Назавтра

Назавтра дела, однако, не изменились в лучшую сторону. Улицы были полны неуправляющимися толпами людей, все те же автомобили с вооруженными людьми, все та же охота за жандармами и контр­революционерами. В Думу поступило известие, что царь отрекся от престола в пользу цесаревича Алексея.

Сегодня вышел первый номер газеты "Известия".

Численность Советов возросла до четырех-пяти сотен людей. Коми­тет и Советы организовали Временное правительство, Керенский высту­пал в качестве посредника между ними. Он был вице-президентом Советов и одновременно министром юстиции. Я встретился с ним, выглядел он крайне устало.

— Разошлите телеграммы всем начальникам тюрем с приказом
освободить всех политических заключенных, — произнес он.

Когда я составил текст телеграммы, он подписал его: "Министр юстиции, гражданин Керенский". Это "гражданин" было нечто новым, слегка театральным, хотя и не исключено, что вполне подходящим к месту. Я был не уверен, насколько прав Керенский, выступавший посредником, и очень переживал, что двойственное правление Времен­ного правительства и экстремистов из Советов не продлится долго. Одна сила должна поглотить другую. Но кто кого? Для меня было очевидно, что Советы. Монархия пала, сознание людей стало респуб­ликанским. Просто буржуазная республика — не радикальное решение вопроса о власти для большинства людей. Я опасался этих экстремистов и психологии толпы.

Ужасающие новости! Резня офицеров возрастала. В Кронштадте адмирал Вирен и много других офицеров были убиты. Было заявлено, что офицеры были убиты согласно заготовленному ге­рманцами списку.

Только что прочитал "Приказ № 1", выпущенный Советами, в су­щности, позволяющий солдатам не подчиняться приказаниям своих офицеров. Какой сумасшедший написал и опубликовал эту вещь?

В библиотеке Думы встретился с господином Набоковым, который ознакомил меня с проектом Заявления Временного правительства. В нем декларировались все свободы и гарантии граждан и солдат. Россия становилась самой демократической и самой свободной страной мира.

— Что вы по этому поводу думаете? — гордо спросил он меня.

— Восхитительный документ, но...

— Что но?

— Боюсь, что он слегка расплывчат для революционной поры
и самого разгара мировой войны, — вынужден был констатировать я.

— У меня тоже есть некоторые сомнения, — отвечал он, — но
я надеюсь, что все будет хорошо.

— Мне остается лишь присоединиться к вашим надеждам.

— Сейчас я намерен составить Декларацию об отмене смертной
казни, — продолжил Набоков.

— Как! Даже в армии! И в военное время?
-Да!

— Но это же безумие, — воскликнул кто-то из присутствующих.

— Только лунатик может рассуждать о подобном в этот час, когда
офицеров безжалостно забивают, подобно овцам. Мне столь же ненави­
стен царизм, как и любому другому, но я сожалею, что он пал именно
в этот час. На свой лад, конечно же, но ему все же лучше было известно,
как управлять государством, чем всем этим мечтательным болванам.

Что касалось меня, то я чувствовал его правоту.

Старый режим, без сомнения, уничтожен. И в Москве, и в Пет­рограде народ гулял, как на Пасху. Все славили новый режим и Ре­спублику. "Свобода! Святая Свобода!" — раздавалось повсюду. "За­мечательная Революция! Бескровная Революция! Чистая, подобно хи­тонам безгрешных ангелов!" — услышал я как-то от марширующих по улице студентов.

Все это правильно, конечно. Кровопролитие пока еще не становилось устрашающим. Если не последуют новые жертвы, то наша революция сможет войти в историю как Бескровная Революция.

Дата добавления: 2015-05-06