Режим поиска 1 страница

Часть вторая

Каскад‑Мидоус, штат Айдахо,

в 32 милях к востоку от Бойсе,

шесть месяцев спустя,

15.15

Услышав ржание и топот встревоженных лошадей в загоне, Джули вышла из кабинета, где проверяла финансовый отчет конюшни в Миссуле. Вертолет медленно спускался с неба, в своем грубом вторжении поднимая облака пыли.

Определенно, вид у него весьма внушительный: огромный зеленый фюзеляж с обилием иллюминаторов, стеклянный колпак кабины, за которым сидели двое пилотов в шлемах и темных очках, очень похожие на насекомых, шасси, надпись «ВВС Соединенных Штатов» и поверх всего огромный несущий винт, вращающийся на холостых оборотах. Казалось, вертолет появился прямо из телевизора, из программы новостей Си‑эн‑эн.

Открылся люк, и, как и предполагала Джули, из него вышел друг мужа, человек по имени Ник Мемфис, в настоящее время большая шишка в ФБР. С Бобом Свэггером пытались связаться уже давно, но он не желал ни с кем общаться. Он устал от всех этих людей и в каком‑то смысле от мира – по крайней мере, того мира, который они представляли.

В настоящее время Боб не читал ничего, кроме больших толстых романов о Второй мировой войне, написанных в сороковые и пятидесятые годы. Телевидение его раздражало, сотовый и электронную почту он ненавидел, всевозможные портативные компьютеры, электронные планшеты и смартфоны его не интересовали. Все свое время Свэггер тратил на то, что вкалывал, словно одержимый, на ранчо и возил дочь Мико на всевозможные юниорские родео, где та либо побеждала, либо занимала призовое место – в двенадцать лет уже бесстрашная, опытная наездница.

Но вслед за Ником показалась другая фигура, знакомая, но все же Джули узнала ее не сразу. Она порылась в памяти, и наконец все встало на свои места. Стройная фигура, брючный костюм, волны иссиня‑черных волос, нескрываемое изящество движений, азиатские черты лица. Да, это Сьюзен Окада, загадочный персонаж, который появился из ниоткуда лет девять назад с подарком, пролившим бальзам на душу и сердце всем, – малышкой Мико.

Хоть Джули никто и не говорил, она сразу же догадалась, что Сьюзен Окада работала в таинственном учреждении, скрывающемся за тремя буквами – Ц, Р и У. Она поняла, что раз эта женщина здесь, это означает, что пришло время отплатить за давнишнее одолжение. Быть может, присутствие Сьюзен олицетворяло обязанность, призыв к долгу или что там еще. Свэггер был нужен этим людям, и теперь он уже не мог им отказать.

– Привет, Джули, – окликнул Ник, приближаясь к дому.

– С прибытием, – ответила та.

Хозяйка обняла его, поцеловала, после чего повторила все то же самое Сьюзен: нельзя было не любить женщину, которой каким‑то образом удалось подарить тебе вторую дочь, благодаря какому‑то магическому фокусу, уничтожившему всю бюрократическую волокиту, долгое ожидание и бесконечную бумажную писанину.

– Я так рада вас видеть, – сказала Джули, обращаясь к Окада.

– Я слышала, Мико стала звездой родео.

– Просто она умеет обращаться с лошадьми. Конечно, мы познакомили ее с родео, чтобы уберечь от мальчишек, а в итоге получили и лошадей, и мальчишек.

Джули провела прибывших в гостиную. Дом большой, красивый, красноречиво говорящий о том, что его хозяин добился в жизни успеха и процветания. И это определенно можно сказать о Свэггере. Его дело процветало, теперь ему уже принадлежали четырнадцать конюшен в шести штатах, он был в хороших отношениях с местными ветеринарными службами, что является ключом ко всему. Но на самом деле это заслуга Джули, женщины целеустремленной и организованной, которая заставляла крутиться все шестеренки, со скрипом продвигая локомотив вперед. Одной пенсии за службу в морской пехоте и по инвалидности хватило бы только на хлеб.

Хозяйка повернулась к Нику.

– Понимаю, это серьезное дело. Ты не стал бы гонять вертолет ради простой беседы.

– Прости за мелодраму, но никаким другим путем внимание твоего мужа нам привлечь не удалось. Он даже не открывает сообщения электронной почты и не принимает заказные письма, не говоря про обычные телефонные звонки. Если бы ситуация действительно не стала критической, нас бы здесь не было.

– Я схожу за ним. И начну собирать вещи. Насколько я понимаю, вы заберете его с собой.

– Боюсь, что да. Он знает, что к чему, а нам нужен как раз такой человек. Понимаю, что мы надоели ему до смерти. И мне самому мы надоели. И все же… ситуация критическая.

– И она пахнет трагедией, – добавила Окада.

Свэггер, в джинсах и синей рабочей рубашке, сидел напротив, перед нетронутой чашкой кофе. Ему уже стукнуло шестьдесят четыре, и в последнее время его практически постоянно мучила боль. Эта проклятая рана на бедре – как раз в том месте, где много лет назад он получил пулю, которая разбила вдребезги бедренный сустав и едва не отправила его на тот свет, – так полностью и не зажила и доставляла неприятности каждый день. Обезболивающие препараты навевали сонливость, а Боб терпеть ее не мог.

Особые мучения доставляла езда верхом, поэтому сейчас он по большей части передвигался на трехколесном внедорожном мотоцикле – с соломенной шляпой на голове, изрядно обтрепанной, и в солнцезащитных очках, на его взгляд слишком крутых для такого никчемного бездельника. Волосы так и не побелели, оставшись какими‑то оловянно‑серыми, жесткими, какими они были у его отца, своенравными и непокорными. Лицо воина‑команча из забытого прошлого. Он по‑прежнему сохранил выправку морского пехотинца, поскольку некоторые вещи врезаются так глубоко, что никуда не уходят.

– До тебя очень непросто докричаться, – заметил Ник Мемфис.

– Я уже мало на что гожусь, – ответил Свэггер. – Последний раз едва не стоил мне жизни. До сих пор еще не пришел в себя. Сейчас я только сплю или думаю о том, как поспать. Или мечтаю о выпивке. Не могу держать дома ни капли, иначе все сразу же выхлебаю. Без этих чертовых женщин мне бы ни за что не удавалось оставаться трезвым.

– Не слушайте его, – вмешалась Джули. – Он сам сделал выбор, а теперь строит из себя мученика. Ничего привлекательного.

– Позволь мне все выложить, – сказал Ник. – Выслушаешь меня, а потом скажешь, сможешь ли ты помочь. Когда ведомство мисс Окада прознало о происходящем, оно тоже подключилось к игре. Если бы положение не стало столь серьезным, она бы сейчас здесь не сидела.

Боб посмотрел на Сьюзен. Та лишь обняла его при встрече и больше ничего не сказала. Казалось, все это случилось так давно: безумная гонка по Токио, трагическая гибель многих хороших людей, отзывающаяся болью даже по прошествии стольких лет, и счастливое спасение самого Свэггера, когда он сразился на мечах с человеком, владеющим клинком в сто раз лучше его, – и каким‑то чудом остался жив.

Но было кое‑что еще. Бывший морпех чувствовал, что покривил душой: он сказал, что мечтает только о сне и выпивке. Но на самом деле он также мечтал и о Сьюзен Окаде. Не в силах лгать самому себе, он понимал, что она та самая, единственная. Так есть, и тут уже ничего нельзя поделать. Их жизни находились на железнодорожных путях, уходящих в разных направлениях; и еще больше их разделяли социальный статус, образование, опыт. Так что у них ничего не могло быть никогда‑никогдашеньки, и Боб ни за что на свете не пошел бы на такое, однако в то же время сама недостижимость, табу, неправильность всего этого порождала сладостную, утешительную агонию, которую он лелеял и о которой никому не говорил.

Первым делом, будь он проклят, Свэггер проверил, есть ли у Окада обручальное кольцо, но безымянный палец у нее был чист. Это несказанно обрадовало его – и в то же время страшно напугало.

– Эй, как тебе удается нисколько не стареть? – спросил он. – Я успел превратиться в скрипящего старика, а ты по‑прежнему появляешься на обложках глянцевых журналов. Сколько – трижды в год?

– Четырежды, но по сравнению с былыми пятью разами это шаг назад, – усмехнулась Сьюзен. – Однако ты прав, мне вечные двадцать восемь, хотя некоторые неточные документы и настаивают, что тридцать восемь. Ну а ты по‑прежнему похож на Гектора, отдыхающего после тяжелого дня на равнине перед стенами Трои.

– Эти проклятые греки… Рубишь их, рубишь, а на следующий день они снова тут как тут, и такие же злые, как и прежде.

– Ну, хорошо, ребята, – вмешался Ник. – Я знаю, что вы старые друзья. Но позвольте мне вернуться к делу. Вот оно. И вот почему Бюро и Управление работают вместе, несмотря на долгую историю взаимной неприязни. – Он подался вперед. – С полгода назад в Афганистане второй разведывательный батальон Второй дивизии морской пехоты Двадцать второго экспедиционного корпуса, действующий в провинции Забуль, попросил разрешения разобраться с одним полевым командиром, согласно разведданным связанным с талибами и «Аль‑Каидой». Наши ребята теряли людей в засадах, при подрыве самодельных мин, от снайперов и так далее. И все указывало на этого типа.

– Мне нужно знать его имя?

– Если ты не смотрел телевизор, Боб, оно тебе ничего не скажет, – заметила Сьюзен.

– Итак, – продолжал Ник, – была отправлена группа снайперов. Во главе с очень толковым парнем. Задумка предполагалась следующая: смешаться с местным населением, войти в город со стороны пакистанской границы, прикончить плохого типа выстрелом из винтовки и быстро смыться, прежде чем кто‑либо успеет спохватиться. Стрелять предстояло из «драгунова», после дела ее предстояло выбросить.

– Все понял.

– На второй день пути группа нарвалась на засаду. Мы не знаем, что именно произошло, но наши ребята попали под огонь других снайперов. Наблюдателя убили, рация оказалась разбитой, а сержант, полагаем, ранен.

– Я так понимаю, он не повернул обратно.

– Ты совершенно прав. Очень впечатляющая личность. Чем‑то похож на тебя. В каком‑то смысле ты, двадцать лет назад, на пике формы. Комендор‑сержант Рей Крус, полное имя Рейес Фиденсиу Крус, сорок два года, отец – лейтенант‑коммандер в отставке ВМС Соединенных Штатов, португалец по происхождению, Томаш Крус, мать – филиппинка, Урлинда Флорес Марбелла. Рей вырос на крупной военно‑морской базе в Себу, где его отец после увольнения сделал себе вторую карьеру и стал главой местного гольф‑клуба. Парень должен был бы стать профессиональным игроком в гольф. Вместо этого из него получился снайпер.

– Что для него к лучшему.

– Выдающийся человек. Все хотели, чтобы он поступил в Военно‑морскую академию в Аннаполисе, но он вместо этого пошел в Калифорнийский университет. Занялся стрельбой. Три года подряд был чемпионом НСА[15]среди юниоров по стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Затем переключился на полную мощь и успел отличиться, когда ему еще не было двадцати. У него талант обращаться с винтовкой. Высокий коэффициент интеллекта. Отличные оценки в учебе. В общем, лучший из лучших.

– Явно не полуграмотный деревенщина, наловчившийся хорошо стрелять. Почему он не возглавляет какую‑нибудь компьютерную компанию?

– Потому что его родители погибли в автокатастрофе, и это выбило его из колеи. В девяносто первом он поступил в морскую пехоту, завоевал кучу наград за меткую стрельбу, отличился во время первой войны в Заливе. Ему предложили повышение по службе, но он предпочел остаться простым снайпером. Полагаю, он считал, что у этой профессии будущее.

– И он был прав.

– А то как же. У него это уже пятая командировка в район боевых действий, до того были две в Ирак и еще две в Афганистан. Дважды ранен, быстро поправлялся. Невероятный послужной список. Этот парень мог бы уволиться в любой момент и отправиться зашибать большую деньгу в какую‑нибудь международную охранную фирму. Мог бы стать офицером, выйти в отставку полковником и устроиться работать в «Дженерал электрик» или еще куда‑нибудь. Мог бы открыть собственную снайперскую школу, готовить будущих спецназовцев и просто любителей‑экстремалов за тысячу зеленых в день с головы и жить в большом дорогом доме. Он мог бы пойти в Бюро, в Управление, в разведку, в службу безопасности Госдепа, в любую контору, которая не имеет названия и скрывается за инициалами. Непыльная работенка, хорошие бабки. Однако он остался на передовой и полез в огонь. Отправился на это задание, получил по башке, но все равно упрямо шел вперед, и ничто не могло его остановить.

– И что дальше? – спросил Боб, уже успевший влюбиться в этого снайпера – «где бы нам найти побольше таких людей?» – со страхом ожидая ответ.

– Каким‑то образом – мы сами не можем точно сказать каким – ему удалось остаться в живых после первого удара. Затем Крус провернул какой‑то хитрый трюк и ускользнул от преследователей. Он направился дальше к цели, но те следовали за ним по пятам.

– Откуда вы все это узнали?

– У него с собой были джи‑пи‑эс и передатчик, так что спутник мог следить за ним. В штабе батальона постоянно получали в реальном времени картинку с беспилотного разведчика. Зрелище – почище финала кубка по футболу. Сигнал с места поступал до тех пор, пока не пришло время сделать выстрел.

– И он сделал?

– Нет. Произошел таинственный взрыв. Тридцать один труп.

– Это также показывали по телевизору, – вставила Сьюзен.

– Еще один вечер, когда я обошелся без «ящика».

– От гостиницы – наш снайпер находился на крыше – осталась огромная воронка. Никто не знает, что и как произошло. Ракета? Сомнительно, поскольку у нас в тех местах не было «Потрошителей»…

– Беспилотными самолетами‑разведчиками занимаемся мы, – объяснила Окада. – В тот день никаких ракет никто не запускал. Я очень тщательно проверила все архивы… Фу, подумать только, я, вся из себя навороченная принцесса, отправилась туда и беседовала с обслуживающим персоналом.

– Возможно, в вашей конторе есть секреты и от тебя.

– Свэггер, это тебе не «Идентификация Борна», – гневно промолвила Сьюзен.

– Это еще что такое?

– Не бери в голову.

– Взрыв магистрального газопровода, террорист‑смертник, – продолжал Ник, – тайник с боеприпасами, подпольная оружейная мастерская – это могло быть все, что угодно. А наших экспертов‑криминалистов осмотреть руины не пригласили. Голландцы провели расследование, но я его видел, оно выполнено из рук вон плохо. Судя по всему, они чувствовали себя весьма неуютно за пределами своей охраняемой базы. Это дикое, суровое место. Может быть, с взрывом все было чисто – в афганской провинции постоянно что‑нибудь взрывается.

– И этот Рей… его разнесло в клочья?

– Все указывало на то.

– Как жаль! Напомните мне еще раз, что мы получили из всего этого?

– Никакой политики. Одна уголовщина. И вот здесь начинается самое интересное, – сказал Ник. – Похоже, взрыв здорово потряс предполагаемую цель – типа по имени Ибрагим Зарси, известного также как Палач. Он покинул город – это был Калат – и перебрался в Кабул. Зарси – потомственный аристократ, получил отличное образование, космополит, у него есть деньги, много денег, и не спрашивай, откуда они. Так или иначе, приблизительно в это самое время ситуация в провинции Забуль улучшилась, никаких больше засад и взрывов. Второй разведывательный батальон возвратился домой без новых боевых потерь. Все получили повышение.

– Ну а этот Зарси, – продолжила Сьюзен, – вдруг становится в Кабуле агрессивно настроенным проамериканским игроком. Начинает заигрывать с Госдепом, оттуда нас просят посмотреть, что к чему, и мы шерстим его вдоль и поперек. И получается, что он теперь чист, порвал со всеми своими прежними дружками и отошел от источника своего богатства.

– Наркотики?

– У него было рыльце в пушку. Теперь же он чист как стеклышко. Мы продержали его целую неделю в нашем центре в Кабуле, по его собственной просьбе. Проверили на детекторе лжи, давали «сыворотку правды», допрашивали на английском и пушту – наша контора, ФБР, Управление по борьбе с наркотиками, Госдеп, все кто угодно. Его вывернули наизнанку, и он все равно вышел чистым. Очень обаятельный тип и, вполне вероятно, кандидат на предстоящих президентских выборах. Мы рассматриваем эту возможность как крайне благоприятную и втихую работаем над тем, чтобы она воплотилась в реальность.

– Такому типу нельзя доверять.

– Люди меняются. Такое случается. Мы плотно поработали с этим фруктом и пришли к выводу, что он говорит правду. Не представляю себе, как еще он смог бы пройти через все то, на чем мы его проверяли. Так что наша нынешняя политика такова: ему можно доверять. От этого зависит будущее.

– Быть может, вы видите то, что хотите увидеть?

– Боязнь этого маловероятного исхода не должна помешать нам использовать в полной мере такое развитие событий, – возразила Сьюзен. – Доверие должно же где‑то начинаться, иначе твоя дочь Мико отправится служить в Кабул.

Свэггер проворчал что‑то невнятное, показывая, что остался при своем мнении. Однако не стал на этом задерживаться.

– Так какое отношение все это имеет ко мне?

– В рамках программы Госдепа по повышению рейтинга Зарси к предстоящим этой осенью выборам он через пару недель приезжает в Вашингтон. Можно назвать это чем‑то вроде нового теста: мы хотим посмотреть, как он поведет себя под давлением большой политики. Запланировано немало всего. Встречи в Госдепе и Управлении, пресс‑конференции, выступление перед Советом национальной безопасности, интервью с корреспондентами ведущих телеканалов и, наконец, прием в Белом доме, на котором будут присутствовать все большие шишки. Там Зарси объявит о своем намерении бороться за президентский пост, и крупная фирма с Безумной авеню[16]займется выборами. Конечный итог – он наш человек в Кабуле.

– Ну и что?

– А то, что Рей Крус не погиб при взрыве. Он жив. Он вернулся. И настроен по‑боевому. Рей Крус заявил, что доведет дело до конца. Уничтожит цель и завершит задание, поставленное перед группой Виски‑два‑два. Убьет Зарси.

– Откуда вам все это известно?

– Он сам сказал.

Отряд контрактников,

бассейн гостиницы «Ритц»,

Майами‑Бич,

16:00

Пабло бесшумной походкой обогнул бассейн, держа на подносе радиотелефон. Он был в пестрой рубашке с коротким рукавом, шортах и солнцезащитных очках.

Парень оказался просто находкой. Он познакомил Мика с несколькими первоклассными шлюхами, поставлял дешевые «к а лики», и благодаря ему каждая третья выпивка проходила мимо кассы гостиницы.

Бирюзовое стекло и изогнутый полумесяцем корпус гостиницы защищали от дующих со стороны Атлантики ветров, так что пальмы даже не колыхались. На гладкой синеве воды бассейна плясали солнечные блики. Несколько молодых девиц в бикини размером с отпечаток большого пальца нежились на шезлонгах, то и дело украдкой поглядывая на Мика. И неудивительно. Он обладал атлетическим телосложением игрока в американский футбол – сплошные мышцы без капли жира, накачанные и твердые, как сталь. Татуировка, профессиональная, красивая, на военную тематику, а не тюремное дерьмо с грубыми изображениями Иисуса, истекающего кровью на кресте, или какой‑нибудь красотки по имени Эсмеральда, оплетенной сердечками и фиалками. Мик отхлебнул еще один глоток виски со льдом как раз в тот момент, когда Пабло приблизился к нему, протягивая аппарат.

– Сеньор?

– Ты не мог бы просто выбросить его в бассейн? – спросил Мик.

– Наверное, это не слишком хорошая мысль.

– Проклятие, – пробормотал Мик.

Кто знает, что он здесь? Никто. То есть это был кто‑то с нужными связями.

– Алло? – произнес Мик, принимая телефон.

– Привет, Боджер. Наслаждаешься пейзажем?

Макгайвер. Мик думал, что навсегда распрощался с этим козлом. Все прошло как по маслу, и обговоренную кругленькую сумму перевели на счет Мика. После чего тот решил, что пришло время убраться из Кабула, на тот случай, если кто‑нибудь что‑то пронюхает и его начнут искать морские пехотинцы. Поэтому он наградил себя свободой. Быть может, это позволит отделаться от постоянного звона в ушах.

– Наслаждался до тех пор, пока вы не позвонили.

– Не заводись.

– Я в отпуске. Устал как собака.

– Отпуск окончен. Всплыла одна деталь.

– И какая же?

– Помнишь того типа, с которым вы должны были разобраться? Кстати, вам за это неплохо заплатили. Так вот, дружище, вы с ним не разобрались. Он вернулся.

– Послушайте, – возбужденно заявил Мик, – вы взорвали ко всем чертям эту гостиницу. Морпех был там, я привел его туда, а вы нажали кнопку и – бабах, больше никакой гостиницы. Кстати, спасибо, что не угробили и меня. Не знаю, как вы это сделали, но грохнуло так, словно рванула маленькая атомная бомба. Господи, это было что‑то!..

Мик прекрасно все помнил. Он стоял в переулке в окружении своих «тюрбанов». Окончив разговор, выключил телефон и подал знак отходить. И тут небо разорвал пронзительный крик, после чего прогремел взрыв. Твою мать, господи Иисусе!

Всю свою профессиональную жизнь Мик провел рядом со взрывами. Он их устраивал, планировал, пару раз пришлось в них побывать, еще пару раз он оказывался поблизости. Разлетающиеся со сверхзвуковой скоростью обломки оставили на его замечательном теле тысячу оспинок. Но ничего подобного он еще не видел.

Все взрывы разные, у каждого есть свое лицо, каждый выражает какие‑то мысли. Но содержанием этого взрыва стало самое настоящее мегаразрушение. Не предупреждение, не восклицательный знак; ничего остроумного, ироничного, насмешливого или веселого. Конец света, сосредоточенный в небольшом объеме.

За несколько секунд гостиницу стерло с лица земли. Ударная волна унесла весь кислород, и через долю секунды в радиусе нескольких сотен футов пролился дождь из пыли, обломков, кусков человеческих тел, искореженного железа, битого кирпича, оконных рам, осколков стекла, карнизов для штор и прочего мусора.

– Это была вакуумная бомба. Я же предупреждал, что вам нужно поспешить в укрытие. Или что, тебе нужно было прислать приглашение на бумаге с золотым тиснением?

– Просто время выбрано не совсем удачно. Рвануло слишком рано. Тридцать один человек отправился к праотцам, а вашего покорного слугу буквально погребло под грудой оторванных рук и голов.

– Ну, поплачься мне в жилетку. Ничего не поделаешь, ты сам выбрал такое ремесло. Одним словом, ты взялся за эту работу, так что будь добр довести ее до конца. У нас нет времени вербовать новых людей. Мы выбрали тебя, и ты не в том положении, чтобы отказаться.

Осталось невысказанным: кем бы ни был этот Макгайвер, его способность находить Мика неважно где – здесь ли или в чайхане «Кошачий глаз» в Кабуле – говорила о больших связях. Один звонок – и Боджеру быстренько припечет задницу.

– Только счет уже будет новый, – сказал Мик. – По прошлому заказу мы с вами квиты. Структура цены такая же. Я задешево не работаю.

– Ишь ты, каких мудреных словечек нахватался! «Структура цены»! Совсем как в бухгалтерии. Да, разумеется, деньги ты получишь, и большие.

– Отлично. Если задуматься, мне самому хотелось бы зажарить этого ублюдка раз и навсегда.

– Не сомневаюсь, он испытывает к тебе такие же чувства. Ты сможешь снова собрать свою команду?

– Тони сейчас со мной, Крекер отправился в Фейетвиль к жене и малышам. Но я его вызову, никаких проблем. Какой у нас расклад?

– На этот раз за этим типом будете охотиться не только вы, но также ФБР, ЦРУ и еще все, кому не лень. Так что налицо жесткая конкуренция. Но это еще не все. Все остальные хотят просто остановить нашего морпеха. Ты же должен будешь его убить.

– Только этим я и занимаюсь.

– Пока что мне приходится в основном полагаться только на твое слово, дружок, хотя, должен признать, козам ты устроил настоящую преисподнюю. Наш морпех собирается довести до конца дело, которое ты помешал ему выполнить в Афганистане. Он хочет всадить пулю в Ибрагима Зарси, афганского политика, который через две недели приезжает с официальным визитом в Вашингтон. На этот раз ты должен его остановить, навсегда. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он замочил Зарси или же попал в руки в полиции и запел канарейкой.

– Наводка, вы можете дать наводку?

– Объединенная команда Бюро и Управления, ведущая это дело, обратилась к одному старику по фамилии Свэггер, бывшему снайперу‑морпеху, имеющему большой опыт ведения подобных игр. Он – это ты, но только с мозгами, талантом, воображением, выдержкой и храбростью. Я видел его личное дело.

– Боб Гвоздильщик. Ветеран‑классик. Я о нем слыхал.

– Не сомневаюсь в этом. По сравнению с ним Рей Крус выглядит сосунком. У Свэггера больше всего шансов выйти на Круса, так что тебе, неандертальцу, дадут кучу самых разных хитрых прибамбасов, чтобы ты смог идти за ним следом.

– Если я застигну их вместе, вы даете «добро» пришить обоих? Мне не по душе мысль завалить рыцаря Круглого стола, но, возможно, обойтись без этого будет нельзя.

– Боджер, не пытайся меня разжалобить. В этом деле случайные жертвы неизбежны. Его нужно выполнить любой ценой. Так что не облажайся.

– Успокойтесь. В прошлый раз я вовсе не облажался. Доставил товар; это ваша вакуумная ядреная бомба не сделала свое дело.

– Боджер, ты представить себе не можешь, насколько это важно. Своим скудным умишком ты не можешь понять, что поставлено на карту. Но поверь мне: ты должен отдаться целиком. Никаких шлюх, никакой наркоты, никаких новых татуировок, никаких трех часов ежедневных занятий в тренажерном зале. Дело на первом месте.

– Я все понял.

– Нам не по душе прибегать к услугам койотов. Но у нас нет выбора. Докажи, что мы не просчитались.

– Будьте спокойны, все будет сделано как надо.

– И еще одно: никаких свидетелей.

Каскад‑Мидоус, штат Айдахо,

в 32 милях к востоку от Бойсе,

16.35

– Он сам сказал? – удивленно переспросил Боб.

Раскрыв чемоданчик, Ник достал папку, порылся в ней и нашел мятый листок пожелтевшей бумаги – бланк входящего радиосообщения морской пехоты. Ник протянул его Свэггеру.

Тот увидел фамилию оператора, обозначение части – «2‑й разведбатальон», дату – прошлая неделя, и время – 04.55. Прочитал текст: «Виски‑шесть вызывает Виски‑два‑два. Опознавательный код – Олимпийский слалом. Повторяю, Олимпийский слалом».

Рядом с этой строкой на полях карандашом поставлена звездочка, а внизу на манер сноски, рядом с другой звездочкой, написано: «Никаких данных об использовании опознавательного кода «Олимпийский слалом» нет».

Остался незаписанным ответ оператора, прозвучавший как‑нибудь вроде: «Позывной и опознавательный код неверные, кто вы такой, Два‑два, какая у вас ситуация, почему вы выходите на связь с этой частью?»

Но Рей продолжал говорить, и молодой парень записал: «Виски‑два‑два вышел на место и выполнит поставленное задание. Цель будет уничтожена в ближайшие две‑четыре недели. Настроение отличное, боевой дух высокий. Semper Fi. Конец связи».

– Малыш решил, что это какой‑то розыгрыш, но все‑таки записал сообщение в журнал. На следующий день в журнал заглянул командир. В прошлом он был первым замом и помнил Два‑два. Он тотчас же связался по телефону со штабом дивизии, оттуда информация попала в штаб морской пехоты в Хендерсоне, а потом уже к нам.

– Значит, получается так, – сказал Боб. – Крус остался жив при взрыве, и затем он не приковылял обратно на свою базу, а отправился в большую самоволку. Каким‑то образом ему удалось выбраться из Афганистана и возвратиться домой. Теперь он зол как черт на то, что ему кажется предательством, из‑за которого погибли его наблюдатель и тридцать один афганец. Быть может, у него тронулась крыша. В общем, он собирается замочить этого политика, просто из мести.

– Что‑то в таком духе.

– Ну же. Тут нет никакого смысла. Особенно сейчас, когда этот афганец на нашей стороне, о чем громко заявляет во всеуслышание. То есть теперь Рей предает свою страну. По сути дела, работает на врагов. А что, если он попал в плен и переметнулся на другую сторону?

– Крайне маловероятно, однако такие случаи бывали.

– Только не Рей, – решительно заявил Свэггер, которому теперь уже казалось, что он хорошо знает Круса или, по крайней мере, представляет себе ход его мыслей. – Нет, тут налицо какая‑то более тонкая, более глубокая игра. У него другая цель, и у нас пока что не хватает ума ее понять.

– Наверное, нам сейчас еще незачем ломать голову насчет мотива, – заметила Сьюзен. – Полагаю, мы просто должны исходить из того, что у нас есть. Первым делом нам надо придумать, как остановить Рея.

– То есть моя роль в том, чтобы быть вашим снайпером‑консультантом, – сказал Свэггер.

– Ты будешь идти с нами шаг за шагом весь путь. Мы хотим, чтобы ты оценил все вероятные места, откуда можно сделать выстрел, и сказал нам, какое выберет Рей. Чтобы разглядеть то, что увидит он, но не заметим мы. Нам нужно, чтобы ты изучил пути подхода и отступления, наблюдательные точки, тайники, все то, что могут упустить из виду даже наши лучшие эксперты. Мы хотим, чтобы ты стал Крусом и помог нам рассчитать все варианты. Нам нужно, чтобы ты на ближайшие несколько недель проник в его голову и сердце.

– Чтобы вы смогли его убить.

– Если дело дойдет до этого, – подтвердила Сьюзен, чья задача, как в прошлом, так и сейчас, заключалась в том, чтобы выдавать суровую правду. – Этого никто не хочет, но ставки слишком высоки. Мы должны остановить его, Боб. Ты хоть представляешь себе, какое это будет унижение для нашей страны на международной арене, если афганского политика, находящегося под нашим покровительством, публично убьет снайпер морской пехоты?

Дата добавления: 2015-05-06