История болезни Джона Браунинга

История Джона Браунинга может служить замечательным примером участия че­ловека в возникновении заболевания и в выздоровлении. Случай, о котором пой­дет речь, особенно показателен, поскольку в нем с особой ясностью видна связь между эмоциональным стрессом и раком.

Джон, — блестящий ученый и работает во всемирно известной научно-иссле­довательской фирме. Когда у него обнаружили рак поджелудочной железы, ему было пятьдесят лет. Джону сообщили, что ему осталось жить всего шесть — девять месяцев. Ему всегда сопутствовал профессиональный успех, но по мере приближения к пятидесяти годам Джону пришлось признать, что многое из того, о чем он мечтал в детстве, так и останется невыполненным. Он был хорошо известен в профессиональной среде, но все же это было не совсем то, на что он рассчитывал. Иными словами, он переживал кризис середины жизни.

Помимо всего прочего, за несколько месяцев до обнаружения рака сын Джо­на поступил в колледж. На протяжении многих лет каждые выходные они с сыном ходили на какие-нибудь спортивные соревнования — Джону было очень приятно, что мальчик интересовался спортом. Но когда тот уехал, Джон больше никуда не выбирался — было ясно, что завершился определенный период его жизни.

Окончание этого периода вызвало напряжение в отношениях между Джо­ном и его женой. Последние годы она совсем не интересовалась спортом и не разделяла многочисленных спортивных увлечений мужа и сына, отдавая много времени и энергии церкви, работе в разнообразных обществах и т. д. Поскольку Джон больше не проводил выходные дни с сыном, то впервые за многие годы они с женой оказались наедине друг с другом, и им пришлось искать новые способы общения и формировать общие интересы.

Кроме этого Джона иногда одолевали сомнения, правильно ли он поступил, перейдя несколько лет назад из университета в ту фирму, где теперь работал. Тогда он пошел на этот шаг, чтобы подзаработать на продолжение образования сына, и хотя зарплата на новом месте была действительно значительно выше, чем в университете, ему не доставало возможности преподавать, иметь своих учени­ков.

Одной из главных радостей на новой работе было то, что Джону удалось создать из своих последователей и сотрудников сильную творческую группу, вме­сте с которыми он смог сделать несколько серьезных открытий. Начальство Джо­на осталось им чрезвычайно довольно и в награду поставило его во главе нового коллектива, занимавшегося более значительной проблемой. Сам Джон воспринял это продвижение по службе скорее как наказание, чем поощрение, поскольку ему очень не хотелось оставлять прежнюю рабочую группу. Но, как и многим другим из наших пациентов, ему было очень трудно выразить свои чувства, и он ни слова не сказал начальству о том, каким неприятным для него оказалось новое назначе­ние.

Его неспособность защитить свои интересы стала совершенно очевидна, ког­да мы начали заниматься с Джоном психотерапией. Он сообщил, что регулярно молится, но через какое-то время оказалось, что в молитвах никогда не просит о своем здоровье. Джон считал, что нехорошо просить Бога о чем-нибудь для себя. Эти представления восходили к детству Джона. По его словам, мать у него отли­чалась «самоотверженностью и добродетельностью». Отец же, наоборот, был «большим эгоистом»: все заработанные деньги он забирал себе и тратил их только на собственные нужды. Джон перенял самоотверженность матери, но всегда считал, что в нем живут эгоистические наклонности отца.

Порицая очевидно эгоцентричное и незрелое поведение отца, из страха стать таким же Джон впал в противоположную крайность. Это проявлялось в том, что он был не способен дать знать окружающим ни о своих потребностях, ни о своих чувствах. Смысл жизни он видел в ответственности за других и даже переставал делать что-то, приносившее ему радость, когда не мог разделить эту радость с сыном. Одним словом, Джон чувствовал, что обязан ставить интересы других выше своих. Поэтому, когда его сын уехал учиться, когда Джона лишили старого коллектива и когда оказалось, что его профессиональным мечтам не суждено сбыться, выработанные в ходе всей его жизни внутренние правила помешали ему увидеть, как можно удовлетворить свои потребности. Это вызвало у него глубо­кую депрессию.

Дата добавления: 2015-05-06