Я – охотник

Часть 2

Подводные истории

Человек – существо всеядное. Наукой доказано, что так было с самого начала нашей истории. И сегодня, когда отдельные группы рода человеческого становятся вегетарианцами, отказываясь от животной пищи, они тем самым нарушают исторически заложенные в нас предрасположенности. Действительно, в животном мире век хищников, как правило, короче века травоядных. Поэтому человек, потребляющий только растительную пищу, возможно, и продляет свою жизнь. Но не факт, что через поколения это не аукнется какими-либо физическими или физиологическими, нежелательными проявлениями.

Нынешнее увлечение миллионов людей охотой – отголоски когда-то жизненно необходимого занятия. Самым главным, основным аргументом противников охоты является как раз тот факт, что добыча диких животных не является насущной потребностью современного человека. «Что, вам нечего есть? Вы пухнете от голода, или в магазине не можете купить все, что вам требуется? Обязательно надо убивать!?» – гневно вопрошают они. И, пожалуй, правы, если подходить к охоте, как процессу добычи пропитания. Но в том-то и дело, что современный, цивилизованный охотник покупает совсем не дешевое оружие и идет в лес не за мясом, жиром или шкурой. «Ах, вам это не нужно? Тогда идите на стенд в чисто поле и палите по фанере или тарелочкам!» – опять вступают в полемику апологеты охоты.

Я человек не молодой. Ни очень опытным, ни, тем более, профессиональным наземным охотником себя назвать не могу, хотя владею охотничьим ружьем уже сорок лет. И вопрос «аморальности» охоты меня тоже давно волнует. Ответ на вопрос «зачем современный человек берет в руки ружье?» у меня тоже давно имеется. Увы, я не смогу изложить его также ярко, красочно и убедительно, как это уже делали великие русские пишущие охотники – С.Т.Аксаков, М.М. Пришвин и многие другие. Да и не уверен, что это стоит делать в сотый или тысячный раз, так как убедился, что очень часто разговор противников и защитников охоты похож на разговор слепого с глухим. Ну, не может кто-то понять, что такое «охотничья страсть», «охотничий азарт», «тоска по охоте», не дано ему это от природы. И не будем их в этом винить. Но, и наоборот: к охотникам и их увлечению эти люди должны подходить соответствующим образом, то есть – с пониманием.

Посмотрите, что сегодня происходит с человечеством. Все больше и больше высоко развитых стран приходит к тому, что однополые браки – это нормально, и закрепляют это законодательно. То есть мы готовы признать даже такие особенности человека, не оправданные ни исторически, ни физиологически. А охоту, от самого зарождения человечества его сопровождающую, вошедшую в его сознание и гены, мы пытаемся отвергнуть? Где же тут элементарная логика, которой, кстати, мы отделяем себя от всего остального животного мира?

И вот, что я еще думаю. Не секрет, что цивилизация, то есть бесконечное число машин и механизмов, облегчающих жизнь человеку, имеют, как в медицине говорят, побочный эффект. Без движения атрофируются мышцы, без проблем и преодоления – слабеет воля. Нашему сердцу для его долгой жизни тоже необходимы не чрезмерные, но постоянные нагрузки, как любому мотору. Нынешние молодые люди не вылезают из автомобилей, жиреют и отращивают животы. Куда это нас приведет?

Спорт человечество не выручит, тем более в том виде, в котором он культивируется ныне. В своей основе он ориентирован на достижение победы, и сегодня, когда за победу очень хорошо платят, добиваются ее любой ценой. Лучшие спортсмены, чемпионы и рекордсмены, едва ли не поголовно, принимают препараты, которые человеку для долгой, счастливой жизни точно не нужны. Почти все выходцы из «большого» спорта – хронически больные люди, а не редко – и инвалиды. В древней Спарте неполноценных младенцев умерщвляли, стараясь сохранить таким образом здоровый и сильный генофонд нации. Интересно, какой бы мы получили генофонд, если бы ориентировались на своих «больших» спортсменов? И потом, занимающихся спортом, в современном обществе от всего населения мизерный процент. То есть спорт не в состоянии серьезно повлиять на процесс глобального физического захерения человечества (простите, лучшего слова не нашел). Что же делать?

Не стану утверждать, что охота, рыбалка, подводная охота, охота за грибами решат эту проблему. Но их положительное, оздоровительное действие на конкретного человека неоспоримо. А таких «конкретных» рыболовов и охотников только в нашей стране не один десяток миллионов! Я даже думаю, что не, знай мы ничего об охоте, ее следовало бы придумать уже только с этой благой целью. И не следует полагать, что такое количество природополь-зователей нанесут ей непоправимый вред. Тут все зависит от культуры и организованности процесса. Сотни правильных рыболовов не смогут причинить своему водоему такой вред, как один ротозей, забывший перекрыть кран и выпустивший яд в реку. Именно культурные охотничье-рыболовные организации, как это не покажется странным несведущему человеку, играют едва ли не главную роль в сохранении популяций зверя, птицы и рыбы. Наглядное тому подтверждение – деловые и даже дружеские отношения национального охотничьего журнала «Охота» с крупнейшей природоохранной организацией страны – WWF России.

Защищая охоту и ее право на существование, я в тоже время, не отношу себя к заядлым наземным охотникам. Уже давно и почти полностью я превратился в охотника подводного. Сейчас под водой нахожу удовольствие от поиска, подкарауливания или преследования, от меткой стрельбы по рыбе, то есть от всех тех составляющих, из которых и состоит любая охота. Ну, и, конечно, от общения и созерцания удивительного подводного мира. Охотничье ружье беру в руки теперь редко, но не потому, что разочаровался в наземной охоте, а просто круглогодичная подводная охота отбирает все время.

Такие изменения подходов к нашему увлечению, мне кажутся, вполне естественными. Меняется человек, меняются и его привязанности. Помню, когда я передал в лодку жене и пятилетнему сыну стрелу с плотвичкой на трезубце, мой Вовик заплакал – ему было жаль рыбку. Такова была первая реакция совсем еще чистой души ребенка. В дальнейшем ежегодные семейные путешествия за сотни и тысячи километров от родного дома, научили мальчика более реальному отношению к окружающей нас живой природе. Наш сын, вместе с любовью к лесу и реке, к сказочно красивым восходам и закатам, которые накопились в сердце, умом впитывал в себя и другие реалии дикой природы. В частности, он убедился на собственных наблюдениях, что понятие «охота» – одно из главных в животном мире, будь то самые маленькие насекомые или самые большие звери, птицы или рыбы. Так устроен мир, а человек – часть этого мира.

Теперь мой тридцатисемилетний сын азартно и успешно занимается подводной охотой, не плача, а радуясь очередному многокилограммовому трофею. А зимой, с не меньшим удовольствием, сидит на льду и таскает окуньков с палец. При случае, берет в руки и «Зауэр», доставшийся ему от деда, чтобы побегать за зайцем или посидеть на зорьке у болота. Такая разносторонность в увлечениях, которые, впрочем, все связаны с пребыванием на природе, и которые объединяет одно слово – «охота», позволяют сделать вывод: в моем сыне охотничий ген имеется.

Менялся и я сам. В детстве из рогаток стрелял птичек. Помню гордился удачным выстрелом, а теперь, конечно, жалею об этом и стыжусь того бессмысленного убийства. Потом стал членом военно-охотничьего общества, охотился, много ездил на «отработки», то есть стал вполне цивилизованным охотником. Прошли годы, и теперь, признаюсь честно, у меня уже не поднимется рука на косулю, оленя или лося. Жалко. На утку охочусь с удовольствием, но тоже, добивая подранка, испытываю явно поганенькие ощущения. Не собираюсь сравнивать себя с Л.Н.Толстым, но с ним произошло то же самое – вполне понятный, но далеко не обязательный итог эволюции возрастной психики. Но никогда честные люди, личности не раскаивались в своих охотничьих увлечениях, не выступали против охоты вообще. Автор всем известной «Саги о Форсайтах», английский писатель Джон Голсуорси, когда пришли годы зрелости, охоту оставил. Оставил, но не осудил. Он писал по этому поводу: «Как можно осуждать другого человека за чувства, некогда целиком владевшие тобой?»

Недавно я был на московской выставке «Охотничьи трофеи». Вышел оттуда с тяжелым сердцем: на меня дурно повлияли сотни отрезанных голов. Наверняка, лет двадцать назад я бы этого не заметил, а теперь, вот, стал таким. Хотя в данном случае, полагаю, виноваты устроители конкретной экспозиции, ибо тут же с удовольствием любовался высоко художественными работами таксо-дермистов, особенно сценами охоты. Это я к тому, что на мнение людей сильно влияет то, как преподнести ту или иную истину. Один пример из жизни.

Белый лебедь. Спросите любого горожанина, все скажут, какая это красивая и благородная птица. «Красивая» – это верно, а вот благородства ей точно не хватает. Иначе бы она не разоряла все гнезда, не убивала бы птенцов и взрослых птиц, которые вздумали в радиусе полкилометра от лебяжьего гнезда устраивать свое собственное. Я уже от многих егерей в Астрахани и на Ставрополье слышал (пока еще полушепотом), что они не станут возражать, если охотники будут стрелять лебедей. Этих птиц развелось столько, что остальным утиным представителям стало невозможно выводить потомство. Дело идет к тому, что белую красавицу могут вывести из разряда краснокнижных, и в определенных местах разрешат ее отстрел. Представляете, какой гвалт поднимется со стороны защитников всего живого и красивого? И сколько еще времени потребуется, чтобы фактами поколебать, устоявшееся за многие десятилетия, мнение обывателей?

Вообще, я за профессионализм. Мне понятна забота ученых за сохранность леса и малых рек, охотоведов – за тот или иной вид животного, ихтиологов – за популяцию той или иной рыбы. Их рекомендации основаны на научных данных и практическом опыте. А на чем основано движение «против натуральных мехов», еще не так давно захлестнувшее четверть цивилизованного мира? Почему бы ярым защитникам пушистых зверушек не отказаться от кожаных перчаток, сумочек, сапог, туфель, курток и дубленок, и не влезть во все пластмассовое? Заодно отказаться от всей косметики и лекарств, сделанных с использованием животных вытяжек. Мне кажется, что подобные не профессиональные, основанные исключительно на эмоциональном восприятии, движения не защищают животный мир, а вредят ему.

Глядя на сказочный подводный мир, мне, иной раз, очень хочется запечатлеть его на фото или видео, а потом показать родным и друзьям. Я даже завел себе пару фотоаппаратов с боксами для подводных съемок. Пробовал снимать, в то время, естественно, когда мои друзья охотились. И, вы знаете, отложил я фотоаппараты и снова взял ружье. Все-таки, охотничье начало во мне сильнее. Все-таки, я – охотник!

Дата добавления: 2015-05-06