Юлия Колесникова 3 страница

Я сидела с открытым ртом, не веря тому, что сижу и слушаю все эти гадости о себе от напыщенного мудака, разодетого как баба, да и еще с подкрашенными глазами, как я теперь успела заметить.

‑ Ну что ты уставилась. Тебе сказать проще – я вижу что у тебя жирный зад. Мне нужно знать, сможем ли мы сделать из тебя хоть что‑то. Не могу же я выставить на сцену тело, а твой голос оставить за кадром. В плане таланта у тебя есть все то что мне нужно пусть и с некоторыми огрехами, но девочка, ты не можешь соблазнить даже захудалого онаниста. Удиви меня.

Наверное это была злость, потому что ни в какой другой раз я бы так никогда не поступила бы, а теперь как‑то странно решилась. Он говорил обо мне так презрительно, что я решила показать ему, что у меня есть чем удивить его. Да, я поправилась на 6 килограмм, но иногда мне казалось что по килограмму ушло в каждую грудь, и у меня без преувеличений на данный момент стал третий размер, который был трудно скрывать даже в безрукавке. Почти обрывая пальцы я начала расстегивать штаны и сдирать с себя водолазку, при этом полыхая гневом. Я уже давно не баловала себя красивым бельем, и к счастью на мне были спортивного типа шортики и майка поверх лифчика, я была даже больше прикрыта чем в купальнике, когда сняла с себя одежду.

Лэкс спокойно без какого либо волнения рассматривал меня, дыхание его явно не участилось, глаза оставались холодным, словно я была одета в паранджу, и мне стало стыдно, что я так спокойно разделась перед ним. И еще более стыдно от того, что я не вызываю ни у кого желание. Но по крайней мере я почему‑то не почувствовала страх, и панику, хотя должна была. Наверное в некоторой степени я не ожидала от него ничего плохого.

‑ Подними волосы и убери от лица. – все так же отчужденно приказал он, а я то думала моему унижению придет конец. Я была высокой, с длинными ногами, и правильными пропорциями тела, и хотя на животе и попе явно имелись лишние сантиметры, это не станет проблемой, если я возьмусь за себя. Но после такого мне казалось, что я не смогу понравиться ни одному парню – глаза Лэкса говорили о том, что он бы не посмотрел на меня, даже если бы у него 5 лет не было женщины. Сгорая от стыда и гнева, я резко сгребла волосы пятерней назад, открывая лицо.

‑ Что еще сделать? Станцевать канн‑канн?

‑ Хм, не удивишь, сегодня мне предлагали тайский массаж и поближе рассмотреть несколько интимных татуировок. Так что откажусь, ‑ он сказал это почти ехидно, но для ехидства нужно проявлять хоть какие‑нибудь чувства, а он их не проявлял. Мое унижение только что стало еще сильнее.

Меня аж затрясло от злости и я поспешно начала одеваться и натягивать одежду. Сначала штаны, и как только они оказались на мне, я тут же почувствовала себя лучше, еще не совсем и все же почти хорошо, а после гольфа мое душевное равновесие восстановилось. Я просто постаралась выкинуть последние несколько минут из головы, иначе этот позор будет меня всю жизнь преследовать – я просто не смогу быть уверенной с мужчинами. А он преспокойненько следил за тем как я лихорадочно одеваюсь. Пожевав некоторое время губы, Лэкс изрек.

‑ Ты ведь не Кори, и должна понимать, что тебе придется хорошенько попотеть, чтобы стать полноправным членом этой команды. Через три дня мы уезжаем в Ньюпорт – и ты должна решить, станешь ли членом команды, НО! Если ты решишься, узнай что тебя ожидает: ты будешь худеть и заниматься следующие 1,5 месяца. Будешь одевать только то, что скажут, делать то, что скажут, и слушать все что скажут. Никакого личного времени, по крайней мере следующие 1,5 месяца, а так же никакой личной жизни, если у тебя есть парень – ты вынуждена будешь с ним попрощаться, или договориться что вы сможете увидеться опять через 1,5 месяца. Тебе придется стать романтичной частью группы, и если нужно будет изображать из себя чью‑либо из нас девушку, тебе придется это делать, так как газетчики не оставят без внимания появление девушки в группе, как бы она не выглядела. Следующие 6 недель я буду перекраивать тебя так, как мне это будет не обходимо для группы, и при этом не обещаю что тебе будет весело. Не думай что будешь лишь сидеть за пианино и распевать песенки. Понимаешь?

Я все сильнее сжимала зубы, и не могла ничего сказать, потому лишь кивнула.

‑ Я вижу, что ты слишком эмоциональна, нам больше подходила по характеру Кори, но твой талант нельзя игнорировать, если бы не он тебе бы ничего не светило это точно. Усекла? Так что не стоит питать надежды на дружеские чувства, потому что следующие полтора месяца я стану твоим тираном, и чем сильнее ты будешь меня ненавидеть тем лучше станешь. Нежности и сопли оставь в школе учителям, я буду делать из тебя полярную звезду.

Мне не было что сказать ему на это, и подхватив свою сумку я пошла к выходу, но он был быстрее чем я думала, и успел перехватить меня до того как я выйду. Став в дверях он загородил мне проход, и его лицо было насмешливым, и в чем‑то угрожающим, при этом оставаясь полностью бесстрастным.

‑ У тебя три дня на то чтобы решиться. Если не сможешь, не выдержишь я не удивлюсь. Тогда точно не стоит приходить. Но если ты хочешь стать кем‑то, то лучше тебе согласиться, не каждый может попасть в эту группу – но это именно то, что предлагаю я тебе.

‑ Ага. В комплекте с унижениями, ‑ буркнула я, не смотря на него. Лэкс оказался выше, чем я предполагала, и его идеальной красоты физиономия была слишком близко, отчего я едва сдерживалась, чтобы не укусить его на память.

‑ Думаешь здесь бывает по другому? Это наивно так думать. К тому же я говорю всего лишь о 1,5 месяцах унижений, а после ты вполне возможно станешь одной из нас – своих не унижают. Повзрослей, девочка. Если ты хочешь играть во взрослые игры, готовься к ним.

Сказав это, он отступил, ну я и не надеялась, что он упадет на колени и будет меня умолять, но все же было странно все это слышать от него. Я прошла в коридор, и на встречу мне шли все остальные. Шон нес поднос с напитками, Кори обеспокоенно что‑то шептала Максу, а Эйтан слушал музыку, но все они остановились, когда я шла мимо них. У меня не было сил, что‑либо им сказать, и я просто покачала головой.

Конечно же из звукозаписывающей студии я выскочила уже в слезах, и забыв о своем пальто которое оставила у Кори в машине поспешила в сторону автобусной остановки. Я не стала вытирать слезы, так как догадывалась, что кто‑то из них может наблюдать, но чувства что я сдерживала там, должны были вылиться в слезы. В последний раз меня так унижали год назад, и тогда это было ужасно по другим причинам, но теперь, я была в безопасности, и все же напыщенному придурку удалось меня смешать с грязью.

Когда я садилась в автобус, то точно знала, что ни за что не приму это предложение. Мне стоит ехать домой, к дяде, и забыться ненадолго, а это унижение оставить в Бостоне.

‑ Что ты ей сказал? – взвизгнула разгневано Кори, и я поморщился от этого звука. Кори неплохо пела, но откуда только брались в ней такие звуки. Макс разгневано смотрел на меня, так как я посмел расстроить его беременную жену, но сейчас разговор велся не о ней.

‑ Сказал раздеться. – спокойно сказал я, так как не считал это чем‑то излишним.

‑ Да как ты мог, она моя подруга!!!

Я догадывался что это обернется именно так, потому я не любил иметь дело с друзьями, знакомыми, и родственниками друзей – это никогда не было хорошим выходом. И на данный момент мои сомнения оправдывались.

‑ Кори, я знаю, что она твоя подруга, ты попросила ее послушать, я это сделал, и да, ты говорила правду – она талантлива. Но! Теперь идет речь не о тебе и твоих чувствах а о группе, потому я не могу брать в расчет что тебе что‑то там не понравиться.

‑ Но меня вы не заставляли раздеваться.

‑ Потому что по тебе и так было понятно, что ты худая и симпатичная, к тому же наш контракт был временно – мы и не собирались делать из тебя звезду экрана, а она должна будет стать лицом группы на несколько лет. Так что я имел право знать, не покупаю ли кота в мешке.

Ноздри Кори раздувались и это свидетельствовало о том, что сейчас она закатит нам истерику, потому Эйтан почти тут же смылся из комнаты, а Шон натянул наушники, но как я понял музыку он не стал слушать, ну хотя бы он пока что был со мной заодно. Не то чтобы мне нужна была поддержка и все же иметь ее приятно.

‑ Но это свинство!

‑ Слушай, она ведь не просто там нормального телосложения – у нее жирная жопа, и лицо как яблоко – а нам нужно не только симпатичное лицо, но и тело, понимаешь.

‑ И все же так поступать с человеком нельзя. Ей и так нелегко, с ней много что случилось.

Шон тут же снял наушники и внимательно уставился на Кори, брат потупил глаза, очевидно зная, о чем идет речь, я же лишь удобнее устроился на краешке стола, куда меня согнала Кори.

‑ Так значит таким образом ты хочешь ей помочь в тяжелой жизненной ситуации? – мягко поинтересовался я, и лицо Макса тут же побледнело, он глазами просил меня не наседать на нее. Но я уже начал злиться от этих ее слов.

‑ Да, я надеюсь работа поможет ей снова стать прежней.

‑ Но это с твоей стороны свинство. Дело идет не о твоей дружбе и ее жизни, а о нашей группе, и нашей мечте. Если все обстоит так, не думаю, что она мне не нужна. Я не собираюсь нянчиться со страдающей девушкой, и думать о ее чувствах – мне нужен сильный человек, а не мышь, которая пугается своей тени.

Кори тут же стала виноватой и поняла, что проболталась о том, о чем не собиралась говорить.

‑ Но это ведь не меняет тот факт, что у нее чудесный голос…‑ слабо начала она, но тут уже вмешался брат, дернув ее за руку, он заставил тем самым жену замолчать.

‑ Прости, но он прав. Мы не благотворительная организация и не можем брать на себя ответственность за страдающие души. Здесь идет не о твоей вине перед ней, или желании позаботиться, а о нашей группе – нашей семье.

‑ Но ведь она особенная, такого голоса вы не найдете.

‑ Кори, ‑ я стал терять терпение, ‑ я дал ей на размышление три дня, если она придет и согласится выполнять все условия, то будет в группе, и если такое случиться, то ты не смей вмешиваться, какими кощунственными тебе бы не показались мои методы. Иначе она уйдет из‑за тебя, тебе ясно? А если она решит не приходить, то и проблем не будет.

‑ Она должна петь…, ‑ теперь Кори стала давить на жалость, и я прищурил глаза, смотря на нее – так легко было разгадать ее маневр. Но дело было в том, что я действительно не мог долго злиться на Кори, а она это знала. – Тогда если она все же решиться, можно хотя бы помогать ей?

‑ Помогать, но никогда не лезь в то, что я буду делать. Никто из вас, ‑ предупредил я, смотря в сторону Шона. Он был тем человеком, который всегда жалеет слабых и обездоленных, потому я догадывался, что ему захочется помочь ей. Не стоило и забывать о том, что не смотря на полноватость, девушка была красивой, и он вполне может заинтересоваться ею. – И еще, особенно нужно предупредить тебя Шон, и тебя Эйтан – если еще кто‑нибудь из вас обрюхатит очередную клавишницу, я вас прибью.

Кори рассмеялась, а Макс скривился, так как это относилось к нему, ведь он так и поступил с последней нашей солисткой. Я решил, что на сегодня общения в «семье» хватит и пошел в студию, чтобы немного заняться музыкой и теми песнями, что отложил.

В коридорах, как и днем, было пусто, и это на все то время, что мы пробудем здесь. Свет уже почти не пробивался сквозь затемненные окна, да и если он еще был на улице, я даже не мог представить себе который час. С того момента как девушка ушла у меня руки чесались сесть за пианино и заняться той песней, что она пела. В ее исполнение песни зазвучала совсем по‑другому, она замедлила ритм, убрала некоторые элементы и добавила несколько новых переходов, которых не было в оригинале. И хотя я не мог признаться остальным, но я хотел эту девушку в группу.

Когда она запела, сердце опустилось, а желудок сдавило тисками, такое со мной происходило только, когда я слушал скрипку деда, или когда еще мог играть так же как она. У нее был чистый голос, тренированный, девушка понимала, где и когда нужно остановиться, и когда стоит петь ниже. Совершенно иные чувства она вложила в мою песню, и теперь я мечтала лишь о том, чтобы написать кавер‑версию на эту песню, в ее исполнении, именно таком, как это было сделано сегодня.

Пока в памяти было свежо впечатление я сел за синтезатор, чтобы записать некоторые мысли.

Девушка была интересней чем мне хотелось признаться, и не смотря на жирноватость, я был уверен что смогу сделать из нее то, что хочу. Она будет именной той романтичной ноткой, которой не хватает нашему коллективу, привнесет свежую кровь и что самое главное, с таким лицом и голосом привлечет много новых поклонников. И наконец отвлечет все внимание от меня.

Глава 4. Предлог

Я знала, что Кори приедет ко мне в любом случае, хотя бы для того, чтобы вернуть мое пальто. Но то, что она приедет еще и с Максом меня задело. Это ведь его брат урод заставил меня раздеться, как какую‑то дешевку. Понятное дело, что я была не слишком рада видеть их обоих. Но все же когда они стояли на пороге дома, я не смогла не пропустить их.

‑ Ты злишься? – осторожно поинтересовалась Кори, проходя в гостиную и не ожидая приглашения заваливаясь на диван. Впрочем ей и не нужно было приглашение, так как дом принадлежал нашей общей подруге Милли. Макс же пока что оставался стоять. Я села на против них в кресло, но обернулась к окну и поставила подбородок на сложенные руки, чтобы не смотреть на них обоих. Лицо Макса вызывало во мне не приятные воспоминания и ассоциации с его братом.

‑ Да что ты, чему тут злиться, ‑ сухо прокомментировала я свое настроение.

Макс тяжко выдохнул, а Кори шикнула на него, но видимо это не возымело смысла, так как он заговорил ко мне:

‑ Ты не должна сердиться, дело было не в том чтобы унизить тебя, это нормально что он хотел знать с кем придется работать.

‑ Я бы сказала с «чем», такое ощущение что я не человек.

‑ Это не так, предыдущих так же осматривали, к тому же они с радостью все раздевались и при этом в комнате были даже мы.

Последние слова вызвали у Кори отчаянный визг.

‑ Что? Ты мне не говорил.

‑ Не хотел чтобы ты тревожилась. – виновато отозвался он, и наконец‑то сел возле нее, и мне стало как‑то легче когда он перестал возвышаться горой. Они оба были одеты как модели готовившиеся к фотосесии, но скорее всего наверняка собирались куда‑то идти сегодня вечером. Макс был одет в голубой костюм с узкими брюками и серой рубашкой, а Кори в лимонно‑желтое платье, которое подчеркивало ее рыжие волосы. Они были красивой парой, и смотря на них не возможно не думать о зависти.

Пока Макс старался объяснить ей все, я рассматривала их украдкой, и думала о том, какой же жалкой должна была показаться Лэксу. Мне стало ужасно стыдно за то что я перестала следить за собой, за то что так обкорнала волосы, и располнела, единственное чем я могла гордиться так это исполнением песни, да и то Лэкс отзывался о моем таланте, как о чем‑то что мне подарили. Я была унижена сегодня, подвергнута осмотру, словно меня покупали.

Когда Макс опять заговорил со мной, я была красная от стыда, потому что мне вспомнились ужасные моменты сегодняшнего дня.

‑ Думаю ты должна понять, что никто не собирался тебя унижать, но Лэкс всегда действует в интересах группы, и если он так поступил, значит такова была необходимость. Ты должна понимать, что группа для нас это все – мы семья. Мы не можем каждый раз думать о чьих‑то чувствах, потому что беспокоимся и так слишком часто о группе. Ты как никто должна понимать, что такое шоу. Ты должна стать лицом «Предательства», понятное дело, что нужно изучить все недостатки…твоей фигуры, чтобы иметь идеального человека.

Я пылала от гнева и стыда, и все же смысл слов Макса доходил до меня и что самое ужасное, обо всем этом я уже успела подумать несколько сот раз с тех пор как вернулась домой. В словах Лэкса и Макса был смысл, но пока что я не могла пересилить себя и сказать: да все нормально, ну подумаешь раздели.

Я молчала и продолжала смотреть в окно, а тишина в комнате становилась тяжелой. Им было неловко, но и мне тоже.

‑ У меня ведь есть еще три дня? – тихо спросила я, в надежде что смогу быстренько от них сейчас избавиться.

‑ Да, но это включая сегодняшний день.

Я глянула на эту суперидеальную пару, и качнула головой, не в силах пока что улыбаться.

‑ Тогда я подумаю, но сегодня я на 90% уверена что не смогу…Лэкс предупредил что меня впереди ожидают только нагрузки и его тирания. Это сложно…

‑ Но Эшли, ‑ не смогла удержаться от возгласа Кори, при этом обхватывая свой живот, будто он мешал ей говорить, ‑ ты всегда знала что путь к творчеству будет не легкий. Чем же отличается этот?

‑ Не знаю, теперь я думаю, что была когда‑то еще более наивная, чем ты…

Кори не было что на это сказать, а мне не хотелось, чтобы они задерживались здесь и мучили меня дальше. Когда они молча поднялись и пошли к двери, я последовала за ними, в надежде что смогу немного поспать, и хотя бы во сне не видеть, как снимаю одежду перед Ледяной глыбой.

‑ Ты должна согласиться, ‑ уже в дверях сказала мне Кори, развернувшись вполоборота, и не смотря на меня, ‑ я знаю, Лэкс этого не скажет, но твой голос то что он искал давно. И он будет терроризировать тебя, но потом, когда контракт закончиться, а вы все станете семьей, ты сможешь надеяться на песни написанные ним. Почему ты не видишь этого будущего?

Я поджала губы и смотрела на свои босые ноги, и не знала, что ей ответить.

‑ У меня есть три дня. Так что пока!

Я закрыла дверь и поплелась к дивану, где надеялась вырубиться на три дня, и проспать то время когда должна дать согласие.

Денек выдался просто ужасным. Закрыв глаза я сидел в студии, все еще не готовый чтобы ехать куда‑либо развлекаться, но Шон звонил уже три раза, потому нужно было идти переодеваться и тащиться к ним. Редко, очень редко у меня не было сил, чтобы заниматься такой работой, как общественные мероприятия, и сегодняшний день как раз был таким.

Пришлось переслушать кучу записей, посмотреть на десятки голых тел, и послушать пошлые шутки продюсера Бина, но пока что мою совесть мучило то, что пришлось заставить ту девушку раздеться. Как же ее зовут? Как я не старался не мог вспомнить, но ее обвиняющий взгляд заставлял чувствовать себя отвратительно, так что нужно было это прекращать. Если дам чувствам волю, стану слабаком.

И еще ее голос…этот голос все отдавался эхом в моей голове, и я не мог поверить что наконец нашел то что мне нужно, и даже лучше. Конечно же я не сказал ей, но меня вполне удовлетворило то, как она выглядит. Натуральная блондинка, не платиновая, а ближе к русому, с зелеными глазами. Странный кстати оттенок был у глаз – похожий на морскую воду. И ноги длинные, грудь – большая и что важно не силиконовая, проблемой только оставался лишний вес. Если она согласиться, тогда я смогу заняться ее внешностью, а Эдвард‑руки‑ножницы поможет мне в этом. Необходимо будет заниматься с ней вокалом, чтобы исправить некоторые недочеты и научить ее правильно петь. Она пела ту песню красиво, но как то не так как это нужно, не было тех чувств, которые я вложил в песню.

Возможно, по приезду домой, я еще напишу список того, что нужно будет сделать, чтобы превратить ее в идеал. Ее эмоциональность будет мешать, она не сможет стать податливой как тесто, и в то же время, вряд ли эта девушка слишком то взрослая, чтобы уметь перечить. Когда я думаю об этом, руки начинаю чесаться, так хочется наконец превратить эту девушку в то, что я мне нужно. В голове уже нарисовалось несколько тем для фотосессии, и почти возникла идея для клипа на обновленный «Дайте снега».

Остается проблема того, что она может не согласиться. Девушка наверняка обидчивая, и вряд ли Кори здесь поможет. Тогда возможно придется попросить Шона уговорить ее, он на такие дела мастак. И все же тогда со временем из‑за этого могут возникнуть проблемы. Тоже не хорошо. Ну что ж, не останется ничего другого, как усмирить свою гордость и пойти к ней самому – не думаю, что это будет для меня сложней, чем когда‑то было ходить по продюсерам. Ничего, я могу постараться и быть хорошим, даже милым. Если я хочу чтобы этот голос пел мои песни запланированные на следующий альбом, я очень сильно постараюсь.

Подойдя к зеркалу я поправил волосы, и оценивающе окинул подведенные глаза, возможно и не стоит стирать карандаш, все выглядело как раз так, как того хотят фанаты. Образ был сохранен.

Голова раскалывалась, или так мне казалось, пока я не поняла, что кто‑то очень сочно стучит в дверь, возможно даже ногами. Милли с мужем еще не могли вернуться с отдыха, тогда возможно это снова пришла Кори. Я уже немного остыла и я была готова выслушать ее нормально, хотя теперь меня уже не надо было убеждать. Это вчера я была на 90% против того, чтобы попасть в «Предательство» а сегодня всего лишь на 30%. Я занималась домашними делами и ловила себя на том, что думаю, как буду общаться с парнями, как избегать подобных ситуаций с унижениями, и как буду выступать с ними.

Злясь на себя и на неспособность что‑то толково сделать в доме, я включила телик и после вырубалась под него. Сев на диване, я еще несколько мгновений приходила в себя, чтобы понять, где я, а уж после пойти открывать дверь. Телевизор вещал не так уж и громко, и все же я его выключила, когда пошла открывать дверь.

Темно на улице еще не было, и дом находился на очень оживленной и к тому же густонаселенной улочке, потому я не боясь распахнула двери. Не стоило. Я резко закрыла дверь, когда стыд и злость волной налетели на меня при виде знакомого лица, но ботинок незваного гостя был быстрее, и не позволил двери закрыться окончательно.

‑ Что за ребячество, ‑ презрительно процедил любимый мной во многих песнях голос. – Открывай, хочу с тобой поговорить.

Я тряслась от злости и в некотором смысле от страха, так как вид Лэкса опять вернул меня на день назад в студию, где я стояла перед ним почти голая, и к тому же должна была выслушивать гадости о себе. Но в то же время я понимала, что не правильно себя так вести. Мне не пять лет, и у меня не может быть к этому человеку личных счетов, то как он себя повел, было во благо группы. И я точно не сомневалась, что если бы пришлось вернуться назад, в прошлое, он бы поступил так же. Думаю у него и на минуту не мелькнуло мысли о том, чтобы извиниться. Но все же его что‑то сюда привело. Любопытство быстро взяло верх над злостью.

Осторожно открыв дверь, я постаралась придать себе спокойный вид и уставилась на него. Музыкант одарил меня ледяным взглядом, а потом приподнял ногу и платком вытер ботинок, который я зажала дверью. Сегодня он не был одет как в прошлый раз – не в светлое, а в черные узкие джинсы, и голубую обтягивающую рубашку, заправленную за разрисованный пояс. На шее у него болтался тяжелый шарф, на голове была щегольская шляпа, а волосы не были прямыми как в прошлый раз, а взлохмаченными, что делало из него не такого мерзавца, каким он являлся. Через руку у Лэкса был перекинут свитер на пуговицах, толстой вязки, на плече висела камера. Он раздражал тем, что одеваясь гламурно, не переставал выглядеть мужественным и привлекательным. И черт побери, камеры не лгали, он был именно таким, каким хотел казаться – грубым, отстраненным, гордым и все‑таки красивым. Странно, что тебе не нравится человек, но его внешность кажется красивой. Интересно, как бы отреагировали фанатки «Предательства» узнав о том, что их кумир самая отъявленная жопа с ручками!

‑ Эти туфли ручной работы, ‑ заявил он мне, и надавив на дверь рукой вошел внутрь, игнорируя мое недовольство.

‑ Ну что же ты, не стесняйся, проходи, ‑ пропела я, но когда его губы пренебрежительно поджались, то пожалела об этом.

‑ Я уже вошел. Прости что без разрешения, но не хочу, чтобы люди начали меня узнавать, тогда вокруг этого дома будут ночевать фанаты. Тебе ведь этого не надо?

‑ Нет, ‑ жалко ответила я, и захлопнула дверь. Что за черт! Я и так целый день думаю об этой группе, думаю о том, как это быть их лицом, их новым голосом, петь с этим фашистом, и тут еще препирается он, как напоминание об унижении.

Лэкс явно не был озабочен тем, что пришел без приглашения в чужой дом, он вел себя так, как будто часто приходил сюда и является другом семьи. Кинув свой пиджак на диван, он устроился там же, перекинув ногу на ногу и выжидающе смотря на меня.

Видимо это было приглашение сесть. Нормально, меня приглашают сесть в доме в котором я живу. Сев напротив него, я подумала что это напоминает вчерашний приход Кори и Макса, но кажется я поменялась теперь местом с ними.

‑ Итак, ты подумала?

‑ Вроде бы говорилось о трех днях? – склонив голову набок, я рассматривала мыски его ботинок, но мне точно не хотелось смотреть этому человеку в глаза.

‑ Да, и эти три дня заканчиваются завтра утром к 10 часам, так как я уже уладил все свои дела в Бостоне, мне хотелось бы уже поехать в Ньюпорт.

‑ В Ньюпорт? – переспросила я, не понимая, что им там делать.

‑ Да, в Ньюпорте есть дом, который принадлежит нашей группе, там мы проводим отпуск. На самом деле так о нашей поездке думают все, но мы собираемся совмещать отдых с работой.

Ну этот точно может думать лишь о работе. Смотря на напыщенного павлина который сидел передо мной, я не могла себе представить его в шортах и футболке, играющего на пляже в волейбол. Только где‑нибудь на фешн‑вечеринке или же на показе мод, в обнимку с тощей, холодной мымрой. От чего при этой мысли мне стало смешно.

‑ Я написал уже несколько песен, и хочу написать все остальные для альбома, и там мне работается лучше. – тут он замолк, что заставило меня глянуть на него. Парень явно был в затруднительном состоянии, он понимал, что ему следует передо мной извинится, но не мог это произнести. – То что было вчера не относится именно к тебе как к личности, то же самое было и со всеми, потому я здесь не для того чтобы извиняться или же умолять тебя вступить в группу. Твой голос мне нравится, ты уверенно играешь, и видно, что у тебя была неплохая школа – но ты сырой материал. Если хочешь стать кем‑то, то тебе к нам, я сделаю из тебя звезду. Вот это, ‑ он вытащил из кармана пиджака диск, и потряс ним в воздухе, прежде чем положить на столик, ‑ та песня, что ты пела вчера. Здесь минусовка сделанная под тебя и твой голос, если ты хочешь петь нечто такое, то что пишу я, то ты еще к 10 утра будешь возле студии. Нет, тогда я боюсь, что никто не сможет сделать из тебя певицу, так как ты слишком многого хочешь. Так не бывает – нет легких путей в этом бизнесе, так и знай.

‑ Минусовка написанная под меня? Под мой голос? – я невольно протянула руку и взяла диск, так как только эти слова остались значимыми в голове из всех сказанных.

Он надменно растянул губы в улыбке, очевидно понимая мои чувства в данный момент. Это тоже самое если бы Дебюсси написал для меня сонату.

‑ Да, мне понравилось, как ты ее исполняла, но некоторые места были не идеальными, я сделал ее теперь идеальной – можешь проверить.

Я даже не дослушала, что он сказал, а кинулась к своему старому синтезатору, купленному для меня дядей еще лет 5 назад, и поставила диск. У меня дрожали руки, когда фонограмма заиграла, и я тут же поняла, о каких недочетах он говорил – вступление у него было мягче и с переходом перед началом слов, а за тем и припев был немного изменен, и мне там не нужно было в конце брать так высоко. Прослушав фонограмму несколько раз, и совершенно забыв о самом композиторе, я просто уставилась в одну точку, и прокручивала в голове, как все это будет звучать, если соберутся все парни из группы и здесь будет не одно пианино. В предвкушении я даже закрыла глаза и радостно завопила, но мою радость прервало недовольное фырканье. Едва не застонав от досады я повернулась к источнику того злополучного звука.

Конечно же Лэкс не остался сидеть на месте, а ходил по комнате и теперь рассматривал фото Мелли и ее мужа, а также мои фотки. Но он явно потешался из‑за моей радости.

‑ Итак, ты согласна? – он говорил скорее утвердительно, словно и не спрашивал меня, а приказывал.

Но меня покоробил не тон его голоса, а то, что он все же хочет получить ответ сегодня, и я не могла быть такой жалкой, чтобы снова сказать, что у меня ведь есть еще в запасе время. Я сидела между двух огней – с одной стороны был диск с фонограммой, а с другой стоял он – тот кто унизил меня, не считал должным извиняться, и обещал еще большие нагрузки в ближайшие 6 недель. Но я вдруг так близко подошла к тому, чтобы осуществить свою мечту, стать той, кем мечтала быть с 8 лет. Как я радовалась мечтам, в которых я уезжала прочь из глухой Монтаны, чтобы стать известной певицей! Дядя никогда меня не понимал, и все же поддерживал, что я ему скажу, когда вернусь, и все еще буду никем? Разве такой шанс еще появится?

Дата добавления: 2015-05-06