Указатель имен 3 страница

Декабрь. Играет Калеба — 4, 12, 25; Фрэзера — 27; Фрибэ — 28.

Сезон 1918/19 г. Совет студии постановляет: «М. Чехов играет в “Сверчке на печи” в очередь с Н. Ф. Колиным, на “Гибель {466} "Надежды"” вызывается в самом крайнем случае, в “Потопе” в очередь с Вахтанговым, в “Празднике мира” — без дублеров» (Музей МХАТ, КС, 13.791).

28 января Чеховскую студию посещает Станиславский.

Из дневника И. М. Кудрявцева: «Исторический день в жизни студии. Мы были представлены К. С. Станиславскому. Он приветлив и ласков, спрашивает, тесно ли сплочены мы между собой. “Помните, что в единении — сила. Только тогда вы будете сильны, когда будете любить друг друга. А как только начнутся самолюбие и тому подобные вещи, то ничего не выйдет. Уважайте в другом его талант”» (Музей МХАТ, ф. И. М. Кудрявцева, л. 100).

Январь. Играет Калеба — 2, 5, 8, 11, 15 (у.), 22; Епиходова — 4; Фрэзера — 8 (у.), 26 (у.); Божазе — 9, 10, 14, 26; Фрибэ — 10 (у.), 11, 21, 23.

Февраль. Играет Божазе — 1, 19; Фрибэ — 4, Калеба — 5, 6, 13, 16, 22; Ежевикина в «Селе Степанчикове» — 21.

Февраль — март. В журнале «Горн» во 2/3 и 4 номерах появляются две статьи Чехова: «О системе Станиславского» и «Работа актера над собой». Чехов излагает в них свое понимание системы актерского творчества, разработанной Станиславским.

5 марта. О. Л. Книппер-Чехова — М. П. Чеховой: «Мишина мать в лечебнице, у нее рак кишок, говорят, плохо узнает своих уже» (ГБЛ, ОР, 331.7740.).

Точная дата смерти Н. А. Чеховой не установлена.

14 марта актеры МХТ разделяются на три группы, представляющие собой самостоятельные Товарищества. Чехов входит в группу театра.

16 марта в Колонном зале Дома Союзов на концерте, посвященном Бетховену, читает духовное завещание композитора (Дрейден С. Д. Ленин слушает Бетховена. М., 1975, с. 45 – 46).

Март. Играет Калеба — 2, 8, 12, 21, 24, 30; Ежевикина — 9, 27; Фрэзера — 25, 29.

1 апреля в Тетради занятости актеров помечен вызов Чехова на Пушкинский спектакль. По свидетельству П. А. Маркова, Чехов играл в «Пире во время чумы» Молодого человека.

6 апреля. Записи в Дневнике спектаклей на «Потопе»: «Отмечаю и предлагаю к докладу Совету смех М. А. Чехова на сцене во время 1‑го акта. Р. Болеславский». «Смех только в конце, но отнюдь не во время всего акта. Это во-первых. Во-вторых, смеюсь от утомления и ничего не в силах поделать с собой. В‑третьих, скорблю об этом не меньше Ричарда и извиняюсь перед товарищами. Думаю, что и смех всех других объясняется усталостью. М. Чехов» (ГЦТМ, 538.21).

Апрель. Играет в Пушкинском спектакле — 1, 8, 22 (у.); Ежевикина — 2; Фрибэ — 5; Калеба — 9, 23; Фрэзера — 13; Епиходова — 22, 30; Мишу — 26.

{467} 3 мая в Петрограде начинаются гастроли студии. Чехов чередует свои выступления в Москве и Петрограде.

Май. Играет в Москве: Ежевикина — 9, 23; Мишу — 31; В Петрограде: Фрэзера — 17, 28; Калеба — 18, 29.

11 июня играет Вафлю в «Дяде Ване» Чехова, заменив заболевшего В. Ф. Грибунина. Станиславский записывает в дневнике спектаклей: «Чехов играл для первого раза — прекрасно» (Музей МХАТ, РЧ, 211, л. 78).

Июнь. Играет в Петрограде: Фрибэ — 1; Фрэзера — 3; Калеба — 4; в Москве: Калеба — 8, 15 (у.), 17; Вафлю — 11.

19 августа назначен на роль Хлестакова в «Ревизоре».

С 22 августа до конца месяца каждый день репетирует Хлестакова. Некоторые протоколы репетиций написаны его рукой.

После 6 сентября вместо уехавшего в Петроград Вахтангова репетирует во Второй студии «Сказку об Иване-дураке». Из воспоминаний Е. В. Калужского: «Полтора месяца ежедневно занимался “Сказкой” М. А. Чехов. Он разбирался в тех картинах (последних), которые Вахтанговым еще не были начаты. […] В первых картинах Михаил Александрович добивался яркости, стихийности образов, заражая актеров своим юмором» («Программы московских государственных академических театров», 1923, 1 – 6 мая, с. 15 – 16).

26 сентября посещает концерт Шаляпина (Музей МХАТ, КС, 13777, л. 8).

Сентябрь. Играет Вафлю — 13, 20; Калеба — 14, 18, 23, 30.

1 октября репетицию 1‑го акта «Ревизора» смотрит Немирович-Данченко. Репетиции продолжаются весь месяц.

12 октября после спектакля «Дядя Ваня» Станиславский надписывает свой портрет, нарисованный И. М. Кудрявцевым: «Чеховской студии. Учитесь скорее самому трудному и самому важному: любить искусство, а не себя в искусстве. Дай бог вам сил, здоровья и успеха» (Летопись К. С, т. 3, с. 168).

14 октября. Запись в протоколе спектаклей на представлении «Сверчка на печи»: «Начало задержано вследствие нездоровья М. А. Чехова» (Музей МХАТ, РЧ, 212).

Репетиции «Ревизора», назначенные на 14, 15, 16, отменены из-за болезни Чехова (Музей МХАТ, РЧ, 123).

28 октября студия открывает сезон спектаклем «Сверчок на печи».

29 октября репетицию 3‑го акта «Ревизора» смотрит Немирович-Данченко.

Октябрь. Играет Вафлю — 4, 12, 19, 23, 26, 30; Калеба — 29.

5, 7, 11, 12, 13 ноября репетиции «Ревизора».

Ноябрь. Играет Калеба — 1, 7, 8, 11, 15; Вафлю — 5, 13, 16, 21, 25.

9 декабря репетицию 1‑го и 3‑го актов «Ревизора» смотрит Станиславский.

21 декабря играет Кобуса в «Гибели “Надежды”».

Запись А. Д. Дикого в Дневнике спектаклей: «На редкость, исключительно хороший спектакль во всех отношениях» (ГЦТМ, 538.21). «Уже более сотни раз сыграл Чехов Кобуса. Играл замечательно, таким, каким нашел его на репетициях. Это был добрейший {468} старик из богадельни, с совершенно лысой головой, в мягкой суконной курточке казенного образца, на ногах шерстяные чулки и деревянные сабо, а в руках тоже мягкая суконная зюйдвестка — рыбацкая шапка. И вот на одном из спектаклей он совершенно неожиданно сделал другой грим, надел другой костюм. Вышел на сцену старик весь в коже кожаная зюйдвестка на голове, кожаная куртка и тяжелые рыбацкие сапоги вместо шерстяных чулок. Сам корявый, кряжистый. Казалось, что он сейчас сошел с шаланды — он еще иногда ловит рыбу и полон промыслового азарта. Это был человек с другим мироощущением, с другим “зерном”, жадный до жизни; еще пристающий на пирушке к молодым рыбачкам — с ног до головы другой Кобус. И все это было сделано без репетиций, у нас на глазах» (Попов, с. 110).

31 декабря последняя до включения в работу Станиславского репетиция «Ревизора» (всего их было 72).

Декабрь. Играет Вафлю — 6, 10, 14, 18, 24; Калеба — 16, 25; Кобуса — 21.

Преподает в студиях Пролеткульта и в Студии имени Шаляпина.

21 января. Из дневника А. А. Гейрота: «Вечером был у Чехова, в его студии на спектакле. Недурно и своеобразно, хотя преобладает во всем чувственность Чехова. Потом, по окончании, мы с Мишей Чеховым исполнили сценку из “Потопа”. Талантливый Чехов! Замечательно он прочел рассказ А. П. Чехова» (ЦГАЛИ, 997.1.72, л. 104).

22 января. «Был у Чехова после “Дна” в четверг и ушел от него в ¹/₂ 7 утра. После его “вечера” мы устроили импровизации. Я задал тему, которую они развили и повторили после моих замечаний» (там же).

«Студийный вечер. Водевиль “Супруги” М. А. Чехова. В главных ролях Чехов и Галазская. […] На товарищеских вечерах мы пели с ним оперу на манер “Русалки”: он был мельник с большой палкой, все повторял: я не мельник, я ворон. […] Помню, с А. А. Гейротом вдвоем они танцевали танец “Умирающий лебедь” — А. А. был за даму, М. А. — за “Тихомирова”» (Музей МХАТ, Дневник И. М. Кудрявцева, л. 26 – 28).

Январь. Играет Фрэзера — 3, 9, 11; Вафлю — 4, 8; Калеба — 10, 16, 19; Кобуса — 18.

Февраль. Играет Вафлю — 1; Калеба — 19, 20.

3 марта и 12 апреля играет Калеба.

22 мая. М. П. Лилина — В. И. Качалову: «Миша Чехов ушел от нас и опять вернулся в Первую студию и уехал с ними в Харьков» (Музей МХАТ, ф. В. И. Качалова, 10226).

В письме Станиславскому свое возвращение в студию Чехов объяснял тем, что «страшно увлечен ролью, которую придется играть (Эрик XIV, Стриндберга), и постановкой, порученной мне студией (Интермедии Сервантеса)» (см. наст. изд., т. 1, п. 37).

{469} Лето отдыхает в Кисловодске.

С 1 августа вводится на роль Мальволио в «Двенадцатую ночь». М. О. Кнебель воспроизводит рассказ Чехова: «В Мальволио я вначале совсем ничего не понимал. Боялся подражать Колину, который играл в первом составе, искал во что бы то ни стало “своих” красок. Если бы вовремя не поставил перед собой вопроса: какая атмосфера окружает Мальволио, — я роли не сыграл бы. Задав себе этот вопрос, я почувствовал, что Мальволио распространяет вокруг себя атмосферу чванства и самовлюбленности. Мне показалось, что это фигура трагикомическая, потому что его собственное представление о себе не имеет ничего общего с тем, как его воспринимают другие. И этот контраст я решил довести до гиперболы. Я почувствовал Мальволио с того момента, как мысленно очертил вокруг себя пространство, за границу которого никого к себе не допускал. Я старался ходить, двигаться, слушать и говорить, соблюдая дистанцию между собой и остальными. Дистанцию, порожденную моим величием. Я постепенно начал верить, что мое появление повергает других в трепет. Я излучал презрение и самовлюбленность. Это была моя атмосфера для Мальволио» (Кнебель, с. 75).

Сентябрь. Играет Фрэзера — 9, 16, 25; Калеба — 12.

3 октября в первый раз играет Мальволио.

Из воспоминаний Л. Ф. Шаляпиной: «Михаил Чехов в роли Мальволио в “Двенадцатой ночи” Шекспира заставлял отца так хохотать, что ему чуть ли не становилось дурно. Он продолжал смеяться и после спектакля, всю дорогу домой, и никак не мог нарадоваться полученному удовольствию» (Федор Иванович Шаляпин, т. 2, М., 1977, с. 90 – 91).

Октябрь. Играет Мальволио — 3, 6, 7, 9, 12, 16, 24, 26, 28; Фрэзера — 14, 20; Калеба — 23.

6 ноября Станиславский, начиная работу над «Ревизором», проводит с исполнителями беседу о пьесе (Летопись К. С, т. 3, с. 218).

Вторую половину ноября почти ежедневно занят на репетициях «Ревизора», одновременно репетируя в студии роль Эрика XIV с Вахтанговым.

Из воспоминаний Ю. А. Завадского: «Для тех, кто знал Чехова и Вахтангова, подчас трудно было понять, где Вахтангов влиял на Чехова, где Чехов — на Вахтангова. Они взаимно дополняли, взаимно одаряли друг друга своим воображением, своим творческим своеобразием и темпераментом. Подчас, когда на наших занятиях Вахтангов показывал что-нибудь, нам казалось, что он копирует Чехова» (Е. Б. Вахтангов. Материалы и статьи. М., 1959, с. 285).

Ноябрь. Играет Мальволио — 3, 4, 13, 17, 25, 28; Фрэзера — 5, 9, 14, 18, 26; Калеба — 7 (у.).

9 декабря репетиция «Ревизора» на квартире у Станиславского (Музей МХАТ, РЧ, 124).

10 декабря репетиция «Ревизора» в костюмах и гриме.

{470} 14 и 18 декабря Станиславский работает с Чеховым и Москвиным над «Ревизором».

22 декабря. А. К. Книппер — М. П. Чеховой: «Оля ¹/₂ года за границей, в Берлине. Мама с папой и маленькой Оличкой в Омске. Мишка жив, здоров, очень много играет. Живет хорошо. Я у него в студии занимаюсь» (ГБЛ, ОР, 331.91.25).

Декабрь. Играет Фрэзера — 1, 4, 19, 31; Калеба — 3, 5 (у.), 8; Мальволио — 9, 12, 14, 16, 18, 23, 29.

«Год репетиций “Ревизора” был годом самой активной работы Чехова в студии. Это было время, когда он жил, расходуя себя с не меньшей щедростью, чем Вахтангов. По утрам он репетировал Хлестакова со Станиславским, потом бежал на репетицию в Первую студию и творил вместе с Вахтанговым безумного короля Эрика XIV, потом — или на спектакль, или к нам в студию. А иногда в студию после спектакля» (Кнебель, с. 96).

С 4 января возобновляются репетиции «Ревизора».

Январь. Играет Мальволио — 13, 20, 25; Кобуса — 27.

15 февраля журнал «Культура театра» (№ 2) сообщает: «Репетиции “Эрика XIV” идут полным темпом, и можно рассчитывать, что в конце февраля пьеса будет показана на генеральных репетициях, если только не задержит монтировочная часть». Из воспоминаний Л. И. Дейкун: «Не было большего наслаждения смотреть, как гармонично и с каким творческим увлечением занимались Вахтангов и Миша. Женя бросал мысль, предложение, а Миша сейчас же это подхватывал и развивал. Это было настоящее сотворчество» (Музей МХАТ, ф. Л. И. Дейкун — А. И. Благонравова. Незабываемое, с. 54).

25 февраля. Запись в Журнале репетиций: «М. Чехов в санатории» (Музей МХАТ, РЧ, 124).

Февраль. Играет Кобуса — 2, 6, 12, 17; Мальволио — 4, 13, 14.

2 марта в «Гибели “Надежды”» играет Баренда (ГЦТМ, 538.22).

19, 21, 25, 26 марта генеральные репетиции «Эрика XIV».

29 марта премьера «Эрика XIV». Постановка Е. Б. Вахтангова, художник — И. И. Нивинский.

«Потрясает безумец. Только два момента на мгновение озаряют иным, подлинно духовным светом эту клиническую темноту: момент, когда перебирает Эрик детские игрушки, и тот момент, когда он в отчаянии и ужасе кричит о страшной участи, ожидающей детей его, взятых заложниками. Запомнится и движение Чехова в последней картине, когда он сбрасывает с себя тяжелый королевский наряд и черное, словно иноческое, платье рисует тонкий, почти юношеский стан Эрика, добровольно пьющего губительную отраву» («Вестник театра», № 87/88, с. 11 – 12).

«Чехов играл человека, находящегося во власти чуждых ему сил. Он играл метание человека, слышавшего тяжелую поступь {471} посторонней силы. Тему пьесы он распространял за пределы вопроса о королевской власти. Это был крик человека, очутившегося “между двух миров”, знающего свой роковой конец, тщетно ищущего выхода. […] Чехов уничтожил Эриком предшествующих героев. Он подводил им итог, завершал первый период своего пути. Вместе с режиссером он нашел четкую и обостренную форму, огромные и тоскующие глаза на тонком удивленном лице, тонкие руки и ноги, выскальзывающие из серебряной одежды, голос то резкий, то нежный, внезапные взгляды и срывы движений, мгновенный упадок после взрыва сил — это было изображение человека, потерявшего себя, подчиненного чужой силе, с которой напрасно бороться и против которой бесцельно кричать. Так же как в прежних ролях, страдание героя было обнажено и подчеркнуто, он волновал болезненно и мучительно тоскливой безнадежностью своего взгляда. Эрик был бессилен, беспомощен — игрушка в руках стихийных сил, встреченных им в переходах и коридорах дворца и разбуженных внутри него самого» (Марков П. А. О театре. В 4‑х т. Т. 2. М., 1974, с. 303).

«В этом спектакле на подмостках студии, ничем не отделенных от зрительного зала, страдал, метался и кричал от душевной боли не актер, надевший на себя театральный наряд. Трепещущее человеческое тело с обнаженными мышцами и нервами, с открытым пульсирующим сердцем, с мыслями, зримо пробегающими в извилинах мозга, билось в муках перед потрясенной аудиторией. Казалось, еще немного — и актер нарушит ту грань, за которой кончается искусство и начинается область клинической психопатологии. Но артист ни в одном моменте не переходил этой роковой границы. На этот раз терял душевное равновесие бедный Эрик, а не актер, игравший эту роль в спектакле. Бесспорно, это была исповедь самого Чехова. В Эрике явно чувствовалось его “воспоминание” о собственных страданиях и муках времен его душевного кризиса. Но эта страстная “исповедь” была воплощена Чеховым в единственно точную, исчерпывающую художественную форму» (Алперс Б. В. Театральные очерки. В 2‑х т. Т. 2. М., 1977, с. 52).

Март. Играет Баренда — 11, 13, 14, 24; Фрэзера — 27; Эрика — 29, 30.

7 апреля принимает участие в товарищеском вечере в честь 10‑летия творческой деятельности Вахтангова в Первой студии.

11 апреля показательный вечер Студии имени Чехова в помещении студии «Габима». В программе: «Первый винокур» Л. Толстого и «Шемякин суд» Попова. Режиссер — Чехов.

14 и 15 апреля Станиславский репетирует «Ревизора» с одним Чеховым.

«Мы знали, что Чехов это сила, но знали и то, что спектакль ставился для Москвина — городничего. Доносились слухи, что роль у Чехова не ладится, что он в ней скован, недостаточно прост, что Станиславский лично работал с Чеховым, показывая ему, как держится в “обществе” Хлестаков, как он кланяется, {472} “изящно” вращая корпусом, в то время как ноги у него точно прилипли к полу, а потом сказал актеру: “Держитесь свободнее. Ведь вот вы в "Спичке" очень озорной — будьте таким в "Ревизоре"”» (Дикий, с. 315 – 316).

«Однажды Чехов, опираясь большим пальцем о стол, сжал остальные пальцы в кулак и сделал быстрое движение кулаком, стараясь очертить полный круг вокруг большого пальца. Круга, конечно, не получилось, а движение было удивительно нелепым и смешным. Полуоткрытый рот, глаза, наивно глупые и до предела увлеченные этой попыткой, — мы на минуту почувствовали, что перед нами Хлестаков. Мы ему сказали об этом. “Что вы! — удивился он. — Станиславский говорит, что Хлестаков должен быть таким, как палец, на который я опираюсь, — как стручок! Он для этого и велел мне делать это упражнение. А может быть, — он вдруг залился смехом, — Константин Сергеевич придумал этот палец, чтобы я развил в себе непосредственность?” С этого момента этюды наши в основном были посвящены поискам детской наивности, непосредственности в восприятии окружающего… Наблюдая, как эти упражнения делает сам Чехов, мы понимали, что присутствуем при рождении Хлестакова. Мы часто просили Чехова показать кусочек из Хлестакова, но он всегда отказывался. А этюды на “зерно” делал с наслаждением и говорил, будто Станиславский требует от него, чтобы он развил в себе такой “обезьяний” интерес ко всему, при котором (по словам Гоголя) он будет “не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли”» (Кнебель, с. 96 – 97).

22 апреля черновая генеральная «Ревизора» в гримах и костюмах. В Журнале репетиций запись: «Брюки Хлестакова переделать по указаниям М. А. Чехова» (Музей МХАТ, РЧ, 124).

26 апреля застольная репетиция всей пьесы. Запись Чехова в Журнале репетиций: «Комната Хлестакова должна быть заперта, и ее отпирают со сцены по распоряжению К. С. Станиславского» (там же).

Апрель. Играет Эрика — 2, 7, 12, 16, 23; Баренда — 15, 20.

12 – 14, 18 – 22 мая прогоны и генеральные репетиции «Ревизора», после которых Станиславский делает замечания исполнителям.

Из дневника В. В. Лужского: «Чехов очень большой, громадный успех, такой, какого не видал еще ни один актер на сцене МХАТ» (Музей МХАТ, ф. В. В. Лужского, 5087).

25 мая последняя в сезоне генеральная репетиция «Ревизора». Из статьи А. М. Эфроса: «Режиссерский рисунок спектакля, данный К. С. Станиславским, изумителен, Чехов — Хлестаков конгениален ему и недалек от них Москвин — городничий» («Культура театра», № 6).

Май. Играет Эрика — 1; Калеба — 3; Мальволио — 8.

Июнь. Гастроли Первой студии в Петрограде; в репертуаре — «Сверчок на печи», «Эрик XIV» и «Потоп». Достоверно известно, что Чехов играл все спектакли «Эрика» (12, 17, 18, 20) {473} и Калеба (10); остальные спектакли «Сверчка» (15, 22) и «Потоп» (11, 16, 19, 23) он играл в очередь с другими исполнителями.

10 – 15 июля выступает на Первом Всесоюзном театральном совещании Пролеткульта по вопросам театральной политики.

2 октября первая после летнего отпуска репетиция «Ревизора».

4 и 6 октября прогон и генеральная репетиция «Ревизора».

«За несколько дней до премьеры спектакля я возвращался вместе с Леонидовым с занятий в так называемой Шаляпинской студии, где я преподавал. Заговорили о “Ревизоре”, и Леонидов, внезапно остановившись, сказал: “Я заходил вчера в зал во время прогона. Спектакль как спектакль — погоды он не сделает. Но вот помяните мое слово! — взрывом бомбы, полным потрясением будет Чехов в Хлестакове. Сейчас он еще не играет, но, когда заиграет, — держись, "старики" Художественного театра!”» (Дикий, с. 316).

8 октября премьера «Ревизора». Постановка К. С. Станиславского, художник — К. Ф. Юон.

«Быть может, в первый раз за все те восемь десятилетий, которые насчитывает сценическая история “Ревизора” на русской сцене, явлен наконец-то тот Хлестаков, о котором писал сам Гоголь. […] Но, всмотревшись в это ничуть не хорошенькое лицо, едва ли не курносенькое, замечаешь странные на нем глазки — бегающие, острые, такие, каких у “всех”, пожалуй, и не бывает… Но, вслушиваясь в его болтовню, обрывающуюся бормотанием, но, вглядываясь в эти его быстрые-быстрые движеньица, прискоки, броски, вдруг вспоминаешь и внезапно понимаешь смысл гоголевских о нем слов: “Словом, это фантасмагорическое лицо, которое как лживый, олицетворенный обман унеслось вместе с тройкой…” Вот она и разгадка этого не “совсем человеческого” выражения глаз, этих обезьяньих ухваток, этих окриков-взвизгов: перед нами не реальное лицо, а фантасмагорическое лицо. Хлестаков как образ. Хлестаков как некий чудовищный гротеск. Но символическое это преломление — оно все-таки всеми корнями своими питается реальной почвой, потому, и будучи гротеском, как бы невозможностью, оно все-таки подлинно и все-таки возможно» («Вестник театра», № 91/92, с. 11 – 13). «Кажется, все возможности исчерпаны, чтобы выразить все мыслимые переживания ничтожной душонки, но каждую минуту новые детали вносят новые штрихи, и нет конца этому разнообразию, этой неистощимой изобретательности, этой вдохновенной импровизации, потому что этого заранее не придумаешь, это рождается здесь, в процессе игры. Поза портрета Николая I, неожиданно генеральский тон голоса при приеме просителей, глупое, растерянное выражение лица, смешанное с любопытством, в сцене с дамами…» («Экран», № 2, с. 5).

10 октября отказывается от руководства Студией имени Чехова, ссылаясь на отсутствие времени (см. наст. изд., т. 1, п. 38). МХАТ начинает работу над «Плодами просвещения» Л. Толстого. Чехов назначен на роль 3‑го мужика.

{474} К. С. Станиславский — Н. А. Подгорному: «Моя болезнь не должна останавливать репетиций “Плодов”. Пусть Леонидов, Москвин и Чехов начнут говорить о пьесе, искать общие тона» (Музей МХАТ, КС, 5409).

12 октября репетиция «Эрика XIV» (Музей МХАТ, РЧ, 104). «Женя[58] сам хотел после Чехова играть Эрика, и когда уже несколько раз прошел спектакль, он стал репетировать под режиссерством Миши и Б. Сушкевича. Когда же наступил прогон 1‑го акта, Женя, будучи уже в костюме Эрика, сказал одну фразу, замолчал и обратился к Мише и Сушкевичу: “Нет, я не могу, ты, Миша, взял у меня все. У меня ничего не осталось для роли”» (Музей МХАТ, ф. Л. И. Дейкун и А. И. Благонравова, л. 54).

13 и 14 октября присутствует на чтении и обсуждении пьесы Н. Н. Бромлей «Архангел Михаил» (ГЦТМ, 538.15).

15 октября репетиция «Плодов просвещения».

Знакомство с Андреем Белым во время заседания Вольной философской ассоциации, на котором Белый читал доклад о «Преступлении и наказании» Достоевского. Записывает во время лекции: «Надо представить себе, что произведение искусства выдерживает критику всяких событий. Любовь как метод исследования» (ЦГАЛИ, 2316.2.37).

18 октября к репетициям «Плодов просвещения» приступает Станиславский. Роль 3‑го мужика начинает репетировать В. М. Михайлов, и Чехов перестает ходить на репетиции (Музей МХАТ, РЧ, 104).

18 – 21 октября присутствует на обсуждении «Архангела Михаила» в студии. Чехову поручена роль мастера Пьера.

24 октября присутствует на диспуте о «Ревизоре» в Доме печати.

25 октября присутствует на репетиции «Архангела Михаила».

С 26 октября перестает посещать репетиции «Архангела Михаила». Роль мастера Пьера репетирует Вахтангов (ГЦТМ, 538.15).

27 октября введен в дирекцию МХАТ (Музей МХАТ, ВЖ, 5232).

31 октября во время обсуждения спектакля «Лена», поставленного 1‑м театром Пролеткульта, Мейерхольд, «останавливаясь на значении актера-мастера, выдвигает в качестве яркого примера эксцентрика современной сцены Чехова, удивительно обострявшего в своей игре элементы идейного содержания пьесы (Чехов — Хлестаков). Тов. Мейерхольд приходит к заключению, что Чехов как театральное явление в десять раз ценнее Пролеткульта с его декадентством» (Советский театр, с. 275).

Октябрь. Играет Хлестакова — 8, 11, 15, 20, 25, 30; Эрика — 13, 18, 22, 27; Фрэзера — 14, 21, 28.

13 ноября играет сцену из «Ревизора» и читает рассказ А. П. Чехова «Торжество победителя» на открытии Третьей студии МХАТ, в новом помещении Арбат, д. 9/26.

{475} «Читал без грима, в обыкновенном костюме, наизусть. Явился перед публикой лишенный всех украшений актерского ремесла, только как актер, и этим позволил точно судить о пределах своих актерских возможностей. Он читал сцену опьянения без партнеров, они ему не нужны; какое-то необычайное явление “актера в себе”. […] Чехов поистине вдохновенный актер. Он побеждает зрителя, первоначально сопротивляющегося его дерзостному гротеску. Но его вдохновение так свободно и радостно отливается в четкую грань формы, потому что Чехов в полной мере господствует над формой и умеет преодолевать все трудности литературного и сценического материала. Чехов — мастер, актер исключительной технической изощренности, внутренней и внешней подвижности. Чехов балансировал между трагическим и комическим уже в прежних своих образах. В рассказике А. Чехова он неожиданно дерзко являет элементы трагического и комического в их чистом виде. Он смело перебрасывает слушателя и зрителя от смеха к слезам; он умеет вызвать радость, чтобы сменить ее через минуту острым ощущением жалящей печали. […] Чехов — актер романтической иронии и лирического пессимизма. При всей глубине его творчества и технической изощренности его мастерства его творчество глубоко наивно. И может быть, в лиризме, в наивности и той радости творчества, которой он проникнут, главное очарование его горького и нежного таланта. […] Чехов должен через преодоление гротеска прийти к созданию образов трагического напряжения. В его нервном облике, в нежных чертах его лица, в его удивленно-наивных глазах, во вздрагивающих губах, иронически-ласковой и острой улыбке, в матовых звуках его глухого голоса проступают образы царя Федора и Чацкого, Моцарта и Гамлета. Чехов — наша самая радостная надежда, и русский театр должен нежно хранить его чудесный талант» (П. А. Марков. — «Театр, обозрение», № 4).

19 ноября в лекции, прочитанной в Государственных высших режиссерских мастерских, Мейерхольд говорит об импровизационности игры Чехова: «Мне много рассказывали про Чехова, что он как-то особенно хорошо подражает портрету Николая, кладя руку за пояс (имеется в виду Хлестаков. — М. И.). Я очень долго ждал этого момента, но так и не дождался, так как Чехов сыграл иначе. Лица, которые видели этот спектакль много раз, замечали, что Чехов вносил изменения в свою игру» (В. Э. Мейерхольд. Творческое наследие. М., 1976, с. 54).

22 ноября Вл. И. Немирович-Данченко — В. И. Качалову: «… в студии репетируется “Смерть Тарелкина” — Чехов, Москвин, Грибунин, Шевченко» (Немирович-Данченко, т. 2, с. 246).

27 ноября Мейерхольд делает доклад в Третьей студии об актерском мастерстве Чехова.

«По словам Мейерхольда, Чехов — Хлестаков — откровение для актерского творчества и смелый путь к театру гротеска. Чехов играет на каблуках, он играет руками, играет скатертью, под которую готов залезть, чтобы проверить получаемые {476} взятки, — и это все детали поразительной остроты и неожиданной находчивости» (Летопись К. С, т. 2, с. 263). «Мейерхольд, я помню, очень хвалил грим Чехова — Хлестакова. Он мне говорил: “Посмотрите, как гримируется Чехов. Я видел, как он минимально гримируется. Он только замазывает брови и, оставляя верх своих бровей, подчеркивает их тоненькой линией. Это дает ему удивленный вид. Вот и все”» (Ильинский И. В. Сам о себе. М., 1961, с. 129).

28 ноября на заседании правления Первой студии обсуждается предложение Немировича-Данченко о соединении студии с МХАТ. Заседание длится с 11 часов ночи до 5 часов утра. Из дневника Гейрота: «Было признано, что студия до того устала, что не может пойти на помощь МХТ в воссоздании театра. […] Чехов довольно ярко, хотя и вкратце, указал на больные места студии; его слова сильно подействовали на собрание — после чего стали раздаваться голоса о смерти: это говорил и Сушкевич — о том, что мы покойники» (ЦГАЛИ, 997.1.78).

19, 22, 24 ноября занят в репетициях «Ревизора».

Ноябрь. Играет Эрика — 1, 17; Хлестакова — 4, 6, 11, 13, 15, 26, 29; Мальволио — 9, 12, 16, 30; Калеба — 10, 24.

30 декабря в студии идет спектакль «Сверчок на печи», посвященный памяти Л. А. Сулержицкого.

31 декабря встречает Новый год в Третьей студии. «Студийцы показывают Вахтангову “Принцессу Турандот”, по случаю праздника в пьесу вставлены новогодние шутки и остроты на студийную злобу дня. Показ затягивается до 8 часов утра» (сборник «Принцесса Турандот». М.‑Пг., 1923).

Декабрь. Играет Эрика — 1, 8, 16, 23; Хлестакова — 3, 6, 11, 14, 18, 21, 27; Калеба — 9, 30; Мальволио — 12, 15.

В 1921 году снимается в фильме «Все в наших руках» в роли Ивана Кологривова.

31 января. Е. Б. Вахтангов — К. С. Станиславскому: «Несколько раз мне передавали, что Вы обвиняете меня и Мишу в сепаратизме. Дорогой Константин Сергеевич, это ошибка. Пусть мои товарищи по студии скажут, как горячо я защищаю проект соединения ради пантеоновских спектаклей[59]. Миша немного путает с 3‑й Студией. Это его увлечение. 1‑я Студия — это маленькая лаборатория, и она никому мешать не может, и никаких планов, о которых говорит Миша, у нее нет, это просто мелькнуло как-то у Миши и теперь прошло совсем» (Е. Б. Вахтангов. Материалы и статьи, с. 199). Чехов вспоминал, что его увлекло направление, по которому вел Первую и Третью студии Вахтангов, и он горячо это поддерживал. {477} В прессе мелькали сообщения о том, что он собирается в Третьей студии играть Анучкина в «Женитьбе» и Антония в «Чуде святого Антония», ставить «Дядюшкин сон». Станиславский, все более охладевавший к Первой студии, не раз вызывал к себе Чехова для выяснения единства их направлений в театре.

Дата добавления: 2015-03-29