Красная Линия. часть 2 7 страница

Я посмотрела на Эдварда, он слегка опустил глаза, но всё равно он такой сильный и смелый, даже слушая эту ужасную историю, когда его собственная мать говорит такие вещи. Я сама хотела ударить её за эти слова. Но потом я попыталась представить себя на её месте… могла ли я любить ребенка от человека, который изнасиловал меня? Это очень сложный вопрос.

«Кэтрин…» - сказала Эсме со слезами на глазах, «Была милой женщиной, тогда ей было за 30. Она мне очень нравилась. Она была теплой и приземленной… и очень давно… у неё был сын. Но он умер, когда ему был один год, у него случился приступ во сне. Я спросила её, возьмет ли она заботу о тебе на себя. Конечно, она согласилась. Иногда я слышала, как она пела тебе перед сном. Однажды я заглянула к тебе в детскую, и вы оба выглядели такими счастливыми. Я видела, что она любит тебя… а ты любил её. Так что я оставила всё так как есть. Я постоянно избегала тебя. Я всё еще пила… и начала постепенно пристращаться к наркотикам. Я незаметно брала у Карлайла бумагу для рецептов и писала их для себя, покупала всё, что хотела. Это было просто.

«Карлайла никогда не было дома. Я надеялась, что он хотя бы попытается быть твоим отцом, когда я не могла быть твоей матерью, но он постоянно работал. Он брал ночные смены, а днем находил себе другие занятия вне дома. Годами мы не разговаривали друг с другом, и мы позволили прислуге растить тебя».

«У меня тоже есть чувства, Эсме», - нахмурился Карлайл, «Я тоже пытался привязаться к тебе, Эдвард. Но каждый раз, когда я смотрел на тебя, меня убивало то, что ты не мой. Что я не могу иметь детей. И я размышлял, на самом ли деле Эсме изнасиловали, или она просто изменила мне. Ты не был похож на меня, и у тебя были зеленые глаза. Ни у кого по моей стороне или по стороне Эсме не было зеленых глаз. Это было как напоминание… Я разлюбил Эсме, и она тоже не любила меня. Я не чувствовал ничего, кроме вины, злости и грусти, когда пытался провести с тобой время, Эдвард. Мне жаль. Я знаю, ты ни в чем не виноват. Теперь мы оба это знаем».

Немного поздновато, подумала я. Если бы только эта семья пользовалась услугами хорошего психотерапевта, может сейчас они были бы в порядке. И ничего из этого могло не произойти.

«Мы оставались вместе, пока ты рос», - сказал Карлайл, «Я даже не знаю, почему мы не развелись».

«Потому что вся история всплыла бы, а Карлайл не хотел разговоров, вот почему», - сказала Эсме.

«Не только поэтому. Я думал, что если мы разведемся, она спустит деньги на наркотики и однажды убьет себя. Передозировкой. Я пытался начать всё заново, найти помощь для неё. Попробовать тот или иной реабилитационный центр. Я начал путешествовать с ней по всему миру, возил её в места, где ей могли бы помочь. Места, где она могла всё рассказать, и это бы не вернулось в наш город. Может это было глупо с моей стороны, но мы жили в приятном маленьком обществе. Я хотел, чтобы наше имя оставалось чистым, чтобы нас уважали. Я слишком усердно работал, чтобы на меня смотрели, как на…»

Он остановился и вздохнул.

«Мусор?» - закончила за него Эсме, «Он всегда смотрел на меня сверху вниз, потому что я не была богата, когда он женился на мне. Все деньги принадлежали ЕМУ. Он всегда напоминал мне, что у меня ничего нет. И если я уйду, у меня снова ничего не будет… Я буду никем. Эти угрозы держали меня в положении Миссис Каллен. Я думала, что вся любовь, которую мы чувствовали друг к другу, умерла. Но он продолжал попытки помочь мне. Он не развелся со мной, так что я осталась с ним. Я не была счастлива, но… я была обеспечена… я была в безопасности. Я всё еще боялась того мужчину, который изнасиловал меня. Он никогда не покидал меня, даже после того как прошли годы. Время от времени, я пыталась увидеться с тобой, Эдвард, и поиграть. На праздники, Рождество и твои дни рождения я была рядом. И я пыталась обнимать тебя и целовать. Но я не могла почувствовать твою любовь… или заставить тебя почувствовать, что ты мой. И еще я видела… что ты любил Кэтрин, как мать. И она на самом деле была ей. Я думала, это несправедливо с моей стороны – делать вид, что я твоя мать, когда на самом деле она делала эту работу и любила тебя, как собственного сына. Ты был её, Эдвард. Любовь сделал вас сыном и матерью. Я была рада. Я знала, что не смогу дать тебе этого».

«Расскажи мне про ночь, когда я привел Таню», - это всё, что сказал Эдвард в ответ на это.

«Пусть Карлайл расскажет эту историю», - Эсме взглянула на него.

«Когда ты стал старше и отправился в школу, казалось, что всё… налаживается», - сказал Карлайл, «Твоя мать нашла доктора, который ей нравился, и прекратила принимать наркотики. Она почти не пила. Она не вылечилась, но… она выглядела и чувствовала себя лучше. Её не было дома месяцами, она лечилась в Калифорнии. Я постоянно был один. У меня не было женщины… годами. Брак был только словом для нас в то время.

«Я встретил женщину в больнице», - Карлайл прочистил горло, «Я думал, она учится в колледже. Она была добровольцем, помогала больным детям, учила их рисовать. Она была очень похожа на Эсме в её молодые годы. И она так хорошо обращалась с детьми. Она напомнила мне о ней. Только она была очень счастлива и всегда смеялась. Она сияла. Я старался держать подальше от неё, но постоянно находил себя в том же месте, где была она.

«Я часто «случайно сталкивался» с ней, после того как она заканчивала с детьми. Она всегда ужинала в кафетерии в больнице. Я делал вид, что тоже ужинаю там. Один. Мы начали ужинать вместе, три раза в неделю. Мы были друзьями, не больше. Но вскоре… мы очень привязались друг к другу. Мы флиртовали, держались за руки за столом… наконец я пригласил её на свидание. Я не сказал ей, что женат. И я сказал, что меня зовут Карлайл Бонхэм. Она была молодая и ни разу не усомнилась в этом. Мы оба знали, что это не обычное свидание. Я снял красивый номер в хорошем отеле, и мы встретились там. Мы занимались любовью. После этого она сказала мне, что не учится в колледже. Она была в выпускном классе в школе. Она сказала, что я – её первый. И она сказала, что любит меня.

«Я запаниковал. Я заботился о ней. Тоже любил её. Но я не мог жениться на ней или позволить кому-то узнать, что я встречаюсь со школьницей. Я надеялся, что Эсме скоро станет лучше, и мы сможем наладить наш брак, когда она вылечится. И что, если эта девушка расскажет про меня или что-то такое? Что, если она забеременеет? Я не хотел потерять всё. Я ушел ночью, когда она заснула. Я снова стал работать в ночные смены и никогда не пытался снова увидеться с ней. Я думал, что забыл её… в то время… Прошло много времени.

«Я постоянно думал о ней, но никогда не думал, что увижу её снова», - Карлайл поднял глаза на Эдварда, «Но увидел. Когда ты привел её к нам домой».

Взгляд Эдварда стал яростным, но он не двигался с кресла, и я заметила, как напряглось его тело. Кулаки сжались.

«Не думаю, что она знала, что мой сын, пока не увидела меня, когда вы вошли», - теперь Карлайл смотрел вниз, «Мне казалось, она удивилась, но то, как среагировал я, заметили все. Я не мог скрыть свой шок и панику так же хорошо, как она.

«Я не мог смотреть на неё, Эдвард», - признался Карлайл, «В ту ночь, глядя на неё и слыша её голос, я понял, что всё еще люблю её. И твоя мать была здесь… и казалось, ты очень сильно влюблен в неё. Я должен был уйти. И я ревновал к тебе, Эдвард. Ревность и злость затмили мой рассудок. Так что я пригрозил тебе тем, что лишу тебя денег, если ты продолжишь встречаться с ней. Но я не знал тебя. Я был ублюдком. Я удержал твою мать этими угрозами. Я думал, с тобой это тоже сработает.

«Но Кэтрин и Джозеф хорошо воспитали тебя. Ты не послушал меня и выбрал Таню. Не успев понять, что делаю, я уже звонил в твой колледж и отменял всё, что я тебе дал. Я был полон ненависти и хотел причинить тебе боль. Я думал, что относился к тебе как к сыну и дал тебе всё самое лучшее… несмотря на то, что ты не был моим. Несмотря на то, что ты был сыном мужчины, который переспал с Эсме. Это не логично, и я знаю это… Но я поступил так, за то что у тебя была Таня. Я всё еще хотел её. И я не хотел видеть её с тобой, или даже знать, что она с тобой».

«Эсме ругалась со мной, кричала на меня, спрашивала, за что я так поступаю с тобой. Она сказала, что не позволит мне. Она сказала, что мы должны дать тебе шанс жить хорошей жизнью. Тогда я был пьян и снова обвинил её в том, что она любила твоего настоящего отца, сказал, что она никогда не любила меня… после всего, что я сделал для вас обоих. Я сказал ей, что она выдумала всю эту историю с изнасилованием и просто изменила мне. Я назвал тебя ублюдком, и твоя мать накинулась на меня. Я развернулся и ударил её. Я сказал, что она также не любит тебя. Сказал, что ты ушел, что ты не вернешься, и она должна быть рада, что я вышвырнул тебя. Ей всё равно было слишком больно видеть тебя. Я сказал ей, чтобы она оставила тебя в покое. Что мы оба должны оставить тебя. Позволить тебе жить своей жизнью, без нас. Мы никогда не были твоими родителями. Эсме никогда больше не упоминала тебя или эту ночь. Она вернулась в Калифорнию, и я видел её время от времени. Мы просто проходили мимо друг друга в доме и почти не разговаривали. Мы пытались забыть тебя… и друг друга, надеясь, что это облегчит боль.

«Я пытался узнавать о тебе, чтобы знать, что вы с Таней в порядке. Я потерял тебя на какое-то время, после того как ты ушел, но потом я услышал, что вы поженились. Я снова разъярился. Я всё еще не забыл её, надеялся, что может вы расстанетесь, или что она позвонит или напишет мне, попытается объясниться. Но она молчала. Пока вы не поженились».

Глаза Эдварда вспыхнули от злости.

«Она написала тебе?» - прорычал он.

Карлайл кивнул, «Она сказала, что любит ТЕБЯ. Что хочет ТЕБЯ, а не меня. Она послала меня за то, что я выкинул тебя из колледжа и из-за меня ты прошел сквозь ад. Она сказала, что ненавидит меня и не хочет видеть меня рядом с любым из вас. Она сказала, что носит твоего ребенка и счастлива по этому поводу. Сказала, что сделает тебя счастливым и однажды отправит тебя назад в колледж и исправит всё. Она любила ТЕБЯ, Эдвард. Я мог видеть это в её письме, с какой страстью она писала. Но я всё еще любил её. Я был зол на неё, но всё еще хотел её.

«Мысли о том, что ты женился на ней, и что у вас будет ребенок, убивали меня», - признался Карлайл, «Я всё думал, как я могу вернуть её, но потом мне становилось плохо от того, что я допускаю такие мысли. Не знаю, почему я не мог просто забыть её. Время не стерло моих чувств к ней. Как будто она чем-то держала меня, и её хватка не слабела. Я начал принимать наркотики. Я брал их из больницы, никто не знал об этом. Я больше не беспокоился о медицине… Я почти ничего не слышал о твоей матери. Я даже начал задаваться вопросом, зачем я живу. Я хотел умереть.

«Когда ребенок родился, я узнал об этом, узнал, что вы назвали её Кэйтлин. Я заметил, что это очень похоже на Кэтрин. Я провел годы сражаясь с зависимостью от наркотиков. Я почти не занимался медициной в эти годы. Мне уже было плевать, кто что думает. И потом я узнал, что Таня умерла. Я узнал, что случилось с Кэйтлин. Тогда я всё еще был на наркотиках. Мне стало невыносимо от мысли, что Таня погибла с ненавистью ко мне, с любовью к тебе. И что я больше никогда не смогу увидеть её. Я был полон ярости. Я обвинял тебя. Я ревновал к тебе.

«Позже, когда ты пришел к нам с Кэйтлин, я был под воздействием наркотиков. Эсме была дома, также очень пьяная. Я рассказал ей, что с тобой случилось, и это убило весь прогресс, который она сделала. Она быстро покатилась по наклонной, когда вина и страх снова вернулись к ней. Мы оба были в ужасном состоянии. Когда ты пришел и умолял помочь твоей дочери, я был не в себе. Я всё еще был зол и ненавидел тебя. Я всё еще хотел Таню. Я не позволил Эсме помочь тебе, я запретил ей делать что-либо для тебя, или твоего ребенка. Я сказал ей, чтобы она избавилась от тебя, иначе я выгоню и её. Эсме была наркоманкой. В то время алкоголь и наркотики значили для неё больше, чем любой человек. Она выбрала их вместо тебя и твоей дочери. Она сказала, что мы не можем помочь тебе и захлопнула дверь перед твоим носом».

Эсме тихо плакала, не отрицая того, что сказал Карлайл, теперь она не смотрела Эдварду в лицо.

Повисла тяжелая тишина, и я начала сомневаться, что Эдвард вынесет всё это. Но его лицо всё еще не показывало никаких эмоций, когда он смотрел на них.

Я чуть не сказала что-нибудь, но промолчала.

Эдвард подскочил на ноги и повернулся к нам спиной, упершись руками на кухонную стойку, он глубоко дышал, стараясь переварить всё, что они сказали. Я начала бояться, что он плачет, но не вмешивалась. Если я понадоблюсь ему, я буду рядом. Я должна дать ему справиться с этим самому.

Наконец он заговорил очень низким, почти неслышным, голосом.

«Вы НИКОГДА не любили меня», - сказал он не со злостью, а чуть ли не с грустью… словно у него был ответ на вопрос, который постоянно был в его голове, он сказал это почти… для себя.

Его родители ничего не сказали. Молча смотрели друг на друга.

«Нет», - подтвердила Эсме, «Не любили. И мне на самом деле жаль. Мы всё делали неправильно. И хотя даже мы причинили тебе боль, я рада, что мы не являемся большой частью твоей жизни, Эдвард. Тебе вырастили с любовью. Ты хороший человек. Тебе лучше без нас. Мы не хотели рассказывать тебе эти ужасные вещи. Еще одна причина, почему мы никогда не привязывались к тебе. Но мы хотели объясниться, как бы тяжело это ни было. Мы должны тебе хотя бы это. Радуйся, что мы не любили тебя. Мы бы испортили и тебя тоже».

«Твоя мать и я… мы всё еще женаты, но мы больше не пара», - сказал Карлайл, «Мы уже несколько лет ходим на терапию вместе и по отдельности. После того, как мы последний раз видели тебя и твою дочь, после того, как мы поняли, что отвернулись от тебя, когда ты больше всего нуждался в нас, мы решили сделать всё возможное, чтобы стать лучше. Для тебя. Мы знаем, ты не хочешь и не нуждаешься в нас сейчас. Уже слишком поздно, и много чего случилось между нами в прошлом. Ты можешь никогда не простить нас. И мы не просим тебя об этом».

«Но мы всегда будем рады предоставить всё, что тебе нужно для Кэйтлин», - добавила Эсме, «Если ты не хочешь, чтобы мы были рядом с ней, мы поймем и это».

Эдвард ничего не сказал, и неожиданно его глаза выглядели очень старыми и уставшими, когда он посмотрел на меня. Я так боялась, что он всё держит внутри и не выпускает этого. А потом я начала бояться, что он выпустит всё это, и я не смогу спасти жизни его родителей.

«Всю свою жизнь я думал, что я сделал… что я сказал… что заставило вас ненавидеть меня настолько, что вы никогда не были рядом», - тихо сказал он, «Но теперь… когда я знаю всю вашу историю… это даже не важно. Человек, которым я был две недели назад, был бы разрушен, когда узнал бы, что его отец был первым у его жены, и что он любил её, а не меня. Я бы был опустошен, услышав как моя мать говорит ‘нет, мы никогда не любили тебя’. Это бы убило меня, и я бы позволил этому опустить себя еще глубже в мой собственный ад. Но я слишком долго оплакивал то, что не мог контролировать. Я больше не могу оплакивать вас. Я даже не могу ненавидеть вас. И ваши слова о том, что вы никогда не любили меня, не причиняют особой боли, потому что… я никогда не любил ВАС. Я никогда вас не знал. Вы были тенью в моей жизни. Я мечтал о вас, о своих идеальных родителях… и я даже не понимал, что у меня уже есть идеальные родители. Кэтрин, Джозеф… Я знаю, вы как-то удерживали их от связи со мной. Это закончится прямо сейчас. Я позвоню им в ближайшие пару недель и увижусь с ними, когда захочу. Я не хочу видеть никого из вас, когда я приеду к ним».

Он замолчал на мгновение и продолжил, «Я не выгоняю вас из своей жизни. Начнем с того, что вы никогда в ней и не были. У меня была своя жизнь и теперь у меня есть дочь. Я больше не могу тащить на себе ваш груз. Он всю жизнь ломал мне спину. Так что я отпускаю вас. Надеюсь, вы найдете свой путь. Но я не могу позволить своей ненависти разрушить меня изнутри. Кэти нуждается во мне, и я не собираюсь совершать такие же ошибки, которые вы совершили.

«Я буду с ней. Каждый день. Я дам ей всю любовь, на какую способен, и даже больше. Я сделаю так, чтобы она видела, что её папа любит её. Я должен сделать её счастливой. И я не смогу, если буду ненавидеть вас каждую минуту. И даже несмотря на то, что я хочу ударить тебя, Карлайл, за то, что ты сделал со своей женой… и с моей… я не буду делать этого. И даже несмотря на то, что я бы хотел ненавидеть тебя, Эсме, за то, что ты никогда не была моей матерью, за то, что ты любила деньги и наркотики больше, чем меня, я не буду.

«Вы не стоите этого. И это только заставило меня понять, что Таня по-настоящему любила меня. Я был с ней также жесток, как ты с Эсме… Я шел по твоим стопам, несмотря на то, что мы не связаны по крови. Вы всё еще были ядом в моих венах. Моя ненависть к вам убила Таню еще до пожара. И в конце концов, это разрушило бы мою дочь. Я больше не позволю вам убивать нас. Так что, вы не мертвы для меня… вы просто… нечего не значите для меня теперь».

Они оба уставились на Эдварда, не зная, что сказать. Я и сама не знала, что сказать, кроме того, что Эдвард был невероятно понимающим и чрезвычайно всепрощающим, как и всегда.

Он не сказал этого вслух, но в своем сердце он простил их за всё. Он не будет обнимать и целовать их, или даже считать их частью своей жизни, но ему и не нужно. В своем сердце он отпустил их и всю боль, которую они причинили. Он был также прав на счет Кэти. Он никогда не сможет стать хорошим отцом для неё, если будет таскать с собой всю эту херню. Он бросил всё это с глухим стуком к ногам своих родителей. И он уйдет от них свободным, чтобы найти свой путь обратно к Кэти.

Я задумалась, что может быть он должен кричать, орать и ударить Карлайла… но что из этого выйдет хорошего, даже для него? Думаю, он знал всю жизнь, что они не любили его, он просто не знал почему.

Эдвард подождал минуту или две, и его родители тоже молчали. Наконец Эдвард открыл мой блокнот, вырвал чистый лист и написал что-то.

Он сложил его пополам и, глубоко вздохнув, подошел к дивану и протянул бумагу Карлайлу.

«Это адрес и телефон Бена», - сказал он, ему было больно, но он держал себя под контролем и был спокоен, «Там живет ваша внучка. Если вы хотите исправить что-то со мной, сделайте это за счет любви к ней. Даже если это просто телефонный звонок или открытка на день рождения, визит один раз в год. Так вы можете показать Тане и мне насколько сильно вы заботитесь. Теперь можете идти».

«Но, Эдвард…» - Карлайл взял записку.

«УХОДИТЕ сейчас же!» - прогремел Эдвард, быстро теряя контроль, «До того, как я что-то сделаю. УБИРАЙТЕСЬ!»

Он снова отвернулся, опустил голову и ждал, когда они уйдут. Он старался изо всех сил сдержать себя и быть сильным. Я знала, он кричал на родителей только потому, что он не доверял себе, боялся не сдержать этот жесткий внешний вид.

«Хорошо, Эдвард», - Карлайл помог Эсме подняться, и они быстро прошли к двери, открыли её и медленно вышли.

Перед тем как уйти, Эсме сказала, «Спасибо за то, что увиделся с нами, Эдвард», - она вытерла глаза, размазывая тушь, и всхлипнула, «Ты очень смелый. Прости».

Дверь закрылась, и они ушли. Боже, я ненавижу их. Прости. Я хочу выискать Эсме в аду и сломать ей нос.

Эдвард сдавленно простонал и начал задыхаться, опустив голову на стойку, прижав кулаки к глазам.

Я сразу же подошла к нему и обняла, поглаживая его волосы. Я не хотела читать ему лекции, или быть Доктором Беллой. Я просто любила его и надеялась, что этого достаточно.

Он взревел и несколько раз ударил стойку, словно бы он бил их.

Что я могла сказать, чтобы облегчить всё это? Может мне стоит позвонить Джеймсу? С этим нужно что-то делать. Думаю, я пока не доросла о таких дел.

«Эдвард…» - сказала я, когда он слегка притих, «Я знаю, всё это – самое ужасное, что случалось с тобой. Даже хуже Рэйвен. Я даже представить не могу, что ты чувствуешь. Не думаю, что я достаточно хороша, чтобы помочь тебе прямо сейчас. Может нам стоит позвонить моему профессору?»

«Нет, Белла, ТЫ», - его голос слегка дрожал, казалось, он плачет.

Он выпрямился, не боясь показать мне свои слезы, и обнял меня так крепко, почти до боли, «Я хочу только тебя. Пожалуйста. Мне нужна ТЫ. Ты мой доктор. Я больше никого не хочу. Пожалуйста, Белла? Не нужно…»

«Ладно, Эдвард, хорошо», - заверила я. Я ненавидела слышать его мольбы, чтобы я осталась его доктором, словно бы я могла бросить его сейчас, «Я всегда рядом. Я буду твоим доктором. Всё хорошо».

Он с облегчением выдохнул и пару раз всхлипнул, зарывшись лицом в мои волосы.

«Ты идеально выдержал всё это», - я гладила его по спине, «Я никогда и ни кем раньше не была так впечатлена. Не знаю, как тебе это удалось… но я чертовски горжусь тобой».

«Ты сделала это со мной, Белла», - казалось, он немного успокоился, его горячее дыхание щекотало мою шею, «Ты научила меня этому. Ты замечательная женщина, Белла… и доктор».

Думаю, он всё преувеличивает. Может я и помогла ему за эти две недели, но на самом деле, Эдвард сам взял контроль над собой и сразился со страхом и болью, чтобы закончить эту ужасную главу своей жизни. Сейчас он не будет в порядке… потребуется время, чтобы осознать всё, что сказали его родители, не говоря уже о том, чтобы смириться с этим. Но я верю, что теперь он справится с этим. В нем больше нет слабости. У него есть повод сражаться… и он наконец понял это. Он готов снова начать жить.

«Когда я впервые встретил тебя, я отвел тебя в комнату Пробуждение», - он гладил меня по лицу и смотрел мне в глаза, «Я думал, ты наивная и милая, и эта комната для тебя. Я и подумать не мог… что это ТЫ разбудишь МЕНЯ».

«Хороший мой…» - прошептала я, смахивая слезы с его глаз, «Я рада, что ты плачешь. Это хорошо. Выпусти всё из себя».

«Я так устал», - выдохнул Эдвард, и еще одна слеза стекла по его щеке, «Я чувствую себя измотанным до костей».

«Пойдем», - я пошла спиной вперед, взяв его за руки, «Давай полежим. Я буду обнимать тебя, и мы можем поговорить. Как звучит?»

Он слабо улыбнулся мне, ему понравилась идея, и в этом не было ничего сексуального. Я на самом деле хотела просто обнять его и поговорить. Быть Доктором Беллой, только держать его в своих руках и гладить его, пока он будет заживать и делиться своей болью со мной.

«Прекрасно», - ответил он, «Любовь – ЛУЧШЕЕ лекарство для разбитого сердца».

Я лежал рядом с Доктором Беллой, и это было так правильно, даже если с медицинской точки зрения это неуместно и непрофессионально.

Не стыдясь, я позволил слезам свободно стекать по моему лицу, и я не чувствовал себя слабым или жалким под её взглядом. Теперь мы лежали лицом друг к другу, в тепле и безопасности наших объятий.

Она не вытирала мои слезы, и я был рад этому. Она хотела, чтобы я плакал, чтобы я чувствовал боль и выпускал её из себя через соленую воду из моих глаз.

Мне потребовалось долгое время, чтобы переварить всё, что сказали мои родители, и озвучить самые болезненные вопросы.

Даже не подумав, я услышал свой голос, «Мой отец был насильником».

Что за семья… он ворует секс… а я продаю.

Я закрыл глаза, когда она пристально всмотрелась в них. Теперь мне было стыдно. Я вспомнил тот день, когда напал на Беллу, прямо здесь… и как это было просто.

«Эй», - строго сказала она, «Посмотри на меня, Эдвард».

Я заставил себя открыть глаза, и посмотрел в её, готовые наброситься на меня.

«Ты – не твой отец», - сказала она, начиная мою терапию, «И может он применил силу, но это не делает его насильником. У каждой истории две стороны. Твоя мать сказала, что много выпила. Может и он тоже. По началу она целовала его. Я не говорю, что он поступал правильно и не сделал ничего плохого… но может он подумал, что она хотела его. Может позже он понял, что поступил неправильно. Может и нет. Никто не знает. Не делай этого с собой, Эдвард. Даже если это было изнасилованием, и он знал, что делает, это не делает тебя хуже, чем ты есть. Это ОН. А ты – это ты. Совершенно другой человек. Ты был прав, когда сказал родителям то, что сказал. Ты должен оставить прошлое в прошлом. Когда я только познакомилась с тобой, ты был таким закрытым. Ты построил вокруг себя так много стен, я думала, что никогда не увижу настоящего тебя. Меня до сих пор поражает, что ты сделал за две недели. Я думаю, ты ХОТЕЛ освободиться… и поэтому ты так быстро открылся мне. Ты хотел помощи. И поэтому ты лучше, чем Карлайл, Эсме, твой отец, все они. Посмотри, что с ними случилось, когда они отказались от реальности и помощи. Мне становится приятно от того, что я выбрала эту профессию. Некоторые люди думают, что психиатрия – это глупо и бесполезно, но я всегда знала, что она может спасти жизни. Теперь я вижу это. Ты должен закрыть дверь в прошлое. Ты должен оставить его и жить здесь. Не позволяй этому убить тебя. Иди вперед, навстречу будущему. К Кэти. Сделай это прямо сейчас… и ты разорвешь этот круг тоски и боли. Не забывай это, потому что ты никогда не сможешь забыть прошлое. Но учись с помощью него. Позволь ему сделать тебя лучше, чем ты был. Позволь этому сделать тебя лучшим отцом для Кэти… чтобы она выросла и была хорошей мамой для своих детей».

Душа этой женщины заживляет меня, внутри и снаружи, даже после всего, что сказали мне родители. Если бы всё это произошло немного раньше, я был бы разрушен сейчас. Но она и то, как она всё объясняет для меня… я не мог поверить, что чувствовал надежду… и силу… и свободу.

Мой голос пропал, но мои губы должны были снова признаться ей в любви, показать ей, как я ценю все чудеса, которые она творит в моей голове.

Я поднес её руку к свои губам и осыпал горячими поцелуями кончики её пальцев, еще пара слез стекла из-под моих опущенных век… но это были не слезы боли. И не то, чтобы это были слезы радости, но я чувствовал, как будто что-то во мне исчезло…там, где раньше лежали тонны стыда, шкафы с ненавистью к себе, коробки полные неуверенности и злости и огромный зверь, который сожрал всё моё уважение к себе, там теперь была прекрасная пустота.

Я больше чувствовал всего этого. И я плакал от облегчения, от того, что я больше не чувствовал этот груз на себе. Теперь у меня много места для воспоминаний о Кэти, о её детском смехе. У меня есть место для Беллы, полки, предназначенные для множества разных поцелуев и изображений её красивого лица и тела, когда мы сливаемся в одно различными способами, но каждый из них прекрасен. У меня есть множество пространства для визитов Кэтрин и Джозефа, я практически слышал, как она кричит с ирландским акцентом, «Иисус, Мария и Джозеф!!», когда я появляюсь в дверях. Она стиснет меня в объятьях и оглушит меняя своим криком, но я жду не дождусь этого.

И в этот момент я по-настоящему поблагодарил Бога. Да… я верю в тебя, ублюдок. Я обязан, если в этом мире есть Кэти, Белла, Кэтрин. Так что я был не прав, ладно? Ты существуешь. Может, если я смог немного простить Карлайла и Эсме Каллен, может быть я смогу… простить и тебя. Я до сих пор не понимаю и не принимаю того, что ты украл у меня жену и мать у Кэти, но однажды ты всё объяснишь мне. Если ты еще не записал меня в Ад, а я пойму, если ты сделаешь это. Но теперь, я буду другим. Не для того, чтобы спасти себя от вечности в огне и пытках… но для того, чтобы когда я уйду, я смогу обернуться назад и увидеть хорошие вещи, которые я сделал на земле до того, как моё время вышло. Даже если это будет только Кэти, взрослая и счастливая со своей собственной семьей, мне этого хватит.

Единственная вещь, которая меня теперь беспокоила, это Таня. И я сказал это вслух.

«Почему Таня не сказала мне?» - прошептал я, «Думаешь, она всё еще любила Карлайла, или что-то такое? Может она любила его больше, чем меня».

Белла поцеловала меня в нос и задумалась на мгновение.

«Она любила тебя, Эдвард», - уверенно сказала она, «Она любила Кэти. Думаю, она просто тоже носила большой груз вины. Может она боялась, что если скажет тебе, ты бросишь её. Она не должна была держать всё это в себе, но она так любила тебя, что хотела, чтобы всё было хорошо. Я думаю, она винила себя за всё то, что причинил тебе твой… отец… то есть, Карлайл. Она видела, что ты не такой жестокий и холодный как, Карлайл, но она не хотела рисковать. Думаю, дальше давление на неё только усиливалось. Всё шло не так, как она хотела, и она чувствовала себя неудачницей за то, что не могла устроить тебя в колледж и мед. школу, как и мечтала. Я думаю, поэтому у вас был недостаток близости в конце. Это не из-за тебя. Ты не можешь заниматься любовью с кем-то, когда тебе больно и ты не любишь себя. Может иногда ей было не по себе быть с тобой после того, как она была с твоим отцом. Это просто догадки. Никто, кроме неё, не расскажет тебе правды».

Дата добавления: 2015-03-31