Программа защиты любовниц 14 страница

– Чего ты, малышка? – сделал вид, что обиделся, Казначеев. – Тебе не кажется, что мы имеем полное право?

– Пока не время, – осадила его Аллочка.

И уселась в кресло с такой поразительно сексуальной грацией, что Казначеев застонал и тут же схватился за ширинку.

– Ты меня с ума сведешь, малышка, – жалобно произнес он. – Им можно, а нам нет?

– Вот сначала убедимся в том, что им можно, тогда уже…

Кухарка принесла телефон Лизы. Казначеев включил его, полазил по звонкам, набирать не решился, открыл сообщения и побледнел.

– Оп‑пачки! – проговорил он и спросил: – Хочешь узнать, каким было ее последнее сообщение?

– Каким? Когда?

Алла шевельнула испуганно бровями в сторону кухарки, но Казначеев лишь отмахнулся. Телефон в теткиных руках пробыл полночи, она могла все прочесть. Может, потому и ревет белугой.

– «Если со мной что‑то случится, знайте, виновен тот самый человек, которого вы отпустили», – зачитал с выражением Казначеев. – Это как понимать?

– Не знаю! – переполошилась Аллочка. – Кому это она так написала? И главное, о ком?! И что с ней может случиться?! Господи, Игорь, что происходит? Кто этот человек, которому она послала эту хрень?!

– Не знаю, – вполне беспечно пожал он плечами.

Честно? Его совсем не волновала судьба их горничной. Он всегда считал ее странной девкой, все‑то ему казалось, что она здесь что‑то вынюхивает, высматривает, и взгляд у нее был такой…

Очень умный взгляд у нее был, вот! Не таким взглядом должна обладать простая горничная, ползающая с тряпкой в хозяйском сортире, с какой‑то миссией она здесь поселилась, не просто так.

– А как узнать, Игорь?! – заполошно воскликнула Алла, пытаясь дозвониться до всех по очереди. – Отец вне зоны, Стас тоже! Лизкин телефон дома! Что за ерунда?! Что с ней‑то могло случиться?! – И она тут же процитировала: – Если со мной что‑то случится… Что с ней могло случиться?! И что это за человек, который будет виновен в случившемся с ней? Кто его отпустил?

– Ну, отпустил‑то как раз мы знаем, кто! Это тот самый человек, которому она послала сообщение! – улыбнулся Казначеев. – И мы могли бы узнать, кто это, позвонив ему, но пока не станем, еще не время.

Его ситуация нисколько не пугала, напротив, забавляла. Наконец‑то в этой благородной тихой заводи произошло хоть что‑то, пошли круги по черной глади темного глубокого омута, наводненного тайнами и запретами.

Он любил эту малышку, загнанную в угол обстоятельствами, очень любил, давно бы забрал из этого дома, но было слишком много этих самых «но».

Стас, мерзавец, составил такой брачный контракт, что если она решилась бы покинуть стены этого дома под руку с Казначеевым, то покинула бы их в чем мать родила, и не только она. Ее отцу, Жукову Виктору Ивановичу, тоже грозила нищенская старость.

Казначеев узнавал тут по своим каналам, даже лазутчика в их фирму запускал и узнал, что Жуков вел дела кое‑как. То ли ленился, то ли ни черта не смыслил в бизнесе, и его зять, который был когда‑то его правой рукой, а не наоборот, давно уже все обыграл под себя. Он, будучи соучредителем их общей фирмы, тихонько разорял ее все эти годы, попутно создав свою собственную, оформленную на подставных лиц, и очень удачно обогатился. Казначеев был неприятно удивлен, обнаружив, что финансовые дела соперника куда круче его.

Виктору Ивановичу, реши он встать на сторону дочери при разводе, досталась бы лишь часть фирмы, которая уже ничего не стоила. Ему, конечно же, достались бы его долги, как без них?

Стас – мерзавец! Очень хитрый мерзавец! Умеющий выходить сухим из воды, умеющий подставить, умеющий выживать. Как он ловко выкрутился, когда его трепала ментовка по поводу пропавшей девушки…

– Стоп! – заорал вдруг Казначеев. – Кажется, я понял!

– Что понял? – Алла рассеянно слушала оператора, сообщающего, что аппарат ее отца либо отключен, либо находится вне зоны действия сети.

– Я понял, кто такая Лиза!

И Казначеев прищурился, начиная вспоминать, какие особенно моменты в поведении этой девушки казались ему странными.

Во‑первых, она отлично владела английским. Он однажды нечаянно подслушал, как она напевала какую‑то шутливую песенку на английском, задался вопросом, а она отшутилась. Сказала, что заучила по детской поучительной передачке.

Во‑вторых, его порой смущали ее манеры. Как она говорила, как ходила, как кушала, на простолюдинку совершенно не похоже. С какой стати девушке с хорошим образованием и с такими хорошими манерами чистить ковры и стирать трусы молодой барыне?!

Снова врала!

Врала, что необразованна, врала, что долго сидела без работы.

– Алла, вспомни, когда она появилась в этом доме? – Казначеев закусил указательный палец.

– Элизабет? Гм‑мм… – Она наморщила лоб. – Честно? Не помню! Мне это особенно и не нужно было, чтобы помнить, давно уже она у нас, несколько месяцев.

– А мне вот кажется, что она появилась в вашем доме несколько недель спустя после того, как Стаса трепали в полиции, помнишь?

– Ну да, это был такой ужас! Честного человека заподозрили в убийстве, в маниакальном убийстве причем. Ужас!

Она смущенно умолкла, поняв, что, сравнив Стаса с честным человеком, невольно обидела Игоря, но, кажется, он не обратил на это внимания.

– Так вот, она появилась в этом доме почти сразу, как затих скандал, – ткнул указательным пальцем Казначеев в сторону кухарки. – Я прав?

– Да, кажется, – кивнула она, слушая гостя вполуха.

Она‑то думала совсем о другом теперь, и это другое ей непременно хотелось проверить. А для того чтобы проверить, ей надо было уехать из дома. А кто же отпустит? Лизки нет, и она уедет, а убирать кто станет? Тут и обед не за горами, а у нее еще и мясо не поставлено на огонь.

– Она здесь не просто так, малыш, – изрек Казначеев и властно шевельнул пальцами. – А ну‑ка принеси мне свой компьютер.

Алла беспрекословно подчинилась. Игорь просто так гонять ее не станет, если запросил комп, значит, что‑то созрело в его талантливой голове.

Игорь долго сидел в Интернете. Выходил на сайты городских газет, листал страницу за страницей, в основном останавливаясь на криминальных сводках семимесячной давности. Полчаса листал, пока, наконец, не провозгласил со счастливой улыбкой:

– Вот оно! Господи, это она!!!

– Что там?

Аллочке пришлось усесться рядом с ним на диване, пришлось наплевать на видимость приличий и прижаться к его сильному горячему боку.

– Узнаешь? – щелкнул пальцами в сантиметре от монитора Игорь.

– Лиза?! – ахнула Алла. – Это она?!

– Она, она, а кому же еще это быть!

Казначеева просто распирало от собственной значимости. Он умный и сообразительный, он вычислил эту девку, он сразу догадался, прочитав ее сообщение.

– Ваша Лиза Сорина никогда и нигде не работала горничной! У этой девки на лбу крупными буквами написано шикарное образование и недюжинный ум, – пробормотал Казначеев, бегая глазами по строчкам интервью с подругой погибшей девушки. – Она влезла в ваш дом с целью разоблачения убийцы‑маньяка, который убил ее подругу и которого потом взяли под стражу, но отпустили за недостаточностью улик. Вот так‑то, девки. Ух!

Он захлопнул ноутбук, вскочил с места, звонко шлепнул в ладоши и глянул на кухарку требовательно.

– А я бы выпил чего‑нибудь под хорошую закусочку‑то, а? Идем, малышка, у нас есть что отпраздновать. – Он требовательно шевельнул пальцами, подхватил поднявшуюся Аллочку под руку и потащил в кухню.

Ему пришлось даже прикрикнуть на кухарку несколько раз, так она мешкала, наконец поставила перед ним потный графинчик с водкой, тарелку с копченым лососем и тонко нарезанный полукольцами лимончик.

– Ну! Аллусик, за нас! – провозгласил он, оттопыривая локоток в сторону и поднося ко рту рюмку с водкой.

Выпил, крякнул, закусил, сморщился и снова налил.

– Не рано празднуете? – осмелилась кухарка на вопрос. Она неохотно накрывала ему на стол, неодобрительно теперь посматривала. – Ничего еще не ясно.

– Да? А по мне так все ясно! – хохотнул довольно Казначеев и жестом велел Аллочке сесть на соседний стул. – Лиза ваша после смерти подруги жаждала отмщения, а подозреваемого некий господин Мельников возьми и отпусти. А подозреваемый у нас кто? Правильно! Это Станислав Игнатенко! И как, по‑вашему, должен поступить человек, объятый жаждой мести? Правильно! Он возьмется за дело сам, но, чтобы не совершить самосуда по ложному навету, нужно сначала во всем разобраться основательно, а чтобы основательно разобраться, нужно что?

– Что?

Аллочка слушала его с широко распахнутыми глазенками. Странное чувство овладело ею теперь. Это и восхищение проницательностью любимого, и страх перед возможностью его правоты, и неимоверное счастье оттого, что ее адовы муки, наконец, закончатся и она станет свободной и богатой.

– Нужно взять и позвонить! – произнес Казначеев и с нежностью глянул на любимую. – Понятно?

– Кому позвонить?

– Тому, кому отправила тайное послание твоя горничная. И если учесть, что делом твоего супруга занимался господин Мельников, он же его и отпускал, то, скорее всего, сообщение она послала ему.

– Звони! – выдохнула с восторгом Алла, но тут же усомнилась. – Но что ты ему скажешь? Лиза пропала? Так она предупредила его, что…

– Что пропадет? – Казначеев расхохотался. – Мне плевать, малышка, плевать, пропала она или нет, исчезла одна или на пару с твоим благоверным. Дело закрутилось, понимаешь? Звоню?

– Да!

Казначеев взял в руки телефон Лизы и набрал номер, по которому та отправила ночью сообщение. Ответил мужской голос, ответил почти сразу, и не ответил, а просто закричал:

– Да! Лиза?!

– Нет, это не Лиза.

– А кто это? – разочарованно поутих Мельников.

– А это кто?

– Так… Вы звоните мне, чтобы задавать нелепые вопросы? Причем звоните с телефона моей хорошей знакомой! – снова повысил Валера голос. – Где она? Дайте ей трубку!

– Господин Мельников, – вкрадчиво начал Казначеев, – это ведь вы, я не ошибся?

– Допустим.

– Так вот, господин Мельников, я звоню вам из дома, в который ваша знакомая пробралась шпионкой. Она жила здесь несколько месяцев, работала, втиралась в доверие к людям, которые платили ей зарплату, а теперь она пропала!

– Куда пропала?! – ахнул Мельников.

– Не знаем! Кухарка утверждает, что вчера вечером Лиза ушла к себе, чтобы лечь спать, а утром ее в комнате не обнаружилось. Хотя телефон лежал под подушкой. Мы прочли сообщение, которое она вам отправила. – Казначеев сделал паузу в надежде, что Мельников как‑то прояснит ситуацию. Тот ничего не сказал, и тогда он закончил: – К слову, вашего подозреваемого тоже нигде нет, он пропал вместе с Лизой.

– Я догадался, – скрипнул зубами Валера. – Ладно, открывайте ворота, я уже перед ними. Будем разбираться…

Глава 20

Где‑то капала вода. Медленно, вяло, капля за каплей, с одинаковыми промежутками. Лизе показалось, что эти тяжелые капли очень горячие и они капают ей на лоб, пробивают кость, проникают в мозг и делают очень, очень больно.

Она осторожно шевельнула головой, боль усилилась, она застонала. Тут же попыталась подняться, но ничего не вышло. Она еще раз попробовала, снова не получилось. Она напрягла мышцы рук и ног, с силой дернулась, и лишь тогда поняла, что связана. Спелената! Крепко! Намертво! И стоило ей это осознать, как все тут же вспомнилось.

Она собиралась заманить в сети убийцу своей подруги! Она хотела отомстить ему, хотела убить! Она даже нож купила и спрятала в высоких гольфах. Она же все продумала, все рассчитала, почему же так все?!

Нож!!! Господи, может, он не обыскал ее, тогда нож по‑прежнему при ней. Если она изловчится, подтянет ноги и отвернет край гольф, то достанет нож, разрежет путы и спасется.

Лиза заметалась, пытаясь ослабить путы. Дергала ногами, стараясь заставить онемевшие колени согнуться, но все бесполезно. Она была снизу доверху замотана чем‑то крепким, хрустящим, неподдающимся.

– Очнулась, маленькая моя! – раздался совсем рядом, почти над ухом, радостный возглас.

Голос Лиза не узнала, человек говорил очень тихо, почти шепотом.

– Вот и славненько, вот и хорошо! Пить хочешь?

Хотела она пить? Она не знала, чего она хотела. Хотела на волю, хотела не быть связанной по рукам и ногам, хотела снова очутиться в комнате, где засыпала вчера.

Потом утром спуститься в гостиную и объявить всем, испортив им завтрак, кто она и зачем оказалась в их доме, накричать на них, вскрыть их поганые нарывы, призвать к ответу.

Зачем она решилась бороться с монстром в одиночку?! Как могла посметь подумать, что окажется сильнее его?!

– Так ты будешь пить или нет? – шепот мужчины стал строже.

Лиза постаралась кивнуть, но шею тут же сдавило. Она была замотана по самый подбородок, оказывается. Даже шея, шея была перевязана!

– Вот и хорошо…

Сильные руки схватили ее за плечи, дернули, причиняя ей мучительное неудобство, подняли с пола и потащили волоком куда‑то на освещенный участок. Лиза шире распахнула глаза, пытаясь рассмотреть, где она.

Это точно было какое‑то подвальное помещение, здесь сомнений не было. Но это был не тот подвал, где она нашла шелковый поясок в крови, здесь стены были облицованы темной плиткой под камень, в углу стоял большой стол из нержавеющей стали, большой такой, как в столовой.

Зачем ему такой стол?! Лизу внезапно затошнило, вспомнилось истерзанное, изрезанное в клочья тело подруги Сони. Не на этом ли столе он ее разделывал?!

Чуть дальше была раковина с единственным старомодным краном, он‑то, зараза, и подкапывал. Щелкало о поверхность раковины медленно, методично. Левее стояло кресло. Лизе удалось рассмотреть подлокотник, выглядывающий из‑под темного балдахина, которым было накрыто что‑то или кто‑то.

– Там для тебя сюрприз, дорогая, – заметил направление ее взгляда шептун. – С этим чуть позже. Сейчас я тебя усажу…

Он подтащил ее ко второму креслу, стоящему напротив «сюрприза». Расстояние между ними было в пару метров.

– Так, умница, присаживайся, – ласково шептал мужчина, пристраивая ее негнущееся от пут тело в кресло. – Так, так, осторожнее. Мне просто необходимо, чтобы ты была в порядке до поры до времени.

Почувствовав под спиной спинку кресла, Лиза заерзала, пытаясь ослабить путы. Она рассмотрела, это был обычный малярный скотч. Он трещал, натягивался, но поддавался, дышать стало свободнее, и ей даже удалось чуть подвигать локтями.

Мужчина, одетый в широкую шуршащую робу, затянутую на запястьях и на щиколотках, отошел к раковине, открыл кран и наполнил сосуд, напоминающий колбу из кабинета химички в ее школе. Обернулся к ней, и Лизе тут же захотелось зажмуриться.

На нем была маска, тонкая резиновая маска, плотно обхватывающая его лицо, оставляя открытыми глаза, ноздри и краешек рта.

– Пей, – приказал он невнятно и поднес к ее губам тонкое горлышко.

Лиза с жадностью выпила почти всю воду. О планах чудовища ей было ничего не известно, возможно, ей понадобится очень много сил, поэтому стоило попить воды. Она даже готова была покушать, если бы он предложил, в желудке жутко урчало.

– Умница, – снова похвалил ее мужчина. – Ты очень хорошо себя ведешь. Возможно, наградой тебе будет смерть не такая мучительная, как у твоей подруги.

Лиза тут же опустила глаза в бетонный пол.

Это он. Она не ошиблась, это Стас! Он заманил ее в ловушку, заранее просчитав все ее действия, он догадался! Он узнал, кто она и зачем она в их доме! Все это время, лапая ее, извращаясь за ее спиной, он просто забавлялся. Он оттягивал момент истинного наслаждения.

Но почему он тогда шепчет?! Почему напялил маску?! И…

И руки, господи, это не его руки. Может, эти редкие волоски тоже часть костюмированного кровавого карнавала, может быть, он сшил себе перчатки из человеческой кожи?! Она видела в кино такие ужасы.

Но следующий вопрос: зачем ему этот карнавал?!

Это часть игры?! Не сделай он так, не получит наслаждения?!

– Я ведь сразу догадался, что ты не просто так появилась в нашем доме, милая. – Жесткая рука прошлась по ее голове, ероша спутанные волосы. – Ты была слишком настойчива в своем желании получить это место. Кажется, я единственный из нашей семьи, кто задался этим вопросом и, разумеется, начал за тобой следить. Ты не поверишь, но я даже знаю, по каким дням месяца у тебя критические дни. А уж про твою реву‑подругу и вообще говорить не приходится! Я сразу вычислил, кто ты на самом деле, побывал у тебя на прежнем месте работы и все узнал о тебе.

– Вам рассказали? – усомнилась Лиза.

Вообще‑то никаких справок о сотрудниках там не давали, не принято было.

– Мне рассказали, конечно, только то, что ты переживаешь жуткую депрессию в связи с трагической смертью близкой подруги и уволилась. Самая говорливая пташка прочирикала мне твой адрес, и я побывал в твоей квартире.

– О боже! – ахнула Лиза и передернулась.

Случись ей выжить, она бы не смогла туда вернуться, зная, что руки монстра касались ее вещей и дверных ручек.

Но она не выживет, это ясно как божий день! Он убьет ее, слишком давно и тщательно он готовился.

– Ты очень скромно живешь, дорогая. – Тыльная сторона его ладони погладила ее щеку. – Твоя хозяйка могла бы у тебя поучиться тратить деньги, она же мотовка, ты же знаешь.

– Да, она много тратит, – слабым голосом подтвердила Лиза, пытаясь наладить контакт.

Главное в переговорах наладить контакт. Войти в доверие, пробудить к себе симпатию, заставить сочувствовать, заставить тебе помогать.

Всем этим правилам она учила новичков.

– Почему ты не научила ее?! – Шепот стал жестче, и ладонь припечатал ее по щеке, больно и хлестко, потом еще и еще раз. – Почему, дрянь, ты не воспитала эту шл…ху, почему? Потому что сама такая же.

– Нет, нет, нет! – кричала Лиза.

Ей было больно и страшно, к чему он мог перейти после пощечин, оставалось только догадываться.

– Это ты должен был воспитать ее! – вдруг взвизгнула она, почувствовав кровь во рту. – Ты!!!

И чудовище отступило, попятилось, наткнулось на кресло с «сюрпризом», вздрогнуло всем телом и мелкими шажками отошло в угол.

– Ты считаешь, что муж способен воспитать жену?! – спросил он через несколько тоскливых минут, заполненных лишь щелканьем водяных капель о днище раковины.

– Да, ты мог бы воспитать ее, если бы захотел, не тискать горничную, не дрочить у нее за спиной, задрав ей платье, а просто взять и воспитать свою жену под себя, чтобы тебя все в ней устраивало!

Она выдохлась и замолчала. Щеки горели, губы вспухли и кровоточили, и она бы с радостью еще попила.

– Ай, ай, ай… – захихикал он вдруг и подскочил к креслу напротив Лизы, погладил самую верхушку чего‑то, накрытого темным балдахином. – А я и не знал, какие вы затейники…

С этими словами он потянул за край плотной материи, стягивая ее на пол. И через секунду Лиза тут же пронзительно завизжала.

Она готова была увидеть все, что угодно, но только не то, что увидела.

В кресле напротив, сильно выпучив глаза от боли, сидел… Стас Игнатенко!

Да, да, собственной персоной! Он так же, как и Лиза, был связан малярным скотчем, только скотч тот весь был выпачкан кровью, потому что Стаса сильно порезали. На руках, ногах и плечах кровоточили глубокие раны. И рот его был залеплен скотчем, поэтому‑то он и не кричал, вырываться не мог, видимо, каждое движение давалось ему с трудом.

– Ну что, дружок, поговорим? – Мужская рука с силой рванула за край прямоугольника, залепившего Стасу рот. – Ответишь на мои вопросы?

Безжалостная рука начала тыкать в кровоточившие раны, Стас задергался, заорал. Своды подвала ужесточили его крик, закрутили многоголосым эхо, у Лизы закружилась голова от жажды и ужаса.

– Больно тебе, Стасик? Конечно, больно! – удовлетворенно проговорил мужчина, в котором теперь без особого труда Лиза узнала старого хозяина. Он больше не шептал. – И мне было больно, когда ты явился в мой дом и забрал мою девочку. Я ее лелеял, так любил! Я целовал ее пяточки, облизывал ее пальчики. А ты спал с нею, ублюдок, извращенец!

Виктор Иванович сдернул с головы маску, забросил ее за Лизино кресло, обернулся к ней со злобным прищуром.

– А ты! Ты, сучка, чего в мой дом пришла? За возмездием?! Думала ему отомстить за подругу? Неужели ты думала, что этот поганый трусливый онанист способен на такое виртуозное действо?! Неужели и впрямь решила, что у него хватит духу вгрызаться в человеческую плоть грубой сталью и кромсать ее, кромсать, кромсать! Слушать громкие крики и не трусить, наслаждаться! Неужели ты, глупая курица, думала, что это он?!

Лиза начала судорожно сглатывать, пытаясь заговорить, с этим монстром надо было говорить! Его надо было отвлекать.

– Д‑да, я думала на него, – хрипло выдавила Лиза. – Вы выглядели так… Так замечательно, я уважала вас, Виктор Иванович. Я бы никогда не подумала, что вы способны сделать больно моей Сонечке.

– Я не хотел! – огрызнулся он, и ей показалось, что он в чем‑то засомневался, может, в правильности своих действий. – Твоя подруга пострадала вот из‑за него!

Его палец снова ткнул в одну из ран на плече Стаса, тот глухо зарычал, выпученные глаза наполнились слезами.

– Не надо… Прошу‑уу… – выдавил он с трудом. – Я ни в чем не виноват…

– Я наблюдал за ним, Лизанька, в тот день, видел, как он вызвался подвезти твою подругу, видел, как он высадил ее на тихой улочке, и тут же предложил ей свои услуги.

– Но зачем?! – вырвался у нее вопрос, пронизанный болью.

– Разве непонятно? – совершенно искренне изумился Виктор Иванович. – Я хотел подставить этого человека, хотел, чтобы его посадили на долгие, долгие годы, навсегда, а я бы со своей девочкой…

– Казначеев, – прохрипел Стас, роняя голову на грудь. – Он твоя проблема.

– О‑оо, милай, – с шутливой миной отозвался Жуков, выдвинул из‑под кресла Стаса крохотную скамеечку и уселся у него в ногах, – Игорек мне не соперник, его я устраню на щелчок, а ты, сволочь такая, оставил меня без средств!

Стас не ответил, лишь слабо качнул головой.

– Поэтому я и решил избавляться от тебя таким вот витиеватым способом. Я же не мог тебя просто взять и убить, это подозрительно. Да и Аллочка бы жалела тебя и мучилась, бедная, что муж ее погиб от рук неизвестного убийцы. Другое дело, подставить тебя, сделать из тебя монстра! Чтобы не только люди, но и моя девочка плевала на твою могилу… Ах, как я все замечательно продумал, а эта ментовская сволота взяла и отпустила тебя, он просто не захотел работать, решил, что ты не виновен, идиот! Я так старался, а все мои старания пошли прахом. И вон ее подруга пострадала ни за что, мне она даже не нравилась! Но умная девочка Лиза Сорина решила обыграть мента! Она взяла и явилась в наш дом, чтобы разоблачить тебя, урод, и я ей снова помог. Да еще как помог! Я вызволил из заточения девушку этого Мельникова, – фамилию Жуков не выговорил, он ее выплюнул, забрызгав слюной спеленатые колени своего зятя. – Я поехал туда в твоих кроссовках, сынок, на твоей машине! Я спас ее и сфотографировал так, чтобы этот ушлый малый теперь не промахнулся, чтобы увидал стекло машины с отличительными данными, но он снова в кусты! Я его все ждал, ждал, а он все не шел и не шел за своей девкой, а потом она вдруг пропала. А ее мент не шевелится!

– Может, он ее спас? – спросила Лиза, история ее сильно заинтересовала.

Если все, что говорит этот психопат, правда, может, за Жуковым давно ведется наблюдение и у них со Стасом есть шанс спастись?

– Нет, он ее не спасал, она просто удрала, – вяло огрызнулся Жуков и тут же снова встрепенулся. – Но ты молодец, опять! Ты такую хорошую эсэмэсочку ему послала. Я как прочел, чуть не заплакал от счастья! Теперь‑то он точно придет. Если за своей девкой не пришел, то за тобой придет точно! А телефончик‑то я твой дома оставил. А то еще аппаратурку‑то включат и вычислят мой подвальчик раньше времени, и спецназ пришлют, а мне он один нужен!

– Как же он тогда придет за мной, если не знает, где я? – резонно заметила Лиза. – И зачем, зачем он вам?!

– Он мне?! Хм‑мм… – Он прокашлялся, взгляд его заметался, руки, цеплявшиеся за колени Стаса, задрожали. – Он помешал мне воплотить в жизнь такой шикарный пла‑аан, сломал его. Он навредил мне, доставил мне боль и разочарование, я ему отплачу тем же. Тебя он найдет. Наша кухарка, с которой ты вчера шепталась за ужином, не Стаса ведь имела в виду, рассказывая про кровь, которую ей пришлось вымыть, она рассказывала ведь обо мне, Лизанька…

Глава 21

Мельников усадил их рядышком на диване, как в кинотеатре. Казначеев, потом Алла и кухарка Тоня, сам встал в метре от дивана. Ему пока было некогда говорить с ними, он все время звонил. Сначала подполковнику, которому битых двадцать минут объяснял, зачем ему, Мельникову, группа захвата, куда ей надобно за ним подъехать и куда они потом проследуют.

– Настырный ты все же, Валера, – скрипнул подполковник напоследок зубами и едва слышно добавил. – Козлина…

Мельников услышал, но не обиделся, не до того было.

Потом он позвонил в больницу лечащему врачу Володина и подробно расспросил его о здоровье друга. Тот порадовал и даже разрешил другу позвонить. Как не воспользоваться!

– Привет, Сашок!

– Привет, – все еще слабым, но чуть повеселевшим голосом поздоровался Володин. – Поймал зверя?

– Иду по следу, иду… Кстати, ты был прав! Это тесть нашего подозреваемого!

– Я всегда прав. Так ты взял его?

– Нет, пока нет, он забрал Лизу и своего зятя, прячет их… Кажется, мы знаем, где именно. Вот жду группу захвата, сейчас станем выдвигаться.

– А как узнал‑то?

– Так милая женщина Антонина нам всем помогла. – Мельников подмигнул зардевшейся кухарке. – Она, оказывается, давно держала под пристальным вниманием своего старого хозяина. После того, как тот однажды попросил ее прибрать в его загородном доме.

– А откуда он у него? – заволновался Володин. – Это тот самый, что мы досматривали? Недостроенный?

– Как бы не так, еще один имеется. Оформлен не на него, а на какого‑то друга, который будто бы уехал на ПМЖ в Америку, но что‑то подсказывает мне, что гниет тело друга где‑нибудь в окрестных лесах.

– Думаю, ты прав. Вот почему… Надо же! А что же наш подозреваемый? Он не знал про этот дом? Свой для осмотра нам предоставил, а домик тестя?

– Он не знал, думаю. Дочь и та имеет весьма смутные представления, где это.

– Она сейчас там?

– Да.

– Думаю, потрясена?

– Не то слово!

Мельников глянул в бледное до синевы лицо молодой хозяйки. Вспомнил, как страшно она закричала, услышав слова Антонины про своего отца.

– Ты врешь!!! Ты все врешь, сволочь!!! – едва не бросилась она на нее с кулаками. – Отец не мог! Какая кровь?!

– Что видела, что отмывала, о том и рассказ веду, – скорбно поджала губы Антонина и добавила с обидой: – Спасибо сказали бы за то, что молчала столько времени.

– Мне тебя благодарить не за что, – прошипела Алла и, упав на грудь Казначеева, разрыдалась. – Игорек, Игорек, как же это, снова все остается по‑старому…

Мельников лишь потом прозрел, что эти двое сильно надеялись на виновность Игнатенко. Он им был не нужен, он им мешал. Такой вот преуспевающий, предусмотрительный, сумевший обезопасить себя от всего, кроме тестя.

К слову, если бы не слова Антонины, Мельников так и считал бы, что Лизу вывез из дома под покровом ночи именно Игнатенко. Все факты против него: фото с Ольгой, сообщение от Лизы.

Но когда Тоня, извинившись перед хозяйкой, вдруг встала и начала рассказывать, все просто обомлели, все, включая Мельникова.

– Но зачем ему это??? – ахнул он, дослушав.

– Деньги, – запросто ответил Казначеев, развел руками. – Все они, проклятые. Стасик наш умный мальчик, он контракт брачный такой заключил, что при инициированном Аллой разводе она не получает ничего. Самого все устраивало, он жил как хотел. А ей – возжелай она уйти – нищенствовать!

– Ладно, она дома сидела, не работала, господин‑то Жуков чего?! Он же в бизнесе был все эти годы, насколько я понимаю!

– Он был везде и нигде, – сморщился Казначеев. – Вообще, теперь вот складывая все, я вдруг понимаю, что…

– Что?! – поторопил его Мельников.

– Что многое в его поведении мне казалось странным.

– Что именно?

– Странная патологическая любовь к дочери. Он просто с ума сходил, когда они со Стасом уходили вечером в спальню, и старался тут же уехать.

– Простите, Алла Викторовна, но мне необходимо задать вам один вопрос. Его все равно зададут эксперты‑психологи. – Мельников недолго мялся. – Он… Он всегда вел себя с вами как отец, не было намеков на инцест?

– Идите к черту, – обессилев, прошептала Алла и заплакала. – Отец никогда не приставал ко мне, не спал со мной, если вы это имеете в виду. Спал только, когда я была маленькой, и все! Все любил щекотать мне пяточки, целовал их. Я не верю!!! Черт побери, я не верю!!! Это все ложь! Я скорее Стаса могу заподозрить в этом. Он такой поганый, извращенец, бр‑рр…

Дата добавления: 2015-05-08