руками, а тоном, взглядом; не жестикуляцией, а грацией.

Характеры, созданные Чеховым, чаще всего сложны, в них противоречиво смешиваются тень и свет, добро и зло, комическое и трагическое. Писатель верен жизни, в которой нелегко определять людей с помощью раз навсегда заданных мерок и знаков плюс или минус.Драматург помогает нам разбираться в реальных, а не упрощенно понятых человеческих душах, и, вглядываясь в жизнь вместе с ним, мы не ошибемся в том, что хорошо и что дурно, что благородно и что низко.Горький назвал пьесы Чехова лирическими драмами, подчеркнув их жанровое своеобразие. В чем же проявляется их лиризм?Когда мы читаем или смотрим на сцене чеховскую пьесу, автор нас не покидает. Он незримо присутствует в каждом эпизоде. Его мысли и чувства, мнения о людях и событиях сказываются во всем: и в репликах персонажей, и в их отношениях, и в окружающей обстановке.Любимым героям Чехова, как и автору, близка природа. И это помогает ощутить позицию автора, его настроение. Прощаясь с жизнью перед дуэлью, Тузенбах говорит: Я точно первый раз в жизни вижу эти ели, клены, березы, и все смотрит на меня с любопытством и ждет. Какие красивые деревья и в сущности какая должна быть около них красивая жизнь! А вот что говорит Наташа, жена Андрея, которая выжила из дома его сестер: Значит, завтра я уже одна тут. (Вздыхает.) Велю прежде всего срубить эту еловую аллею, потом вот этот клен... И тут везде я велю понасажать цветочков, цветочков, и будет запах... В этих словах торжествующая пошлость.Любимым героям Чехова близка и музыка. Сама речь их музы- кальна, нередко напоминает стихи. Вот слова Тузенбаха: Вы та- кая бледная, прекрасная, обаятельная... Мне кажется, ваша блед- ность проясняет темный воздух, как свет... Мы слышим, как Маша тихо насвистывает песню или напевает, Тузенбах играет на пиани- но, за сценой слышна скрипка Андрея. {

В последнем действии появляются новые музыкальные мотивы, сопровождающие перемены в жизни героев. В доме играют Молитву девы- слащавую, пошловатую пьесу, которую играли обычно девицы, обучавшиеся музыке. Играет, очевидно, Наташа для своего поклонника, который воцарился в Прозоровском гнезде. Музыка серьезная Наташе чужда. Ее раздражает игра Андрея. В твою комнату я велю поселить Андрея с его скрипкой - пусть там пилит!- говорит она Ирине. В этом словечке пилит - вся Наташа. А для Андрея его скрипка - единственная отдушина, кусочек того мира, в котором ему уже не быть.Лейтмотив финала - звуки походного марша. Они вызывают и ощущение боли, и душевный подъем.Маша. О, как играет музыка! Они уходят от нас, один ушел совсем, совсем, навсегда, мы останемся одни, чтобы начать нашу жизнь снова. Надо жить... Надо жить... Ольга (обнимает обеих сестер). Музыка играет так весело, так радостно, и, кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем страдаем... Если бы знать, если бы знать!Стремления Чехова показать сложность жизненных явлений отразились в финалах его пьес (и многих рассказов): они чаще всего открытые, как это нередко бывает в жизни, точка не поставлена, и мы можем лишь догадываться о том, что может быть дальше. Найдет ли хоть одна из трех сестер счастье? Пьеса не дает ответа на этот вопрос. Но в конце ее звучит не только грусть, но и вера, стремление к лучшему, несмотря на все разочарования. Маша мечтает начать жизнь снова. Ирина едет одна туда, куда должна была ехать с Тузенбахом, - едет учительствовать, чтобы отдать свою жизнь тем, кому она, быть может, нужна....Страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь, - говорит Ольга.Пьесы Чехова 900-х годов не содержат призывов к революции или прямых указаний на ее неизбежность. Но они пробуждают стремление к лучшей жизни, воспитывают общественную активность. А. В. Луначарский вспоминал, как на чеховских спектаклях в Художественном театре иные зрители умилялись и проливали тихие слезы, а другие мучились, озлоблялись, переполнялись энергией. Луначарский получил письмо от молодого зрителя в ответ на свою статью о Трех сестрах: Когда я смотрел Трех сестер, я весь дрожал от злости. Ведь до чего довели людей, как запугали, как замуровали. А люди хорошие, все эти Вершинины, Тузенбахи, все эти милые, красивые сестры - ведь это же благородные существа, ведь они могли бы быть счастливыми и давать счастье другим... Когда я шел из театра домой, то кулаки мои сжимались до боли, и в темноте мне мерещилось то чудовище, которому хотя бы ценою своей смерти надо нанести сокрушительный удар.Так чеховское искусство формирует активное и подлинно гражданское отношение к жизни.Первой пьесой Чехова, поставленной Художественным театром после Октября, была именно драма Три сестры. И вся пьеса, как вспоминала О. Л. Книппер-Чехова, зазвучала по-новому, когда оправдались предчувствия ее автора.Пьесы Чехова не сходят со сцены и в нашей стране, и во всем мире.1 Лейтмотив - основной мотив, главная музыкальная тема,

Чеховская драматургия оказывает сильнейшее воздействие на мировое театральное искусство.

В плеяде великих европейских драматургов,- писал Бернард Шоу,- Чехов синет как звезда первой величины даже рядом с Толстым и Тургеневым.

Антон Павлович-Чехов - русский писатель, драматург. Писал он в конце XIX столетии, но и теперь, в ХХI веке мы встречаемся с ним часто. Произведения его есть у каждого, кто имеет более или менее приличную библиотеку. Спектакли, поставленные за его пьесами, и сейчас идут во многих театрах, ежегодно проводится театральный фестиваль имени Чехова. Когда пишешь о Чехове-Драматурге, следует вспомнить и о том, что Антон Павлович - мастер «малого жанра». Со временем на основе некоторых собственных рассказов он создал драматические произведения для сценической постановки. Кажется, что Чехов - юморист. Но развлекательный сюжет - это то, что лежит на поверхности. На самом же деле и в рассказах, и в драмах автор описывает реальные проблемы жизни: лицемерие, подлость, жадность людей, убогость и забитость простого люда, низкую культуру. В произведениях Чехом много разных людей: артисты, чиновники, студенты, учителя, врачи, писатели.Читаешь рассказ или драму Чехова и ждешь, чем же закончится история, но не все произведения имеют завершенный финал. В этом и есть первая особенность творчества Чехова - автор не навязывает собственной мысли. Он не хочет привязывать историю к какой-то конкретной точке, так как считает, что читатель имеет возможность сам включиться в обсуждение темы и сделать собственные выводы. Возможно, выводы будут разные, но это не имеет значения: главное - взбудоражить читателя, сделать из него активного участника если не театральной, то жизненной драмы. В этом плане Антон Чехов - «брат» норвежского драматурга Генриха Ибсена. Ибсен первым начал театральную революцию. Так же, как не понимали соотечественники Ибсена, так в начале не имел успеха Чехов-Драматург. Например, о «Чайке» говорили, что она написана наперекор всем драматургическим правилам, убеждали, что публика еще не готова воспринять непростое символическое содержание произведения. Театральные критики после провала спектакля (провала, кстати, ждал и сам автор) заявили: «Не чайка, а дичь какая-то!» Москва горячо дискутировала о таланте и отсутствии его в Чехове-Драматурге. И первым осмысливать и понимать новаторскую драматургию Чехова начал Немирович-Данченко. Оказалось, что сценарист Александринского театра просто-напросто не понял пьесы, не дорос еще до ее постановки, поэтому и произошел провал. Немирович-Данченко и Станиславский взялись доказать, что при талантливом подходе скрытые подводные камни Чехова поднимутся на поверхность и заиграет пьеса всеми цветами радуги, заблестит на солнце. И вот - премьера! Публика с замиранием сердца следила за тем, что происходило на сцене. Артисты играли так искренне, что зрителям делалось неловко - будто они подслушивают под дверями чужие секреты. На первый взгляд, в пьесе «Чайка» речь идет о любви - любовными чувствами охвачены почти все. Но если бы героям драмы пришлось выбирать между искусством и любовью, то на первое место они бы поставили искусство. Это для них - основа жизни.

У каждой из действующих лиц есть какое-то свое занятие и определенное место в обществе: Сорин дослужился до уважаемого чина, но теперь в отставке и скучает, Дорн - врач, Медведенко - учитель. Среди них есть две знаменитости - Аркадьевна и Тригорин. Только Треплев неприкаянный «оборванець», «приживала». Но именно к Треплеву возникает больше уважения, чем к другим персонажам. Возможно потому, что мать подвергает критике его пьесу - «это декадентское». Нина говорит, что играть роль в его пьесе невозможно - «нет живых лиц», «умерла любовь». Только Дорн заступается за Треплева, хотя заявляет, что до конца спектакля не понял, «но что-то в ней есть». После прочтения пьесы «Чайка» возникает та же самая реакция: «что-то в ней есть» И это «что-то» нужно отыскать самому...Или вот «Вишневый сад»: Раневская продает свое имение. Какая судьба ждет ее, брата, детей? Что будет с Фирсом? Этого мы не знаем. Писатель не дает ответов на все вопросы - и только слышится, как рубят вишневый сад. Факт и философия. Включаешь мышление и создаешь дальше: новый хозяин, новые порядки, новая жизнь не только в имении Раневской, но и везде на земле. Так как ничего не бывает постоянным. Жизнь изменяется. Старое отживает, и на смену ему приходит новое. Возможно, оно не лучше, но оно новое и уже поэтому имеет право на жизнь. Кажется, Чехов создает зарисовки из жизни.Свои драмы он называет комедиями, но наполняет произведения «слезами жизни». Новым в чеховской драматургии также является то, что автор не дает собственной оценки персонажам, его герои неоднозначны, в каждом из них есть и положительное, и отрицательное. Чехов применяет принцип недомолвок, намеков; реплики часто бывают оборванными, но за паузой скрыто многое... Чехов был драматургом-новатором, он писал так, как к нему еще не писал никто. Первым быть всегда тяжело. Но автор верил в свое дело. Никто не хочет быть высмеян публикой, никто не хочет театральных провалов. Каждому грезятся переполненные залы, аплодисменты, цветы...Чехов прошел и через провалы, и через аншлаги. На его судьбу пришлись и шквал критики, и елейная похвала, но драматург имел смелость быть оригинальным и неповторимым. Возможно, так как Чехов не старался копировать кого-то, а стремился быть самим собой, писать о том, что ясно и понятно, что волнует, его произведениями зачитываются и в наши дни.Особенности хронотопа. Особенности конфликта. Полифонизм, многогеройность. Особенности изображения характеров. Авторская позиция. Роль подтекста.

Чехов создал свой театр, со своим драматургическим языком, который не сразу был понят современниками писателя. Многим его пьесы казались неумело сделанными, не сценичными, растянутыми, с беспорядочными диалогами, недостатком действия, нечеткостью авторского замысла и т. д. М. Горький, например, писал не без доброжелательной иронии о «Вишневом саде»: «Конечно — красиво, и — разумеется — со сцены повеет на публику зеленой тоской. А — о чем тоска — не знаю». Чехов создал «театр настроения», намеков, полутонов, с его знаменитым «подводным течением» (В. И. Немирович-Данченко), предвосхитив во многом театральные искания ХХ века. Пьесы Чехова можно будет лучше понять, обратившись к их поэтике, то есть к выработанному автором способу изображения жизни в драматическом произведении. Без этого произведения будут казаться монотонными, перегруженными множеством «лишних» подробностей (лишних с точки зрения традиционной дочеховской театральной эстетики). Особенности хронотопа. Чехов расширил хронотоп (время и пространство) классической русской литературы XIX века, который можно назвать патриархальным: в центре произведений отечественной классики была прежде всего дворянская усадьба, Россия дворянская и крестьянская, а он ввел в литературу городского человека с его урбанистическим мироощущением. Чеховский хронотоп — это хронотоп большого города. Причем имеется в виду не география, не социальное положение, а ощущения, психология «городского» человека. Еще М. М. Бахтиным было замечено, что «провинциальный мещанский городок с его затхлым бытом — чрезвычайно распространенное место свершения романных событий в XIX веке». В таком хронотопе — замкнутом и однородном — происходят встречи, узнавания, диалоги, понимания и непонимания, расставания населяющих его персонажей. «В мире русской классики “дочеховского” периода в принципе “все знают всех”, все могут вступить в диалог друг с другом. На смену эпическому, “деревенскому” образу мира в творчестве Чехова приходит хронотоп “большого города”, ибо разомкнутость и неоднородность, несовпадение географического пространства с психологическим полем общения — признаки городского социума». Чеховские персонажи — это знакомые незнакомцы, они живут рядом, вместе, но они живут «параллельно», каждый замкнут в своем мире. Этот хронотоп и новое ощущение человека определили поэтику чеховской драмы, особенности конфликтов, характер диалогов и монологов, поведение персонажей.

На первый взгляд, «городскому» хронотопу (с его разобщенностью людей) противоречит тот факт, что действие большинства пьес Чехова происходит в помещичьей усадьбе. Возможно несколько объяснений такой локализации места действия: — в любом драматическом произведении (это его родовое свойство) место действия ограничено, и с наибольшей отчетливостью это выразилось, как известно, в эстетике классицизма с его правилами трех единств (места, времени, действия). У Чехова усадьба, имение, в силу замкнутости пространства, ограничивают собственно сюжетно-событийную сторону пьесы, и действие в таком случае переходит в план психологический, в чем и заключается суть произведения. Локализация места действия предоставляет больше возможностей для психологического анализа; — в большом, сложном и равнодушном мире «люди словно загнаны в последние прибежища, где, кажется, пока можно укрыться от давления окружающего мира: в собственные усадьбы, дома, квартиры, где еще можно быть самим собой». Но и это им не удается, и в усадьбах герои разобщены: им не дано преодолеть параллельности существования; новое мироощущение — городской хронотоп — охватило и имения, и усадьбы;— усадьба как место действия позволяет Чехову включить картины природы, пейзаж в драматическое действие, что так дорого было автору. Лирическое начало, привносимое природными картинами и мотивами, оттеняет нелогизм бытия героев пьес. Особенности конфликта. Чехов выработал особую концепцию изображения жизни и человека — принципиально будничную, «негероическую»: «Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». Для традиционной дочеховской драмы характерно прежде всего событие, нарушающее традиционное течение жизни: столкновение страстей, полярных сил, и в этих столкновениях полнее раскрывались характеры персонажей (например, в «Грозе» А. Н. Островского). В пьесах же Чехова нет острых конфликтов, столкновений, борьбы. Кажется, что в них ничего не происходит. Эпизоды заполнены обыденными, даже не связанными друг с другом разговорами, мелочами быта, незначительными подробностями. Как утверждается в пьесе «Дядя Ваня», мир погибнет не от «громких» событий, «не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг...». Произведения Чехова движутся не от события к событию (мы не имеем возможности следить за развитием сюжета — за отсутствием такового), а, скорее, от настроения к настроению. Пьесы строятся не на противопоставлении, а на единстве, общности всех персонажей — единстве перед общей неустроенностью жизни. А.П. Скафтымов писал об особенностях конфликта в пьесах Чехова: «Нет виноватых, стало быть, нет и прямых противников. Нет прямых противников, нет и не может быть борьбы. Виновато сложение обстоятельств, находящихся как бы вне сферы воздействия данных людей. Печальная ситуация складывается вне их воли, и страдание приходит само собою». Полифонизм, многогеройность. В чеховских пьесах отсутствует сквозное действие и главный герой. Но пьеса при этом не рассыпается на отдельные эпизоды, не теряет своей целостности. Судьбы героев перекликаются и сливаются в общем «оркестровом» звучании. Поэтому часто говорят о полифоничности чеховской драмы. Особенности изображения характеров. В классической драме герой выявляет себя в поступках и действиях, направленных на достижение определенной цели. Поэтому затягивание действия превращалось в факт антихудожественный. Чеховские персонажи раскрываются не в борьбе за достижение целей, а в монологах-самохарактеристиках, в переживании противоречий жизни. Характеры персонажей не резко очерчены (в отличие от классической драмы), а размыты, неопределенны; они исключают деление на «положительных» и «отрицательных». Многое Чехов оставляет воображению читателя, давая в тексте лишь основные ориентиры. Например, Петя Трофимов в «Вишневом саде» представляет молодое поколение, новую, молодую Россию, и уже поэтому вроде бы должен быть положительным героем. Но он в пьесе — и «пророк будущего», и одновременно «облезлый барин», «недотепа». Персонажи в драмах Чехова лишены взаимопонимания. Это выражается в диалогах: герои слушают, но не слышат друг друга. В пьесах Чехова царит атмосфера глухоты — глухоты психологической. При взаимной заинтересованности и доброжелательности чеховские персонажи никак не могут пробиться друг к другу (классический пример тому — одинокий, никому не нужный и всеми забытый старый слуга Фирс из «Вишневого сада»), они слишком поглощены собой, собственными делами, бедами и неудачами. Но личные их неустроенность и неблагополучие являются лишь частью общей дисгармонии мира. В пьесах Чехова нет счастливых людей: все они в той или иной мере оказываются неудачниками, стремятся вырваться за пределы скучной, лишенной смысла жизни. Епиходов с его несчастиями («двадцать два несчастья») в «Вишневом саде» — олицетворение общего жизненного разлада, от которого страдают все герои. Каждая из пьес («Иванов», «Чайка», «Дядя Ваня», «Вишневый сад») воспринимается сегодня как страница печальной повести о трагедии русской интеллигенции. Действие чеховских драм происходит, как правило, в дворянских усадьбах средней полосы России. Авторская позиция. В пьесах Чехова авторская позиция не проявляется открыто и отчетливо, она заложена в произведениях и выводится из их содержания. Чехов говорил, что художник должен быть объективен в своем творчестве: «Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление». Эти слова, сказанные драматургом в связи с пьесой «Иванов», распространяются и на другие его произведения: «Я хотел соригинальничать, — писал он брату, — не вывел ни одного злодея, ни одного ангела (хотя не сумел воздержаться от шутов), никого не обвинил, никого не оправдал». Роль подтекста. В чеховских пьесах ослаблена роль интриги, действия. На смену сюжетной напряженности пришла психологическая, эмоциональная напряженность, выражающаяся в «случайных» репликах, разорванности диалогов, в паузах (знаменитые чеховские паузы, во время которых персонажи как бы прислушиваются к чему-то более важному, чем то, что они переживают в данный момент). Все это создает психологический подтекст, являющийся важнейшей составной частью спектакля. Язык чеховских пьес символичен, поэтичен, мелодичен, многозначен. Это необходимо для создания общего настроения, общего ощущения подтекста: в пьесах Чехова реплики, слова, помимо прямых значений, обогащаются дополнительными контекстуальными смыслами и значениями (призыв трех сестер в пьесе «Три сестры» «В Москву! В Москву!» — это стремление вырваться за пределы очерченного круга жизни). Эти пьесы рассчитаны на тонкого, подготовленного зрителя. «Публике и актерам нужен интеллигентный театр», — считал Чехов, и такой театр был создан им. Новаторский театральный язык А.П. Чехова — это более тонкий инструмент для познания, изображения человека, мира его чувств, тончайших, неуловимых движений человеческой души.

Дата добавления: 2015-03-29