Зигфрид

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид.

Кримхильда.

Зигфрид?

Зигфрид. А ты ждала другого?

Другого?

У тебя на пальце кровь. Ты уколола палец?

Уколола палец?

День чудес.

Кримхильда превратилась в эхо.

Очнись, жена!

Зашел я попрощаться.

Уже… так быстро…

Да что с моею умницею милой?

К чему ее бессвязные слова?

Кто разум твой похитил, королева?

Прости жену. Она готова стать

Торговкой – скифской музою злоречья,

Сварливой бабой, старым помелом,

Чтоб только ты не ездил на охоту.

Мне снился сон!

О снах и страхах – после. После охоты. Я не суеверен.

Во сне тебя давили две горы.

Ну, милая. И, кстати, - ты обещала вышить мне рубашку.

Останься дома, Зигфрид.

Вот Брюнхильда…

Что, Брюнхильда?

Я говорю – счастливец муж ее.

Король бургундов едет на охоту

В рукой Брюнхильды вышитом плаще.

Для Гюнтера она забыла отдых

И некогда ей было видеть сны -

Она узор плела иглой усердной.

Брюнхильда – ведьма.

Очень может быть.

Но выгляни в окно!

Ты видишь толпы нищих?

Калек безглазых – войско вечной тьмы…

Что привело их в этот ранний час

На королевский двор?

Привлек их дивный блеск работы чудной,

Пурпурный плащ – подарок королевы…

Но, милая, ни пурпур, ни шитье,

Не сделают желаннее Брюнхильду

Моей жены – прелестной белоручки.

Нет сил молчать.

Возьми свою рубашку -

Обещанный Кримхильдою подарок…

И будь что будет.

Всех чудес,

Которых только слышал я названья,

Собрание двойное…

Свод небесный… Поля и горы,

Реки, города…

Всё – здесь, всё – здесь.

Затмила ты, Кримхильда,

Своим искусством прочих славных жен.

Рога трубят.

Ступай, отважный витязь.

Лети будить сонливых духов леса,

Сбивать рукой с высоких веток шишки,

Конем топтать селенья муравейцев.

Пусть будет с праздником охота схожа.

Пусть радость на конце копья танцует.

А если, вдруг, на солнечной поляне

Ты в полдень жаркий отдохнуть захочешь,

Пускай широким взмахом мощных крыльев

Чело тебе остудит дикий гусь.

Вернись живой.

Целую крест – вернусь.

Зигфрид уходит.

* * * *

Кухня в средневековом замке. Медянкина с ненавистью моет столовые приборы. Мама Валя готовит блюда для свадебного стола.

Медянкина (гневно). Cвадьба, да? А какая свадьба? Почему на кухне? Почему сегодня? Кто-нибудь мне скажет – почему? (Никто не спешит ей отвечать) Я даже не беру конкретную свадьбу – черт с ней. Я в душевном смысле хочу спросить – нафига? И, кстати, где моя сестрица?

Мама Валя. Звонить пошла.

Медянкина. А при чем тут «звонить» к ее непосредственным функциям? (Доверительно) У меня сестра – ложкомойка.

Мама Валя. А действительно – что это за свадьба такая странная?

Появляется Медянкина младшая.

Медянкина. Явилась – не запылилась. Ты где была, чудо?

Медянкина младшая. Звонить ходила.

Медянкина. Звонить. А знаешь, что вот это такое?

Демонстрирует вилку с длинной ручкой.

Медянкина младшая. Вилка.

Медянкина. Для чего вилка?

Медянкина младшая. Для… не знаю.

Медянкина (сестре). Это вилка для сырного ассорти. Вот когда будешь знать, что это вилка для сырного ассорти, тогда звони – хоть обзвонись, никто тебе слова не скажет. А пока, сестрица, осваивай работу ложкомойки.

Снимает резиновые перчатки.

Медянкина младшая. Я не ложкомойка.

Медянкина. Ты, сестра, ложкомойка. И не надо с этим спорить.

Отдает резиновые перчатки сестре и вываливает перед Медянкиной младшей целый таз грязных приборов. Несчастная влюбленная ложкомойка приступает к работе.

Медянкина (жалко стало сестру). Ты, Люся, не обижайся, я это для твоей же пользы. Ты кому звонила? (Медянкина младшая молчит.) Валерке? Да можешь не говорить – и так вижу. (Жалость кончилась.) Ну я не знаю, как с ней после этого разговаривать.

Мама Валя. Что ты к сестре прицепилась? Может, у нее чувство. Может, она любит.

Медянкина. Что она там может налюбить? У нее же в голове один этот Валерка дурацкий, и больше ни-че-го. Взрослая ведь уже девка, а соусницу от сахарницы отличить не можешь. Куда тебе еще и Валерку? Выучись сперва, потом уже о валерках думай. Ты, чучело.

Медянкина младшая. Он жениться обещал.

Медянкина (задохнувшись от возмущения). Я ему покажу – жениться. Я ему устрою. Мала еще – замуж. Ум отрасти сперва.

Медянкина младшая. Я, Марин, зато добрая.

Медянкина. Ты меня моей биологией не попрекай. Добрая нашлась. Вот как ты мне за все хорошее платишь… (Плачет.)

Медянкина младшая (бросается к сестре). Мариночка, миленькая, прости меня.

Медянкина. Свадьбы, свадьбы, свадьбы – все с ума посходили. (Вытирает слезы.) Уже додумались – на кухне жениться. И ведь получается, что кто-то из наших же задумал это дело. И молчит. Вопрос – кто? Ну, признавайтесь.

Медянкина. Мама Валя, ты?

Мама Валя. А почему такая ирония?

Медянкина. Может ты, Надежда Петровна?

Все обмениваются улыбками. Уборщица в первое мгновение даже не понимает, что обращаются к ней.

Мама Валя. Ты, Надька, замуж собралась?

Уборщица. Собралась. Вот мой жених. (Показывает на швабру.)

Медянкина. Ну все. Остаюсь я, сестрица моя…Так, кто еще? А, артист наш. А где он, кстати?

Мама Валя. Спит как всегда.

Медянкина. Вот за что не люблю артистов – не видно его и не слышно. Тихий-тихий, а потом как скрючит физиономию – и сразу к нему человеческое внимание. Почему так? Я тут вам представляю ситуацию, рассказываю, хлопочу – но я не артистка. А он спит – и он артист. Это правильно?

Уборщица. Глупости ты все говоришь.

Медянкина. Хуже артистов только уборщицы. Злейшая чума. Моя б воля, я бы вас всех извела.

Уборщица. Ну и жили б тогда в грязи по уши.

Медянкина. Не нужно. От уборщиц как раз главный мусор и развивается. Э, артист, вставай!

Из-под сушилки, потягиваясь, появляется Ленивец.

Ленивец. Доброе утро.

Медянкина (раздельно и внятно). После вчерашнего… я… с тобой… не разговариваю! (Демонстративно игнорирует Ленивца. Делится с людьми кухни последними новостями.) Мы с Люськой сегодня такую аварию видели.

Медянкина младшая (счастливо). Ага.

Медянкина. Идем к метро, а тут автобус на повороте – с этой, как ее… ну вы знаете…

Медянкина младшая. С иномаркой.

Медянкина. Вот, с иномаркой… Лоб-в-лоб! Мы даже на работу опоздали.

Медянкина младшая. Пока не досмотрели, не ушли.

Мама Валя (голосом пораженной до глубины души поварихи). И жертвы были?

Медянкина (решительно). Не было! (Ее сестра кивает – подтверждает информацию.) Водитель только погиб. А жертв не было. (Сообщает внимательно слушающим коллегам.) Ну вот и все, собственно. Коллеги разочарованно расходятся.

Ленивец. Лю-усь! Что-нибудь выпить принеси!

Медянкина младшая. Ага, сейчас компотику налью.

Ленивец. (Весело) Чем бы заняться таинственному лицу в ожидании живоносной влаги?

Медянкина. Неплохо бы таинственному подлецу в ожидании гнусной браги почистить килограммчик-другой морковки.

Мама Валя. Да, морковочки – не помешало… бы.

Ленивец. Я – морковку чистить не буду.

Мама Валя. Это почему же? Большой артист, да?

Ленивец. Я не потому не буду чистить морковку, что я большой артист (тем более, что я себя вообще артистом не считаю – это вы меня так называете).

Мама Валя. А почему же?

Ленивец. А потому, что я не умею чистить морковку.

Медянкина. А что ж ты умеешь?

Ленивец. Мадам, не настолько я ценю в вас собеседника, чтобы так прямо все свои умения и выложить.

Медянкина. (Маме Вале). Что он сказал?

Мама Валя. Грубит.

Медянкина. (Ленивцу). Грубишь?

Ленивец. Не грублю, а говорю правду – разницу чувствуете? Ну хорошо, допустим, я умею прорицать… Это, так сказать, самое безобидное…

Медянкина младшая (принесла попить, протягивает ладошку). Погадайте мне, пожалуйста.

Ленивец. Девушка, я с тобой на «вы» не переходил. И гадать тебе не буду.

Медянкина младшая (расстроено). Почему?

Ленивец. Не мой масштаб, золотко. Я предвижу явления мирового порядка, к личностям заурядным неприменимые. Одно могу сказать, Люся: разделишь общую судьбу.

Медянкина младшая. В каком смысле общую? (Обижено.) Я не согласна, я замуж хочу.

Медянкина (сестре). Успокойся. (Ленивцу.) Ну хорошо, а чего ты мирового масштаба можешь? Катастрофы можешь?

Ленивец. Я, в общем-то, и сам катастрофа…

Медянкина. Ну это понятно. А что-нибудь поприличнее?

Ленивец (немного обижено). Да пожалуйста. Вот, встречайте…

Вбегает Новенький.

Новенький. Добрый вечер…

Медянкина младшая. Здравствуйте.

Мама Валя. Новенький. Холёсенький.

Медянкина. Это – катастрофа?

Ленивец. Это – катастрофа!

Новенький. Где я могу спрятаться?

Мама Валя. А ты кто?

Новенький (честно). Я не знаю.

Медянкина младшая. Как необычно.

Новенький. То есть, я догадываюсь, но я не уверен.

Медянкина. А че приперся тогда? Тут кухня, тут нельзя посторонним.

Мама Валя. Да что ты, Марина, в самом деле. Не видишь, мальчик – дурачок. Мальчик, ты дурачок?

Новенький. Вполне возможно. (Нервничает.) Где мне спрятаться?

Медянкина младшая. А что случилось?

Медянкина. Гонятся за тобой?

Новенький. Если кричат «стой», это значит, гонятся?

Медянкина. (Маме Вале). Мама Валя, ты как думаешь?

Мама Валя. Я думаю… Это, я думаю, смотря кто кричит.

Медянкина. А кто кричит?

Новенький. Я не знаю.

Мама Валя. Мужчина, женщина?

Новенький. Сперва женщина, потом – мужчина.

Медянкина. И как они кричат? «Стой!» – так и кричат?

Новенький. Женщина кричит: «Стой, ты куда?», а мужчина просто «Стой!»

Мама Валя. Они, что, сразу двое кричат?

Новенький. Нет. Сперва женщина кричала. Когда я встал с кровати…

Медянкина. С какой кровати?

Мама Валя. Со своей кровати он встал, зачем ты мальчика глупости спрашиваешь?

Новенький. Нет, с ее кровати.

Медянкина (победно, Маме Вале). Ну?

Мама Валя (Новенькому). Слушай, дурачок, а дурачок ли ты?

Новенький. Непонятно.

Медянкина. Это мы сейчас проверим. (Новенькому.) Целоваться умеешь?

Новенький. Возможно. Надо только освежить в памяти.

Медянкина. Ну так че, освежим?

Новенький. Давай.

Медянкина зачем-то долго вытирает руки, затем руками вытирает губы, затем снова руки. Приближается к Новенькому на один не решительный шаг.

Медянкина. Ой, Люсь, давай лучше ты.

Подталкивает сестру к Новенькому. Поцелуй. Новенький, после секундного замешательства, привлекает к себе Люсю и ведет себя несколько более по-мужски, чем позволяют обстоятельства. Медянкина пытается оттащить Новенького от сестры. Наконец, ей это удается.

Мама Валя. (ставит диагноз). Дурак. Но – не очень.

Медянкина. И что нам с ним делать?

Новенький. Спрячьте меня. Я чувствую, он уже близко.

Новенького прячут. Входит Хаген. Обходит молча по периметру кухню, останавливается перед Ленивцем.

Хаген. Ты?

Ленивец. Возможно. Смотря что – «я».

Мама Валя (подходя с ложкой). Карлыч, попробуй на соль.

Хаген (пробуя). Нормально. (Пауза.) Можно еще.

Мама Валя (с фальшивым чувством). Как ты помог!

Сделав Ленивцу знак «в случае чего – зови», Мама Валя возвращается на свое место.

Хаген (Ленивцу). Рассказывай.

Ленивец. О чем?

Хаген. Рассказывай.

Ленивец. Пожалуйста. Происхождение мое странное. Существуют разные версии…

Хаген. Меня не волнует твое происхождение.

Ленивец. Вот и зря. Мое происхождение – ключ ко всему… Не хотите о происхождении, давайте рассмотрим мое воспитание. Воспитанием моим занимались люди психически неустойчивые, ориентированные на грабеж и бесчинства…

Хаген. Что ты делал в ее спальне?

Ленивец. В чьей, простите, спальне?

Хаген неодобрительно смотрит на подслушивающих людей кухни и шепчет что-то на ухо Ленивцу.

Ленивец. Нет… Нет. Ну что вы… Нет, Хаген Карлович. Я, конечно, человек морали дохристианской, но чтобы с женой нашего короля, нашего солнца… Нет. Это вы меня с кем-то путаете. Да она и не в моем вкусе. Вот, я скорее с… (оглядывает контингент) Надькой забратаюсь. Надька, будем брататься?

Уборщица. Кто ты такой, чтобы со мной брататься!? Ты мизинца моего не стоишь.

Медянкина. Сдурела баба.

Ленивец. Видите, как получается, Хаген Карлович. А вы говорите – спальня. Не любят меня королевы. Не любят и все.

Медянкина (игриво). Ну, это ты прибедняешься.

Ленивец. Марина… Я о королевах говорю.

Медянкина. Хаген Карлович, скажите ему…

Хаген (закипая). Слушай, артист…

Ленивец (перебивая). Да не артист я.

Хаген (медленно). Мне сказал Гюнтер, что ты артист, значит будешь артистом.

Ленивец. А если б он сказал вам, что я лошадь?

Хаген. Если бы Гюнтер сказал мне, что ты лошадь, ты бы сейчас стоял в стойле.

Ленивец. Вы себя сами слышите? «Лошадь – стойло» – это я понимаю. А вот «артист – кухня» – это как? Если я артист, тогда я должен жить не на кухне, а уж, по крайней мере, в буфете.

Медянкина. А у нас для вас буфета нету.

Ленивец. Нет буфета – нет артиста. (Поднимает палец вверх.) Логика!

Новенький появляется на свет божий.

Новенький (Ленивцу, радостно). Вы тоже… вы тоже любите логику?

Ленивец. Тьфу, балбес. (Расстраивается, садится рядом с Мамой Валей – вертит в руках морковку. С ненавистью начинает чистить ее – как будто вяленую конскую ногу строгает)

Новенький немного сбит с толку. Хаген внимательно на него смотрит.

Хаген. Я тебя знаю?

Новенький. Как вы можете кого-то знать, если вы себя не знаете. (Грустно). Такая хорошая наука – логика. (Хагену.) Вы что-то спросили?

Хаген (почти тихо). Что ты делал в спальне Татьяны Рудольфовны?

Новенький (воодушевляясь). Как я люблю загадки. Сейчас, сейчас, только не подсказывайте… (Начинает разгадывать логическую загадку.) Спальня, это от слова «спать». Значит, спальня – место, где спят. Если вы говорите, что я был в спальне Татьяны Рудольфовны, то… (Радостно сообщает решение задачи.) Значит, я там спал! Логично?!

Хаген. Потише.

Татьяна Рудольфовна (входя). Погромче! (Подходит вплотную к Новенькому). Что ты сказал? Что ты делал в моей спальне?

Новенький (испуганно). Спал.

Татьяна Рудольфовна. Спал! Он спал! (Всем.) Вы слышали! Вы слышали? Он спал! (Внятно и громко.) Если б ты спал. Ты не спал. Ты… дрых! (Ходит, рассерженная. Ищет понимания у Медянкиных.) Я 19 лет замужем, я свободная женщина – вы меня понимаете. Я лежу на софе, я читаю фотоальбом, я жду своего адвоката. (Таинственно.) Скрып. (Оглядывает аудиторию.) Дверь! Я начинаю волноваться – входит этот, смотрит на меня – я просто в шоке… Он подходит… Он садится… Он ложится… Он засыпает! Ну как после этого верить чувствам?

Медянкина. Как я вас понимаю, Та-тьяна Рудольфовна.

Татьяна Рудольфовна. Я его бужу – он вскакивает и убегает.

Медянкина. Как это на них похоже. Вот у меня вчера…

Татьяна Рудольфовна (удаляясь, Медянкиным). Я вам кофточку приготовила.

Медянкины (вместе). Ой, спасибочки вам, Татьяночка Рудольфовна.

Хаген (Татьяне Рудольфовне, вдогонку). Вы его знаете?

Татьяна Рудольфовна. Кого? Дурачка? Сегодня первый раз вижу. (Романтично.) Он мне, конечно, напоминает одного… (Обрывая себя.) Но это не он. Тот был не дурак. Тот был, ох, не дурак.

Входит Охранник с Плотным. Плотный при полном параде – в руках дипломат, шампанское и букет цветов.

Охранник. Татьяна Рудольфовна, к вам пришли.

Татьяна Рудольфовна преображается. Идет львицей к Плотному.

Татьяна Рудольфовна. Ярик.

Плотный (целуя ручку). Танечка.

Татьяна Рудольфовна. Я вас так ждала. (Позволила себе заметить букет.) Это мне? В честь чего?

Плотный. Ровно полторы недели, как я имею счастье представлять ваши интересы.

Татьяна Рудольфовна. Вы интересный мужчина, Ярослав. Любите спать?

Плотный (опешил). Что?

Татьяна Рудольфовна. Это так, к слову. Поднимемся ко мне. (Через плечо, Повару Г.Ц.) Ужинать не буду. (Удаляется.)

Хаген (вдогонку). Татьяна Рудольфовна, а как же свадьба?

Татьяна Рудольфовна. Какая свадьба? У меня сегодня дела в городе. (Окончательно удаляется. Слышен ее громкий смех.)

Мама Валя. Да, кстати, Карлыч, ты у нас особа приблизительная…

Хаген. Приближенная.

Мама Валя. Вот и я говорю – ты все знаешь. Какая свадьба? Кого замуж выдаем?

Хаген (не без горечи). Не знаю.

Медянкина. (в сторону, шепотом) Постарел, Хаген Карлович. Нюх потерял.

Хаген. Если ты такая смелая, спроси сама у Гюнтера.

Медянкина. А, что? И спрошу. Вообще этот Гюнтер – кто такой этот Гюнтер? Я, что, Гюнтеров таких не видела? Да я, если хотите знать, могла за него уже триста раз замуж выскочить. Очень даже запросто. Случай просто не подвернулся.

Входит Гюнтер.

Гюнтер. Времени не было.

Медянкина. Времени не было… (Заметив, кто пришел, растягивает рот в неестественной улыбке.) Здра-а-асьте.

Гюнтер (неожиданно сильным и властным голосом). Господа, прошу минуту вашего внимания. Я поднял мост. Пока Надежда Петровна не выйдет замуж, никто не выйдет из замка. Спасибо. (Уходит.)

Мама Валя (Надежде Петровне). Ну, чего молчишь?

Уборщица. Да вы не волнуйтесь. Я все равно не могу замуж.

Медянкина. Это почему же?

Уборщица. Во-первых, он мне не пара…

Мама Валя. Кто – не пара?

Уборщица. Да никто не пара. А, во-вторых, у меня уже есть муж.

Мама Валя. Наденька, ты же вдова.

Уборщица (соглашается). Вдова.

Мама Валя. Так как же?

Уборщица. Не знаю.

Мама Валя (вздыхает). О-хо-хо. Грехи наши тяжкие.

Медянкина. (Хагену). Вы мне, пожалуйста, объясните, Хаген Карлович, кто сегодняшнее меню составлял?

Медянкина ставит на стол и открывает большую картонную коробку. Большинство кухонных людей, незаметно для самих себя, начинает испытывать острую необходимость в предметах и приборах, которые находятся именно на том столе, где стоит коробка. Постепенно, вокруг нее собрался весь цвет кухни.

Мама Валя. Карлыч, ты, пожалуйста, не думай, что мы совсем дикие. Экзотическая кухня, запоминающееся меню – я все понимаю. Но, знаешь, как-то… не по себе.

Медянкина младшая. Ящерка обыкновенная. На рэ называется.

Медянкина. Варан, что ли?

Медянкина младшая. Ага, варан.

Уборщица (узнав). Дракон.

Хаген. Приготовьте его хоть как-нибудь.

Мама Валя. Давай, Марина, – ты же хочешь быть поваром. Надо с чего-нибудь начинать.

Медянкина. Я живого готовить не буду.

Медянкина младшая ( или Уборщица) (о рептилии). Смотрите, все понимает. Умненький.

Мама Валя. Всё, по местам, не стойте человеку над душой. И так уже нервничает.

Хаген. Кто-нибудь его прикончит, наконец?

Новенький подходит убивать дракона. Замахивается ножом. Гаснет свет.

* * * *

Поляна. Зигфрид и Гюнтер стоят, рядом с шахматной доской, которую держит над головой коленопреклоненный Хаген. Зигфрид передвигает фигуры резко и легко. Гюнтер подолгу задумывается над каждым ходом, но, приняв решение, хватает фигуры соперника, как сова хватает лесную мышь.

Гюнтер. Переходи.

Зигфрид. Не хочу.

Гюнтер. Не хочешь – как хочешь. (Берет коня Зигфрида и теряет интерес к игре. Ходит по поляне – занимается гимнастикой.)

Гюнтер. Видишь, ты уже стал проигрывать.

Зигфрид (все еще смотрит на доску). По-моему, как раз наоборот.

Гюнтер. Нет, что-то с тобой случилось. Раньше ты никогда не проигрывал, а даже если проигрывал, то не боялся признать поражение.

Зигфрид. Как же ты можешь знать, что я не боялся признать поражение, если я никогда не проигрывал? Нелогично.

Гюнтер (немного смущен, но быстро скрывается за щитом заемной мудрости). «Кто потерял все, кроме логики, тот потерял больше, чем тот, кто потерял все.» (Постепенно до него доходит значение выигрыша.) Слушай, даже как-то обидно – мир поскучнеет, лишившись единственного безукоризненного героя, лишившись Зигфрида.

Зигфрид. Почему меня надо лишаться?

Гюнтер. Я не говорю – надо. Я говорю – уже лишился. (Глядит с теплотой на Зигфрида, все еще анализирующего ситуацию на шахматной доске.) Но, знаешь, тебе так даже больше идет. Ты стал какой-то (подбирает слова) настоящий, что ли…

Зигфрид (апеллируя к положению фигур). Да с чего ты взял, что я проиграл?

Гюнтер (участливо). Ты хоть не разучился понимать язык птиц?

Зигфрид. Почему это я должен разучиться?

Гюнтер. Не хочу тебя огорчать, но для мифа это самое обычное явление – герой, совершивший ошибку, лишается всех своих волшебных свойств. (Указывает на ворону, сидящую на ветке.) Что говорит та ворона?

Зигфрид. Она молчит.

Гюнтер. Ну вот, видишь, началось…

Зигфрид. Ничего не началось. Она действительно молчит.

Гюнтер. Допустим. (Увлекается рассуждением на отвлеченную тему.) Знаешь, понимать язык птиц – это ведь моя давняя мечта. Моя – а не твоя. И вот – ты понимаешь его, а я – нет, где здесь справедливость?

Зигфрид (пропуская мимо ушей зловещий смысл речи Гюнтера). На самом-то деле, я стремился не к тому, чтобы понимать язык птиц… Я хотел понимать птиц. Понимаешь? Ну что мне дало понимание языка? Да, стали удаваться трюки типа: «Эй, рыжая-сука-не-помню-как-тебя-зовут, принеси мой сапог!» (Смотрит, как рыжая сука приносит сапог.) Умница! И что? Как только я стал понимать язык птиц, птицы это поняли и стали держать язык за зубами. Вот эта ворона, она же не спроста молчит. Она молчит, потому, что ей есть о чем молчать.

Гюнтер (делая последний ход). Мат!

Зигфрид некоторое время молчит, переводя взгляд с доски на Гюнтера и обратно.

Зигфрид. Мат?

Гюнтер. Ты проиграл.

Зигфрид делается серьезным.

Зигфрид. Позволь спросить тебя, Гюнтер, король бургундов, а в какую игру ты сейчас играл?

Гюнтер (в тон Зигфриду). С радостью отвечу тебе, король Зигфрид, сын короля Зигмунда. Я играл с тобой в древнюю игру, придуманную в Индии. Я играл с тобой в шахматы.

Зигфрид (после паузы). Гюнтер, я не хочу огорчать тебя… Я играл с тобой в другую игру.

Гюнтер (издевательски). В какую же?

Зигфрид. В игру, которая древнее шахмат. В поддавки.

Хаген дрогнул. Упали фигуры с доски. Распрямился в полный рост Хаген – посмотрел с ненавистью на Зигфрида. Каркает ворона.

Гюнтер. Что она говорит?

Зигфрид. Она говорит… (Прислушивается, мрачнеет, но ненадолго.) Это глупая ворона.

Гюнтер. И все-таки.

Зигфрид. Она говорит, что Кримхильда вышила крест на рубашке Зигфрида.

Гюнтер (неприятно поражен). Вот как?

Зигфрид. Будь другом – взгляни.

Поворачивается к Гюнтеру спиной. Гюнтер касается рукой креста между лопаток.

Гюнтер. Здесь ничего нет.

Зигфрид. Вот видишь. Я же говорил – глупая ворона.

Гюнтер. Да, очень глупая ворона.

Зигфрид смеется. Смеется и Гюнтер. И Хаген пытается смеяться. Трубят рога.

Дата добавления: 2015-03-31