Древние корни колдовских учений. 12 страница

Все это очень быстро меняло привычный уклад жизни кельтов. По той же схеме развивались события во время вторжения римлян на Британские острова после завоевания Галлии. Вот так, шаг за шагом, различными путями волшебные таинства двигались из Южной Европы в новые страны и к другим народам.

Хотя некоторые авторы утверждают, что кельты в доримский период занимались сельским хозяйством, но все же назвать это сельским хозяйством в истинном значении этого слова нельзя. Земледельческим обществом можно назвать лишь такое, где вся экономика основана на возделывании почвы, а в культуре явно отражается стиль жизни, само существование которой зависит от процветания фермерских хозяйств. Как правило, религия такого народа до некоторой степени является отражением их повседневного труда.

Во время своего похода в 55 г. до н. э. Цезарь отметил, что у кельтов встречается некое подобие маленьких семейных ферм, предназначенных для выращивания злаков. Тем не менее главную часть рациона кельтов составляло мясо, а растительная пища служила лишь дополнением к мясу. Основная часть кельтских посевов предназначалась для корма скота. До пришествия римлян кельты были скотоводами, но никак не земледельцами, а их культура была культурой пастухов и кочевников. Однако во время римского правления из Британии за сезон отправлялось до 600 барок с зерном для римской армии на Рейне, усмирявшей там местное население.

Для того чтобы понять, как эволюционировали волшебные традиции в Британии, необходимо отдельно обсудить каждый из наиболее заметных факторов, повлиявших на формирование кельтских верований, а именно: евразийский шаманизм, культ мертвых, веру в фей, итальянское язычество, таинства чаши (cauldron mysteries), а также влияние скифо-сарматской культуры. Как мы позднее увидим, культ мертвых, итальянское язычество, вера в фей — все это побеги от одного и того же корня верований Старой Европы. Евразийский шаманизм считается первопричиной некоторых примитивных магических действий, известных в волшебных таинствах.

Нашествие кочевников знаменовало собой переход к патриархальному обществу с последующим угасанием староевропейской религии, основанной на поклонении богине. Хотя это нашествие происходило ранее, чем появление кельтов в Британии, его влияние на кельтскую теологию исключительно велико, поэтому его воздействие заметно и на Британских островах. О таинствах чаши стоит заметить, что в кельтской вере эта ее часть необычайно развита и усложнена, что заставляет предположить, что таинства не были принесены извне, а принадлежали самой местной культуре.

Далее мы отдельно поговорим о каждом из этих исторических факторов.

ЕВРАЗИЙСКИЙ ШАМАНИЗМ

В книге Карло Гинзбурга “Экстаз. Расшифровывая ритуалы ведьмовских шабашей” рассматривается интересное сходство между магической практикой древних западноевропейских ведьм и центральноевропейских шаманов. По Гинзбургу, корни тех и других обычаев могут быть последовательно прослежены до скифов, затем до жителей Фракии и, наконец, до кельтов. В культурах этих народов мы находим весьма схожие верования, касающиеся экстаза, волшебного полета и превращения в различных животных. Нечто схожее мы находим и в средиземноморских культурах еще до появления этрусков. Вот что говорит Гинзбург по этому поводу:

“Для того чтобы добраться до фольклорных корней ведьмовских шабашей, мы, очевидно, должны начать с экстатического культа богини ночи. На первый взгляд, этот культ кажется чисто кельтским феноменом. Но при более внимательном изучении мы понимаем, что это не так, поскольку в ритуалах шабаша имеется ряд весьма ярких моментов явно средиземноморского происхождения. Хорошо, тогда мы выдвинем другую гипотезу. Предположим, что ритуалы шабаша происходят от каких-то очень древних обрядов, за прошедшие долгие годы усложненных и обогащенных с художественной точки зрения. Например, это могли быть сезонные обряды, выполняемые с целью обеспечения благополучия сообщества и построенные по типу маскарада с участием персонажей в виде животных”.

В основе любого шаманского культа лежат три элемента: умение входить в транс, способность духа покидать тело и способность духа принимать некую животную форму. Обыкновенно эти обряды предназначались для того, чтобы шаман смог принимать участие в борьбе против злых сил увядания и распада. Иногда же похожие методы использовались и для того, чтобы вызволить заблудшую душу, попавшую в силки спиритуального мира. Легенды о волках и других ужасных оборотнях появились, несомненно, как отголоски тех древних магических обрядов.

Где-то в V в. до н. э. Геродот упоминал о людях, способных превращаться в волков. Схожие мотивы встречаются у многих народов Африки и Азии и повсеместно распространены в Европе.

Считалось также, что и ведьмы обладают способностью оборачиваться в различных животных. Сохранившиеся материалы процессов XI века по обвинениям в колдовстве содержат многочисленные свидетельства очевидцев, наблюдавших превращения ведьмы в волка. Гинзбург пишет, что у всех этих верований есть общие древние корни:

“Кельты и скифы соприкасались между собой. Особенно часто такие контакты происходили в области нижнего течения Дуная и в Центральной Европе. Эти контакты могут объяснить некоторые не до конца понятые факты, например: изобилие ирландских легенд про волков-оборотней, то и дело встречающиеся в кельтских сагах элементы шаманизма, а также сходство оссианского эпоса с легендами времен короля Артура”.

Действительно, все перечисленное встречается в кельтских мифах и легендах, начиная с четырех ветвей Мабиногион и вплоть до хроник Круглого стола короля Артура. Все эти элементы шаманских верований оказали большое влияние на кельтов, а после вторжения их в Британию — и на местное островное население, с подобными верованиями дотоле не знакомое. Но зато на Британских островах кельты познакомились с новым для них верованием - культом мертвых. Слияние двух верований и привело к возникновению своеобразной религии островных кельтов.

КУЛЬТ МЕРТВЫХ

То, что сейчас принято обозначать как культ мертвых, возникло из культуры Старой Европы.

Именно в ту эпоху сформировались определенные традиции и ритуалы погребения, такие, как обычай захоронения вместе с телом усопшего его оружия и личных вещей. Из этого легко заключить, что древние уже догадывались о существовании некоего иного мира, в котором усопшему могут пригодиться его вещи. В археологических раскопках раннего периода обыкновенно находили оружие или предметы, подчеркивающие социальный статус их обладателя внутри клана. В более поздний период к этому стали добавляться украшения и предметы личного обихода, такие, как гребни и шкатулки.

Распространение культа мертвых повлекло за собой появление объектов, имевших универсальный ритуальный смысл. Например, во всех местах распространения культа его главным символом стал человеческий череп. Интересная находка была сделана в захоронении на Оркнейских островах: в нем были обнаружены двадцать девять черепов, искусным образом сложенных так, что каждый из них как бы внимательно наблюдал за проходом, ведущим в гробницу. Интересно то, что обыкновенно входы в подобные гробницы располагались в соответствии с положением Луны во время зимнего солнцестояния. В гробницах весьма часто встречаются как лунные, так и солнечные знаки, символизирующие течение времени и его измерение. Нередки изображения змей, растений, а также и подвластных божествам магических сил. Все эти символы, встречающиеся в захоронениях, связаны с важным культовым верованием в постоянное обновление и возрождение жизни.

Около 4000 г. до н. э. древний культ мертвых распространился из Южной Европы по средиземноморскому побережью в Египет и на Пиренейский полуостров. Из Иберии культ попал в Северную Европу, а оттуда — на Британские острова. Предполагается, что это произошло примерно в третьем тысячелетии до нашей эры. Культ мертвых двигался по миру разными путями и принимал различные формы. В Средиземноморье он слился с древнеййшими матриархальными обрядам и в конце концов стал частью религиозной практики служения богине. В Британии же, будучи полностью изолирован от своих корней, культ превратился в самостоятельную систему верований патриархального толка, направляемую священнослужителями-друидами.

Кельтский обычай охоты за головами имеет свое объяснение в системе верований культа мертвых. Отрезанная голова символизировала восстановление и защиту, вот поэтому черепа устанавливались всегда лицами к входу в гробницу.

Вход в гробницу как бы представлял собой открытые женские половые органы, а сам проход в гробницу символизировал тот путь, по которому при рождении приходит человек из иного мира.

Следовательно, черепа служили и символами плодовитости, и кельты часто устанавливали их друг на друга в виде колонн или фаллических символов.

Во многих кельтских легендах о богах и героях часто встречаются упоминания об отрезанных головах. В частности, в одной из таких историй говорится, как Бран повелел после его смерти установить его голову лицом в сторону Галлии.

И до тех пор, пока череп сохранялся, все попытки вторжения вражеских армий были неудачными.

(Все описываемые обычаи существовали и у других народов, весьма далеких от Европы. Так, в классической работе Эдварда Тэйлора “Первобытная культура” ярко описываются жестокие обычаи племен Индийского архипелага: “Они полагали, что обладатель каждой головы, которую им удастся добыть, будет служить им в будущем мире, где положение человека будет определяться числом голов, находившихся в его власти в этой жизни. Они носили траур по умершему, пока не успевали достать ему голову, то есть снабдить рабом. Отец, потерявший сына, должен выйти и убить первого встреченного им человека. Это было частью погребального обряда. Молодой человек не имеет права жениться, пока не добудет себе головы. Подкарауливать людей и убивать их из-за головы сделалось национальной забавой. По их выражению, “белые читают книги, мы же вместо того охотимся за головами”. — Прим. пер.)

Еще одна особенность культа мертвых, встречающаяся только в Западной и Северной Европе, состоит в практике “выбеливания костей” перед тем, как поместить их в гробницу. Обычно труп просто оставляли на открытом месте, пока птицы дочиста не отделяли мясо от костей. Вот почему ворон стал спутником смерти в фольклоре европейских кельтов. Обязательным атрибутом любого поля брани также был ворон, бродящий среди неубранных после битвы трупов. Известно, что в Центральной Европе существовало несколько воинственных племен, имевших изображение ворона на своих кроваво-красных стягах. Эти знамена служили предупреждением их потенциальным противникам о том, что вскоре ворон будет клевать их кости.

В Центральной Европе с образом смерти ассоциировалась еще и сова. Символ совы часто сочетался со спиральными рисунками, что связано с особенными узорами, образуемыми оперением совы, особенно вокруг глаз птицы. В работе Марии Гимбутас “Богиня и ее речи” приведена фотография гробницы, украшенной спиральным орнаментом. Эта гробница, расположенная в ирландском местечке Ньюгранж, относится примерно к третьему тысячелетию до нашей эры. Там же приводится изображение гробницы в Кастель-Лючия в юго-восточной Сицилии, в украшении которой использован почти такой же орнамент.

Кроме сов, змей и мистических сил, рисунок спирали символизирует многое другое. Этот символ встречается буквально повсюду, где было сильное влияние культа мертвых. Влияние этого культа отражено и в постулатах кельтской религии, касающихся мира духов. Кельты верили, что души мертвых обитают неподалеку, дожидаясь только удобного случая вновь возродиться в материальном мире. Считалось, что их нужно всячески задабривать, чтобы они не шалили и не вмешивались в дела живых, с тем чтобы вызвать их преждевременную кончину. С этой целью делались определенные подношения и совершались необходимые обряды. Убеждение в том, что души мертвых обитают неподалеку, послужило основой для многих других верований. Например, многие верили в то, что эльфы могут похитить маленького ребенка и оставить взамен него некое странное неполноценное существо, напоминающее похищенного только внешне. Поэтому в следующей части этой главы мы поговорим о феях и связанных с ними древних верованиях.

Существует интереснейшая книга “Феи в английской литературе и культурной традиции”. Ее автор, К. М. Бриггс, в свое время защитила в Оксфорде диссертацию по фольклору, а сейчас является председателем Английского фольклорного общества. Так вот она утверждает, что самое раннее упоминание о каких-либо феях встречается в англосаксонском заклинании, защищающем от эльфов, Это заклинание приведено в книге “Англосаксонские хроники”, датируемой 800 г. н. э. В главе двадцатой своей книги она размышляет о том, что отдельные связанные с феями верования могли попасть к кельтам из римской мифологии.

Помимо этого в работе В. И. Эванс-Вентца “Феи в кельтских верованиях” подчеркивается, что греческие и римское слова fatua и fata, а также староанглийское fee — это одно и то же слово, обозначающее фей. Там же говорится следующее:

“...от расы бессмертных дев, которых древние жители Италии именовали fatuae, произошли все многочисленные роды и семейства фей...”

В манускрипте Х1П века, рассказывающем о Ланселоте Озерном, мы встречаем Леди Нимюе, хозяйку озера. Неизвестный автор называет это озеро “Озером Дианы”, причем называет Диану королевой Сицилии, правившей там якобы еще до Виргилия. Он упоминает о том, что крестьяне почитали ее богиней, а язычники служили ей в лесах, где она любила пребывать. Подробности средневекового культа фей сохранились в документах испанской инквизиции. Действительно, в сицилианском культе богиня Диана именовалась “королевой фей”. Местом поклонения ей в Италии было озеро Неми, на берегу которого когда-то располагался посвященный ей храм. Храм был построен около 500 г. до н. э., причем на месте более раннего сооружения, посвященного ей же. Еще Фрэзер в своей прекрасной книге “Зoлотая ветвь” отмечал, что это древнее озеро называлось римлянами “зеркалом Дианы”, потому что отражение полной Луны в его поверхности было хорошо видно из храма. В книге “Хозяйки озера” (авторы Кэтлин и Джон Мэттьюз, 1992) отмечено, что Диана и Нимюе — это одно и то же лицо, причем о последней известно, что ее супруга звали Faunus. Там также говорится, что отца Нимюе звали Dionas, что чрезвычайно схоже с именем Dianus.

Стереотипный образ феи в западной культуре впервые появился в искусстве Средиземноморья.

Изображения крылатых созданий, маленьких духов, впервые встречаются в древних захоронениях. Около 600 г. до н. э. изображения маленьких крылатых существ появились у этрусков, которые называли их “лаза” и считали духами полей и лесов. Однако в кельтском искусстве изображения фей встречаются только после появления христианства, то есть вслед за римской оккупацией. У этрусков лазы изображались размером с человека, особенно когда они находились среди богов и богинь. В компании же людей они изображались совсем маленькими созданиями, обычно парящими над кадильницей или жертвенной чашей. С другой стороны, лазы имели некоторое отношение к ритуалам поклонения предкам, вот почему их изображения встречаются в этрусских гробницах. Все вышесказанное применимо и к духам, именуемым ларами, вера в которых была заимствована римлянами у этрусков. Средиземоморский культ мертвых оставил в культуре этрусков свой след в виде верований в фей. Это можно с легкостью показать на примере легенды о tages.

Как повествуется в этой легенде, несколько крестьян вспахивали поле, и вдруг из земли неожиданно появилось маленькое создание, назвавшееся tages. Это создание поведало крестьянам сокровенные поучения, на основе которых впоследствии возникла религия этрусков. Научив крестьян всему необходимому, оно на их глазах исчезло в глубинах земли.

Именно в этрусских волшебных преданиях мы встречаемся с маленькими крылатыми существами — феями, лазами. В сознании людей они были связаны с тайнами произрастания растений и другими неведомыми секретами природы. В искусстве же они традиционно изображались обнаженными, держащими в руках небольшой сосуд. Эликсир, содержащийся в сосуде, применялся для трех магических действий. Одна его капля излечивала любую, даже самую неизлечимую болезнь. Две капли этой жидкости, принятые человеком, позволяли увидеть доселе им не виденное, открывая ему глаза на многие секреты природы. Три капли такого эликсира могли превращать материю в дух и, наоборот, дух в материю. Превращения требовались в том случае, если нужно было перейти из мира фей в материальный мир или наоборот. Впоследствии сходные представления о феях появились в легендах кельтов.

В фольклоре почти каждого европейского народа упоминаются маленькие волшебные создания, называемые феями. Иногда о них говорят как о благосклонных к людям существах, а иногда они считаются приносящими беду. Конечно, у различных народов сами верования часто имеют мало общего, но все-таки две основные детали остаются неизменными: это искажение и нарушение течения времени и наличие тщательно скрытых проходов в мир фей.

В кельтской мифологии особенно подчеркиваются именно эти две особенности. Также в кельтских легендах встречаются подробные описания “хороводов фей”. Интересно то, что о хороводах фей говорится даже в современном итальянском фольклоре, а вот в древних этрусских мифах они никак не упомянуты.

В сборнике “Зарождение колдовских традиций в современной Европе” (Oxford University Press, 1990, под редакцией Б. Анкарлоо и Г. Хеннингсена) есть отдельная глава, посвященная культу фей в средневековой Сицилии. Число служителей этого культа всегда составляло нечетное число, и во главе их стояла королева, носящая титулы lа matrona, lа maestra и dona zabella, то есть мать, наставница и мудрая сивилла. Сицилианские феи были объединены в группы, называемые товариществами, например: товарищество знатных или товарищество бедноты. Феи обладали большой властью и возможностями — они могли исцелить болезни, и они могли благословить поле, чтобы оно всегда давало обильный урожай. Более того, они могли сделать человека удачливым. Но если с ними обращались дурно и без должного уважения, то феи могли причинить ощутимый вред. Только в том случае, если несчастный догадывался сделать достойные подношения и умилостивить фей, они избавляли его от магических пут. Только женщина могла снять с бедолаги наложенное феями волшебное заклинание, и такие женщины, конечно, были в большом почете у односельчан.

Как уже говорилось, у всех европейских народов присутствие фей почти всегда было связано с некими нарушениями привычного хода времени. Ночь, проведенная в королевстве фей, запросто могла обернуться многими годами, прошедшими за это время в обычной жизни. Тайные, хорошо укрытые и хорошо охраняемые входы вели в это королевство. Располагались они или на склонах холмов, или же в стволах деревьев. Считалось также, что феи испытывают сильное отвращение к железу, поэтому в случае крайней нужды этот металл использовался для защиты от них. Некоторые исследователи считают, что это верование связано с использованием железных орудий труда для вспахивания полей и вырубки леса, то есть со способностью людей участвовать в символическом умерщвлении природы. Следовательно, железо должно было внушать феям отвращение. В одной из легенд говорится, что некто, решивший пробраться в королевство фей, специально подпер железной палкой дверку тайного входа, чтобы та не захлопнулась за ним навсегда. Дело в том, что феи не могут прикасаться к железным предметам. Вот так тому ловкачу из легенды удалось избежать весьма печальной участи.

Обыкновенно в культе мертвых считалось, что колодцы, трясины, провалы и все иные отверстия в теле земли есть не что иное, как тайные проходы, ведущие в мир духов. Некоторые из этих мест почитались как священные, и в этом случае они отмечались либо несколькими поставленными вертикально камнями, либо устройством некоторого подобия каменной изгороди. Особенно отмечались места, про которые было твердо известно, что принесенные там дары благосклонно принимаются, и желаемый результат не заставляет себя ждать. Действительно, кельты устраивали свои жертвенники в болотах, карьерах, расщелинах и оврагах. Множество священных мест было устроено иберийцами, про которых историки говорят как о смуглокожих строителях дольменов.

Как мы уже говорили, это были люди, которые принесли средиземноморский культ мертвых на Британские острова. То же произошло с погребальными холмами. В Старой Европе их сооружение было связано с культом мертвых, но в кельтских землях они в конце концов стали восприниматься как холмы фей.

Вероятно, появившиеся на Британских островах кельты вначале относились к культу с известной опаской. Это неудивительно, поскольку им были хорошо знакомы ритуалы друидов, общавшихся с душами умерших.

Друидские священнослужители весьма почитались кельтами именно за их умение взаимодействовать с миром духов путем обрядов и подношений.

Впоследствии такие обряды нашли свое отражение в ритуальном устройстве одного из шабашей, а именно Самхэйна, или Дня всех святых (празднуемого 31 октября). Только во время этого шабаша совершаются приношения пищи специально для задабривания духов умерших. Этот обычай, берущий свое начало от древнего культа мертвых, сохранился до сегодняшнего дня на Сицилии и Британских островах.

Разделить пищу с тем, кто ее предлагает,— значит вступить с ним в тесные взаимоотношения. Таков один из древнейших принципов человеческой культуры, не забытый и в наши дни. Пригласить кого-либо на обед или быть приглашенным самому — все это относится не столько к приему пищи, сколько к установлению отношений между людьми.

В случае с духами предлагается не сама пища, а эфирная субстанция, испускаемая пищей. Вот что писал об этом уже упоминавшийся нами Порфирий. По его словам, в Древнем Риме считалось, что боги и духи наслаждаются запахом и дымом сжигаемых приношений. Именно “эссенция” служит им питанием, но не “субстанция”. Так и в культе мертвых: приношение пиши позволяло сохранить хорошие отношения с духами.

Как мы уже отмечали, поначалу феи считались душами ушедших. И очень нескоро их стали признавать за духов, связанных с королевствами стихий. До этого верили во всякое, даже в то, что души умерших могут входить в тела живых людей и завладевать ими. Всем известны леденящие кровь истории о том, как феи подменяли младенца прямо в люльке, оставляя взамен него некую подделку.

(Поскольку автор неоднократно упоминает о подмене детей, то необходимо сделать некоторые пояснения. Действительно, маленькие дети представляют для определенных рас фей исключительную ценность, главным образом из-за того, что они способны привнести новую кровь и отдалить момент прекращения существования вырождающейся расы. Особенному риску подвергаются дети с золотисто-светлыми волосами, поэтому их матери должны быть наиболее внимательны. Впрочем, после крещения ребенка в церкви все эти предосторожности становятся ненужными. Интересно и то, что известны случаи похищения кормилиц, поскольку феям было необходимо выкармливать такого младенца. Конечно, существуют и другие причины похищения детей. Известно, что раз в семь лет обитатели страны фей должны собрать и заплатить огромную подать (кто и зачем ее собирает, обсуждать бы очень не хотелось). Младенцы и подросшие дети там охотно принимаются в качестве платы. Так вот, когда младенца похищают из колыбельки, то вместо него оставляют так называемый changeling, для которого используют или какого-нибудь не очень нужного старого эльфа, или просто подделку из чурбачка. В любом случае, путем магических чар подмене придается точное сходство с украденным малышом. В скором времени эта копия как бы умирает, ее хоронят, а тем временем настоящее дитя ожидает в стране фей уже совсем другая судьба. Однако бывает и так, что подделка продолжает жить, расти и развиваться. Как правило, такой ребенок имеет деформированные черты лица, часто болеет и обладает поистине волчьим аппетитом. Существует ннесколько способов разоблачит подделку, но о большинстве из них здесь говорить бы не хотелось, настолько жестокий и неприемлемый для современного человека характер они имеют. Один из наиболее популярных состоит в следующем: в две половинки скорлупы яйца наливают бражку и, покачивая их, показывают младенцу. Бывает так, что младенец неожиданно садится и странным глухим голосом говорит что-то вроде: “...видел яйцо до того, как оно стало курицей, но никогда не видел бражки в куриной скорлупке”, или другие подобные слова. В этом случае можно смело бросать это существо в печку или в огонь, откуда, хихикая, он с дымом вылетит. Люди так и делали. Иногда вскоре после этого они находили своих настоящих детишек, подброшенными под дверь. Естественно, взаимоотношения людей с миром фей состоят не только из таких мрачных моментов. На эту тему можно говорить бесконечно, поэтому отсылаю любознательных читателей к книге “Faerics” Brian Frond и Alan Lec. Стоит заметить еще раз, что для своей книги автор выбрал крайне неудачный и “скользкий” пример. Вместо этого стоило бы рассказать пару поучительных историй о том, как люди пытались овладеть сокровищами фей, или же о том, как некто получил от фей золотые монеты, коими уплатил долг. Монеты вскоре превратились в маленькие ржаные лепешки, сохранившие детали настоящих монет. Впрочем, расписка в возвращении денег должником уже была получена. — Прим. пер.)

А вот что пишет о взаимоотношении между феями и человеческой душой уже цитированный ранее Льюис Спенсер: “Вера в фей как в души мертвых, ожидающих возвращения в людскую жизнь, была одной из составных частей друидических верований. Мы знаем это из древних ирландских и уэльских литературных памятников, и одного этого уже достаточно для того, чтобы определить друидизм как культ мертвых. А вот насколько само представление о феях было кельтским изобретением, или же это было местное изобретение — на этот вопрос легко ответить.

Феи (или сиды) всегда упоминаются в связи с могильными склепами несомненно иберийского или "местного" происхождения, разбросанными по Ирландии и Шотландии. Эти же места использовались впоследствии для захоронений кельтами и друидами. Результаты раскопок не оставляют никаких сомнений насчет этого”.

Кельты придавали очень большое значение мистическим взаимоотношениям между людьми и природой, поскольку обладали безусловной верой в мир духов. От древнегреческих и древнеримских авторов мы знаем, что друиды пользовались большим уважением в обществе именно благодаря своим знаниям в этих областях магии. Средиземноморские историки того времени даже утверждали, что оккультное знание у друидов было настолько высоко развито, что лишь этруски могли в этом сравниться с ними. Друиды не только наставляли кельтов в делах, связанных с магией, но и поддерживали чрезвычайно взаимовыгодное сотрудничество с королевством фей.

В более позднем фольклоре встречается множество историй, напоминающих о том, как важно благодарить фей за те или иные сделанные ими добрые поступки. Дело в том, что феи могут не только помогать людям, но и причинять им вред.

Именно из этих соображений легко объяснить, например, старинный обычай “постучать по дереву”, чтобы не сглазить упомянутую в разговоре удачу. Это как бы знак благодарности лесным феям за их помощь и доброту. Если же забыть это делать, то феи могут пересмотреть решение о своей помощи, последствия чего обыкновенно бывают крайне неприятными.

В наши дни многие склоняются к тому, что племена богини Дану и кельтское королевство фей как-то связаны друг с другом. Частично это можно объяснить загадочностью их происхождения и таинственностью их последующего исчезновения где-то на Британских островах. Легенды лишь говорят, что эти люди появились на островах, как бы возникнув из тумана. Вскоре они столкнулись с народом Фир Болг и смогли в битве одолеть их. Но позже, во время вторжения в Британию кельтов (500 — 600 гг. до н. э.), народ богини Дану затерялся где-то в лесах и холмах. Отголоски тех легенд существуют и сейчас, ведь многие до сих пор верят в то, что кое-где в сельской местности можно встретить фей. Как следует из этрусской и римской мифологий, уже в 600-е годы до н. э. существовало немало историй о феях, содержащих множество интересных подробностей.

Когда исследователь пытается разобраться в происхождении древних кельтских верований, перед ним возникают две серьезные проблемы. Во-первых, кельты не оставили после себя никакой литературы, из которой можно было бы что-то узнать об их верованиях или мифологии. Практически все, что мы знаем об этом, известно из трудов римских и греческих историков. Кроме того, многие кельтские мифы и легенды сохранились в песенном наследии бардов. И здесь возникает вторая проблема: когда эти песни были наконец записаны, а это случилось лишь в XIV в., уже стало невозможно определить, что в этих легендах, положенных на песни, было добавлено, убрано, изменено и приукрашено.

Большинство классических кельтских мифов известны нам из следующих собраний текстов: “Четыре ветви Мабиногион” (конец XI в.), “Белая книга Ридерча” (1300 — 1325), “Красная книга Хергеста” (1375 — 1425). Но многие исследователи уверены, что сами тексты основываются на фрагментах более ранних манускриптов (датированных примерно 1100 г. н. э.). Безусловно, римская культура оказала огромное влияние на ту литературу, с которой мы сейчас можем ознакомиться.

Еще большее влияние оказало становление христианства. С трудом можно себе представить, чтобы монахи, записывавшие песни бардов, относились бы с любовью и аккуратностью к языческим традициям. Поскольку никаких других текстов для сравнения не существует, то сейчас можно только рассуждать о том, насколько точно эти песни были записаны. Все-таки целью монахов было преобразование язычников в христиан, но никак не бережное сохранение языческих традиций. Бывало и так, что языческий символизм искусственно “подгоняли” под церковные праздники и связывали с определенными святыми. Сооружение же храмов на месте древних мест языческого богослужения было делом нередким.

Дата добавления: 2015-05-08