Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Тайна воспитания сердца - в управлении детской радостью. 2 страница. Жалуются (и не первый век жалуются), что мы все стали прагматиками, разучились чувствовать




Жалуются (и не первый век жалуются), что мы все стали прагматиками, разучились чувствовать. И в самом деле, мы стали относиться к чувству по-деловому, мы прославляем лишь то чувство, которое выливается в действие, полезное чувство. А чувство бесполезное по-прежнему дико и смешно. Лишь та любовь считается любовью, которая доказана делом, предъявила доказательства любви. Иначе любовь любовью не считается. И вот появляются на свете монстры, чудовища: доказательства любви - но без любви! Доказательства любви, которой нет!

В семейной жизни и в воспитании детей эта невидимая, тайная, скрытая от нас драма происходит на каждом шагу: родители предъявляют окружающим, школе и самим себе доказательства любви к детям, то есть совершают поступки, которые обычно совершаются под влиянием любви (заботятся о детях, ходят на родительские собрания, посещают с ребенком зоопарк, покупают мальчику все, что нужно, хлопочут за него) - но не любят! Они ведут себя как все, перенимая лишь внешние действия, без той внутренней работы, без того волнения, в котором и заключается вся сила воспитания. И даже не догадываются о том, что они что-то делают не так. Они любят не детей, а себя в образе родителей, им нравится быть хорошей матерью, честным отцом; и никак они не могут понять, отчего же сын вырастает бесчувственным человеком.

Да оттого, что отец был не отцом, а Деловым человеком в своей семье. Он не любил, а решал проблемы. Он жил вместе с сыном, но не переживал вместе с ним его, сына, жизнь. Он не воспитывал, а вел прием.

Быть может, секрет заключается в слове волнение?

Вслушаемся, какой замечательный образ скрыт в этом привычном понятии! Волны появляются, когда ускоряется течение жидкости. В данном случае эта жидкость - кровь человеческая, "волнение крови", "волнение в крови". Когда человек волнуется, кровь бежит быстрее, сердце бьется чаще, и это главный, непременный признак чувства. Говорят: "Чье сердце не дрогнет при виде:" Древние считали, что душа человека - в крови его.

Что волнует нас на самом деле? Неприятности, вызываемые детьми, или сами дети? Волнуют ли нас дети, когда у них нет неприятностей?

Волнение противоположно покою: "Беспокойное сердце", "Успокойся, не волнуйся", - говорим мы. Волнение связано с растратой энергии, с расходом души, а страсть, говорил Л.С.Выготский, - душевное мотовство, ведущее к банкротству психики. Чувство - не желание покоя самому себе, которое мы иногда принимаем за любовь к детям, а именно непокой, волнение, бесполезное волнение. Чувство бесполезно, оно ведь не реальное действие, а внутреннее. В одних случаях оно помогает работать, в других мешает; артисту оно необходимо, для канатоходца губительно.

Но при всех обстоятельствах чувство есть любовь, горячее желание добра и сближения.

Острое, волнующее, горячее желание добра другому безотносительно к себе - вот что такое чувство. Часто ли мы его испытываем? Даже по отношению к своим детям?

Когда человек волнуется, испытывая желание добра другому, это его волнение в чем-то выражается, и оно чувствуется другим человеком, он тоже начинает волноваться. Так происходит воспитание сердца. Воспитание сердца - передача своего волнения. Нет волнения - нет и воспитания.

Не желая добра человеку - человека не почувствуешь. Чувство, любовь есть горячее желание добра человеку - все четыре слова необходимы в этом определении.

Любить женщину - не значит желать ее, это значит желать ей добра.

Точно так же можно и родителей спросить: у вас дети, но чего мы хотим? Счастья иметь детей, счастья иметь благополучных детей или детского счастья? Эта едва заметная, маловажная на первый взгляд разница и есть та пропасть, в которую мы сваливаемся - и погибаем как воспитатели.

Злое чувство рождается мгновенно, а доброго приходится дожидаться.

Стоим с маленьким Матвеем в длинной скучной очереди у телефона-автомата. К тому же неясно - женщина в круглой шапочке впереди нас или позади?

- А эта тетя? - спрашивает тихонько Матвей, беспокоясь.

- Кажется, она за нами, но давай ее пропустим, ведь она тетя, а мы с тобой мужчины.

Матвей упрямо наклоняет голову и говорит с той интонацией, с какой дети произносят слово "нетушки":

- А-а, мы же раньше пришли!

Молчу. Что делать? Так - так так. Упреком доброе чувство не вызовешь. И все же он почувствовал мою досаду и решил пойти навстречу, рассудил так:

- Но когда мы подходили, эта тетя шла сюда, мы ее обогнали. Значит, она раньше.

Я наклонился и тихонько поцеловал его.

Но как бы не упустить самый надежный способ вызывать добрые чувства - вы знаете его, конечно? Он основан на законе шубы. Но может быть, вы и закона шубы не знаете, одного из главных законов воспитания?

...Известный пример из книги Л.С.Выготского "Психология воспитания"... человек входит вечером в свой дом и видит - у вешалки притаился вор. Человек сильно испугался. Но через мгновение он понял, что это не вор, не грабитель, а просто шуба висит на вешалке.

Вора не было. А чувство? А страх - был? Отличалось чувство перепуганного хозяина от того чувства, которое он испытал бы, окажись под вешалкой настоящий вор? Конечно, нет. Вор не настоящий, а чувство - подлинное. Чувство вообще не может быть ложным. Мысль бывает чужой, украденной, заимствованной, вычитанной, а чувство всегда свое, ты его испытываешь или нет.

На этом законе зиждется все искусство... коль скоро подлинное чувство может возникать по ложным, нереальным поводам, то, следовательно, оно может обманывать нас, но и мы можем его обманывать. Человек приходит в театр и там, сидя в зале, в уютном кресле, радуется, горюет, страдает, плачет, смеется, испытывает счастье. Любит людей, которых, собственно говоря, на свете нет. Ничего нет - а чувства есть, и притом подлинные. В театре все не настоящее, кроме чувств. Тогда как в жизни, бывает, все подлинное, а чувства нет.

Для того театр, для того книги, для того кино, для того телевидение, поэзия, сказки, музыка - для воспитания добрых чувств. Не будь закона шубы, не будь принципа "ложный повод - истинное чувство" - воспитание детей было бы невозможно.

У Пушкина...

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал...

Лирой! Иногда бывает, что иначе добрые чувства не вызовешь. Заметим, что это Пушкин поставил себе первой заслугой. Вызывать у людей добрые чувства - что может быть важнее в мире?

Я думал, думал - и ничего не нашел.

Две задачи у нас: не вызывать злого чувства в сердце ребенка и вызвать доброе желание, доброе чувство. Но оглянемся вокруг себя и в себя всмотримся - сколько среди нас таких родителей, чьи умения прямо противоположны необходимым: мы умеем вызывать злые чувства и не умеем вызывать добрые, недоуменно расспрашиваем друг друга: "А как? Как это делается?"

Так ли воспитываем мы драгоценнейшее чувство человека, этак ли, любовью ли, сочувствием, деликатностью в отношениях, терпением, совместным чтением книг, мягкими уговорами - или даже и никак не воспитываем мы душу ребенка, не умеем это делать, и некогда нам, но при всех вариантах одно очевидно: распространенными семейно-педагогическими мерами, вроде замечаний и наказаний, сердце ребенка не воспитаешь - в нем поселится что угодно, кроме способности горячо желать добра другому человеку. Но именно недостаток этой, а не какой-нибудь другой способности и заставляет нас хвататься за голову и громко жаловаться на детей - мол, они растут "какие-то бесчувственные", холодные, жесткие и жестокие.

Вот этот комплекс мер, широко применяемых в домашней практике: Попрек, Упрек, Замечание, Оскорбление - ПУЗО. Воспитанием от пуза (простите за грубость!) любви не научишь, это невозможно.

Великий источник чувства - первая любовь. Потрясение души! Сколько читали, сколько видели по телевизору и в кино, сколько разговоров было. Сколько расспросов: "А что такое любовь? А с какого возраста можно любить?" - и вдруг на самого как столбняк находит, и впервые смысл жизни перемещается в другого человека.

Влюбленный юноша благодарен любимой именно за то, что она одарила его душу новым, прекрасным чувством: "До тебя я не знал, что такое любовь!" Его собственная любовь кажется ему подарком от любимой - да так оно и есть.

Что делать родителям?

Радоваться, что сын и дочь счастливы, что они способны любить - есть дети, которым это никак не удается. Больше заботиться о детях, потому что они как шальные забывают обо всем на свете. Хотя бы отчасти смириться с тем, что пошли под откос занятия в школе, что все стало неважным для сына, кроме его любви, что часами висят подростки на телефоне, ни о ком в семье не думая. Ни одного упрека, ни одного попрека, никаких, конечно, подшучиваний, расспросов ("Кто она? Кто ее родители?"), никаких загадываний ("Жених? Не жених?"), никаких подозрений, ни-че-го.

Торжественный момент в жизни человека, будем и мы тихими и торжественными: первая любовь... Решается вся судьба человека.

Спросят: а что уж так - ничего не делать, не прикасаться, не вмешиваться? Кто же вмешается, если не родители, кто подскажет, кто оградит?

Да поздно, поздно! Первая любовь - первый результат воспитания. Тут все сказывается в один миг.

Любовь - поиск абсолютной безопасности и абсолютного развития. В зависимости от характера и воспитания один человек больше нуждается в безопасности, другой - в развитии. Так Илья Ильич Обломов любил сначала Ольгу Ильинскую, это воплощение развития, но кончил домом вдовы Пшеницыной - нашел воплощение безопасности.

Что будет искать наш сын? Домашнее воспитание сердца закончено, начинается воспитание жизнью. Сердце сына, сердце дочери больше не принадлежит нам.

Я слышу мальчика, ему лет шестнадцать. Я слышу девочку, ей поменьше. Миша и Наташа. Брат и сестра. Они сидят на лавочке возле дома и спорят. Или не спорят?

НАТАША. Миша, что такое любовь?

МИША. Я читал: любовь - это стремление сердца к сердцу.

НАТАША. Любовь - это когда никого вокруг не видишь, кроме него.

МИША. Нет, любовь - это когда видишь и любишь всех.

НАТАША. Любовь - это когда только о нем и думаешь.

МИША. Любовь - это когда чувствуешь себя всемогущим.

НАТАША. Любовь - это когда счастье от одного его взгляда.

МИША. Любовь - это когда знаешь, что навсегда.

НАТАША. Любовь - это когда чувствуешь, что без него умрешь.

МИША. Любовь - это когда чувствуешь себя человеком.

НАТАША. Любовь - это когда чувствуешь, что тебя нет.

МИША. Любовь - это когда хочется скупить все украшения в мире и ей подарить.

НАТАША. Любовь - это когда не видишь, в чем он одет и каков он.

МИША. Любовь - это любовь, и больше ничего нельзя сказать.

НАТАША. Любовь - это... Я не знаю, что это такое. Любовь - это когда очень хочется жить.

Глава II. ВОСПИТАНИЕ ДУХА

В декабрьский вечер, под самый Новый год, на лестнице многоэтажного дома нашли убитую семнадцатилетнюю девушку. Студентку из техникума, первокурсницу. Убийца заткнул ей рот и нанес восемь ударов ножом. Поиски преступника, описанные в материале Аркадия Ваксберга (журнал "Звезда", © 11 за 1985 год), привели к совершенно неожиданному результату. Девушку убила ее подруга Ира Л., тоже первокурсница техникума, тоже семнадцатилетняя. Кто-то продавал очень красивое французское платье за 170 рублей, Ире очень хотелось купить его, ей казалось, что с покупкой платья у нее начнется новая жизнь, она засыпала и просыпалась с мыслью о платье. Она попросила денег у родителей, те подняли ее на смех, и тогда она сказала подруге, что может достать ей модные сапоги за 170 рублей, завела ее в чужой дом, будто бы за покупкой, покурила и набросилась на подругу с ножом. Денег Ира Л. не нашла - они были не в сумочке. А в заднем кармане брюк убитой подруги.

Преступница обнаружена, мотив преступления обнаружен и осужден, но остается обыкновенный человеческий вопрос: как она могла? Все хотят красиво одеваться, бывает, что человек ради желанной цели пускается и на махинации, довольно неблаговидные. Но наброситься на подругу и убить заранее приготовленным кухонным ножом? Идти с ней по улице, болтать, потом курить на лестничной площадке, зная, что идут последние минуты ее жизни?

Почему вообще некоторые люди способны на такое?

Когда следователь приступает к поиску, он перебирает возможные версии, отбрасывая одну за другой, пока не останется единственная, наиболее достоверная. Переберем и мы наиболее распространенные педагогические и психологические версии, которые обычно приходят в голову в подобных случаях.

У девушки была нарушена психика? Нет, Ира совершенно здорова и совершила преступление, тщательно обдумав его и подготовившись к нему. По медицинскому атласу у знакомых она изучала, куда лучше нанести удары. Никогда прежде за ней не замечали хоть какого-нибудь садизма или жестокости, она не убила в жизни бабочки или жука, ни разу в жизни никому не нагрубила, она упала в обморок, когда у нее брали кровь из пальца.

Она жила в тяжелой, трудной семье, ей подавали дурной пример? Нет, и отец и мать ее прекрасные работники, мама - преподаватель английского языка, дед - ветеран войны и труда. Умер в восемьдесят четыре года, имея за плечами шестьдесят восемь лет трудового стажа.

Она росла избалованной эгоисткой? Нет, родители воспитывали ее в духе скромности и трудолюбия, ничего лишнего не покупали, она отличалась послушанием, заботливо относилась к родителям, к бабушке, младшей сестренке.

Ей не привили представления о честности и порядочности? Нет, задумав свое дело, она попросила подругу собрать и принести якобы для покупки сапог именно 170 рублей - ровно столько, сколько ей самой нужно было на платье, "потому что мне не нужно было ни одного лишнего рубля", как написала она в своих показаниях. Честная.

Она была темным, необразованным человеком? Нет, Ира училась в английской школе, ее, как сказано в характеристике, составленной после преступления, "не без основания считали одной из самых развитых и начитанных учениц", ее суждения о литературе и музыке были "интересны и содержательны", ее сочинение о Чернышевском отмечалось на городской учительской конференции, она была "исполнительна, прилежна, занималась самовоспитанием. Охотно выполняла общественные поручения. В классе пользовалась авторитетом. Характер уравновешенный. Морально устойчива..."

Наконец, может быть, у нее были недостатки в эмоциональной сфере - холодная, бесчувственная? Нет, она очень любила своих родителей и любила одного человека, говорила подруге, что жить без него не может.

Все педагогические и психологические версии осыпаются одна за другой. Такое необыкновенное дело: на каждый вопрос есть ответ. Как будто поставлен жизнью жуткий педагогический эксперимент. Ведь жизни Ира еще не знала, чистый, натуральный плод воспитания, педагогических усилий семьи и школы...

Что же остается? Предположить вместе с автором документальной повести, что тут действовали какие-то "неутоленные комплексы, готовые взорваться при неожиданном повороте событий"? Что "все это, к сожалению, сплошь и рядом остается тайной, покрытой мраком, замком за семью печатями"? Но коль скоро мы хоть однажды станем на такую точку зрения - тайна, комплексы, - то мы будем вынуждены ждать нападения от любого человека: вдруг взыграют в нем комплексы, набросится и зарежет? Да и как воспитывать, как верить в воспитание, если в конечном счете всё тайна и ничего не помогает - ни пример, ни труд, ни образование, ни развитие, ни мораль? Нет, на эту точку зрения становиться нельзя. Можно не найти убийцу, но нельзя объявлять преступление мистикой и на том успокаиваться.

Есть что-то такое, что ускользает от нашего внимания. Есть какая-то причина, которую мы не привыкли брать в расчет, и когда мы отмахиваемся от подобных случаев, когда говорим: "патология", "исключение", "чужая душа потемки", "в тихом омуте черти водятся", - мы уходим от поиска чего-то бесконечно важного.

Обычные обороты мысли: "не было сдерживающих центров", "не знала страха", "не внушили ей, что..." - не годятся. Все ей внушили, все "центры" у нее есть, все чувства есть, все способности, ум, воля - все при ней!

И все-таки чего-то нет. Чего же?

Терпение, читатель, терпение! Личность - самое сложное явление во Вселенной, и нельзя понять движущие ее силы в два счета, в полчаса, с первого подхода, с одного чтения.

Могло показаться, будто мы прошли по всем путям и знаем, как зарождается желание в душе ребенка: потребности - дарования, любознательность - воображение, вера и надежда, любовь и страх...

Однако мы лишь приближаемся к сердцевине воспитания, мы не коснулись чего-то самого существенного.

Все понятно. Все объяснимо в поведении человека, остается лишь один факт, такой незначительный и неудобный, что педагоги проходят мимо него, не придавая ему значения: во многих случаях желания возникают непредсказуемо. Они не связаны ни с чем - ни с потребностями, ни с выгодой, ни с удовольствиями, они противоречат здравому смыслу, воспитанию человека и даже его убеждениям. И все-таки они возникают, и притом такие мощные, что человек не может с ними справиться. Так гоголевский Кочкарев в "Женитьбе" удивлялся: "Поди ты, спроси иной раз человека, из чего он что-нибудь делает!"

Достоевского особенно волновало это свойство людей. Он видел, что человек часто поступает по необъяснимому капризу - но каприз этот, своевольность, так дорог ему, что он не променяет его на самую благоустроенную жизнь, на прекраснейшие дворцы, где будет что угодно душе, но не будет у человека права на своеволие. В насмешливой форме Достоевский выразил эту свою любимую мысль в словах Ивана Карамазова на суде, в том месте, где Иван говорит о себе, что он, как деревенская девка, которую зовут одеваться под венец, "вскочить в сарафан", а она отвечает: "Захоцу - вскоцу, захоцу - не вскоцу".

Вот эти "хочу - не хочу", "хоцу - не хоцу", возмутительные для воспитателей ("мало ли чего ты хочешь!"), играют в жизни человека роль куда более значительную, чем принято считать в педагогике.

Но сдержим возмущение, будем исследователями, а не резонерами, посмотрим, как говорится, фактам в глаза. Можно с важным видом повторять, что нельзя потакать капризам, можно горячиться: "Да что же это получится, если каждый...", можно заклеймить здесь, на бумаге, "выламывающуюся личность". На бумаге и на кафедре педагогика - самая легкая из наук: нельзя - и точка. Нехорошо. Некрасиво.

Но далек ли такой взгляд от капризного "хоцу - не хоцу"?

Перечитайте хоть "Войну и мир" - с героями Толстого то и дело случаются всякие "вдруг". Вдруг вырвалось, вдруг сказал почему-то, вдруг подумал, вдруг сделал что-то, о чем всю жизнь будет человек вспоминать со стыдом... И неужели с вами, читатель, ни разу в жизни не случалось никакого "вдруг"?

Здесь, здесь рушатся все наши прекрасные построения! Разумеется, можно сбросить этот неудобный факт со счетов, можно упереться в то, что в основном поведение людей осмысленно и предсказуемо, что неясные и дурные желания появляются редко, что в том-то и состоит задача педагогики, чтобы научить ребенка бороться с ними; но и после всех таких призывов и объяснений природа человека останется такою же. Мы должны не отмахиваться от факта, а понять его - может быть, за ним кроется и объяснение множества других фактов?

Да, девчонка, способная хладнокровно убить подругу, - редкое, редкостное, редчайшее исключение. Убийство из-за угла по низменным мотивам - вообще редкое происшествие. Но ведь, кроме убийств, есть и другие преступления, и другие поступки и проступки, которые совершаются каждый день и на каждом шагу, и причина их - та же самая, такая же неизвестная, что и в случае с девушкой-студенткой.

Педагогика вся как детектив.

Шестилетний Матвей проходил мимо чужой квартиры, увидел, что в двери торчит ключ, повернул его, запер дверь, а ключ унес во двор и зарыл в снегу - скандал вышел ужасный. Хорошо, что признался мальчик, и хорошо, что отыскал ключ - он зарыл его так, что и век бы не найти.

- Ну почему ты это сделал? Ну разве ты не понимаешь? - пристаю я к Матвею, негодуя.

Но он не может объяснить! И никакой мальчик не может объяснить, почему он взял чужое, ударил товарища, ущипнул, толкнул, обозвал, почему он не стал делать уроков, показал соседке по парте язык - откуда он знает, почему? И какие мудрецы ответили бы на эти наши любознательные "почему"?

Почти вся жизнь ребенка из одних только "вдруг" и состоит. Отрицать это бессмысленно, и пока мы обходим этот факт, воспитание остается бессильным. Да разве это касается одних лишь детей? Читаю в газете: "Не всегда еще юноши и девушки понимают, откуда берутся блага. Иначе почему они транжирят порой рабочее время, небрежны в труде?" Другого предположения даже и не возникает: "не понимают!"

Но кто же не знает, откуда берутся блага? Повторяя без конца: "не понимают, надо разъяснить, надо научить, надо приучить, надо потребовать, надо, чтобы понял, надо заставить, надо контролировать" - прибегая к этим привычным педагогическим оборотам речи, мысли и действия, мы незаметно для себя проскакиваем мимо чего-то очень серьезного.

Все люди знают, что в школе надо хорошо учиться, а на работе - работать, но у всех людей тем не менее бывают вдруг желания. Это факт; но отчего в некоторых душах вдруг рождаются лишь добрые и честные намерения, а в некоторых так же вдруг - бессовестные, злые, а то и преступные? Как оно там устроено в душе, что один, воспитанный и образованный человек, может убить, а другой, невоспитанный и необразованный, убить не может?

Вот вопрос вопросов.

Если вопрос вопросов, если загадка загадок, то и ответ надо искать в тайная тайных человеческой души.

Обратимся к гипотезе известного физиолога, члена-корреспондента Академии наук СССР П.В.Симонова, который решал схожую задачу о зарождении - но не желаний, а мыслей.

Все то же самое: вот как-то вдруг и появляется в голове новая мысль. Как будто из ничего, из воздуха, как будто сама по себе, и процесс этот неуправляем. Есть тысячи книг о творческом мышлении, в них описывается, как подойти к рождению новой идеи и как развить идею, но само рождение ее остается секретом. Нет ни одной идеи о рождении идей. Если бы этот секрет открыть, он был бы дороже всех богатств на земле.

Ученый не разгадал тайну, но объяснил ее необъяснимость. Он предположил, что у человека есть подсознание, управляющее автоматизмами, сознание и сверхсознание (термин К.С.Станиславского). Там, в сверхсознании, происходит так называемый мутагенез мыслей - они рождаются случайно ("вдруг!") со всевозможными отклонениями и поступают в сознание, которое производит отбор, бракует нелепости и обрабатывает дельные мысли. Но природа охраняет "сверхсознание", не допускает в него наше "я", иначе новая мысль не могла бы появиться, сознание задавило бы ее при самом рождении. Привычное убивало бы непривычное. Как нельзя изобрести вечный двигатель, как нельзя превысить скорость света - так нельзя вмешаться и в сверхсознание, это принципиальный запрет природы, необходимый для того, чтобы человечество развивалось.

Похоже ли это на правду? Похоже. Мысль, связь двух мыслей, догадка, блеснувшая как молния, подхватывается сознанием и перерабатывается - или замирает, даже не пробившись к сознанию. В этом случае мы говорим: "Никак не поймаешь мысль. Вот вертится - а не уловишь". Чтобы мысль, родившаяся в моей голове, стала моей мыслью, она должна поступить из сверхсознания в сознание.

Но, развивая идею ученого, точно то же самое можно сказать и о желаниях. Желания ведь не случайно делят на осознанные и неосознанные, и если я в выходной день вдруг решил поехать в гости, то что это - мысль или желание? Очевидно, что желания, как и мысли, рождаются на той же кухне, куда сознанию входа нет.

А теперь начинается самое интересное.

Принято думать, будто на глубинной этой кухне, как бы ее ни называли - "подсознание", "сверхсознание", - рождаются, среди других, и низменные, животные, эгоистичные желания биологического толка, что они поступают в наше воспитанное обществом сознание, которое сортирует их и все вредное, антиобщественное подавляет. Так, считают, получается нормальное, принимаемое обществом поведение. Воспитанная мысль подавляет невоспитуемое желание. Руководствуясь этой схемой, все воспитание сводят к работе над сознанием: "чтобы знал, чтобы понимал..." - или к работе над подсознанием: "чтобы привык".

При этом считается, что подавленные наши дурные желания живут в искореженном виде и иной раз выплескиваются в виде "таинственных комплексов", ведущих к преступлениям или к неврозам.

Такова схема, и многие, даже и не задумываясь, даже и не читая Фрейда и его последователей, верят в нее - и на ней держится вся педагогика сдерживания, обуздания и самообуздания. Тут есть своя логика. Если бы дело обстояло именно таким образом (дурные влечения - сдерживающий разум), то и в самом деле надо было бы растить детей, постоянно читая им нотации, в ежовых рукавицах их держать, приучать к самообузданию и самоконтролю.

Однако, судя по всему, дело обстоит каким-то другим образом. Педагогика обуздания дает очень слабые и нестойкие результаты. Подавленные желания то и дело вырываются, как пар из котла, дают вспышки неуправляемого поведения или психические расстройства, и все воспитание приобретает случайный характер: воспитываем, воспитываем, а что получится - неизвестно. И нет никакой гарантии, что наш воспитанник или даже наша воспитанница не возьмут завтра в одну руку нож. А в другую - кляп... Кто его знает? Комплексы!

Нет, все это не так. На самом деле огромному, подавляющему большинству нормальных людей и не приходится бороться с запретными желаниями. Дурное, как говорится, "и не приходит им в голову" - и не поступает в сознание с "кухни желаний". У большинства людей ничего не придавлено и не подавлено, но рождается только человеческое, а преступное, античеловеческое родиться и не может.

Как же это получается, если только мы имеем дело с людьми, а не с ангелами?

Мы должны предположить единственное: есть что-то в душе человека, что противостоит инстинктам в самый момент их пробуждения. Но что, если не мысль, не сознание, не вбитый воспитанием запрет?

Сделаем отступление, поговорим, казалось бы, на другую тему.

Как только начинаешь задумываться о семейном воспитании, возникает соблазн составить какой-то минимум качеств, необходимых воспитанному человеку, - такой список, чтобы не прибавить и не убавить. Задача эта не так сложна, как кажется сначала, некоторые качества очевидны. У воспитанного человека должна быть совесть; и должен он любить людей; и должен стремиться к красоте, и, конечно, ему нужна воля. Что еще? Подумав и посоветовавшись с друзьями-педагогами, я включил в список-минимум слово "творчество". Творческий момент обязателен для нравственного человека, иначе он не развивается и чаще всего становится мещанином.

Итак: совестливость, любовь к людям, стремление к красоте, воля и творчество. Легко увидеть, что всякое другое достойное качество непременно будет у человека, обладающего этими пятью свойствами. Трудолюбие? Но совестливый, волевой и творческий человек обязательно будет трудолюбив. Идейность? Но человек, у которого есть совесть и любовь к людям, наверняка будет идейным человеком. Ум? Но творчество и красота предполагают ум. И так далее.

Однако в этом списке-минимуме не нравится какая-то произвольность. Почему пять качеств, а не четыре, не десять? И отчего же эти качества не выделены в сознании людей? Так не бывает. В психологии ничего нельзя изобрести, ей миллионы лет; в психологии можно лишь понять что-то давно известное людям.

Я стал разбирать каждое слово в списке и однажды увидел, что совесть - это стремление к правде. А любовь к людям - это добро. Правда, добро... Стремление к красоте... Правда, добро, красота - но ведь это же давным-давно принятое соединение трех великих понятий: правды (истины), добра, красоты. Например, известный педагог-демократ А.Дистервег, "учитель немецких учителей", писал о самодеятельности на службе правды, добра и красоты. И философы-марксисты пишут, что коммунистическое учение отвечает идеалам истины, добра, справедливости.

А воля? А творчество? И вдруг сложилось: творческая воля. Творческая воля к добру, правде и красоте - вот этот короткий список лучших и обязательных качеств. Но как он называется?

Должно было пройти еще немало времени, прежде чем открылось общераспространенное его наименование.

...Я пишу, читатель, о том, что известно и давно было известно культурным людям, о чем говорили все великие писатели и философы. Но темен! Темны мы! И до самых основных истин, которые я должен бы знать со школьных лет, приходится докапываться самому.

Обидно. Не мое это дело. Да я и сам с подозрением отношусь к доморощенной этике; лучше бы прочитать о ней в книгах, встретить ее в философском венце... Вот и выходит: одни скажут, что все эти построения бездоказательны, а другие - что их и не надо доказывать, они банальны, всем известны, ломится человек в открытые двери. Что поделать? Будем мужественны.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-03-31; Просмотров: 350; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.008 сек.