Заключительные замечания 2 страница

Такой подход к проблеме культуры открывает широкие возможности для рассмотрения этих проблем. Символическая система обладает своими собственными видами интеграции, которые можно назвать стандартами устойчивости. Наиболее общий пример—логическая устойчивость когнитивной системы, но стили в искусстве и системы ценностной ориентации подлежат аналогичным стандартам интеграции. Примерами таких символи­ческих систем могут служить философские трактаты или произве­дения искусства.

Но в качестве интегрирующей части конкретной системы социального взаимодействия подобная норма интеграции куль­турной системы через стандарты устойчивости реализуется только приблизительно. Это происходит из-за напряжений, возникающих из условий взаимозависимости с ситуационными и мотивационны-ми элементами конкретного действия. К этой проблеме можно подойти, рассматривая процесс «обучения» культурным стандар­там.

Это наиболее общее понятие в антропологической литературе, по-видимому, связано по своему происхождению с моделью усвоения интеллектуального содержания. Но далее оно было распространено на обозначение процессов, благодаря которым достигается интеграция элементов культуры в конкретном дей­ствии индивида. Под этим углом зрения следует рассматривать обучение языку и решению математических задач с помощью дифференциального исчисления. Таким же образом происходит и усвоение норм поведения и ценностей искусства. Следовательно, обучение в этом широком смысле означает включение стан­дартных элементов культуры в систему действия отдельного индивида.

При анализе способности к обучению возникает проблема: как система личности может осваивать элементы культуры? Один аспект этой проблемы состоит в условиях совместимости данного элемента культуры с другими ее элементами, которые могут быть или уже освоены индивидом. Но кроме этого существуют и другие аспекты. Каждое действующее лицо — биологический организм, действующий в некоторой среде. Как генетическая природа организма, так и среда, выходящая за рамки культуры, накладывают на это усвоение определенные ограничения, хотя эти ограничения очень трудно вычленить. И наконец, каждое действующее лицо ограничено пределами взаимодействия в соци­альной системе. Последнее соображение особенно важно при рассмотрении проблем культуры, поскольку оно затрагивает аспект общепринятой культурной традиции. Такая традиция должна быть «порождена» одной или несколькими социальными системами, и эту традицию можно признать функционирующей лишь тогда, когда она становится частью действительной системы действия.

С точки зрения теории действия эта проблема может быть выражена так: каким образом вполне устойчивая культурная система может быть связана с характеристиками как личности, так и социальной системы, чтобы обеспечивалось полное «соответ­ствие» между стандартами культурной системы и мотивацией отдельных действующих лиц данной системы? Можно утверждать без дополнительного доказательства, что такой крайний случай не совместим с основными функциональными требованиями как личностей, так и социальных систем. Интеграция целостной системы действия, какой бы частичной и несовершенной она ни была, является своего рода «компромиссом» между стремлениями к устойчивости ее личных, социальных и культурных компонентов таким образом, что ни один из них не достигает совершенной интеграции. Проблема отношения культуры и социальной системы будет обсуждаться ниже. Самое главное здесь состоит в том, что «обучение» системе культурных стандартов действующего лица и ее существование не могут быть поняты без анализа мотивации в конкретных ситуациях не только на уровне теории личности, но и на уровне механизмов социальной системы.

Существует определенный элемент логической симметрии в отношениях социальной системы к культуре, с одной стороны, социальных систем обеспечивает разработку такой концептуаль­ной схемы, благодаря которой будет найдено место исследуемой частной социальной системы в том обществе, частью которого она является. Тем самым почти исключается возможность, что исследователь упустит существенные черты общества, которое выходит за пределы данной частной социальной системы и предо­пределяет её свойства. Не стоит говорить о том, насколько важно определить ту систему, которая является объектом социологиче­ского анализа, составляет ли она общество, а если нет, то какое место в обществе занимает данная частная социальная система, являющаяся его частью.

Несколько раз уже отмечалось, что мы не готовы разрабаты­вать законченную динамическую теорию в области действия и что поэтому систематизация теории при современном уровне знания должна быть осуществлена в структурно-функциональных терми­нах. Было бы целесообразно кратко осветить значение и следствия этого положения, прежде чем приступить к его анализу по существу.

Можно принять без доказательства, что вся научная теория касается анализа единообразных элементов в эмпирических процессах. Это обычно считают динамической точкой зрения в теории. Проблема состоит в том, чтобы установить, насколько состояние теории развилось, чтобы позволить осуществлять дедуктивные переходы от одного аспекта или состояния системы к другому так, чтобы возможно было сказать, что если в секторе А имеются факты W и X, то в секторе В должны быть фак­ты У и Z. В некоторых частях физики и химии можно широко распространить эмпирическую зону действия такой дедуктивной системы. Но в науках о действии динамическое знание такого характера в значительной степени фрагментарно, хотя и нельзя говорить о его полном отсутствии.

В такой ситуации существует опасность утратить все преиму­щества систематической теории. Но оказывается возможным сохранить некоторые из этих преимуществ и в то же время обеспечить основу для упорядоченного роста динамического знания. Это и есть тот лучший тип теории, который представлен и использован на структурно-функциональном уровне теоретиче­ской систематизации.

Прежде всего следует преодолеть узкий эмпиризм путем описания явлений как частей или процессов внутри систематиче­ски представленных эмпирических систем. Используемые здесь дескриптивные категории не являются ни случайно избранными, ни построенными на основании здравого смысла. Они составляют тщательно разработанную связную систему понятий, которую можно применять ко всем соответствующим частям или аспектам любой конкретной системы. Это позволит сравнивать и переходить от одной части и (или) состояния системы к другой части и от системы к системе. Огромное значение при этом имеет то, что этот ряд дескриптивных категорий должен быть таким, чтобы динамические обобщения, объясняющие процессы, являлись непосред­ственной частью теоретической системы. Это как раз и есть то, что осуществляется благодаря мотивационному аспекту системы координат действия. Представление процессов социальной систе­мы как процессов действия в вышеуказанном специфическом смысле делает возможным обращение к существующим теориям мотивации, развитым в современной психологии, и тем самым доступ к огромному резерву знаний.

Особенно важным аспектом нашей системы категорий явля­ется структурный аспект. Мы не в состоянии «схватить» закономерности динамического процесса в социальной системе целиком и полностью. Но для того чтобы осуществить это, мы должны получить картину той системы, которой они соответству­ют, и там, где имеются изменения, мы должны проследить все промежуточные стадии. Система структурных категорий является такой концептуальной схемой, которая обеспечивает упорядочение динамического анализа. С расширением динамического знания исчезает независимая объясняющая значимость структурных категорий. Но кардинальная важность их научной функции тем не менее не уменьшается.

Поэтому прежде всего в данной работе необходимо выработать категории структуры социальных систем, видов структурной дифференциации внутри таких систем и степеней вариабельности каждой структурной категории в разных системах. Из-за фрагментарного характера нашего динамического знания тща­тельное и систематическое внимание к этим проблемам в высшей степени необходимо для социологии. Но в то же время должно быть совершенно ясно, что такой морфологический интерес сам по себе не является целью, но его продукты составляют незаменимые инструменты для решения других задач.

Если у нас есть достаточно обобщенная система категорий для систематического описания и сравнения структуры систем, то тем самым мы имеем порядок, при помощи которого становится возможным мобилизовать наше динамическое знание о мотиваци-онных процессах с максимальной эффективностью. Но в связи с проблемами, которые являются содержательными с точки зрения социальной системы, знание, которым мы обладаем, является по своим аналитическим достоинствам фрагментарным, очень неров­ным и неадекватным. Самым эффективным способом организации этого знания для наших целей является приведение его в связь со схемой категорий, описывающих социальную систему. Именно здесь вступает в силу столь много обсуждавшееся понятие функции. Конечно, динамический процесс в социальной системе мы должны «расположить» структурно. Но помимо этого мы должны проверить значение соответствующих обобщений. Эта проверка значимости принимает форму функциональных аспектов процесса. Проверка состоит в том, чтобы ответить на вопрос, какими будут для системы последствия двух или более альтерна­тивных результатов динамического процесса. Такие последствия будут выражены в понятиях поддержания стабильности или изменения, интеграции или разрушения системы в некотором смысле.

Определение места мотивационных процессов в этом контексте функциональной значимости для системы обеспечивает основу для формулировки введенного выше понятия механизма. Мотиваци-онная динамика в социологической теории в первом случае должна выступать в форме указания механизмов, которые «отвечают» за функционирование социальных систем, за поддер­жание или разрушение данных структурных типов, для типичного процесса перехода от одного структурного типа к другому.

Такие механизмы всегда представляют собой механическое обобщение относительно действия мотивационных сил в данных условиях. Однако аналитическая основа таких обобщений может быть крайне изменчивой. Иногда мы только эмпирически знаем, что это происходит таким-то образом, в других случаях могут быть более глубокие основания для обобщения, как, например, приложение установленных законов обучения или действия защитных механизмов на уровне личности.

Выражение мотивационных проблем через понятие механизма необходимо для того, чтобы установить, в какой мере наше знание мотивов является существенным для понимания функционирова­ния социальной ситемы, ибо для научной плодотворности некоторого обобщения это определение существенности столь же важно, как и правильность самого этого обобщения.

Т. Парсонс. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ИЗМЕНЕНИЯ ¹

¹ Social Change /Ed. by A. Etzioni. N.Y., 1966. Перевод Г. Беляевой и Л. Седова. Впервые опубликован в кн.: Структурно-функциональный анализ п современной социологии. Вып. 2. М., 1969. С. 138—162.

Данный предмет был бы слишком широк для обсуждения в небольшой статье, если бы я не ограничился самым высоким уровнем обобщения. Поэтому мне хотелось бы остановиться в основном на главном типе изменения в социальной системе, который больше всего похож на процесс роста организма. Здесь обычно рассматривают не только элемент количественного роста «масштабности» системы, примером чего в области социального может служить рост населения, но также и то, что важно для качественного, или структурного, изменения. Я хотел бы остано­виться на одном из видов изменения второго типа, а именно на процессе структурной дифференциации и сопутствующего ему развития стандартов и механизмов, интегрирующих дифференци­ровавшиеся части.

Один из важных канонов науки состоит в том, что невозможно исследовать все сразу. Поскольку основа обобщения в науке состоит в демонстрации связности процесса изменения, то всегда будет существовать различие между теми чертами наблюдаемых явлений, которые изменяются, и теми, которые не изменяются при соответствующих пространственно-временных ограничениях. Если нет соответствующего критерия неизменности, с которым можно соотнести изменяющееся, то нельзя определить и специфические черты изменения.

Понятие структуры является для меня сокращенным выраже­нием этого основного положения. Структура системы является тем рядом свойств компонентов и их отношений или комбинаций, который для частных аналитических целей логически и эмпириче­ски может трактоваться как константный. Однако если существует веское эмпирическое подтверждение того, что такие постоянные элементы системы одного типа полезны для понимания изменения элементов другого типа, то такая структура оказывается непро­извольным методологическим допущением, а положения о ней и границах ее эмпирической стабильности становятся эмпириче­скими обобщениями, значимость которых зависит от степени их динамичности.

Поэтому любую систему, с одной стороны, можно представить как структуру, т.е. ряд единиц или компонентов со стабильными свойствами (которые, конечно, могут быть и отношенческими), а с другой стороны, как события, процессы, в ходе которых «нечто происходит», изменяя некоторые свойства и отношения между единицами.

Данное понятие стабильности используется здесь в качестве определяющей характеристики структуры. В этом смысле надо отличать этот термин от термина «структура», которым характери­зуется система как целое или некоторая подсистема такой системы. В принятом здесь понимании термин «стабильность» эквивалентен более специфическому понятию стабильного равно­весия, которое в другом отнесении может быть как статичным, так и подвижным.'Система стабильна или находится в относительном равновесии, если отношение между ее структурой и процессами, протекающими внутри нее, и между ней и окружением таково, что свойства и отношения; названные нами структурой, оказываются неизменными. Вообще говоря, в динамических системах такое поддержание равновесия всегда зависит от постоянно меняю­щихся процессов, «нейтрализующих» как экзогенные, так и эндо­генные изменения, которые, если они зашли слишком далеко, могут привести к изменению структуры. Классическим примером равновесия в этом смысле является поддержание температуры тела, близкой к постоянной, млекопитающими и птицами...

Процессами, противоположными стабильным и равновесным, являются те, которые вызывают структурное изменение. Такие процессы существуют, и именно они больше всего интересуют нас сейчас. Так, даже в физике, где масса атома отдельного элемента служит прототипом стабильной структурной точки отсчета, последние открытия приводят к признанию принципа изменения, согласно которому одни структуры «атомной идентичности» посредством расщепления и синтеза преобразовываются в другие. Причина, по которой важно помнить об аналитическом различе­нии понятий структуры и процесса, стабильности и изменяемости, состоит не в предпочтении одного предмета в паре другому, а в требованиях упорядоченной процедуры научного анализа.

Мне представляется, что различие между этими двумя парами понятий является различием в уровнях системного отнесения. Структуру системы и ее окружения следует отличать от процессов внутри системы и процессов взаимообмена между системой и ее окружением. Существуют процессы, которые поддерживают стабильность системы— как через внутренние структуры и меха­низмы, так и через взаимообмен с ее окружением/Такие процессы, поддерживающие состояние равновесия системы, следует отли­чать от иных процессов, которые изменяют указанный баланс между структурой и более «элементарными» процессами таким образом, что приводят к новому... состоянию системы, состоянию, которое должно описываться в терминах, фиксирующих изменение первоначальной структуры. Конечно, это различение относитель­но, но эта относительность носит существенный и упорядочиваю­щий характер. Этим я хочу сказать, что для любого достаточно развитого уровня теоретического анализа существуют по крайней мере две систематически связанные перспективы, в которых можно рассматривать проблему непрерывных изменений.

Эти соображения составляют основу подхода, при помощи которого я хотел бы проанализировать изменения в социальных системах. Мне хотелось бы попытаться обсудить тот тип изменения, который только что противопоставлялся стабильности. Поэтому будет сделано предположение, что существуют системы или ряд систем,' для которых понятие равновесия вполне релевантно, но которые рассматриваются как претерпевающие процесс изменения, сначала нарушающий внутреннее равновесие, а затем приводящий систему через это состояние к новому равновесному состоянию...

Начнем с вопроса о структуре социальных систем и введем как формальный, так и содержательный уровни рассмотрения. Фор­мальный уровень состоит в том, что любая эмпирическая система может рассматриваться как состоящая из: 1) единиц, таких, как частица или клетка, и 2) из стандартизованных отношений между этими единицами, таких, как относительное расстояние, «органи­зация» в ткани и органы. В социальной системе минимальной единицей является роль участвующего индивидуального деятеля (или, если угодно, статус-роль), а минимальное отношение представляет собой стандартизованное взаимодействие, когда каждый участник функционирует как деятель, в той или иной мере ориентируясь на других, и наоборот, каждый является объектом для всех остальных. "Единицами социальных систем более высокого порядка являются коллективы, т.е. организованные системы действия, характеризующиеся исполнением ролей множе­ством человеческих индивидов. Может быть, было бы удобнее говорить об этих единицах как о единицах ориентации, когда речь идет о деятелях, и о единицах модальности, когда рассматрива­ются объекты. ¹

В социальной структуре элемент стандартизованного отноше­ния частично является нормативным. Это означает, что с точки зрения единицы это отношение включает в себя ряд ожиданий относительно поведения этой единицы по оси приемлемое— неприемлемое, правильное—неправильное. С позиций других единиц, с которыми эта единица отнесения находится во взаимодействии, это оказывается рядом стандартов, в соответ­ствии с которыми могут узакониваться позитивные или негативные санкции. В связи с различением роли и коллектива на уровне единиц устанавливается различение между нормой и ценностью на уровне отношенческого стандарта. Ценность — нормативный стандарт, который определяет желаемое поведение системы относительно ее окружения без дифференциации функций единиц или их частных ситуаций. Норма в свою очередь является стандартом, определяющим желаемое поведение для единицы или класса единиц в специфических для них контекстах, дифференци­рованных от контекстов, связанных с другими классами единиц.

Положение о том, что отношенческие стандарты являются нормативными, означает, что они состоят из институционализиро­ванной нормативной культуры. То же распространено и на сами единицы. Это станет ясно, если показать, что единица на одном уровне отнесения становится системой на другом уровне. Поэтому то, что мы называем структурными свойствами единиц на одном уровне, на следующем становится отношенческими стандартами, которые упорядочивают отношения, Последние в свою очередь представляют свойства более мелких единиц, составляющих этот уровень. В более широком смысле справедливо поэтому утвержде­ние, что структура социальных систем в общем состоит из институционализированных стандартов нормативной культуры. Конечно, далее важно помнить о том, что эти стандарты должны рассматриваться на двух различных уровнях организации, которые мы называем уровнем единиц и уровнем стандартизо­ванных отношений между этими единицами.

Вернемся теперь к парадигме стабильной системы, обсужден­ной выше. Это — процесс в системе, который может быть понят как процесс взаимообмена входов и выходов между единицами (подсистемами) в системе, с одной стороны, и между системой и ее окружением при посредстве своих единиц — с другой. Существует некоторый «поток» таких входов и выходов между всеми парами классов единиц независимо от того, является отношение внутрен­ним или внешним. То, что я называю нормативным стандартом, управляющим отношением, можно рассматривать как регулятор этого потока. Для осуществления стабильного взаимообмена в движении входов и выходов, с одной стороны, должна быть сохранена известная гибкость, а с другой стороны — должны существовать определенные механизмы канализации этого про­цесса, сдерживающие его в определенных границах.

Классическим случаем является обмен «ценных» вещей, а именно товаров, услуг и денег, составляющий содержание рыночного процесса. Нормативными стандартами здесь являются институциональные стандарты, определяющие деньги, а также нормы контракта и аспекты собственности помимо денег пред­ставленные у Дюркгейма в известной фразе о недоговорных элементах контракта. Равновесие рыночной системы зависит от поддержания границ флуктуации уровня этих потоков в соответ­ствии с рядом изначально данных условий. 'Стабильность структуры рыночной системы в этом смысле является, с другой стороны, результатом стабильности нормативной стандартной системы институтов.

Далее. Что же мы подразумеваем под устойчивостью институ­ционального комплекса? Во-первых, конечно, стабильность самих нормативных стандартов. Один термин «норма», по-видимому, слишком узок, особенно если он приравнивается к термину «правило», так как он предполагает такой уровень простоты, который допускает описание в одном утверждении, а это заведомо неверно для случаев собственности или контракта. Во-вторых, стабильность предполагает минимальный уровень связанности действующих единиц определенными внутренними обязательства­ми, т.е. их предрасположенности к действию в соответствии с определенными ожиданиями, а не к уклонению или сопротивле­нию им и к применению соответствующих санкций, позитивных или негативных, к другим единицам в связи с их ожидаемым действием, уклонением или сопротивлением. В-третьих, институци-онализация предполагает принятие эмпирического и одинаково всеми понимаемого «определения ситуации» в смысле понимания того, чем является система отнесения ² это определение ситуации может быть настолько идеологически искаженным, что всякое функционирование становится невозможным³.

Наконец,; институционализация означает некоторый порядок интеграции частного нормативного комплекса в более общий комплекс, управляющий системой в целом на нормативном уровне. Так, доктрина «отдельных, но равных» оказалась плохо интегри­рованной с остальными частями американской системы конститу­ционных прав, сформулированных на основе конституционного принципа «равного отношения ко всем». Можно сказать, что решение, принятое Верховным судом в 1954 году, было шагом к институциональной интеграции или, во всяком случае, это была важнейшая проблема, стоящая перед судом.

Дата добавления: 2015-05-24