Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Памяти В.Б. 2 страница




 

ли функция мира изображений, сделанных камерой, быть иной, чем сейчас? Теперешняя функция вполне ясна, если подумать, в каких контекстах мы видим фо­тографии, какие зависимости они создают, какие ан­тагонизмы смягчают — то есть какие институты они поддерживают, чьи потребности на самом деле обслу­живают.

Капиталистическому обществу требуется культу­ра, основанная на изображениях. Ему необходимо пре­доставлять огромное количество развлечений, чтобы стимулировать покупательский спрос и анестезиро­вать классовые, расовые и сексуальные травмы. Оно нуждается в сборе колоссального количества инфор­мации, чтобы лучше использовать природные ресурсы, повышать производительность, поддерживать поря­док, вести войну, создавать рабочие места для бюрокра­тов. Двоякая способность камеры — субъективировать реальность и объективировать ее — идеально удовлет­воряет эти потребности и увеличивает их. Камеры определяют действительность двумя способами, жиз­ненно важными для функционирования развитого индустриального общества: в виде зрелища (для масс) и как объект наблюдения (для правителей). Кроме то­го, производство изображений обслуживает правящую идеологию. Социальные перемены подменяются пе­ременами в изображениях. Свобода потребления са­мых разных изображений и товаров приравнивается к свободе как таковой. Чтобы свести свободу политиче­

 

ского выбора к свободе экономического потребления, необходимы неограниченное производство и потре­бление изображений.

 

Необходимость фотографировать все объясняется в конечном счете самой логикой потребления. Потре­блять — значит сжигать, расходовать; следователь­но, требуется пополнение. Мы производим изображе­ния, потребляем их, и нам нужны новые — и новые. Но изображения не клады, которые надо отыскивать, они повсюду куда ни глянь. Обладание камерой порожда­ет нечто вроде вожделения. И, как все виды вожделе­ния, заслуживающие такого имени, оно неутолимо. Во-первых, потому, что безграничны возможности фо­тографии; во-вторых, потому, что этот проект сам се­бя пожирает. Старания фотографов поддержать слабе­ющее чувство реальности ослабляют его еще больше. С тех пор как камера позволила нам «поймать» мимо­летное, гнетущее ощущение недолговечности всего на свете стало более острым. Мы потребляем изображе­ния с возрастающей быстротой, и, подобно тому как Бальзак подозревал, что камера расходует слои тела, изображения поедают реальность. Камеры — и проти­воядие, и болезнь, средство присвоения реальности и средство, из-за которого она устаревает.

Фотография фактически вынудила нас расстать­ся с платоновским пониманием реальности. У нас все

 

меньше и меньше оснований размышлять о нашем опыте, проводя различия между образом и вещью, между копией и оригиналом. Платону удобно было пренебрежительно относиться к изображениям, упо­добив их теням — преходящим, минимально инфор­мативным, нематериальным, бессильным спутницам реальных вещей, отбрасывающих эти тени. Но сила фотографических образов определяется тем, что они сами по праву — материальные реальности, информа­тивные остатки и следы того, что их высветило, власт­но меняющиеся ролями с действительностью — дей­ствительность превращающие в тень. Изображения более реальны, чем можно было вообразить. И именно потому, что они являются неограниченным ресурсом, которого потребительское расточительство не может истощить, есть все основания применить здесь кон-сервационистское лекарство. Если возможен лучший способ для того, чтобы реальный мир включил в себя мир изображений, то он потребует экологии не толь­ко реальных вещей, но также экологии изображений.

 

Краткая

антология цитат

 

 

Я жаждала запечатлеть всю красоту, которая являлась передо мной, и наконец эта жажда утолена.

—Джулия Маргарет Камерон

 

Я хочу иметь такую память о каждом дорогом мне су­ществе на свете. В этом предмете не только сходство, но связь, чувство близости… то, что тень человека ле­жит здесь, закрепленная навсегда! В этом, я думаю, свя­тость портретов, и вовсе не будет дикостью с моей сто­роны сказать — против чего так страстно возражают братья, — что я хочу иметь скорее такую память о моем любимом, нежели произведение самого превосходно­го художника, когда-либо созданное.

—Элизабет Баррет (1843, письмо к Мэри Рассел Митфорд)

 

Твоя фотография — это отчет о твоей жизни, для вся­кого, кто умеет видеть. Ты мог видеть другие способы работы, они могли повлиять на тебя, даже мог их ис­пользовать, но в конце концов ты должен будешь от них освободиться. Это и имел в виду Ницше, когда ска­зал: «Я сейчас прочел Шопенгауэра, теперь я должен избавиться от него». Он знал, как незаметно внедряет­ся чужое, особенно сильное благодаря глубокому опы­ту, — если ты позволишь ему встать между тобой и тво­им собственным видением.

—Пол Стрэнд

 

Что на внешности изображается и отражается вну­треннее содержание, а лицо высказывает и раскрывает внутреннюю сущность человека — это такое предполо­жение, априорность которого, а вместе с тем и надеж­ность обнаруживаются при всяком случае в общей жажде видеть человека, который выделился чем-либо дурным или хорошим… Изобретение Дагерра оттого так высоко и ценится, что самым совершенным обра­зом удовлетворяет этой потребности.

—Шопенгауэр

 

Воспринимать вещь как прекрасную означает воспри­нимать ее неправильно.

—Ницше

 

Теперь за смехотворно маленькую сумму мы можем по­знакомиться не только с каждым знаменитым местом на свете, но также почти с каждым известным челове­ком в Европе. Вездесущность фотографа есть нечто из­умительное. Все мы видели Альпы и знаем Шамони и Мер-де-Гляс как свои пять пальцев, хотя ни разу не отважились бросить вызов ужасам Английского про­лива… Мы пересекали Анды, восходили на вулкан на Тенерифе, высаживались в Японии, побывали на Ниа­гаре и на Тысяче островов, упивались битвами с равны­ми нам (перед витринами), заседали на советах могу­

 

щественных, знакомились с королями, императорами и королевами, примадоннами, жемчужинами балета и «актерами милостью божьей». Призраков видели и не трепетали, стояли перед августейшими и не снимали шляп — короче говоря, смотрели сквозь трехдюймовую линзу на всевозможную пышность и суету этого испор­ченного, но прекрасного мира.

—Д. П., обозреватель «Уанс эуик» Лондон, i июня 1861 года

 

С полным правом о нем [Атже] говорили, что он сни­мал их [безлюдные улицы Парижа], словно место пре­ступления. Ведь и место преступления безлюдно. Его снимают ради улик. У Атже фотографические снимки начинают превращаться в доказательства, представ­ляемые на процессе истории. В этом заключается их скрытое политическое значение.

—Вальтер Беньямин

 

Если бы я мог рассказать историю словами, мне не надо было бы таскать камеру.

—Льюис Хайн

 

Я отправился в Марсель. Небольшое пособие позво­ляло мне сводить концы с концами, и я работал с удо­вольствием. Я только что открыл «Лейку». Она стала продолжением моего глаза, и с тех пор я с ней не рас­ставался. Целыми днями я рыскал по улицам, в напря­жении, готовый наброситься, «поймать» жизнь — со­хранить жизнь в процессе ее течения. Больше всего я желал схватить в одном кадре всю суть какой-то ситуа­ции, развертывающейся перед моими глазами.

—Анри Картье-Брессон

 

Трудно сказать, где кончаетесь вы и начинается камера. С Минолтой 35 мм SLR» вы почти без усилий запечат­леете мир вокруг вас. Или выразите свой внутренний мир. Ее удобно держать в руках. Пальцы сами ложатся на нужное место. Все работает так слаженно, что каме­ра становится частью вас самих. Вам не надо отрывать глаз от видоискателя для регулировок. Поэтому вы мо­жете сосредоточиться на создании кадра… И с «Минол­той» вы можете дать волю своему воображению. Бо­лее 40 великолепных объективов системы «Роккор X» и «Минолта/Селтик» покрывают все расстояния от са­мых дальних до эффектных панорам, снятых «рыбьим глазом»…

«МИНОЛТА». Когда вы одно целое с камерой.

—Реклама (1976)

 

Я фотографирую то, что не хочу писать кистью, и пишу то, что не могу сфотографировать.

—Ман Рэй

 

Только с большим трудом можно заставить камеру лгать: в принципе это — честное устройство. Поэтому фотограф скорее обратится к природе в духе исследо­вания и единения, нежели со щегольством и развяз­ностью самозваного «художника». И современное ви­дение, новая жизнь основаны на честном подходе ко всем проблемам — и морали, и искусства. Фальшивые фасады домов, фальшивые нормы морали, ухищрения и фокусничанье любого рода должны быть и будут от­брошены.

—Эдвард Уэстон

 

Я пытаюсь в своей работе одушевлять все вещи — даже так называемые неодушевленные предметы — челове­ческим духом. Постепенно я осознал, что эта аними­стическая проекция проистекает из моего глубокого беспокойства и страха перед ускоряющейся механи­зацией жизни человека и — в результате ее — стремле­ния истребить индивидуальность во всех сферах че­ловеческой деятельности; весь этот процесс — одно из главнейших проявлений нашего военно-индустриаль­ного общества… Творческий фотограф высвобождает

 

человеческое содержание предметов и наделяет человеч­ностью бесчеловечный мир вокруг нас.

—Кларенс Джон Лофлин

 

Теперь вы можете сфотографировать все.

—Роберт Франк

 

Я всегда предпочитаю работать в студии. Она изолиру­ет людей от их окружения. Они становятся в каком-то смысле… символами самих себя. Я часто чувствую, что люди приходят ко мне сниматься, как пошли бы к вра­чу или гадалке — чтобы выяснить, каковы они. Поэтому они от меня зависят. Я должен завладеть их внимани­ем. Иначе снимать будет нечего. Сосредоточенность должна исходить от меня и захватывать их. Иногда это достигает такой интенсивности, что звуки в студии не слышны. Время останавливается. Между нами воз­никает краткая, напряженная близость. Но она не за­работанная. У нее нет прошлого… нет будущего. И ког­да сеанс окончен — когда снимок сделан, — не остается ничего, кроме фотографии… фотографии и какого-то смущения. Они уходят… и я их не знаю. Я едва ли слы­шал, что они говорили. Встретив их спустя неделю в ка­кой-нибудь комнате, я не думаю, что они меня узнают. Потому что мне кажется, что на самом деле меня там не было. По крайней мере той моей части, которая была…

 

есть сейчас в фотографии. И для меня фотографии об­ладают реальностью, которой лишены люди. Я узнаю людей через фотографии. Может быть, такова приро­да фотографа. Я никогда по-настоящему не вовлечен. Мне никогда не надо знать по-настоящему. Все огра­ничивается узнаванием.

—Ричард Аведон

 

Дагерротип — не только орудие для изображения при­роды… [он] дает ей возможность воспроизводить себя.

—Луи Дагерр (1838, из объявления, распространенного с целью привлечь инвесторов)

 

Творения человека и природы не превосходят велико­лепием фотографий Ансела Адамса, и его изображение может захватить зрителей сильнее, чем природный объект, который послужил ему моделью.

—Реклама альбома фотографий Адамса (1974)

 

Эта фотография, сделанная «Полароидом SX-7o», вхо­дит в коллекцию Музея современного искусства. Ав­тор — Лукас Самарас, один из ведущих американских художников. Это экспонат одной из самых богатых коллекций. Снимок сделан с помощью самой лучшей

 

системы одноступенного фотопроцесса — камерой «Полароид SX-7o» Лэнд. Камера исключительного ка­чества и гибкости позволяет вести съемку на расстоя­нии от ю,4 дюйма до бесконечности… С помощью SX-70 Самарас создал подлинное произведение искусства.

—Реклама (1977)

 

В большинстве моих фотографий есть сочувствие, мяг­кость и интерес к человеку. Их задача — чтобы зритель увидел себя. У них нет задачи проповедовать. И изобра­жать из себя произведения искусства.

—Брюс Дэвидсон

 

Новые формы в искусстве создаются путем канониза­ции форм низкого искусства.

—Виктор Шкловский

 

В наше прискорбное время родился новый вид техни­ки, который немало способствовал внедрению и укре­плению нелепых понятий и уничтожению остатков возвышенного в мироощущении французов. В своем идолопоклонстве толпа создала достойный себя и со­ответствующий своей природе идеал. В живописи и ваянии нынешнее кредо широкой публики, особенно во Франции… таково: «Я верю в природу, и только в нее

 

одну (и не без оснований). Я считаю, что искусство есть не что иное, какточное воспроизведение природы…Та­ким образом, техническая уловка, способная точно вос­произвести природу, станет наивысшим искусством». Некий мстительный бог выполнил пожелания толпы. Ее мессией стал изобретатель Дагерр. И тогда публика решила: «Поскольку фотография надежно гарантиру­ет желанную точность (нашлись дураки, которые верят в это), то ясно, что фотография и есть наивысшее ис­кусство». Тут же все это скопище мерзких обывателей ринулось, подобно Нарциссу, разглядывать свои зау­рядные физиономии, запечатленные на металле… Сей способ распространить в народе интерес к истории и к живописи совершил двойное кощунство…

—Бодлер

 

Жизнь сама по себе не реальность. Это мы складываем жизнь из камней и гальки.

—Фредерик Соммер

 

Молодой художник запечатлел, камень за камнем, со­боры Страсбурга и Реймса в сотне с лишним карточек. Благодаря ему мы взобрались на все шпили… То, что ни­когда не открылось бы нашим собственным глазам, он увидел за нас… Можно подумать, что праведные худож­ники Средних веков предвидели дагерротип, помещая

 

статуи и каменную резьбу высоко, где только птицы, кружа возле шпилей, могли дивиться их подробностям и совершенству… Весь собор воссоздан, слой за слоем, в чудесных эффектах солнца, теней и дождя. Мсье Ле Сек тоже построил свой памятник.

—А. де Лакретель («Люмьер», го марта 1852 года)

 

…Страстное стремление «приблизить» к себе вещи как в пространственном, так и в человеческом отношении также характерно для современных масс, как и тенден­ция преодоления уникальности любой данности через принятие ее репродукции. Изо дня в день проявляется неодолимая потребность овладения предметом в непо­средственной близости через его образ…

—Вальтер Беньямин

 

Фотограф становится фотографом также не случайно, как укротитель львов — укротителем львов.

—Доротея Ландж

 

Если бы мною двигало простое любопытство, было бы очень трудно сказать: «Я хочу прийти к вам домой, что­бы вы со мной поговорили и рассказали историю ва­шей жизни». То есть люди на это скажут: «Ты с ума

 

сошла». К тому же они будут очень настороже. А каме­ра — что-то вроде лицензии. Многие люди хотят, чтобы им уделили много внимания, и она уделяет его доволь­но много.

-Диана Арбус

 

…Вдруг рядом со мной упал мальчик. Тогда я понял, что полиция дает не предупредительные выстрелы. Они стреляли по толпе. Падали другие дети… Я стал сни­мать мальчика, который умирал рядом со мной. Изо рта у него текла кровь, и дети стояли возле него на коле­нях, пытаясь остановить кровь. Потом дети закричали, что убьют меня… Я просил их не трогать меня. Сказал, что я репортер и пришел, чтобы люди узнали о проис­ходящем. Одна девочка ударила меня камнем по голо­ве. Я был оглушен, но устоял на ногах. Потом они по­няли, зачем я здесь, и увели меня. Все время над нами кружили вертолеты, слышалась стрельба. Это было по­хоже на сон. Сон, которого я никогда не забуду.

—Из рассказа Альфа Кумало, чернокожего репортера «Йоханнесбург санди тайме» о начале беспорядков в Соуэто, Южная Африка. Опубликовано в воскресном номере лондонского «Обсервера»,

го июня 1976 года

 

Фотография — единственный «язык», понятный во всех странах мира; она служит мостом между народа­ми и культурами, скрепляет семью человеческую. Не­зависимая от политических влияний — там, где люди свободны, — она правдиво отражает жизнь и события, позволяет нам разделить надежды и отчаяние других и освещает политические и социальные условия. Мы становимся очевидцами человечности и бесчеловеч­ности людского рода…

—Хельмут Гернсхайм («Криэйтив фотографи» [1962])

 

Фотография — это система визуального отбора. Суть ее в том, чтобы взять в рамку часть вашего конуса зре­ния, стоя в нужном месте в нужное время. Как в шах­матах или на письме, это вопрос выбора из имеющихся возможностей, только в случае фотографии число воз­можностей бесконечно.

—Джон Жарковски

 

Иногда я устанавливала камеру в углу комнаты, сади­лась поодаль с пультом дистанционного управления и, пока мистер Колдуэлл говорил, наблюдала за наши­ми людьми. Час мог пройти, прежде чем их лица или жесты давали нам то, что мы хотели выразить, но, как

 

только это происходило, сцена мгновенно запечатле­валась на пленке — они даже не успевали это заметить.

—Маргарет Бурк-Уайт

 

Фотография мэра Нью-Йорка Уильяма Гейнора в мо­мент его ранения в 1910 году. Когда мэр собирался под­няться на судно, чтобы провести отпуск в Европе, по­явился фотограф. Он попросил мэра позировать ему для съемки, и, как только поднял фотоаппарат, из тол­пы в мэра дважды выстрелили. В наступившей сума­тохе фотограф сохранил спокойствие, и снимок окро­вавленного мэра, поддерживаемого помощником, стал частью фотографической истории.

—Подпись под снимком в «”Клик”: Иллюстрированная история фотографии» (1974)

 

Я фотографировал наш унитаз, глянцевый эмалевый сосуд исключительной красоты… Здесь были все чув­ственные изгибы «божественной человеческой фи­гуры», но без ее недостатков. Никогда греки не созда­вали столь значимого воплощения своей культуры, и устремленным вперед движением текучих контуров он почему-то напоминал мне Нику Самофракийскую.

—Эдвард Уэстон

 

В нашу эпоху технологической демократии хороший вкус оказывается в итоге не чем иным, как вкусовым предрассудком. Если искусство всего лишь создает хо­роший вкус и плохой, тогда оно потерпело полную не­удачу. Отталкиваясь от вкуса, так же легко сказать, хо­рошего ли вкуса у вас в доме холодильник, ковер или кресла. Хорошие фотохудожники и стремятся сейчас поднять искусство над понятием вкуса. Искусство ка­меры должно быть полностью свободно от логики. Должен быть логический вакуум — так, чтобы зри­тель заполнял его собственной логикой и произведе­ние фактически создавалось перед его глазами. Чтобы оно стало прямым отражением сознания зрителя, его логики, морального духа, этики и вкуса. Произведение должно действовать как механизм обратной связи в зрительской рабочей модели самого себя.

—Лес Ливайн («Искусство камеры» в «Студио интернешнл», июль—август 1975 года)

 

Женщины и мужчины — это невозможный сюжет, по­тому что здесь не может быть ответов. Мы можем най­ти только обрывки и проблески отгадок. И этот не­большой портфолио — всего лишь приблизительные наброски темы. Может быть, сегодня мы зароним се­мена более честных отношений между женщинами и мужчинами.

—Дуэйн Майкле

 

Почему люди хранят фотографии?

Почему? Бог знает. Почему люди хранят вещи — хлам, мусор, пустяки? Хранят, и все тут.

Отчасти я с вами согласен. Некоторые люди хра­нят вещи. Некоторые выбрасывают, как только ис­пользовали их. Это, да, вопрос характера. Но я говорю сейчас именно о фотографиях. Почему люди хранят, в частности, фотографии?

Говорю же — потому, что не любят выбрасывать ве­щи. Или же потому, что они им напоминают…

Пуаро ухватился за эти слова.

Вот именно. Они им напоминают. И опять спро­сим — почему? Почему женщина хранит свою фотогра­фию в молодости? И отвечаю: первая причина, в сущ­ности, — тщеславие. Она была хорошенькой девушкой и хранит свою фотографию, чтобы напоминать себе, какой хорошенькой она была в молодости. Это обо­дряет ее, когда зеркало говорит ей неприятные вещи. И она, может быть, скажет подруге: «Вот какой я была в восемнадцать лет…» — и вздохнет… Вы согласны?

Да-да, по-моему, это верно.

Тогда это причина номер один. Тщеславие. Теперь причина номер два. Сентиментальная.

Разве это не то же самое?

Нет, нет, не совсем. Потому что по этой причине вы сохраняете не только свою фотографию, но и еще чьи-то. Снимок вашей замужней дочери — в детстве, когда она сидела на коврике перед камином в тюлевом

 

платьице… Некоторых это очень смущает, но матери склонны к этому. А сыновья и дочери часто хранят фо­тографии матери, особенно если мать умерла молодой. «Это моя мама в детстве».

Кажется, я понимаю, к чему вы клоните.

И, возможно, есть третья категория. Не тщесла­вие, не сентиментальность, не любовь — может быть, ненависть? Как вы думаете?

Ненависть?

Да. Чтобы не умерла жажда мести. Кто-то нанес вам обиду — и вы храните фотографию как напомина­ние. Может так быть?

—Агата Кристи, «Миссис Макгинти умерла» (1951)

 

Перед этим, на рассвете, специально назначенная ко­миссия обнаружила труп Антонио Конселейро. Он лежал в хижине поблизости от сада. Когда сняли тон­кий слой земли, открылось тело, завернутое в убо­гий саван — грязную простыню; чьи-то почтительные руки положили на него несколько увядших цветов. На тростниковой циновке лежали останки «отъяв­ленного злодея» — агитатора… Тело извлекли из зем­ли с громадными предосторожностями, чтобы оно не распалось, — эта драгоценная реликвия, единствен­ная военная добыча, единственный трофей, захвачен­ный в результате конфликта!.. Его сфотографировали

 

и составили официальное свидетельство о смерти, удо­стоверяющее личность покойного, дабы вся страна не сомневалась, что с ее ужасным врагом наконец-то по­кончено.

—Эуклидес да Кунья, «Сертаны»

 

Люди все еще убивают друг друга, они еще не поняли, как они живут и зачем; политикам невдомек, что зем­ля — это единая сущность, однако изобретено телеви­дение (Telenor) «Дальновидение» — завтра мы сможем заглянуть в сердце сородича, быть повсюду и быть од­ному; миллионами печатаются иллюстрированные книги, газеты, журналы. Недвусмысленность реально­го, истина повседневной ситуации доступна для всех классов. Гигиена оптического, здоровье видимого мед­ленно просачиваются в нашу жизнь.

—Ласло Мохой-Надь(1925)

 

По мере того как продвигалась моя работа, стало ясно, что на самом деле не имеет значения, где я захочу фо­тографировать. Конкретное место просто давало повод для съемки… Ты можешь увидеть только то, что готов увидеть — то, в чем отражается твое сознание в данное время.

—Джордж Тайс

 

Я фотографирую, чтобы выяснить, как это будет выгля­деть на фотографии.

—Гэрри Виногранд

 

Гуггенхеймовские поездки были похожи на сложные поиски кладов, ложные нити мешались с правильны­ми. Друзья вечно направляли нас к своим любимым местам, или видам, или формациям. Иногда эти со­веты оправдывались, и нам открывались подлинные сокровища Запада, иногда рекомендованное место оказывалось пшиком, и мы проезжали много миль впу­стую. Я дошла до такой точки, что не могла получить удовольствия от пейзажа, если ради него Эдвард не вы­таскивал камеру; так что он не многим рисковал, когда, откинувшись на спинку, говорил: «Я не сплю, просто дам глазам отдохнуть». Он знал, что мои глаза к его ус­лугам, и, как только показывалось что-то в «уэстонов-ском» вкусе, я останавливала машину и будила его.

—Чарис Уэстон (цитата из книги Бена Мэддоу «Эдвард Уэстон: пятьдесят лет» [1973])

 

«Полароид SX -уо». Он не даст вам остановиться. Вдруг вы видите картину всюду, куда ни упадет взгляд… Вы нажимаете на красную электрическую кнопку. Ж-ж-ж… фш… И вот она. Картина оживает на ваших глазах, становится ярче, проступают подробности,

 

и через несколько минут на отпечатке все, как в жиз­ни. Вскоре вы уже делаете снимок за снимком, каждые полторы секунды! — ищите новые ракурсы, или делае­те копии, не сходя с места. SX-70 становится частью вас, без усилий скользя сквозь жизнь.

—Реклама (1975)

 

Мы рассматриваем фотографию у нас на стене как сам объект (человек, пейзаж и т.д.), который на ней изо­бражен.

Это необязательно было так. Легко вообразить лю­дей, которые иначе относились к таким изображени­ям. Которых, например, фотографии отталкивали по­тому, что лицо лишено красок, или, может быть, даже потому, что лицо в уменьшенном масштабе казалось им не человеческим.

—Витгенштейн

 

Это мгновенный снимок… разрушающего испытания оси? размножения вируса? лабораторной установки? места преступления? глаз зеленой черепахи? таблицы продаж? хромосомной аберрации?

 

страницы 173 «Анатомии» Грея? кардиограммы?

штриховой репродукции полутоновой литографии? трехмиллионной восьмицентовой марки с Эйзенхауэром?

волосковой трещины в четвертом позвонке? незаменимого 35-мм слайда? вашего нового диода в 13-кратном увеличении? металлографии ванадиевой стали? уменьшенного оригинал-макета? увеличенного лимфатического узла? результатов электрофореза? самой худшей аномалии прикуса? наилучшего исправления аномалии прикуса?

Как явствует из списка… количество объектов, кото­рые людям надо зафиксировать, безгранично. К сча­стью, как можно видеть из списка камер «Полароид Лэнд», почти безграничны и возможности их фикса­ции. И вы получаете снимки сразу же. Поэтому, если что-то упущено, вы можете повторить съемку, не схо­дя с места.

—Реклама (1976)

 

Предмет, который говорит об утрате, разрушении, ис­чезновении. Не говорит о себе. Говорит о других. Вклю­чит ли он их в себя?

—Джаспер Джонс

 

Белфаст, Северная Ирландия. Жители Белфаста сот­нями покупают открытки, запечатлевшие мучения го­рода. На самой популярной — мальчик, швыряющий камень в британский броневик… На других — сгорев­шие дома, войска на боевых позициях в городе, дети, которые играют среди дымящихся обломков. Открыт­ки продаются в трех магазинах Гардинера и стоят око­ло 25 центов. «Даже по такой цене их покупают по пять-шесть штук за раз», — говорит Роз Л ихейн, менед­жер магазина. Миссис Лихейн сказала, что за четыре дня продали почти тысячу открыток.

Туристов сейчас мало, сказала она, так что большин­ство покупателей местные, главным образом моло­дежь, для нее это — «сувениры».

Нил Шоукросс, житель Белфаста купил два полных набора открыток и объясняет: «Думаю, это будут инте­ресные напоминания о времени, и я хочу, чтобы оба мо­их ребенка поглядывали на них, когда вырастут».

«Эти открытки полезны людям, — сказал Алан Гар-динер, директор сети. — Слишком многие у нас в Бел­фасте закрывают глаза на ситуацию и делают вид, буд­то ничего не происходит. Может быть, такие вещи их встряхнут и заставят прозреть».

«Мы потеряли много денег из-за беспорядков, наши магазины взрывают и поджигают, — добавил мистер Гардинер. — Если мы заработаем хоть немного денег на неприятностях, и на том спасибо».

—«Нью-Йорк тайме», 29 октября 1974 года

 

(«Открытки с уличными боями в Белфасте

стали там бестселлерами»)

 

Фотография — это инструмент для обращения к вещам, о которых все знают, но не уделяют им внимания. Цель моих фотографий — представить то, чего вы не видите.

—Эммет Гоуин

 

Камера — это пластичный способ встречи с другой дей­ствительностью.

—Джерри Улсманн

 

Освенцим, Польша

Спустя 30 без малого лет после закрытия концентраци­онного лагеря Аушвиц подспудный ужас этого места как будто бы рассеивается благодаря сувенирным ки­оскам, рекламам пепси-колы и общей туристической атмосфере.

Несмотря на холодные осенние дожди, тысячи поля­ков и иностранцев ежедневно посещают бывший ла­герь. Большинство из них одеты модно и по молодости лет не помнят Вторую мировую войну. Они колон­нами ходят по лагерным баракам, газовым камерам и крематориям, с интересом разглядывая страшные сви­детельства тех дней — такие, как громадная витрина с

 

человеческими волосами, из которых эсэсовцы делали материю… В сувенирных киосках посетители могут ку­пить значки с польскими или немецкими надписями, открытки с фотографиями газовых камер и крематори­ев и даже сувенирные шариковые ручки — если ее под­нести к свету, на ней появляется такая же картинка.

—«Нью-Йорк тайме», з ноября 1974 года («В Аушвице диссонирующая атмосфера туризма»)

 

Средства массовой коммуникации заменили собой прежний мир. Захоти мы восстановить прежний мир, сделать это можно, лишь глубоко изучив, каким имен­но образом средства массовой коммуникации его по­глотили.

—Маршалл Маклюэн

 

Многие прибыли из сельских районов и, не зная го­родских порядков, расстилали газеты на асфальте по ту сторону дворцового рва, разворачивали домашнюю снедь и палочки и, усевшись, ели и беседовали, так что толпа была вынуждена их обходить. На фоне августов­ского дворцового сада страсть японцев к фотографиро­ванию достигла лихорадочного градуса. Судя по бес­

 

прерывному щелканью затворов, не только каждый из присутствующих, но и каждый листок и травинка за­печатлелись на пленке во всех возможных позах.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-03-29; Просмотров: 330; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.137 сек.