Государственный строй Германии до объединения

Падение "Священной римской империи германской нации". Формы последующих объединений германских го­сударств в начале XIX в. "Священная римская империя германской нации" лишь формально представляла собой единое государство, включая в себя в XVIII в. помимо непо­средственных владений императора 7 курфюршеств, являю­щихся суверенными государствами, 300 владений импер­ских князей, епископов, аббатов, территории вольных горо­дов, формально зависимых от императора, а фактически управляемых князьями, епископами, городскими советами, и множество других феодальных владений. Империя скре­плялась не столько экономической общностью или общеим­перскими органами управления, сколько культурным, язы­ковым и прочим единством ее народов.

Фактором, все больше влияющим на внутриполитиче­скую жизнь империи, становится крепнущее монархическое государство Пруссии, достигшее во второй половине XVIII в. ранга крупной европейской державы^*. Этому во многом способствовала проводимая при прусском короле Фридри­хе II (1740-1786 гг.) прогрессивная по своей сути политика "просвещенного абсолютизма", сопровождаемая упорядоче­нием государственных финансов и судопроизводства, ослаб­лением внутригосударственных таможенных, цеховых и других феодально-бюрократических ограничений, некото­рым улучшением положения крепостных крестьян. Указы 1749-1764 гг. запрещали сгон крестьян с земли, а государственные крестьяне указом 1777 г. получили права наследственного владения на свои земельные участки. Пруссия первая из всех германских государств вводит всеобщее начальное образование (в 1763 г.) и унифицирует свое право. В 1781 г. вводится первый гражданский процессуальный ко­декс, в 1793 г. - Судебный устав, в 1794 г. - Всеобщее земское уложение (Прусский ландрехт).

^* Пруссия стала королевством в 1701 г.

При всей ограниченности этих реформ, которые не могли существенно затронуть устои феодально-бюрократической системы, коренные интересы юнкерства, они способствова­ли началу буржуазного по своему характеру процесса мо­дернизации страны. Развитие капиталистического предпри­нимательства стимулировалось и созданием крупной бое­способной военной силы страны. Пруссия обладала в это время четвертой по величине армией в Европе, которая по­глощала 85% ее годового бюджета.

Падение "Священной римской империи германской на­ции" стало прямым следствием победоносных наполеонов­ских войн, в ходе которых не только существенно была пе­рекроена политическая карта Европы, но и дальнейший им­пульс получило развитие Германии по капиталистическому пути. Было ликвидировано множество мелких феодальных владений, которые или слились, или вошли в крупные мо­нархии, при этом наибольшие территориальные приобрете­ния получили непосредственно зависимые от Наполеона го­сударства: Баден, Бавария, Вюртемберг, Саксония. В 1807 г. было создано крупное королевство Вестфалия.

В 1806 году 16 формально независимых прирейнских государств были объединены в "Рейнский союз", впослед­ствии их число увеличилось. "Рейнский союз" формально возник как союз монархий, не лишенных государственного суверенитета, но отношения их с Наполеоном строились ско­рее на сюзеренно-вассальных связях зависимости, протектората. Государства "Рейнского союза" объявили о своем выходе из "Священной римской империи", что и предопре­делило ее распад.

В этих государствах были отменены сословные привиле­гии духовенства и дворянства, личная крепостная зависимость крестьян, реорганизованы судебная и правовая системы, вве­ден в действие Французский гражданский кодекс 1804 г.

После сокрушительного поражения Пруссии в войне с Францией в 1807 г. (Пруссия сохранилась как государство только благодаря заступничеству русского императора Алек­сандра I) процесс возрождения в развалившейся, лишенной половины своих территорий, обложенной огромной контрибуцией стране начался с новой серии буржуазных по своему характеру реформ. Самой значительной из этих реформ была отмена в 1807 г. личной зависимости крестьян и введение свободной купли-продажи земли. В 1811 г. был издан указ об условиях выкупа "крестьянских платежей и повинностей", в том числе и не отмененной в 1807 г. барщины. Дворянство получило право заниматься предпринимательской деятельностью. Было введено новое налоговое обложение, распро­странявшееся частично и на дворян, осуществлена секуля­ризация церковных земель, отменены цеховые ограничения.

Экономические преобразования сопровождались изме­нениями и в государственном аппарате: введением мини­стерств, начал городского самоуправления и нового терри­ториального деления на провинции. Проведена была и ре­организация армии: в офицерские школы, в частности, был открыт доступ лицам недворянского происхождения. В 1814 г. в Пруссии была введена всеобщая воинская повинность - главное условие осуществления агрессивного милитарист­ского курса ее внешней политики.

Конец эпохи наполеоновских войн в Европе был ознаме­нован созданием нового объединения германских государств, правовой основой которого стал Союзный акт 1815 г., приня­тый на Венском конгрессе державами-победительницами. Они боялись возникновения в сердце Европы единого сильного немецкого государства, но были заинтересованы в создании некоего конфедеративного форпоста у границ беспокойной Франции.

В Германский союз кроме Австрии и Пруссии вошли еще 35 суверенных монархий (впоследствии - 32) - коро­левств, княжеств, герцогств и 4 вольных города, между которыми не существовало ни крепких экономических свя­зей, ни единого законодательства, ни общих финансов или дипломатических служб.

В новом объединении отсутствовали и центральные органы власти, кроме единственного - Союзного сейма, со­стоящего из представителей правительств государств, во­шедших в Германский союз^*. Решения сейма требовали единодушного согласия всех его членов, что парализовывало его деятельность.

^* Характерно, что членами этой своеобразной конфедерации стали три не немецких монархии, представленные королями Англии, Дании и Голландии территориями таких государств, как Ганновер, Гольштейн и Люксембург. Часть же территорий Австрии и Пруссии не была вклю­чена в состав Германского союза: Венгерское королевство, Восточная и Западная Пруссии, Познань и др.

Союзный акт 1815 г. предписывал не только форму от­ношений между немецкими государствами, но и будущее внутреннее устройство этих государств на основе сословно-представительных конституций.

Первые конституции германских государств. С 1816 по 1847 гг. в большинстве германских государств были при­няты, во исполнение решения Союзного акта 1815 г., первые конституции, в основном в форме октроированных (даро­ванных монархами) хартий.

По формам правления, высшим органам государствен­ной власти (во главе с монархом "божьей милостью", как правило, двухпалатным, контролируемым монархом сословно-представительным органом - ландтагом и назначаемым и ответственным перед монархом правительством) эти конституции мало отличались одна от другой.

Так, согласно конституционному акту Великого герцог­ства Баденского, принятого в 1818 г., наследственный Вели­кий герцог ("священный и неприкосновенный") объединял в своем лице все права государственной власти, но "в согласии с предписаниями Конституции" (ст. 5), то есть прежде всего в согласии с создаваемым на основе конституции сословно-представительньм двухпалатным органом - ландтагом.

Высшая палата ландтага представляла собой сугубо феодальное учреждение, состоящее из принцев "великого герцогского дома", глав бывших владетельных фамилий, нескольких депутатов земского дворянства, университетов и лиц, назначенных герцогом. Нижняя палата избиралась из депутатов городских и сельских округов на основе двухстепенных выборов лицами, достигшими 25-летнего возрас­та, с учетом ценза оседлости. Возрастной ценз для самих депутатов повышался до 30 лет. Порядок выборов нижней палаты стал, таким образом, выражением ограниченных форм народного представительства, лишенного, однако, ка­ких бы то ни было самостоятельных полномочий.

Конституция всю полноту исполнительной власти и контроль над властью законодательной вверяла Великому герцогу, который мог созывать, распускать ландтаг, отсро­чивать его заседания, расширять или сужать круг вопро­сов, подлежащих его обсуждению, "если они не были отне­сены к их ведению самой Конституцией" (ст. 50).

Ему же предоставлялось вместе с каждой из палат право законодательной инициативы, право утверждения (факти­чески в форме абсолютного вето) и обнародования законов, а также издание для их исполнения "распоряжений, регла­ментов и общих указов" (ст. 66).

Более того, Конституция предусматривала и прямое за­конотворчество герцога в форме указов в связи с приняти­ем мер, "которые по своему значению относятся к компетенции народного собрания, если они были крайне необхо­димы в видах государственной пользы..." (ст. 66).

Конституция, однако, не соответствовала бы своему ново­му назначению, если бы она не говорила и об определенных ограничениях законодательных прав герцога, которые каса­лись бюджета и изменения самой конституции. Налоги не могли впредь устанавливаться и взиматься без согласия палат, а все законы, дополняющие, разъясняющие или изменяющие кон­ституционный акт, требовали 2/3 голосов присутствующих в каждой палате членов "для их принятия" (ст. 64).

Отдав формально дань буржуазному конституционно­му принципу "никаких налогов без представительства", кон­ституция выхолащивала его множеством оговорок, преду­смотрев, например, возможность заключения займов и ус­тановления военных налогов без согласия палат (ст. 63), вклю­чив в бюджет статьи "о секретных расходах" и "долговре­менных налогах", связанных с договорами правительства (ст. 63), а также категорически запретив ландтагу "ставить свое согласие на взимание налогов в зависимость от каких бы то ни было условий" (ст. 56).

Правительство по Конституции отвечало в своей дея­тельности только перед королем. В его обязанность входил отчет перед ландтагом о расходах предыдущего сметного года при внесении очередного бюджета, за которым, одна­ко, не могла последовать отставка его членов, назначаемых и сменяемых только королем.

Все германские конституции включали ограниченный перечень демократических прав и свобод (в некоторых хар­тиях содержался специальный "каталог Основных прав"), которые, однако, не предусматривали правовых гарантий их осуществления и содержали оговорки, которые сводили их фактически на нет.

Так, провозглашенное в баденской Конституции поло­жение о равноправии баденцев соседствовало с многочис­ленными привилегиями дворянства. Например, с особым сословным порядком создания верхней палаты или с поло­жением о нераспространении воинской повинности на "чле­нов бывших владетельных фамилий" (ст. 10).

В декларируемый перечень прав и свобод входили сво­боды совести, печати, передвижения, выбора профессии, неприкосновенность частной собственности и личности, не­зависимость судей и право баденцев на ведение их уголов­ных дел в обычных судах, запрещение произвольных аре­стов. О том, что требование неприкосновенности частной собственности касалось, прежде всего, феодального землевладения, свидетельствовала ст. 11 Конституции, устанав­ливающая обязательность справедливого вознаграждения "за объявленные подлежащими выкупу земельные повинности и барщинные обязанности и за все оброки, вытекающие из уничтоженной крепостной зависимости крестьян".

Говоря о крайне ограниченном характере либерально-демократических положений первых германских консти­туций, нельзя не отметить и их исторического значения. Конституции, давшие начало развитию германского кон­ституционализма, стали одним из факторов, способство­вавших медленному эволюционному превращению абсолю­тистских монархий Германского союза в ограниченные, и тем самым открывали возможности для формирования либеральной оппозиции, что явилось первым серьезным достижением немецкой буржуазии в борьбе за политиче­скую власть.

Некоторым побочным негативным эффектом их приня­тия стало временное укрепление германского сепаратизма. Получив первые свободы из рук своих монархов, местная буржуазия, боясь потерять их, противилась объединению с могущественными монархиями - Австрией и Пруссией, в которых в это время конституции так и не были приняты.

В Австрии сословная конституция была введена только в одной провинции - Тироль. Обещание прусского короля Фридриха-Вильгельма III в 1815 г. принять конституцию, за которым последовала работа четырех конституционных ко­миссий, вылилось в королевские указы 1823-1824 гг. о соз­дании местных ландтагов в каждой из восьми провинций Пруссии. И только в 1847 г. необходимость в финансовых поступлениях заставила короля созвать первый общепрус­ский ландтаг.

Влияние революции 1848 г. на дальнейшее развитие германского конституционализма. Необходимость создания единого государства стала особенно очевидна в середине XIX в. в связи с завершением промышленного переворота, кото­рый в отличие от Англии и Франции начался в Германии задолго до революции в условиях политической раздроб­ленности, при сохранении феодального уклада в значитель­ной части немецкой деревни.

Достижение государственного единства Германии и ста­ло одной из важнейших задач буржуазно-демократической революции 1848 г. Без уничтожения феодальных и полу­феодальных порядков, без окончательного утверждения национального единства не мог в полной мере быть обеспе­чен капиталистический прогресс - необходимое условие преодоления сравнительно с другими странами европейского континента отставания Германии.

В переменах было заинтересовано подавляющее боль­шинство немецкого народа, которому противостояли круп­ные и мелкие монархи, опиравшиеся на высшее дворянст­во, верхушку бюрократии и военщины, отстаивающую свои наследственные и благоприобретенные привилегии.

Разнородная, но все более настойчивая, противостоя­щая им оппозиция принадлежала к различным идейно-по­литическим течениям, единым в главном, но по-разному смотрящим на пути и формы объединения.

Основываясь на реалистической оценке соотношения социально-политических сил и настроений в стране, либе­ральная буржуазия отстаивала идею создания федераль­ной конституционной монархии с либеральным режимом под эгидой одного из крупнейших германских государств, Прус­сии или Австрии. Мелкобуржуазная демократия отвергала гегемонизм Австрии и Пруссии, сосредоточив главное вни­мание на требованиях неограниченной свободы ассоциаций, вооружения народа, полной свободе слова и печати, унич­тожении всех привилегий дворянства, ликвидации феодаль­ных отношений в деревне.

К. Маркс и Ф. Энгельс, принимавшие непосредственное участие в революции, выступали за единую демократиче­скую германскую республику, рожденную в "буре войны и революции".

Апогеем германской революции стало мартовское мас­совое восстание в столице Пруссии Берлине в 1848 г. Ко­роль прусский Фридрих-Вильгельм IV, объявивший еще в 1847 г. о созыве объединенного ландтага, стремясь погасить революцию, подписал в марте 1848 г. серию указов, идущих навстречу ее демократическим требованиям. Им была при­знана необходимость конституционной монархии, создано новое либеральное правительство, провозглашены свободы личности, союзов, собраний, печати и др.

Последующий разгром революции привел к отказу от многих демократических обещаний. Ландтаг был разогнан, распущены демократические клубы, запрещены собрания и митинги, разоружено гражданское ополчение и пр.

Несмотря на тяжелое поражение демократических сил, революция не прошла бесследно. Во всех сферах общест­венной жизни Германии, и прежде всего, Пруссии: в эконо­мической, социальной, идеологической, политической, - про­изошли серьезные изменения. Предприниматели могли от­ныне пользоваться относительно либеральными законами о концессиях, о горной промышленности, особенно при созда­нии акционерных обществ. В 1850 г. вышли законы о выку­пе крестьянами земли, которые либо отменяли еще не от­мененные феодальные повинности, либо переводили их в категорию капиталистической ренты, и пр.

В Пруссии в 1850 г. была принята Конституция, позво­лившая в последующие годы создать первые буржуазные оппозиционные партии, использовать ландтаг в качестве публичной трибуны открытой критики правительственной по­литики. Не случайно прусское правительство в 1851 г. при­няло Закон об осадном положении, на основании которого король получил право вводить в стране режим военного прав­ления, если внутренняя или внешнеполитическая обстанов­ка создавали угрозу существующим в стране порядкам.

Прусская Конституция 1850 г. Как дань революции в Конституции Пруссии также декларируются права и сво­боды, перечень которых был более обширным, чем в преж­них конституциях: равенство перед законом, уничтожение сословных привилегий и преимуществ, доступность всех об­щественных должностей, личная свобода, неприкосновен­ность личной собственности, жилища, свободы слова (с запрещением цензуры), собраний, союзов (сопровождаемые ссылками на необходимость "соблюдения общественной безо­пасности" и возможность их временного запрещения) и пр. Подробная регламентация всех этих прав и свобод должна была быть осуществлена текущим законодательством, ко­торое так и осталось неразработанным.

Эти пробелы заполнялись впоследствии правительст­венными распоряжениями, например от 1863 г., согласно которому административные органы получили право запрещать газеты и журналы после двух предупреждений, "если их направленность подвергала опасности общественное бла­гополучие". Такую "направленность" усматривали, напри­мер, в действиях лиц, которые осуждали военную политику правительства.

Значительное место в конституции традиционно было уделено развитию школьного образования. Провозглашалась свобода "науки и преподавания", бесплатное обучение в пуб­личных начальных школах. Государство при этом гаранти­ровало выделение необходимых средств для их содержа­ния. Предоставлялось также право учреждать частные шко­лы и руководить ими всем лицам, могущим доказать "нравственную, научную и техническую способность" к этому. Вместе с тем Конституция предписывала строгий государ­ственный надзор за школами с целью пресечения всякого вольнодумства. Учителя публичных школ наделялись пра­вами и обязанностями государственных чиновников со все­ми вытекающими из этого последствиями (ст. 23).

Политика прусского правительства в сфере образова­ния преследовала цели создания эффективно действующе­го бюрократического аппарата и грамотной современной армии. Ее преимущества и проявились в войне с Австрией 1866 г., в которой по признанию многих историков "победил грамотный прусский солдат".

Армии в Конституции 1850 г. уделялось особое внима­ние. Высшее командование ею принадлежало королю (ст. 46). В ст. 34-39 закреплялась всеобщая воинская повинность, право короля в случае войны созывать народное ополчение, использовать армию для подавления внутренних беспоряд­ков, издавать постановления о воинской дисциплине. Было постановлено также, что статьи Конституции, посвященные основным правам и свободам, будут применяться в войсках лишь настолько, насколько они "не противоречат военным законам и требованиям военной дисциплины" (ст. 39). Более детальное рассмотрение многочисленных армейских запре­тов, вместе с уставами и пр., должно было стать предметом особых законов и правительственных распоряжений. Так как они были к тому времени уже педантично разработаны текущим законодательством и правительственными распо­ряжениями Пруссии, их впоследствии фактически без изменений ввели в право Германской империи.

Последующие титулы (III-VI) Конституции посвяще­ны высшим органам государственной власти, схема кото­рых, компетенция и взаимоотношения мало чем отличались от соответствующих разделов других октроированных гер­манских хартий.

Личность короля также провозглашалась неприкосно­венной (но не священной), в его руках сосредоточивались командование армией, назначение правительства, и прежде всего министра-президента, ответственного перед ним, всех высших гражданских и военных должностных лиц, право объявлять войну и мир, заключать договоры (торговые до­говоры, возлагающие обязательства государства на частных лиц, подлежали одобрению палат). По этой же схеме опре­делялись отношения короля и палат в сфере законодательства, исходящей из формулы "законодательная власть осуществляется совместно королем и обеими палатами" (ст. 62). Предусматривалось и право короля на издание особых рас­поряжений (под ответственность государственного министер­ства), "когда этого требовало сохранение общественной безо­пасности или устранение необычных бедствий, если палаты не заседали" (ст. 63). Королю вверялся контроль над двух­палатным ландтагом, в том числе право его досрочного рос­пуска, с оговорками, что выборы в новый ландтаг должны быть проведены в 60-дневный срок, а созыв палат - в 90-дневный срок.

Несмотря на то, что роспуск ландтага стал после при­нятия Конституции чрезвычайным политическим событи­ем, вызывавшим всякий раз бурную реакцию со стороны либерально-демократических сил, прусский король, вернее, министр-президент (с 1862 г. им стал всесильный О. Бис­марк), прибегал в критических ситуациях к беспарламент­скому правлению, чтобы провести, например, реформу ар­мии за счет не вотированных парламентом ассигнований, как то имело место в 1862-1863 гг. Парламентские кризисы и возникали как в Пруссии, так и впоследствии в Герман­ской империи, чаще всего в силу прямого нарушения край­не "неудобных" для правящих кругов конституционных по­ложений, закрепляющих основополагающий принцип буржуазного конституционализма - "никаких налогов без пред­ставительства".

Конституция же Пруссии формально предусматривала строгую государственную финансово-налоговую дисципли­ну, требовала ежегодного утверждения законом бюджета (ст. 99), взимания налогов, податей, займов только на осно­вании законов (ст. 100, 103), обязательного одобрения пала­тами всех расходов сверх установленных бюджетом, отчета правительства по использованию бюджетных средств (ст. 104), пересмотра и уничтожения всех привилегий в об­ласти налогов (ст. 101) и пр. Эти статьи, принципиально отличающиеся от соответствующих статей баденской Консти­туции, свидетельствовали о более высоком уровне консти­туционной разработки одного из важнейших требований всех буржуазных революций.

Специфические черты прусской Конституции 1850 г. на­шли отражение и в особых способах формирования нижней палаты ландтага. Согласно указу короля 1849 г., перенесен­ному впоследствии в Конституцию 1850 г., все избиратели нижней палаты (верхняя "палата господ" формировалась королем) делились на три курии (разряда) по размеру уп­лачиваемых прямых государственных налогов. Каждый раз­ряд в целом платил третью часть общей суммы налогов и выбирал третью часть выборщиков (ст. 71), которые в свою очередь и выбирали депутатов.

Это позволяло имущим, "самостоятельным лицам", то есть тем "кто не был ограничен в распоряжении своим иму­ществом, не был душевнобольным, расточителем или нахо­дящимся под арестом", или 3% населения Пруссии, изби­рать такое же число выборщиков, как и 70% избирателей третьей курии. Несмотря на массовое движение за отмену этой избирательной системы, особенно в начале XX в., она продолжала существовать в Пруссии до Ноябрьской рево­люции 1918 г.

Конституция не предусматривала иных гарантий ее соблюдения, кроме принесения членами обеих палат и го­сударственными чиновникам и присяги верности и повинове­ния королю и Конституции (ст. 108). Ни король, ни армия не присягали в соблюдении конституции.

Франкфуртская Конституция Германской империи 1849 г. В апреле 1848 г. собрание представителей местных ландта­гов, или предпарламент, выступило с инициативой созыва общегерманского парламента во Франкфурте-на-Майне. Из­бранное на основе двухстепенной избирательной системы общегерманское Национальное собрание открыло свои за­седания в мае 1848 г., когда революционное движение уже ослабло. Основная же его деятельность происходила в обстановке нарастающей контрреволюции. Собрание состояло главным образом из представителей либеральной буржуа­зии и умеренной мелкобуржуазной демократии, большин­ство которых в качестве своей главной задачи считало при­нятие конституции объединенной на федеральной основе Германии с закреплением в ней широкого перечня демо­кратических прав и свобод. Конституция была опубликована в 1849 г. с явным запозданием, когда реакционные силы, прежде всего Пруссии, консолидировали свои ряды и вновь были готовы отстаивать старые порядки.

Главным достоинством Конституции 1849 г., внесшей зна­чительный вклад в историю развития германского конститу­ционализма, явилась разработка правовых основ такой мо­дели федерального государства, которая, как представляет­ся, в наибольшей мере соответствовала и учитывала исторические, политические, социальные условия и задачи, стоя­щие перед объединенной Германией того времени. Консти­туция и открывается разделами, в которых закреплялась взаимосвязь федерации с ее субъектами, скрупулезно разграничивалась компетенция между ними (разд. 1-2).

В Германскую федерацию, по Конституции, должны были входить государства и территории Германского сою­за. При этом субъекты федерации должны были сохранить свою независимость, поскольку она не ограничивалась им­перской конституцией, иметь свои конституции и админи­страцию. Самый большой раздел II Конституции посвящен "имперской власти", перечню многочисленных полномочий общефедеральных органов, призванных нейтрализовать се­паратистские тенденции, укоренившиеся представления о раздробленности как "национальной черте характера" нем­цев.

Перед имперскими властями была поставлена прежде всего задача создания единой дипломатической службы и проведения единой внешней политики. Только имперская власть должна была впредь назначать посланников и кон­сулов, заключать международные договоры. Отдельные не­мецкие государства имели право заключения договоров с другими немецкими государствами, с не немецкими же - только по ограниченному кругу вопросов, главным образом частного права. При этом любой договор, "затрагивающий имперские интересы", подлежал утверждению империи (ст. 1, разд. II).

Статьи 2-3 этого раздела посвящены исключительно военной власти империи, которой принадлежало право вой­ны и мира, распоряжения всеми вооруженными силами объ­единенной Германии, издания законов, касающихся воен­ной организации, назначения в случае войны высшего имперского командования, а также исключительное право со­держания военно-морского флота. Логически связанные с предшествующими, ст. 4-6 предусматривали установление верховного надзора над имеющими общеимперское страте­гическое значение морскими, речными, сухопутными и железнодорожными путями сообщения.

Последующий блок статей (7-9) закреплял конститу­ционные основы создания единого экономического про­странства. Только за имперской властью признавалось право издавать законы, касающиеся таможенного, почтово-телеграфного дела, осуществление надзора за монетным делом, регулирование банковского дела и выпуска бумажных де­нег. Имперская власть "была обязана", таким образом, вве­сти единые таможенную и монетную системы, единство меры и веса для всей Германии.

Составители Конституции главным условием создания единого федеративного государства считали сильные фи­нансовые рычаги центра, наличие самостоятельных каналов финансирования общефедеральных органов. В ст. 7 были четко сформулированы положения о том, что "определен­ная часть доходов в размере обыкновенного бюджета сни­мается прежде всего для имперских расходов" и что только имперское законодательство определяет, "какие предметы могут отдельные государства облагать налогами на произ­водство и потребление в свою пользу..."

Конституция вместе с введением единого гражданства предусмотрела необходимость создания единого правового пространства, закрепив право и обязанность империи "из­давать общие уложения гражданского, торгового, вексель­ного и уголовного права".

При этом утверждался конституционный принцип любой федеративной формы государственного единства - имперские (общефедеральные) законы стоят выше законов отдельных государств, если за ними точно не оговорено их подчиненное значение (§ 66, ст. 13, разд. II).

Система органов федеральной власти в силу, видимо, спешки не была так тщательно прописана, как разграниче­ние полномочий федеральных и земельных властей.

Во главе империи должен был стать один из крупных царствующих германских монархов, Австрии или Пруссии, которому отводилась роль скрепляющего единства немец­кой нации, при этом учитывалось и то обстоятельство, что многочисленные монархи германских государств распола­гали в то время значительной социальной базой, военной силой и могли пойти на союз только с другими монархами, не рискуя правящим положением своих династий. Импера­тор должен был осуществлять свою власть через назначае­мых им министров, которые принимали всю ответственность перед рейхстагом за его действия путем контрасигнации его распоряжений.

Предполагалось, в принципе, создание ответственного правительства, хотя порядок ответственности имперских министров перед представительным органом не был определен. Этот порядок должен был быть разработан специ­альным имперским законом (§ 192, ст. 1, разд. VII).

За главой империи закреплялось право законодатель­ной инициативы, право созыва и роспуска народной пала­ты, публикации имперских законов и издания для их исполнения распоряжений. Но и издание, и отмена, и изме­нения, и объяснения имперских законов требовали обяза­тельного постановления рейхстага (§ 102, ст. 5, разд. IV). Столь же тщательно, как и в прусской Конституции, был разработан вопрос о контроле рейхстага за кредитно-финансовой сферой, принятием бюджета, росписью расходов и пр.

Любой закон, согласно Конституции, должен был быть принят обеими палатами рейхстага: палатой государств и палатой народов, и утвержден правительством, несогласие которого с ним могло быть преодолено, "если одно и то же постановление было принято без изменения в трех непо­средственно следующих одна за другой сессиях" (§ 101).

Раздел VI Конституции был посвящен широкому переч­ню "основных прав германского народа" (здесь же закрепля­лись и правовые гарантии их осуществления), к числу которых относились равенство перед законом и судом всех гер­манских граждан, в том числе равенство гражданских, уго­ловных и процессуальных прав (при уничтожении всех со­словных привилегий), неприкосновенность личности (при от­мене смертной казни, кроме как по приговору военного суда или на основе морского права в случае мятежа), неприкосно­венность жилища, свобода слова, печати (при ликвидации цензуры), "полная" свобода собраний, союзов (без разреше­ния властей, кроме как собраний под открытым небом в слу­чае серьезной опасности для общественного порядка и безо­пасности), неприкосновенность собственности (при отмене всех личных и поземельных платежей и повинностей фео­дального характера и конфискации имущества), суд присяж­ных, несменяемость судей, тайное и гласное судопроизвод­ство и пр. Этот раздел Конституции, дискуссиям по которо­му Национальное собрание посвятило значительную часть своего времени, отразил заветные чаяния либерально-демо­кратического большинства собрания, которым еще долго не суждено было воплотиться в повседневную жизнь Германии.

Касаясь полуабсолютистских порядков в отдельных гер­манских государствах - субъектах федерации, парламен­тарии постановляли, что основные права германского наро­да будут служить нормой для конституций отдельных госу­дарств, в которых должны "быть созданы полнокровные за­конодательные органы народного представительства" с от­ветственным правительством.

При всех достоинствах Конституции главным ее недос­татком стало то, что она осталась "исписанным листом бу­маги". Король Пруссии, которому была предложена корона императора, отверг конституцию под предлогом "незакон­ности ее происхождения", соглашаясь занять император­ский трон не иначе как "по свободному соглашению короно­ванных правителей, князей и вольных городов Германии". Назвав Конституцию "железным ошейником рабства, пред­ложенным революцией", он предпринял собственные попыт­ки объединения Германии, первым шагом на пути к которому должна была служить уния трех государств: Пруссии, Саксонии и Ганновера. Но объединение не состоялось, ему воспрепятствовали три главных нерешенных проблемы Гер­мании: непреодоленный местный сепаратизм, сопротивле­ние крупных европейских держав, а также непрекращаю­щееся соперничество Австрии и Пруссии за роль гегемона в будущей объединенной Германии. Только разрешение этих проблем, только преодоление этих застарелых узлов про­тиворечий способно было привести к созданию германского государственного единства.

Борьба Пруссии за гегемонию в Германии. Образова­ние Северо-Германского союза. Борьба Пруссии за гегемо­нию в Германии началась задолго до династийных войн. Пруссия начала ее с утверждения своего лидерства в соз­дании единого немецкого экономического пространства, что и позволило ей в значительной мере преодолеть местный сепаратизм.

Образование Германского союза не решило проблемы экономического и таможенного объединения Германии. Несмотря на то, что в Союзном акте 1815 г. говорилось, что "члены Союза оставляют за собой право обсудить на 1-м заседании Союзного сейма во Франкфурте-на-Майне вопро­сы торгового и транспортного сообщения", ни на первом, ни на последующих его заседаниях этот вопрос так и не был решен.

В этих условиях Пруссия в 1818 г. приняла новый та­моженный закон, уничтоживший все таможенные границы в рамках Прусского королевства и провозгласивший свобо­ду передвижения между всеми его провинциями. Этот за­кон установил также покровительственный таможенный тариф для прусских товаров.

Еще в 1819 г. на Венской конференции германских пра­вительств делегаты Пруссии выступили с инициативой рас­пространить действие прусского таможенного закона на весь Союз. Резкая антипрусская реакция австрийского прави­тельства, усмотревшего в этом предложении угрозу своим "суверенным правам", провалила это предложение, не под­держанное и другими германскими государствами.

Тем не менее с 1819 по 1833 г. Пруссия добилась за­ключения целого ряда таможенных соглашений с отдель­ными германскими правительствами. Итогом объединитель­ной политики Пруссии стало создание в 1834г. Таможенно­го союза германских государств, в который вошли 20 чле­нов Германского союза. Реальному таможенному и эко­номическому объединению в рамках Таможенного союза Австрия могла противопоставить лишь формальное поли­тическое объединение германских государств в рамках Германского союза, решающую роль в котором она играла. Попытки Австрии проникнуть в Таможенный союз и под­чинить его Союзному сейму, подорвав тем самым позиции Пруссии, либо создать новый под своей эгидой были сорва­ны Пруссией.

Экономические успехи Таможенного союза, а также начавшийся в 30-х гг. XIX в. в Германии промышленный переворот обусловили выбор унификации норм торгового и вексельного права в качестве приоритетной общегерманской задачи. В 1847 г. на очередной конференции Таможенного союза, проходившей в Лейпциге, был принят Общегерман­ский вексельный устав, впервые применивший единообраз­ное регулирование вексельного оборота - важнейшей час­ти всего кредитно-денежного обращения. Его принятие в значительной мере укрепило позиции Пруссии в правовой сфере, принимая во внимание тот факт, что в основу устава был положен проект Вексельного закона, разработанный прусскими юристами.

Не желая останавливаться на достигнутом, на 10-й кон­ференции Таможенного союза, проходившей в Берлине, германские правительства обратились к Пруссии, которая в это время вела активные кодификационные работы, раз­работать проект Общегерманского торгового уложения. На обсуждение законодательной комиссии Союзного сейма в 1857 г. были представлены два проекта Торгового кодекса: прусский и австрийский. Законодатели выбрали в качестве основы для будущей общегерманской кодификации торго­вого права более лаконичный и ясный прусский проект.

Принятие в 1861 г. Общегерманского торгового уло­жения в политически раздробленной стране стало беспре­цедентным событием. Оно окончательно закрепило ведущую роль Пруссии в создании единого экономического и право­вого пространства Германии, подорвав местные сепарати­стские настроения. В том же году Пруссия выступает с ме­морандумом о реформе Германского союза, создании "на­ционального представительства при центральном органе Союза". Прусский канцлер Бисмарк широко начинает ис­пользовать в качестве козыря обещание введения всеобще­го избирательного права.

Но главные препятствия, стоящие на пути создания единой Германии, Пруссия устраняет на поле брани, ис­пользуя свою военную мощь. В 60-х годах XIX в. со всей очевидностью проявилось отношение Пруссии к объедине­нию Германии как к универсальному способу завоевания германских государств, подчинения их прусскому владыче­ству. Война с Данией, закончившаяся подписанием мирного договора в 1864 г. и последующим присоединением к Прус­сии Шлезвига и Гольштейна, а затем с Австрией в 1866 г. привели к изменению соотношения сил на международной арене, к окончательному определению "малогерманского" пути объединения страны без участия Австрии.

В результате войны с Австрией в 1866 г. Пруссия ан­нексировала Ганновер, Нассау, Франкфурт и др. земли Гер­мании, увеличив свою территорию за счет лишения трех германских князей их тронов. В том же 1866 г. был упразд­нен Германский союз и образован Северо-Германский союз, в который вошли все северные и ряд западных и южноне­мецких государств, всего 28 - с числом населения в 30 млн. человек.

В 1867 году была принята конституция Северо-Германского союза, согласно которой президенту Союза - прус­скому королю - передавалась вся полнота исполнительной власти и ряд других важных полномочий. Создавался на основе всеобщего избирательного права Общесоюзный рейхстаг, которому стало принадлежать исключительное право вотирования налогов. При разработке конституции О. Бисмарк, главный вдохновитель и исполнитель объеди­нения Германии "железом и кровью", заявил о своем стрем­лении единолично управлять делами Союза, утверждая, что с введением "коллективности пропадает ответственность". Впоследствии в объединенной Германии был создан лишь ряд управлений и ведомств, подчиненных непосредственно канцлеру. Это создавало условия для усиления роли прус­ских министров.

Победоносная война с Францией в 1871 г. привела к отторжению от нее Эльзаса и Лотарингии и к выплате ог­ромной контрибуции в 5 млрд. франков в пользу Германии. В дни войны завершилось объединение Германии. Так на­зываемые "оборонительные договоры" Северо-Германского союза с Баденом, Баварией, Вюртембергом, Гессен-Дарм-штадтом стали правовой основой их вступления в новый союз, преобразованный в 1871 г. в Германскую империю.

18 января 1871 г. в Версальском дворце король Прус­сии был провозглашен германским императором под име­нем Вильгельма I.

Дата добавления: 2015-03-31