У предела 5 страница

– Верно подметил. Все на ходу доделываем. Не успеваем проскочить в статистическое «окно»… И кое‑что скоропортящееся везем… Хм… Много факторов, в общем…

– Скоропортящееся? – не понял Алексей

– Новые источники энергии, – туманно пояснил Кочетов. – Разработаны специально для нашей миссии. Не успеем использовать – пойдут в разнос, чего доброго…

– Ага, – сказал Алексей. – Так мы и сделаем новую «черную дыру». Поздравляю: вот мы и нашли разгадку.

Вообще‑то, это была шутка. Ему давно говорили, что чувство юмора у него специфическое – вроде психологической самозащиты. Едкое и, порой, неприятное для окружающих…

В повисшей паузе Алексей почувствовал на себе колкие взгляды людей в желтых комбинезонах. В них не было неприязни, скорее интерес и какой‑то немой вопрос.

– Похоже, я попал в точку… – пробормотал Алексей.

Кочетов по‑отечески, приобнял его за плечи, отвел в сторонку, сказал негромко, глядя в сторону какой‑то яркой звезды – не то Веги, не то Сириуса:

– Парень, ты осторожнее с такими теориями. Ничего, что я с тобой «на ты»? В нашей научной среде и без того серьезный раскол. И идея, вроде твоей, высказал, тоже имеет место. Вот только скандала и паники нам не хватало…

Алексей всерьез удивился. Пожал плечами:

– Ну, подумаешь – ляпнул… – Да кто я такой для ваших ребят? Они – спецы, а я так, материал. Неужто мое слово здесь что‑то значит?

– Для кого‑то и значит, – сквозь зубы процедил Кочетов, повернул к себе Алексея за плечи, заглянул ему в глаза. – Кое‑кто воспринимает тебя как…

Он замялся. Криво улыбнулся, сказал:

– Скажем, как какого‑нибудь… оракула. Мессию, если угодно.

– Что?!

Кочетов рассмеялся, снова хлопнул по плечу, сказал:

– Не бери в голову. Просто все по‑разному понимают эту странную запись.

– С моей‑то физиономией?

– Именно. Идея такая: даже если ты сам не обладаешь пониманием сказанного тобою, тем не менее, ты несешь определенную информации. Как греческая пифия – твоими устами говорит истина…

– Мистика какая‑то, – недоуменно пробормотал Алексей. – Неужели эти серьезные ребята верят в такую чепуху?

– Милый мой, – глубокомысленно сказал Кочетов. – Наука уже давно находится в неловком положении. Спасибо мыслетронике: мы получаем результаты, но не имеем понимания процессов. Чем тебе не мистика? Магия и прочая, как ты говоришь, чепуха…

Кочетов посмотрел в сторону ученых, которые что‑то бурно обсуждали, предъявляя друг другу светящиеся планшетки с выкладками.

– Вот тебе еще причина, чтобы не посвящать в происходящее слишком много людей…

Алексей покачал головой:

– Ну, да… Все опутано такой секретностью. Не понятно только, чего именно вы опасаетесь?

Кочетов внимательно посмотрел на Алексея, сказал:

– Самих себя, Лекс. Мы боимся себя, своей слабости. Я имею в виду людей в целом. Понимаешь, там, на Земле – беззаботная свобода. А свобода мысли имеет свои оборотные стороны, и может завести, куда угодно. В этом ты можешь убедиться на примере нашего маленького коллектива. Здесь лучшие умы человечества – но и они близки к тому, чтобы сорваться с достигнутых ими вершин и… обрушить лавину страха и паники. А потому нас окружают и страхуют надежные, крепкие люди без эмоций и излишней фантазии.

– Военные?

– Именно, Лекс. Именно. Это звучит забавно, но теперь военные защищают нас от нас же самих. Парадокс…

Кочетов замолчал. Молчал и Алексей, разглядывая созвездия, названия которых он так и не удосужился выучить. Как жаль, что он так мало успел сделать в своей жизни. Наверное, он так и помрет однажды, даже не приблизившись к ощущению жизни настоящей, дарованную лишь спецам…

– Зачем вы меня вызвали, координатор? – спросил Алексей.

– А? – Кочетов вышел из задумчивости, усмехнулся сам себе, – Дело вот в чем, Лекс. Ты назначен консультантом рабочей группы. Это вон те бездельники в желтой униформе. Теперь, считай, ты с ними на равных, и подчиняешься только мне.

– Понял, – сказал Алексей и пожал плечами. – Только каких консультаций вы от меня ждете? Я же не спец. Уж лучше бы дока с собой взяли.

– Алексей, не прикидывайся, будто не понимаешь, о чем я говорю. Просто отвечай на вопросы членов рабочей группы. В твои обязанности теперь входит постоянное присутствие в научной зоне. Это «пузырь», лабораторные боксы и исследовательская зона посадочной палубы. Считай это свое работой. Разумеется, все это – после прыжка. Ну, а теперь я должен официально представить тебя ребятам…

Кочетов подвел Алексея к людям в желтом.

– Коллеги, разрешите представить вам нашего нового сотрудника. Алексей Стрельцов, консультант.

«Коллеги» впились в него взглядами, словно в приведение. Алексей почувствовал себя крайне неуютно.

И впервые, по‑настоящему, без условностей и шуточек, ощутил себя лабораторной крысой.

Корабль уходил в прыжок туго. Непонятно, откуда взялось это ощущение у неспециалиста. Наверное, о том намекали то и дело возникающая вибрация, перепады давления и неприятные звуки со стороны силовой установки. «Зевс» был слишком велик, и вряд ли всерьез проходил летные испытания. Все‑таки, игры с секретностью не идут на пользу безопасности.

Когда объявили часовую готовность к прыжку, в бокс заглянула миловидная бортпроводница в небесно‑голубой форме. Парой нажатий на скрытые панели она заставила койки втянуться в переборки. Вместо них из пола поднялась пара прыжковых капсул, напоминающих неприятного вида саркофаги для мумифицированных фараонов.

Алексей послушно разделся и полез в мягкие объятья капсулы. Вызывая брезгливое содрогание, по телу поползли «змеи» датчиков и дренажных устройств. Снизу же вынырнула легкая прозрачная крышка и отделила его от остального мира. Внутри было глухо и одиноко. Девушка склонилась над ним, улыбнулась, взглянула на прозрачную пластину в руке. Там бежали какие‑то данные, и Алексей, вроде бы, заметил свое имя…

Она коснулась мерцающего красного круга по центру крышки, и тут же с неимоверной силой потянуло в сон…

В следующий миг он открыл глаза. Сон, как рукой сняло. Над ним, все так же улыбаясь, стояла бортпроводница.

Тонко пискнуло – и крышка, кувыркнувшись, уползала вниз.

– Что‑то не так? – спросил Алексей, инстинктивно прикрываясь. Хотя природное чувство стыдливости давно уже стерто лабораторными буднями в хозяйстве дока.

– Все в порядке, – сказала девушка, делая шаг в сторону. – Вам помочь подняться?

Алексей сел и недоуменно огляделся. Поднялся. Капсулу бесшумно втянуло в пол. Из стены выехали полки с плотно упакованным свежим бельем.

Его чуть шатнуло. Надо же…

– Что, – поинтересовался он, – уже прилетели?

– Прыжок прошел штатно, вышли на торможение, – мило улыбаясь, но довольно официально ответила девушка. – Рекомендую принять тоник…

На белой, затянутой в перчатку ладошке, она протянула маленькую капсулу. Алексей с сомнением посмотрел на нее, потом взял и быстро проглотил.

– Спасибо, – сказал он. – А…

– Простите, – прервала его девушка, не удержавшись, чтобы окинуть взглядом его тренированное тело, – мне нужно проверить остальных…

– Ну, да… – пробормотал Алексей.

Девушка исчезла за дверью. Алексей отправился в душ, чувствуя легкое разочарование.

Вот тебе и межзвездное путешествие – закрыл глаза, открыл – и ты уже черт знает где…

Алексей вышел в коридор. Непривычная тишина поразила его. Словно шумные механизмы, так же, как и он, спали железным летаргическим сном в огромных саркофагах…

– Внимание, – раздался над головой машинный голос. – Консультанта Стрельцова просят пройти в холл отдыха. Вас ожидают…

Алексей нервно усмехнулся. Вот его и взяли в оборот. Странно, что Якова не поблизости не видно…

Не без труда разыскал это уютное помещение с успокаивающе‑земными автоматами. Холл был практически пуст. Если не считать хмурого лысого научника, что склонился над чашкой с чаем.

– Здравствуйте, – робко сказал Алексей. – Меня вроде вызывали…

– Да, – коротко ответил научник. – Присаживайтесь.

Алексей уселся напротив. Посидел некоторое время, наблюдая, как «коллега» медленно цедит чай. Подумалось, что на его месте тот же Яков, наверняка любезно предложил бы чаю с бутербродами.

– А где Яков? – поинтересовался Алексей.

– Кто? – приподнял брови научник. – А… Даже не знаю. А вам зачем?

Алексей несколько опешил. Такая постановка вопроса не приходила ему в голову.

– Вы не возражаете, если я ТОЖЕ поем, – язвительно произнес он.

– Ну… Конечно, – проговорил научник.

«Что за мерзкий тип!» – с раздражением думал Алексей, вслепую касаясь вспыхивающих на панели картинок.

Автомат выдал кусок мясного пирога и кофе‑глясе. Не слишком привычное сочетание, особенно учитывая длительную диету, контролируемую медиками программы. Но доктор Сапковский сейчас далеко. И это слово – «далеко» – впервые обрело столь радикальный смысл.

– Что вам от меня нужно? – поинтересовался Алексей и, не дожидаясь ответа, вгрызся в горячее легкое тесто.

Пирог показался ему сказочно вкусным. Как и кофе с шариком мороженого. Он не ел, можно сказать, многие годы. Световые годы, разумеется.

– Мне предстоит познакомить вас с сутью предстоящих экспериментов, – вяло сказал научник. – Начнем с техники. Сейчас отправимся на посадочную палубу…

– Меня зовут Алексей, – сказал Алексей, не переставая жевать.

– Знаю, – рассеянно сказал научник. – Ах, да, простите… Никос…

– Очень приятно! – усмехнулся Алексей, доедая пирог.

Научник встал, нетерпеливо глядя на Алексея. Тот нарочито медленно смаковал кофе. Пусть знает, паразит. Я вам не манекен, черт бы вас побрал! Я вам…

– У нас мало времени, – сказал Никос.

Алексей сник. Покорно встал, отодвинув недопитый кофе, и побрел за научником.

Шли довольно долго и быстро, так, что никак не получалось завязать разговор. Настроение, и без того не слишком веселое, ухудшилось окончательно. Наконец, в квадратном решетчатом лифте, Алексей спросил:

– Скажите, Никос, а где Джейн Хокку? Видите ли, она должна всюду сопровождать меня. Она, как бы, мой телохранитель…

Никос пожал плечами, посмотрел на Алексея прозрачным взглядом, сказал:

– Возможно, ее просто оставили в стабилизационной капсуле. В целях экономии ресурсов.

– Что?!

– А чего вы удивляетесь? Многих сотрудников, не задействованных на данной фазе полета, проще содержать в капсулах. Поверьте, им и самим это удобнее…

Алексей чуть не задохнулся от злости. Только сказать было нечего: эти ребята здорово знали свое дело! Надо признать – их довольно технично разлучили. Просто и спокойно, без эмоций и лишнего шума избавились от неудобного персонажа. И даже предъявить на это нечего: действительно, чем здесь заниматься инспектору по научной этике? Придет время – ее извлекут на свет божий, а она даже ничего не заметит.

Одно ясно: теперь он совсем один. Только теперь Алексей понял, что это значит – лишиться опытного и верного адвоката. Вокруг него происходили какие‑то события, и он не мог разобрать – хорошо это или не очень. Джейн наверняка поняла бы, где скрывается подвох…

Посадочная палуба впечатляла не меньше, чем странный командный «пузырь» рейдера. Правда, все здесь выглядело куда более технологично. Много голого металла и непонятной техники. Рядами стояли аппараты, чем‑то похожие то ли на челноки, то ли на планетарные чартеры.

Между тем, Никос вел Алексея все дальше и дальше. Пока они не остановились возле длинного ряда огромных, ребристых аппаратов, напоминающих гранату‑«лимонку» из стариной военной хроники.

– Пришли, – флегматично сказал Никос, указывая на «лимонку». – Познакомьтесь: зонд глубокого нырка, последнее поколение серии NH‑17 «Поплавок». Создан для проникновения в условную реальность гравитационных образований типа «Зета», так называемая «черная дыра»…

Алексей не без интереса осматривал диковинную технику, все еще не понимая, что требуется от него.

– Обратите внимание, – сказал Никос, – касаясь шершавой зеленоватой брони «Поплавка».

Поверхность брони словно оплыла, и огромная рубчатая грань отогнулась, открывая темный проход в свое чрево.

Никос немедленно полез вовнутрь.

– Подымайтесь! – раздался его приглушенный голос.

Алексей повиновался.

Внутри была довольно тесная кабина, в которой с трудом помещались двое. По центру находился похожий на кусок скорлупы ложемент.

– Разве зонды не автоматические? – спросил Алексей.

– Совершенно автоматические, – заверил научник. – Однако программа эксперимента предусматривает полеты специально подготовленных пилотов вблизи гравитационной аномалии.

– Ну, если специально подготовленных… – нервно усмехнулся Алексей.

– Пойдемте! – Никос вдруг принялся довольно бесцеремонно выталкивать Алексея наружу.

Оказавшись вновь на посадочной палубе, Алексей почувствовал себя легче. Не любил он тесные и душные кабины…

А Никос все водил его по палубам и ангарам, показывая невообразимую технику, что должна помочь пробить за пределы возможного, в самые глубины физического ада. Алексей видел гигантский струнный генератор, на невидимых нитях которого должны спускаться «поплавки», видел странных «глиссирующих ныряльщиков», которые должны принести образцы материи «оттуда», и даже зловещий «котел», в котором булькало так называемое «варево» – не имеющая еще официального названия субстанция – энергетическая основа проекта.

Усталый и опустошенный, он добрался до своего бокса, рухнул на койку и проспал до следующего «утра».

На следующий день все повторилось. Никос педантично знакомил Алексея с экзотической техникой, принципами работы оборудования, и ничего не оставалось делать, кроме, как впитывать эту бесполезную информацию. В конце концов, других развлечений на «Зевсе» не было, если не считать небольшого спортзала, вечно забитого прокачанными силовиками.

Несмотря на обилие народа, общаться толком было не с кем, словно персонал специально подбирали, руководствуясь принципом «не болтай!»

И Алексей послушно бродил за Никосом, пытаясь убедить себя в том, что участвует в увлекательной экскурсии. Пару раз действительно, было интересно – особенно тренажерном ангаре, где довелось виртуально полетать на «поплавках» и «ныряльщиках», ощутить себя рядом с настоящей гравитационной аномалией и даже немного «порулить» «Зевсом».

Впрочем, смысла в этом было не больше, чем в детском парке развлечений. Обменяться парой анекдотов с Яковом было бы и то познавательнее…

Одним прекрасным «утром» его разбудил настойчивый голос интеркома:

– Внимание! Консультанта Стрельцова ожидают в командном модуле… Внимание…

Алексей с трудом нашел командный «пузырь». Ему показалось, что шел он целую вечность, а сам рейдер стал внутренне изменяться, одновременно увеличиваясь в объеме. Возможно, это была иллюзия, а может, корабль действительно стал менять форму.

Помогла неизвестно откуда появившаяся бортпроводница, в функциях которой Алексей так до конца и не разобрался. Она быстро объяснила, как пользоваться внутренней навигационной системой. Уставившись в прозрачный дисплей, какой, оказывается, имелся на каждом стыке туннелей, Алексей с удовлетворением убедился в состоятельности своих предположений: «Зевс» действительно изменил форму, немыслимым образом расползаясь в объеме, да еще раскидывая в пространстве чудовищные «лапы» непонятного назначения, становясь неприятно похожим на паука из ночных кошмаров.

Бортпроводница удалилась по своим делам, и мрачный Алексей, добрался до «пузыря» самостоятельно.

Широкие туннели, ведущие к «пузырю» наполнились людьми в синей, желтой и оранжевой униформе. Трудно даже представить, откуда они все взялись на недавно пустынном корабле. Алексей предположил, что их просто вытаскивали из капсул по мере необходимости…

Прямо у в хода в «пузырь» его лично встретил координатор. Кочетов выглядел озабоченно. Сделав Алексею знак остановиться, он не прекращал деловых переговоров по внутренней связи:

– Да, да… Знаю… И что – безопасность? Это я как раз понимаю. А что «Искатель» сообщает? Так… Ага… Ладно, давайте подождем до выхода на прямую связь… Коваленко, сколько продлится активное торможение? Вот, значит, придется сутки подождать… Ничего не случится за день с вашим «варевом». А если случится – мы о том не узнаем, логично? Все, конец связи…

Кочетов, перевел внимание на Алексея, сказал:

– Ты, вроде, интересовался Яковом и Джейн?

– Да так… – пожал плечами Алексей и вдруг насторожился. – А что такое?

– Видишь ли, какое дело… – проговорил Кочетов. – Такое случается иногда с капсулами. Очень редкий случай, но…

По телу пробежала неприятная липкая волна. Что еще за новости хочет сообщить ему координатор?

– Во время прыжка произошел сбой – целая ячейка вышла из строя. Это около десяти капсул. Джейн и Яков как раз попали в эту десятку…

– И что? – бледно поинтересовался Алексей.

– Ну… Перегрузки, несовместимые с жизнью…

Почему‑то вспомнились слова Джейн про взлеты и падения. Вот, значит, как…

Странно: ни Джейн, ни Яков не были ему близкими людьми, но отчего сейчас Алексей почувствовал резкий приступ одиночества…

– Ладно, – спокойно сказал Кочетов. – Я тебя не за этим вызвал. Рейдер скоро выйдет в рабочий режим, тогда сотрудникам будет не до тебя. Они хотят пообщаться. Пока есть время.

Вот так. Спокойно и буднично сообщили о гибели десятка людей – или сколько там было в этих капсулах? Может, координатор дает ему понять, что единичные жизни – ничто, по сравнению с интересами человечества? Как понять этих спецов? У них другой уровень знаний, и мораль совершенно другая. Главное, самому не спятить…

…Еще недавно пугающе пустынный «пузырь» наполнился самым разнообразным оборудованием, как панцирь какой‑то морской твари – внутренностями: пространственными экранами, мыслетронными пластинами, кишками пульсирующих волоконных проводов и гофрированных шлангов, а также легкими ложементами, в которых сейчас крутились и перемещались сотрудники Кочетова.

Пространство «пузыря», очевидно, предполагало быструю и рациональную перестройку мобильных рабочих мест и лабораторий для повышения эффективности работы, и управляла этими процессами вездесущая мыслетроника.

Здорово, наверное, подумалось Алексею, только вряд ли ему самому пришлась бы по душе такая работа. Отсутствие стабильного рабочего места и все эти пространственные перемещения таких, как он, может ввести в состояние нервного срыва. Если не войти в тон, конечно…

Спецов в желтом это не касалось. Они активно перемещались в объеме пузыря, паря над головой, под ногами, и даже количество условных уровней в пространстве подсчитать невозможно. Сам Алексей ступал сейчас по бледно мерцающим направляющим, ведущим к группе сотрудников, зависших в своих ложементах вокруг так же парящей овальной плоскости стола.

Одно из таких зыбких кресел услужливо подалось к Алексею. Он осторожно опустился в него. Рядом сел Кочетов. Со скучающим видом в сторонке смотрел в монитор Никос, успевший стать старым знакомым и даже – порядком поднадоесть.

Ученые смотрели на него с прежней подозрительностью, и Алексей даже рассердился – будто он виноват в чем‑то. Виду однако не показал, терпеливо ожидая, что скажут специалисты.

Он привык доверять спецам и терпеть…

– Итак, Алексей, – раздался знакомый голос: за рябью одинаковых желтых костюмов, не сразу удалось различить доктора Планта. – Вам была предоставлена возможность ознакомиться с деталями проекта, изучить корабль, обдумать увиденное…

Алексей мысленно хмыкнул, услышав про «предоставленную возможность». Его уже просто тошнило от избытка информации и желания поскорее вернуться домой.

– Не скрою: за вами установлено круглосуточное наблюдение. Мы пытаемся сопоставить ваше поведение с тем, что мы видели на известной вам записи…

– Я что‑то не очень… – пробормотал Алексей.

– Наша группа считает, что данная запись – это отраженный сигнал, – сказал один из спецов – длинный и сухощавый, чем‑то похожий на богомола. – Обнаружив подобный момент в записях наблюдений, мы бы сразу сняли этот вопрос…

Алексей оглядел спецов. Некоторые одобрительно кивали, другие презрительно улыбались, качали головами или откровенно зевали. Похоже, не все разделяли данную точку зрения.

– В таком случае, зачем вы все это мне говорите? – поинтересовался Алексей. – Разве для чистоты эксперимента я не должен оставаться в неведении?

– Все верно, – сказал доктор Плант. – Но некоторые из нас полагают, что ваше субъективное восприятие проблемы гораздо важнее…

– Именно, – вставил полноватый спец с пухлыми детскими губами. – Ведь вы – форс, верно?

– Да…

– У форсов, говорят, хорошо развита интуиция, – продолжил спец. – Ваша хваленая интуиция ничего вам не подсказывает?

Кто‑то негромко хихикнул. Алексея передернуло. Эта разношерстная научная братия сильно отличалась от сплоченного коллектива доктора Сапковского. Видимо, здесь столько же мнений, сколько самих сотрудников. Многовато – на один объект исследований. Могут и разорвать ненароком…

– Видите ли, в чем дело, – осторожно сказал Алексей. – Мои возможности, включая интуицию, действительно могут быть значительно расширены. Но для этого требуется особое состояние – тоновый резонанс. Он снимает естественное торможение – и тогда я могу гораздо больше, чем… чем сейчас. Но я – самый обыкновенный человек, понимаете? «Хомо вульгарис», как говорит доктор Сапковский. И я не разу не входил в тон без страховки специалистов. У нас были несчастные случаи – когда участник эксперимента заходил слишком далеко в запредельность…

– Куда? – переспросил кто‑то.

– За пределы человеческих возможностей, – пояснил Алексей. – Честно говоря, я вряд ли бы решился сам, без подстраховки. Я не слишком хорошо контролирую свой страх…

– Понятно, – махнув рукой, бросил молодой спец. – Думаю, толку от этого «форса» будет немного… Я вообще считаю, что Сапковский – авантюрист и шарлатан…

– Вам, молодой человек, до доктора Сапковского еще дорасти надо, – сухо заметил Плант. – Что же касается коллеги Стрельцова… Возможно, полученные нами данные – просто случайная игра гравитационных полей со временным смещением. Теория это вполне допускает: вместе с нами Алексей скоро прибудет к объекту и информация об этом каким‑то образом отразится в прошлое. Просто временная аномалия…

– Странно, что эта аномалия заинтересовалась лишь нашим форсом, – заметил сухощавый спец.

– В любом случае, на сегодняшний день, как мы видим, результат наблюдений нулевой, – констатировал Кочетов. – Стрельцов, можете быть свободны…

Недоуменный и разочарованный, Алексей покинул «пузырь», двигаясь в глубину мрачноватого центрального тоннеля. Остатки дня он провел, валясь на койке и глядя в неподвижное звездное небо в настенном мониторе.

О том, что «Зевс» закончил торможение и вышел к объекту, можно было судить по усилившейся суете в туннелях, гулу и грохоту в рабочих недрах, да по зависшему на всех экранах изображению передового рейдера «Искатель»: «Зевс» приблизился к точке рандеву и теперь вовсю обменивался с ним данными.

Некоторые переговоры можно было услышать, активировав звук монитора. Но короткие фразы, которыми перебрасывались спецы, для Алексея были лишены информативности и носили больше технический характер: параметры сближения, расположение основного объекта и гравитационных аномалий, предстоящий план работ. Как стало понятно из этих сухих переговоров, «Искатель» уже выслал челнок с делегацией. Вряд ли по этому поводу предполагалась бурная вечеринка, однако факт встречи двух кораблей в столь отдаленном участке пространства носил характер вполне исторический. Тем более неприятно, что мало кому на Земле доведется узнать об этом.

Алексей лениво размышлял, мастеря себе завтрак в пустынном зале отдыха, когда сюда забрел какой‑то мужчина в незнакомой форме: мятый, не слишком свежий комбез цвета «хаки» с многочисленными эмблемами и нашивками сильно отличался от формы, принятой на «Зевсе». Человек был небрит, а комбез его – расстегнут до пояса и наружу торчало покрытое курчавым волосом пузцо.

– Здорово, – незнакомец небрежно махнул рукой, направляясь прямиком к автоматам. – Ого! Красиво живете, скажу я вам!

Мужчина принялся азартно тыкать толстым пальцем в панели, пока не набрал себе на поднос целую гору пластиковых коробок с закусками и сэндвичами.

Что больше всего поразило воображение Алексея, так это то, что все это великолепие он втиснул на столик прямо перед Алексеем – несмотря на то, что зал был совершено пуст: на корабле объявлен аврал, все готовились к запуску первого «ныряльщика».

Незваный гость принялся шумно шуршать коробками и пакетами, вгрызаться в горячие бутерброды, чавкать и с отвратительным хлюпаньем втягивать в себя кофе. Заметив замешательство Алексея, он улыбнулся ему, подмигнул и протянул жирную от еды руку:

– Прости, земляк, не представился – жрать охота, сил нет! Костя!

– Леха… – опешив, сказал Алексей и пожал руку.

После рукопожатия Костя самым непосредственным образом вытер руки об комбинезон. Продолжая жевать, он охотно поведал следующее:

– Ты не смотри, что я, так сказать, не в форме. Я знатный астрофизик и академик, если что. Просто мы на нашей помойке совсем одичали – полгода безвылазно. Лично я к такому не привык. Просто проблематика уникальнейшая… Э‑э… Постой…

Костя замер с набитым ртом, уставившись на Алексея, как на вылезшего из могилы покойника.

– Ты что… Этот… Как его…

– Да, это я, – скромно сказал Алексей. – То самое привидение с гравитронного послания…

– О‑о… – простонал Костя, откинувшись на спинку. – Вот так встреча… Да знаешь ли ты…

Алексей покачал головой. Он ничего не знал, и знать не хотел. Все новости сулили одни лишь неприятности, да новые поводы для бесполезных размышлений.

А Костя уже перегнулся через стол, округлил глаза и замогильным голосом заявил:

– Так это я тебя открыл, я! Я расшифровал ту самую передачу из «дырки»! Понял, какая штука? Так‑то, братец…

Он снова откинулся на спинку стула и принялся разглядывать Алексея, почесывая волосатую грудь под комбезом.

– С ума сойти, – проговорил он. – Я знал, что тебя притащат, но… Первый человек, которого я здесь встретил – ты! Вот и не верь после этого в судьбу и прочую мистику!

Несмотря на пережитое потрясение небритый академик не перестал жевать и булькать кофе. Однако взгляд его заметно замутился, словно негаданная встреча заставила его глубоко задуматься.

Алексей почувствовал себя неловко и, чтобы нарушить затянувшееся молчание, спросил:

– А эта, «черная дыра»… Она действительно поглотила целую звезду?

Астрофизик перестал жевать, с усилием сосредоточил взгляд на собеседнике.

– Звезду? – усмехнулся он. – Если бы. Для «дырки» геометрические размеры не имеют значения. Может, это целая планетная система. А может – все, до чего дотянулись наши неосторожные собратья по разуму. А это может быть целая галактика. И не одна – если тебе интересно мое мнение…

Костя снова впал в задумчивость. Алексей попытался осмыслить в голове масштаб минувшей катастрофы – и не смог. Вообразить галактику на уровне страницы учебника астрономии – это одно, а осмыслить и прочувствовать – совсем другое…

– Слушайте, а почему вы здесь в одиночестве? – поинтересовался Алексей. – Там же «ныряльщика» запускают.

Астрофизик отмахнулся:

– Что мне «ныряльщик»? Я и так знаю, что он покажет. Все‑таки, мы здесь полгода не зря кисли. Я жду, когда зондами бомбить начнут. Наши уже два месяца, как сдохли – со скуки помереть можно…

– «Поплавки»? – спросил Алексей.

– Уже в курсе? – с уважением сказал Костя, вытирая рот скомканной салфеткой. – Нет, у нас такой роскоши не было. Так, кустарщина в силовых коконах. И то спасибо – у ребят на «Ермаке» и того не было…

Астрофизик помрачнел. Алексей вспомнил о погибшем в гравитационной ловушке рейдере.

Костя снова улыбнулся, подмигнул Алексею:

– Вот я и не дождусь, когда до «поплавков» дойдет. А пока надо, как следует, брюхо набить – пока вся наша саранча сюда не слетелась…

В отличие от импозантного астрофизика, Алексей с интересом наблюдал за пусками «ныряльщиков». Воспользовавшись правом «консультанта», он часами сидел в «пузыре», заворожено следя за работой профессионалов. Впрочем, зрелищных моментов в полетах было немного, хотя не обошлось и без таковых. Так, во время девятого запуска, на сведенных мыслетроникой рабочих записях было видно, как, достигнув гравитационной аномалии в значительном удалении от геометрического центра «объекта», аппарат вдруг исчез и тут же появился – на несколько миллионов километров ближе к «черной дыре».

Это вызвало, если не панику, то чрезвычайное возбуждение среди спецов. Пилоту был отдан приказ немедленно вернуться на корабль, попутно ревниво отслеживались его биометрические данные на предмет различных отклонений. Как стало понятно из тяжеловесной груды малознакомых терминов, ученым удалось выявить серьезные темпоральные аномалии. Проще говоря, впервые был официально зафиксировано небольшое – доли секунды – перемещение физического тела во времени.

Дата добавления: 2015-05-08