Далила Петровна и Герострат Андреич

После появления Эссиорха Улита мгновенно переиграла все планы. Прежде предполагалось, что Мошкин отправится с Натой, Чимоданов – с Улитой, а Мефодий и Даф вместе. Теперь же Эссиорха зацапала себе Улита, Чимоданов же, третий лишний по жизни, и здесь оказался третьим лишним. В результате он увязался с Евгешей и Вихровой. Мефодий и Даф умчались раньше вслед за слинявшим Депресняком.

Адский котик высмотрел из окна мелкую трехглавую моську и отправился с ней разбираться. Бедняга не знал, что одна пасть моськи выдыхает метан, другая – пропан, центральная же выстреливает кинжальной струей огня метров так в десять. Пока Депресняк по ходу дела знакомился с этими ее особенностями и, пикируя сверху, пытался вцепиться когтями в жирный загривок, Мефодию и Дафне ничего не оставалось, кроме как носиться за ним с банальными криками: «Фу! Брысь! Кыш!» Крики эти относились в равной мере как к Депресняку, так и к развоевавшейся моське.

Наконец разбушевавшийся кот был обуздан, а поджигающая все на своем пути моська загнана остывать в пруд. Даф спрятала флейту и прочитала коту длинную нотацию, которую тот выслушал, мурлыча у нее на плече.

– Не скрипи – не заржавел! – сказал ему Мефодий.

– Не груби! Ему же обидно! – возмутилась Даф.

– Ага… Чтобы его обидеть, нужно напоить его вместо молока нитроглицерином, а затем как следует встряхнуть за хвост! – заявил Буслаев.

Возвращаться в гостиницу не имело смысла, и они отправились по проспекту с перспективным названием «Тупиковый», который начинался одним болотом и заканчивался другим. Посредине же располагалась Площадь Демонократии с виселицами и избой-пытальней.

По дороге Даф присматривалась к прохожим, то и дело толкая Мефодия локтем.

– Чего ты молчишь? Спрашивай давай про Лигула! – подзуживала она.

– А ты?

– Мне врать нельзя! У меня перья! – возмутилась Даф.

– А мне можно?

– У тебя перьев нет! И потом я, как твой хранитель, тебе разрешаю, – заявила Даф, испытывая сомнение, имеет ли она такое право.

Мефодий собрался с мыслями и, подойдя к старушонке, торгующей гипофизами в медовой заливке, спросил:

– Простите, бабуля! Вы местная?

Старушонка, ловящая последние лучи вечернего солнца, открыла глаза и заморгала, как сова. Кажется, она была ужасно удивлена, что к ней кто-то подошел.

– Вы местная, бабуля? – повторил Мефодий громче.

Старушонка приветливо заулыбалась пустыми деснами.

– Ась? Не слышу, милок!

Прикинув, что разговор с глухой бабкой может затянуться до бесконечности, Мефодий решил пропустить вводную часть и перейти сразу к делу.

– Я ищу своего друга, горбуна Лигула! – прокричал он.

– Дрыгало? Какое дрыгало?..

– ЛИГУЛА!

– Ась? Ближе подойти, милый! Не слышу я! – снова пропищала старушонка и, горя желанием помочь, вцепилась Мефодию в руку около пульса.

– Лигула! Он хотел сообщить мне свой секрет, не знаете случайно, какой? – прокричал Мефодия прямо ей в ухо.

На этот раз старушонка явно услышала, заулыбалась и, не отпуская руки Мефодия, принялась совать ему под нос стаканчик с гипофизами.

– Все знаю, милый! Все скажу! Дай только до шейки дотронуться! – забормотала она, закатывая глаза.

Даф поспешно схватила Мефа за локоть и оттащила в сторону.

– Нет, ты видела эту глухую тетерю? Ась! Тупая как пробка! Я ей про Лигула, а она на руке виснет! – с негодованием обратился он к Дафне.

– Тупая не тупая, а пока ты орал, она обшарила все твои карманы! Кроме того, она высосала у тебя дней десять жизни, не меньше… Хорошо, что я вовремя отсекла ее! – хладнокровно заметила Дафна.

– Что за чушь? Откуда ты знаешь?

– Видишь ли, когда орешь в уши полуночным ведьмам, неплохо иметь в поле зрения их руки. Цеплялась она тебе за запястье? Пальцы к пульсу тянула? Теперь смотри!

Дафна бесцеремонно закатала Мефодию свитер, и он увидел синие следы пальцев, глубоко отпечатавшиеся на коже.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Не-а.

– Само собой. Чистая работа. Ну-ка подвигай!

Мефодий послушно пошевелил пальцами. Они онемели и были как чужие.

– Ладно, не забивай голову… До похорон заживет, до свадьбы расчихается. Десять дней не десять лет. В другой раз будешь умнее, – утешила его Даф.

– Почему ты мне раньше не сказала, что у этой бабки ничего нельзя спрашивать? – возмутился Мефодий, издали грозя старухе кулаком.

Та поспешно, как паук, забивалась в дыру между домами.

– Прости. Я сама не сразу сообразила. И потом спрашивать-то можно было сколько угодно. Нельзя было только, чтобы она тебя хватала, – пояснила Даф.

У Мефодия, потерявшего много энергии, кружилась голова. Заметив это, Даф решила рискнуть цветом своих перьев, а заодно устроить Буслаеву мастер-класс.

– Так и быть! Учись! – сказала она, решительно направляясь наперерез мрачному, маньячного вида детине в кожаном фартуке, который волок куда-то за ногу белую блеющую овечку.

Мефодий смутно забеспокоился и на всякий случай нашарил рукоять меча. Детина, дорогу которому преградила хорошенькая девушка с котом на плече, нахмурился.

– Топай, малявка, чего встала! – грубо сказал он.

– Добрый день! Можно задать вам несколько вопросов? Прежде всего, как вас зовут? – обворожительно улыбаясь, спросила Даф.

В руках у нее сами собой возникли маленький блокнот и тонкое перо. Опешив, детина дернул овечку за ногу. Овечка жалобно заблеяла.

– Фредди я! А че такое? – спросил он.

– Здравствуйте, Фредди! Мы проводим социологический опрос. Не затруднит ли вас ответить, как часто вы болеете птичьим гриппом?

Фредди осклабился. Зубы у него были с прозеленью, треугольной формы.

– Че я псих, что ли, птиц жрать! Мы по другой части… – сказал он, нежно глядя на овечку.

Даф сделала в блокнотике пометку.

– И второй вопрос анкеты, касающийся вашей личной осведомленности: какие секреты горбуна Лигула известны конкретно вам? – продолжала она.

Фредди тягостно задумался и поскреб щетину. Щетина издала звук новой наждачной бумаги. Почуяв, видно, что хватка ослабла, белая овечка вырвалась и шустро дунула по проспекту. Фредди с воплями погнался за ней. Опасаясь, что он ее нагонит, Даф легонько дунула в свою флейту. Споткнувшись на ровном месте, маньячный детина растянулся во весь рост и дальше гнался за овечкой, уже прихрамывая.

– Наивно было ожидать, что тайну Лигула нам сообщит первый же встречный. Но подход-то хоть ясен? – спросила Даф, вручая Мефу блокнот.

Буслаев машинально заглянул в него. Там ничего не было. Даже пометок.

– Ты врешь очень профессионально. Ты точно уверена, что никогда раньше этим не занималась? – поинтересовался он.

Светлые хвосты Даф негодующе заметались.

– Как ты можешь так говорить?.. Только пару раз подделывала справки из Эдемской стражеклиники. Иного выхода не было. Освобождение от физкультуры там давали только на четырнадцать лет. Нет, ну не звери, а? Я им что, златокрылый качок, что ли?

* * *

Заметив, что Мефодий и Даф двинулись по Тупиковому проспекту, Ната, Чимоданов и Мошкин забрали круто вправо и оказались на Колумбарной улице.

Чистенькая, мощенная камнем улица вела в торговый центр города. Почти в каждом доме первые этажи занимали лавки восточных ароматов, конторы букмекеров, оружейные лавки и банки. Дома прилегали друг к другу очень тесно, без разрывов, образуя нечто вроде естественных крепостных стен. На ночь улица запиралась с двух концов железными воротами, центр же охранялся усиленными нарядами боевых магов.

Пока же все двери были гостеприимно распахнуты. Стены домов пестрели рекламными вывесками.

Дата добавления: 2015-05-08