См вопрос 12. 2 страница

Опираясь на ролевую концепцию прессы, теорию «журналистских очков» и на парадигмы мышления и стилей творчества, можно достаточно объективно оценить деятельность и творчество отдельных журналистов и редакционных коллективов.

В канун 2004 г. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провел представительный опрос населения России под девизом «Вспоминая минувший год». Одним из самых важных событий для опрошенных оказался политический переворот в Грузии – отставка президента Э. Шеварднадзе под давлением оппозиции и приход к власти нового лидера М. Саакашвили (22%). Жаркая осень в Грузии привлекла и повышенное внимание СМИ. Как же освещались эти события в российской печати?

Газета предпринимателей «Коммерсантъ» почти на всю первую полосу поместила пространный репортаж под претенциозной «шапкой» «Встает проклятьем заклейменный» и опубликовала большое фото с интригующей подписью: «Михаил Саакашвили назначил свидание своим соратникам у памятника Сталину в Гори». Свою роль и позицию и редакция, и специальный корреспондент Андрей Колесников иронически обозначили в подзаголовке полосы: «Корреспонденты “Ъ” приехали свергать Эдуарда Шеварднадзе».

«...В Гори шел снег с дождем. На улицах почти не было людей, – сообщил московский «низвергатель» Андрей. – Молодой полицейский сказал, что не верит в победу г-на Саакашвили... Я поговорил с другими жителями, они тоже до конца не верили» (этот прием в теории и практике манипулирования называется «свидетельства простых людей», и автор широко применял его во всех своих дальнейших публикациях о грузинских событиях). От нечего делать А. Колесников зашел в дом-музей И.В. Сталина. Музей работал, но не было света и отопления. Служительница осветила посмертную маску. «Пучеглазый вождь разглядывал меня снизу вверх как-то сконфуженно. Он, видимо, боялся, что я случайно наступлю на него. Я это хотел сделать» (в психологии такое состояние называется «гедонистическая стимуляция» – скрываемое удовольствие и «десакрализация» – развенчание и профанация). «Подошла колонна революционеров». Репортер познакомился с человеком по имени Бадри, который стал гидом и политическим комментатором журналиста. «Мы зашли с ним в старенький автобус. Я оглянулся. Там стояла сорокалитровая бутыль. Все пили. Оружия не было». Неожиданно подъехал Саакашвили. Он поднялся на трибуну. «Я увидел, – сообщает репортер, – харизматического лидера. Каждое его слово вызывало стон восторга». Корреспонденту удалось наконец поймать харизматического вождя.

Андрей Колесников видел то, что хотел видеть по дороге в столицу: «грузинское буйство» – распитие вина и бурные выражения радости.

На следующий день «Коммерсантъ» в манере опытного шоумена известил аудиторию: «Революция окончена. Всем спасибо». В редакционной врезке специально описываются «революционные деяния» репортера в духе американского телевидения, называемые в пропаганде «эффектом CNN» – прямым вмешательством журналиста (вплоть до провокаций) в описываемые события: «Андрей Колесников проконтролировал уборку территории Тбилиси от революционных отходов, проконсультировал народного героя Грузии М. Саакашвили и Нино Бурджанадзе о вариантах официального названия революции –“бархатная, розовая, цветочная” и проверил через охрану бывшего президента, что Эдуард Шеварднадзе после своего “отречения” отдыхает в своем частном доме». «Самое главное, – считает А. Колесников, – что Михаила Саакашвили не за того принимают не в России и не в США, а в Грузии». По оценке журналиста – участника событий, «М. Саакашвили – всего-навсего человек, победивший пока только одного другого человека – Эдуарда Шеварднадзе». Вот так «сконструировал» грузинские события в своем сознании и на страницах газеты специальный корреспондент, выполняя задание редакции: «рассказать правду, только правду, но не всю правду» (выражение немецкого фельдмаршала и военного теоретика Мольтке).

Иначе освещали события в Грузии газета «Санкт-Петербургские ведомости», еженедельники «Дело» и «Новая газета».

В статье «По следам Белого Лиса?» обозреватель «Санкт-Петербургских ведомостей» доктор исторических наук Владимир Калашников уже в подзаголовке материала четко поставил главный вопрос: «Что может ждать Россия от нового руководства Грузии». Далее следует обстоятельный и аргументированный анализ деятельности Э. Шеварднадзе, политической и экономической ситуации в Грузии, вскрываются объективные и субъективные причины «революции роз», геополитические интересы России и США. Комментатор «Дела» Дмитрий Травин озаглавил свой анализ «Эдуард Шеварднадзе. Отец и дети». Полоса разбита на четкие смысловые подзаголовки: «Низы не хотят, верхи не могут» (о сущности политической и экономической ситуации в Грузии), «Что осталось за кадром» (скрытые пружины революции), «Клан кланом вышибают» и завершающий раздел – «Не имей сто “ларей”...». Заключительная метафора: «Г-н Иванов тихонечко взял власть из рук старого лиса и передал молодым волкам при благожелательном кивании из Вашингтона». И прогностический вывод: «Похоже, впервые на просторах СНГ к власти приходит совершенно новое поколение, “поколение детей перестройки”...».

«Новая газета» дала разворот – интервью спецкора Елены Милашиной с Шеварднадзе «Я ушел дать вам волю» и статью военного обозревателя Павла Фельгенгауэра «От голодных военных мало проку». Ясно выстроена драматургия мысли обозревателя: «Сценарий событий в Тбилиси напоминает то, что произошло в Белграде в 2000-м, когда пал Слободан Милошевич. Высказываются опасения, что и в Молдавии, и, возможно, на Украине прозападные националистические силы могут свергнуть дружественные Москве режимы по той же методике...». И в заключение: «...В будущем грузинский (югославский) вариант вполне возможен и в России». Идея скрытого американского управления событиями вынесена в подзаголовок: «Остается ждать, когда к нам пришлют послом Майлза» (дипломат Майлз –специалист по «бархатным революциям» в Европе и в Грузии. – В.К).

Разные статьи, репортажи и интервью, разные политические позиции и идеологические концепции – это, вне всякого сомнения, свидетельствует о наличии политического плюрализма, свободы мнений и возможности их выражения. Однако аудитория каждого издания должна знать «что есть что» и «кто есть кто». Вот тогда неизбежно встает вопрос о границах субъективизма, необходимости и реальной возможности объективности журналиста, профессионализме, формах мышления и «конструирования» действительности.

Специальный корреспондент «Ъ» А. Колесников, судя по его публикациям и описанию собственного поведения, как нам думается, относится к новой формации представителей «шоу-журнализма», для которых характерно драйв-мышление и соответствующий гедонистический стиль творчества. Суть драйв-мышления, согласно исследованию Е.Е. Прониной, – постоянная стимуляция и поиск рычагов удовольствия и самовыражения на уровне «гедонистического риска». Ведущими чертами гедонистического текста являются индивидуализм, глумливость и десакрализация. Поведение – формирование «псевдособытий» (термин социолога Д. Борстина), организация заказных интервью и спровоцированных высказываний, возбуждение аудитории, личное вмешательство в ход событий. «Это, конечно, противоречит традициям классической журналистики, – справедливо замечает Е.Е. Пронина, – но соответствует практике и нравам шоу-бизнеса. И многие журналисты захотели “петь и жить”, как поп-звезды скандального склада»^[24].

Материалы обозревателей В. Калашникова, Д. Травина, П. Фельгенгауэра, интервьюера Е. Милашиной отражают рационалистические и позитивистские формы мышления: они логически выстроены, в них соблюдаются принципы дедукции (восхождение от общего к частному) и каузальности (причинность), композиция материалов подчинена «пошаговому ответу на вопросы» по типу программного обучения и т.д. Если репортажи Колесникова создают эмоционально-фрагментарную и иллюзорную картину событий, то материалы его коллег аналитичны и реально помогают аудитории с разных позиций разобраться в том, что и как, по выражению известного историка М.Н. Покровского, «происходило на самом деле».

Все вышесказанное не означает, что нужны только интеллектуальные, аналитические материалы в ущерб эмоциональным и информационным живым заметкам, зарисовкам и репортажам. Главное – в социальной позиции журналиста, формах его мышления, осознании своей роли и самого себя в информационно-коммуникативном процессе: будет ли это эпатаж, провокация, сенсация, «журнализм» как ангажированный «рипотинг» и «промысел» или гражданское служение обществу, творческая самореализация, высокий профессионализм и постижение сущности происходящего.

Человеческое сознание относительно молодо, его история насчитывает не более 1,6 млн. лет – с тех пор, когда начали складываться язык, мышление и социальные отношения. А завершился этот процесс антропосоциогенеза лишь 35–40 тысяч лет назад. За это время сознание проделало огромный и сложнейший путь от первобытного мышления к современному научному мировоззрению технотронно-информационной цивилизации, кардинально меняющей всю интеллектуальную деятельность человечества, в том числе и в области журналистики.

Мышление – одна из самых сложных категорий, которая изучается на основе философской теории познания конкретными науками – формальной логикой, психологией и социологией.

Логика исследует логические формы мышления – понятия, суждения и умозаключения (силлогизмы). Для нормального протекания мыслительной деятельности необходимы логические формулы дедукции и индукции. «Благодаря им всякое мышление становится доказательным, убедительным, непротиворечивым, – отмечает А.В. Брушлинский, – и, значит, правильно (адекватно) отражающим действительность»^[25].

Психология изучает закономерности самого мыслительного процесса (как рождается мысль) и чувственного познания – ощущения, восприятие, представления, эмоции.

Мышление человека – это всегда социальный процесс, на который влияют социально-культурные факторы, жизнь социумов, обычаи, традиции, общение и знания и т.д. Эти явления изучают социологи и социальные психологи. Высшие формы общения, присущие человеку, возможны только с помощью языка, речи и мышления. «Есть все основания рассматривать значение слов не только как единство мышления и речи, но и как единство обобщения и общения, коммуникации и мышления»^[26], – писал Л.С. Выготский в своем фундаментальном труде «Мышление и речь».

Таким образом, и логика, и психология, и социология изучают одну и ту же интеллектуально-познавательную деятельность человека, но с разных сторон. Мышление – это анализирована, синтезирование и обобщение, которые включают в себя порождение и динамику смыслов, целей, оценок, мотивов и потребностей. Оно всегда развертывается как процесс решения задач или разрешения проблемных ситуаций в практической и умственной деятельности человека, это «процесс ориентировки субъекта при решении интеллектуальных задач на мышление»^[27]. Где нет проблемной ситуации, а задачи решаются на базе прежних знаний, стереотипов, опыта и привычек, там нет потребности в мышлении, так как оно начинается с анализа проблем. По мнению С.Л. Рубинштейна, в качестве основного предмета психологического исследования мышление выступает как деятельность, оно не только отражает действительность, но и выражает активность субъекта. «Мышление, – пишет А.В. Брушлинский, – это всегда искание и открытие существенно нового»^[28]. Предвосхищение искомого относится к высшему уровню интеллектуальной и познавательной деятельности человека, его способности искать – находить –открывать – создавать новое (мысли, образы, действия и технологии).

Психологи обычно выделяют три основных вида мышления, исторически сложившиеся в онтогенезе и филогенезе человека:

1). словесно-логическое (свойственно только человеку);

Все эти виды сосуществуют в сознании человека, но в ходе решения задач проявляется доминантный вид (понятийный, образный и т.д.). В психологии мышления выработана и так называемая парная классификация: теоретическое (научное) и практическое мышление; интуитивное и аналитическое (логическое); реалистическое и артистическое (желаемое); продуктивное и репродуктивное и т.д.

Мышление является «ядром» сознания и занимает ведущее место в его структуре. Для наглядности воспользуемся схемой структуры сознания, предложенной психологом В.А. Ганзеном

Данная схема дает возможность наглядно представить себе основные компоненты сознания, их взаимодействие и ведущие функции. Напомним, что обычно выделяют следующие важнейшие функции сознания: познание, целеполагание, отношения и идентификация (формирование Я-образа).

К функциям мышления относится познание как высшая ступень отражения, способ перехода от явления к сущности, нахождение нового в процессе решения проблемных ситуаций (задач), «речевое мышление» как процесс и деятельность, восприятие, воображение, обобщение и т.д. Л.С. Выготский сформулировал для понятийного мышления закон единства его структуры и функции: «что функционирует до известной степени определяет как функционирует». Иными словами, функции мышления производны, зависимы от структуры мысли. Ученый считал, что единицей речевого мышления выступает значение. «Значение представляет собой неотъемлемую часть слова как такового, оно принадлежит царству речи в такой же мере, как и царству мысли. Слово без значения есть не слово, но звук пустой»^[30]. В процессе функционирования мышления выделяются четыре стадии: подготовка, созревание решения, вдохновение и проверка найденного решения.

Особого внимания заслуживает творческое и критическое мышление, анализ которого в свое время провели американские психологи Г. Линдсей, К.С. Халл, Р.Ф. Томпсон. «Творческое мышление направлено на создание новых идей, – писал Р. Ф. Томпсон, – а критическое выявляет их недостатки и эффекты»^[31]. Одним из эффективных и ныне общепринятых методов творческого мышления является предложенный А.Ф. Осборном метод «мозговой атаки». Препятствиями для творческого мышления выступают конформизм, стереотипы, внутренняя цензура мысли, ригидность, желание найти ответ немедленно и неумение критически мыслить. В основе мышления лежат знания, но умен не тот, кто много знает, а тот, у кого сформированы механизмы приобретения, организации и применения знаний.

Определяющим для понимания социальной и психологической природы умственной деятельности является правильное представление соотношения мышления, сознания и бессознательного. Остановимся на понятиях «сознательное» и «бессознательное».

Вдумаемся в само слово «сознание». Приставка «со» означает совместность, взаимную связь, объединение. Именно она указывает на социальную сущность сознания: знание, которое приобретается совместно с другими, в единстве общения и деятельности. Иначе говоря, это деятельное отношение к миру с опорой не только на собственный, индивидуальный запас информации, но и на те сведения, которыми располагает весь социум, все человечество. «Мыслят не люди как таковые, и не изолированные индивиды осуществляют процесс мышления, – писал психолог К. Манхейм, – мыслят люди в определенных группах, которые разработали специфический стиль мышления в ходе бесконечного ряда реакций на типичные ситуации, характеризующие общую для них позицию»^[32]. Давно установлено, что вне группы интеллектуальный и духовный потенциал личности не может раскрыться до конца. Говоря о соотношении социальной среды и человека, объекта и субъекта, К. Маркс отмечал: «обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства»^[33].

В подходе к бессознательному психологи до сих пор разделяются на представителей теории психоанализа (родоначальник 3. Фрейд) и теории неосознаваемой психологической установки (школа Д.Н. Узнадзе). Более подробно мы рассмотрим эти направления несколько позже, а сейчас отметим, что абсолютное большинство психологов выделяют четыре класса проявления бессознательного:

1). надсознательные явления (бесконтрольная психическая активность в решении творческих задач);

2). неосознаваемые побудители деятельности (неосознаваемые мотивы, установки, нереализованные влечения);

3). неосознаваемые регуляторы деятельности;

Феномен бессознательного в мышлении чаще всего проявляется в форме установок, которые не являются чисто субъективными факторами, а определяются и объективными условиями. Поэтому возможен акт «объективизации мышления», выработка установки на основе воображаемой ситуации или актуализации прошлого опыта.

Таким образом, с помощью мышления обеспечивается один из уровней психического отражения, включающий в себя как осознанные, так и неосознанные компоненты, само мышление как деятельность регулируется этим отражением. Продукты мышления входят в интегральное образование, именуемое «образом мира» (А.Н. Леонтьев). Мышление включено в совместную деятельность и общение людей, а также в рефлексию личности.

Знаменитое изречение Декарта «Cogito ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»), если не объяснять его философской стороны, означает, чтомышление есть сущность человека, его главная отличительная черта. Мыслю – значит, человек осознал себя субъектом мышления.

Исходя из анализа природы мышления, можно дать его определение. Но сегодня этих определений в литературе очень много и нередко они взаимно исключают друг друга. Мы ограничимся тремя формулировками, отражающими, на наш взгляд, самое существенное в понятии. В «Философской энциклопедии» дано общее определение: «Мышление – процесс отражения объективной реальности, составляющий высшую ступень человеческого познания», оно «переходит границы непосредственно-чувственного познания и позволяет человеку получить знания о таких свойствах, процессах, связях и отношениях действительности, которые не могут быть воспринятыми его органами чувств»^[34]. А.В. Брушлинский определяет другие важные стороны: «Мышление – это неразрывно связанный с речью социально обусловленный и психический процесс самостоятельного искания и открытия нового»^[35]. В учебном пособии О.К. Тихомирова предлагается такая дефиниция: «Мышление – это процесс, познавательная деятельность, продукты которой характеризуются обобщенным, опосредствованным отражением действительности...»^[36].

Наш краткий экскурс в природу сознания и мышления дает возможность лучше понять – что же общего и различного есть между сознанием социологическим и обыденным и, далее, как это соотносится с развитием профессионального журналистского сознания.

19. Инструментарий социологический - определенный набор методически-исследовательских документов, разработанных в соответствии с программой, целями и задачами исследования, с помощью которых обеспечивается сбор эмпирических социологических данных (анкета, бланк-интервью, карточка наблюдения и др.)

Социологический инструментарий.

Не будем отбирать хлеб у социологов, поскольку их инструменты и методы хорошо известны и широко применяются на практике. Для того чтобы с ними познакомиться ближе (а это стоит сделать непременно), достаточно скачать из Интернета пару популярных учебников по социологии. Для грамотного применения этих инструментов следует четко понимать, что, во-первых, социология – это не единственный метод изучения социальных процессов, во-вторых, это действительно серьезная наука и обращаться с ней следует профессионально. В-третьих, вы можете значительно повысить свой уровень самоуверенности, когда поймете, что неплохим практическим социологом можно стать, не оканчивая специализированных вузов, главное здесь – пробовать, пробовать и еще раз пробовать. Ошибки всегда учат лучше преподавателей – думаю, хороший преподаватель со мной согласится.Так вот, та самая практика показывает, что при использовании социологических инструментов необходимо избегать целого ряда традиционных ошибок. Прежде всего, профессиональному аналитику не стоит, образно говоря, «питаться падалью», т. е. использовать результаты чужих социологических исследований и выводов для построения своих аргументов. Иногда соблазн быстрого результата пересиливает здравый смысл и ведет нас к серьезным ошибкам. Для того чтобы получить действительно качественный анализ с использованием социологических методов, необходимо построить свои гипотезы, сформулировать свои задачи исследований, спроектировать или заказать свои опросные листы, получить под эти задачи надежные полевые результаты и только после этого делать выводы, под которыми вы сможете уверенно поставить свою подпись. Это не означает, что политическому аналитику непременно придется стать социологом. Разделение труда никто не отменял. Однако, для того чтобы внятно поставить задачу опытному социологу, вы должны четко знать, что вы хотите получить от его работы. Для этого необходимо знать социологию на уровне концептуального понимания возможностей этой интересной науки. Еще лучше найти себе среди специалистов парочку постоянных партнеров, которым вы сможете доверять и взаимовыгодно сотрудничать. Почему парочку? Потому что в социологии есть очень хорошие аналитики, которые классно готовят опросные листы и хорошо обрабатывают полученные результаты, а есть отличные мастера полевой работы, способные организовать опросы даже на луне. К сожалению, эти два мастерства очень редко пересекаются в одном человеке, поскольку аналитики не любят организационной работы, а практики не выносят бумажной рутины. Главное не противопоставлять себя специалистам-социологам, а говорить с ними на одном профессиональном языке, научиться понимать друг друга и, конечно же, тесно сотрудничать.Новички в политическом анализе часто задают вопрос: можно ли вообще обойтись без социологии при подготовке политических решений? Ответ прост: можно, но не рекомендуется. Так же как не рекомендуется в политическом анализе ограничиваться только социологическими инструментами.В отличие от публичной аналитики в прикладном анализе необходимо уметь и хотеть заказывать социологию, а не использовать «отвал». За что же стоит платить? Как правильно поставить задачу социологу? Наиболее часто используемые методы социологических исследований – это массовые опросы, экспресс-опросы по телефону, опросы экспертов, фокус-группы и контент-анализ прессы. В зависимости от задач выбирается тот или иной инструмент. Наиболее надежным, валидным для оценки общественного мнения является массовый опрос. Его преимущество состоит в том, что, варьируя опросный лист и выборку, вы можете четко определить точность проводимых исследований. Более того, результаты опросов, грамотно оформленные графически, могут служить качественной аргументацией при оценке вариантов возможных решений заказчика. Это самый дорогой и не быстрый метод исследования, но он надежен и хорошо отработан. Если у вас есть значительные ограничения по времени, то вы можете использовать телефонные опросы и даже самостоятельно их проводить. Однако следует быть осторожным с этим инструментом, при торопливом, непрофессиональном его проведении возможны серьезные ошибки.Для оценки сложных выводов, более глубокой проработки общественных приоритетов и тенденций целесообразно использовать опрос экспертов.Очень интересные результаты могут давать фокус-группы. Там, где необходимо качественно оценить эмоциональное отношение населения к различным проблемам, политикам, событиям, лучше этого инструмента не найти. К сожалению, этот простой на вид инструмент профессионально применить может не всякий социолог, поскольку проведение фокус-группы – это очень сложная коммуникативная задача, доступная только опытному профессионалу. Кстати, с этой задачей обычно лучше справляется практикующий психолог.Самым дешевым и доступным методом можно считать контент-анализ, который может давать действительно очень хорошие результаты, но его возможности довольно ограниченны.Особо следует подчеркнуть важность динамической оценки состояния общественного мнения по сравнению с разовыми замерами. Рискуя накликать на себя гнев социологов, осмелюсь утверждать, что в девяти случаях из десяти разовые социологические опросы не стоят ровным счетом ничего для подготовки серьезных политических решений. Реальную пользу могут принести только динамические параметры состояния общественного мнения, а не разовые показатели. Понятно, что это значительно дороже, но ошибки при принятии серьезных политических решений могут приносить потери несравнимо большие.Не многие политические аналитики могут позволить себе регулярный мониторинг общественного мнения с динамическими графиками изменений настроения людей. Возможно, это и правильно, поскольку подтверждает тезис о том, что только настоящие профессионалы владеют серьезным инструментом, а следовательно, дорого стоят.

20. Основные источники социальной информации.

Главными источниками специальных знаний для него служат:

- разработки в смежных областях науки – как социальной, так и теоретико-журналистской. Особенно богаты свежими данными специализированные журналы «Социологические исследования», «Социально-политические науки», Вестники Московского и С.-Петербургского университетов (социологические и философские серии) и др. Прямое отношение к нашему предмету имеют регулярные опросы общественного мнения, которые проводятся соответствующими службами за рубежом (например, фирмы Гэллапа, Роупера, Харриса в США) и в России (в частности, ВЦИОМ). Сюда надо отнести и ведомственную статистику. Концептуальная и эмпирическая информация не бывает «вечной» – наоборот, она быстро обновляется, вплоть до коренной перемены знаков оценки. Повседневной проблемой для социологии журналистики является стыковка с другими отраслями обществоведения – как по проблематике проектов, так и с точки зрения понятийного и методического аппарата;

- литература и банки данных социолого-журналистских центров, которых с каждым годом становится все больше. К крупнейшим среди них относятся исследовательская лаборатория факультета журналистики МГУ, Институт социологии РАН, фирма «Экро» в С.-Петербурге и др. Колоссальную по объему информацию изо дня в день накапливает фирма НИСПИ, которая специализируется на телеметрических замерах аудитории телевидения (снятие данных с антенн телеприемников). Добавим, что в сотрудничестве с российскими СМИ аудиторию на нашем рынке информации активно изучают зарубежные исследователи – например, французский институт Mediametrie;

- труды теоретиков журналистики, посвященные ее актуальным проблемам и текущей практике. Это само собой понятное направление сотрудничества. То же относится и к работе самих СМИ – имеются в виду не только их исследования по научным программам, но и систематическое читательско-зрительское знакомство с опытом редакций;

- развитие собственной исследовательской школы в вузе, лаборатории, издательском доме и т.п. Например, в СПбГУ этой цели служит ежегодный научно-практический семинар «Журналистика и социология», материалы которого выходят отдельной издательской серией. Никакое механическое воспроизведение чужих знаний, в том числе почерпнутых из классических источников, не заменяет оригинальной эвристической работы данного коллектива. Именно здесь накапливаются идеи, опыт, традиции, квалификация, необходимые для плодотворной социолого-журналистской практики.

Источник ст. Колодиева. Между тем в литературе, посвященной социологическим публикациям в СМИ, эта тема специально никем не рассматривалась. Они подчеркивали необходимость учитывать фактор происхождения информации, ее источник, но дальше этого утверждения не шли.

В популярном учебном пособии «Социология журналистики»² В. А. Сидоров, автор главы, посвященной социологической журналистике, уклоняется от непосредственного обсуждения вопроса об источниках социологической информации, хотя, фактически, подразумевает, что в таковом качестве могут выступать либо человек (в данном случае — социолог или заказчик социологического исследования), либо документ (письменный или рукописный отчет о результатах социологического исследования).

Несколько иной подход к пониманию необходимости оценки источника информации демонстрируют авторы хорошо известного американского издания «Путеводитель журналиста по опросам общественного мнения». Впрочем, в любом случае самым надежным источником является, по мнению Ш. Гоуайзера и Э. Уитта, все-таки «опытная опросная фирма», ведь она имеет «штат квалифицированных интервьюеров, получивших соответствующую подготовку и лучше контролируемых руководством» (65), «всегда заботится о своей репутации» (65) и «содержит штат опытных аналитиков» (66).

Весьма показателен в этом смысле популярный еженедельник «Власть», издательского дома «Коммерсантъ»²². На его страницах лишь периодически публикуются результаты собственно социологических исследований и регулярно — итоги опросов общественного мнения (см. таблицу).

Научные центры в качестве источника социологической информации фигурируют на страницах журнала крайне редко, например, на Институт социологии РАН журналисты ссылались в анализируемых публикациях всего два раза.

Напротив, регулярно используется в издании информация Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), исследовательского холдинга ROMIR Moni-toring, Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) и Аналитического центра Юрия Левады (Левада-центр). Только на эти «солидные» опросные службы, как видно из приведенной таблицы, приходится более половины всех журнальных ссылок.

Вторым по значимости источником данных для журналистов еженедельника являются «беспристрастные органы СМИ» — в данном случае сам журнал «Власть» и сайт Росбизнесконсалтинга (РБК). Примечательно, что информацию собственного изготовления журналисты явно не позиционируют как «социологическую», преподносят как тождественную ей.

Таким образом, в печатных СМИ под видом социологической информации присутствует информация как минимум трех видов: собственно социологическая, представляющая собой результат научной деятельности социологов, итоги опросов общественного мнения, распространяемые опросными фирмами, и псевдосоциология, произведенная самими журналистами.

Сам факт публикации социологических данных без комментариев свидетельствует о том, что информация и ее источник никаких сомнений у журналистов не вызывают.

Существует несколько подходов к анализу информации, в частности статистический и смысловой. В первом случае главным объектом внимания является не столько содержание фактов, сколько количество сигналов, знаков. В качестве иллюстрации заметим, что именно журналистика дает чрезвычайно удобный материал для математико-статистического изучения. Ее продукция закодирована в стандартных знаковых символах, профессиональные единицы объема публикаций имеют эквиваленты в измерительной системе информатики и кибернетики. Появление на газетной полосе одного печатного знака соответствует одному биту, секундное вещание в эфире — одному боду, половина машинописной страницы — одному К, четыре газетные полосы большого формата — 114 К и т.д.. При необходимости в подобных единицах можно выразить информационную насыщенность отдельного репортажа, годовой подшивки газеты или, скажем, вещания телекомпании в течение года. Для журналистики измерение объема сообщений и увеличение емкости канала коммуникации имеют важное практическое значение. Так, использование новых носителей информации сулит прессе огромный выигрыш в оперативности. Оптическое волокно способно передавать в тысячу раз больше разговоров, чем медные провода, а луч лазера несет в себе миллионы телефонных диалогов одновременно. Но статистический подход не может выступать в качестве единственного при оценке публикуемых произведений. Ведь он уравнивает газетный лист и память кассового аппарата, применяемого в торговле, подборку заметок и проблемную статью, принципиальное и идейно беспомощное сочинения. Человек оценивает прежде всего смысл происходящего в окружающей его действительности. Смысловая информация составляет основу общения между людьми: обмена идеями, опытом, эмоциями, продуктами интеллектуальной деятельности. Социальная информация. Ни один человек не может приобрести необходимые ему знания о мире, опираясь только на свой непосредственный опыт. Для всесторонней ориентации индивида, коллектива или общества в целом служат сведения, накопленные человечеством за всю его долгую историю и непрерывно пополняемые сегодня. Информация, возникающая в процессе освоения мира людьми, является социальной. Поскольку на человеке всегда лежит отпечаток общественных условий жизни, то и социальная информация отражает отношения и представления, бытующие в обществе, его противоречия и проблемы. Само слово «социальный» буквально означает «общественный». Лица, группы, классы занимают различное положение в материальном производстве и общественной структуре в целом. Отсюда существенные различия в отношении к информации, возникающие между представителями тех или иных социальных слоев и групп. Итак, социальная информация производится в процессе человеческой деятельности, отражает факты с точки зрения их общественной значимости и служит для общения между людьми и достижения ими своих целей, обусловленных их социальным положением.