Невская Полтава

Тефлоновый князь

Александр Невский. Логика образа.

Новая реальность в виде постоянно нависавших над Русью татар и активизировавшихся по этому случаю немцев‑крестоносцев не оставляла места для таких политических романтиков, как Мстислав Удалой. Предприимчивые политические прожектеры вроде Даниила Галицого тоже, к сожалению, были обречены.

Правила изменились.

Сохранить само существование Руси мог только жесткий прагматик, который к тому же обладал бы мощной харизмой. Не будем строить никаких лестных аналогий с сегодняшним днем[66], но в XIII веке такой фигурой стал Александр Невский. Он принял новые правила игры, которая вроде бы была заранее проиграна. Эта игра напоминала шахматы, в которых фигуры не брали, а убивали.

Александр знал, на что идет. Играя в татарские шахматы, он мог не только лишиться головы в Орде, что входило в новые правила, но и стать изгоем у себя на Родине. Вот это было бы обидно!

И в общем, тоже смертельно. Ему необходимо было заработать такую репутацию, которая сделала бы его выше любых подозрений. Он должен был стать тефлоновым князем. PR‑акции, которые следовало для этого предпринять, можно было организовать только на базе имевшихся ресурсов. Крайне незначительных ресурсов. И организовать их нужно было быстро.

Александр был воспитан Великим Новгородом, где княжил еще его отец. В 1236 году Александр занял его место.

Молодой князь был высок ростом, красив собою, голос же его, по выражению современника, «гремел перед народом как труба».

Готовясь вступить в большую игру, Александр проанализировал ситуацию и оценил ресурсы. Помимо страшного нашествия с Востока Русь испытывала внешнее давление Запада, причем на подконтрольной ему территории. Давление имело выраженную религиозную составляющую. При этом не пострадавшая от татар Новгородская земля по‑прежнему располагала боеспособным войском. В этих условиях даже небольшая победа поверженной страны сделала бы его общенациональным лидером. При правильной PR‑подаче эффект от такой победы многократно усилился бы. Что ж, оставалось ждать удобного случая – а именно нападения.

С немцами мы воевали всегда. Прибалтика была заселена многочисленными славянскими племенами, которые столетиями подвергались немецкой ассимиляции. «Дранг нах Остен», натиск на Восток – это не Гитлер придумал, это пришло из глубины веков. В XII‑XIII веках крестоносцы Тевтонского ордена и ордена Меченосцев совмещали грабежи и разбой с тем, что крестили язычников‑прибалтов и заодно пытались обратить к «истинной вере» наших предков.

От немцев старались не отставать и другие. Новый натиск крестоносцев возглавил правитель Швеции ярл Биргер. В войске его были шведы, норвежцы, финны и много духовных особ с их вассалами. Биргер прислал князю Александру лаконичное объявление войны: «Если можешь, – сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою».

Но, собственно, никакой войны не получилось. Не только «пленения земли» – но и войны. Александр помолился у Святой Софии и выступил с небольшой дружиной к реке Неве. Там молодой князь и нанес врагам сокрушительное поражение, за которое получил славное прозвание Невского, на чем война сразу окончилась.

Летопись, торжествуя, свидетельствует, что победа была одержана с непосредственной помощью свыше. Был старшина в земле Ижорской, именем Пелгусий, которому поручили сторожить неприятеля в устье Невы. Пелгусий был крещен, жил богоугодно, держал посты, и потому сподобился видения. Однажды пробыл он всю ночь без сна. И при восходе вдруг слышит сильный шум на море и видит, что гребет к берегу лодка, а в ней стоят святые мученики Борис и Глеб в пурпурных одеждах, гребцы же мглою одеты. И слышит Пелгусий, что Борис говорит Глебу: «Брат Глеб! Вели грести, поможем сроднику своему великому князю Александру Ярославичу (найти где остановились шведы)». Пелгусий рассказал видение Александру, а тот велел: «Не говори никому!»

Шведы не ждали неприятелей и расположились спокойно. Их корабли стояли у берега, были раскинуты шатры. Утром новгородцы внезапно появились перед шведским лагерем, бросились на неприятелей и начали их рубить топорами и мечами, прежде чем те успели взять оружие. Сам Александр называл шестерых воинов, особо отличившихся тогда. Скажем, отрок княжеский Савва пробился до большого златоверхого шатра Биргера и подсек у него опорный столб, шатер повалился, и падение его сильно воодушевило новгородцев. Александр же нагнал ярла и хватил его копьем по лицу. «Возложил ему печать на лицо», – говорит повествователь. Всего убитых с новгородской стороны было не более 20 человек.

Во всех обстоятельствах Невской битвы видны следы PR‑активности самого новгородского князя. «Не говори никому», – эти его слова стали залогом того, что история с Борисом и Глебом станет широко известной. Скрывать столь вдохновляющее предзнаменование от своих воинов перед битвой было бы просто глупо. С другой стороны, эти слова князя в глазах его современников полностью устраняли подозрения в «авторстве» видения.

И подтверждали его подлинность.

Наверняка князь Александр знал о помощниках Мономаха: таких... в сверкающих белых одеждах, что помогали ему против половцев. Но Александр не просто перенял прием, а творчески его развил. Присоединил свой пиар к имиджу уже распиаренных Бориса и Глеба.

То, что сам князь насчитал шесть подвигов новгородцев во время битвы, говорит о том, что он кропотливо работал с материалом. Почему шесть? Да потому, что седьмым была та самая печать, которую он собственноручно поставил копьем на лице Биргера! Седьмой подвиг – самый главный. Но опять фигура умолчания, скромно потупленные глаза...

Как вы понимаете, эти тонкости PR‑подачи ни в коей мере не принижают ни личной храбрости князя, ни его полководческого таланта. Даже наоборот.

Было тогда князю 20 лет.

БИРГЕР Магнуссон (1216‑1266) – ярл (герцог) Швеции, регент. Во время Невской битвы Александр Невский собственноручно «положил печать» копьем ему на лицо. Во всяком случае, так об этом говорят русские источники (шведские вообще стыдливо умалчивают об участии ярла Биргера в битве). Его сыновья стали королями Швеции.

PR‑эффект побоища

Вторая знаменитая битва Александра была уже непосредственно с немцами... А по существу, со «сборной Европы». Сначала он выгнал их из Пскова, а в первых числах апреля 1242 года на Чудском озере у скалы Вороний камень произошло сражение, известное в истории как Ледовое побоище. Враги сошлись при восходе солнца.

Обстоятельства битвы хорошо памятны по школьным урокам истории, так что можно обойтись кратким пересказом Костомарова: «Александр поднял руки вверх и громко сказал: "Рассуди, Боже, спор мой с этим высокомерным народом!" Битва была упорная и жестокая. С треском ломались копья. Лед побагровел от крови и трескался местами. Многие потонули. Потерявшие строй немцы бежали: русские гнались за ними семь верст. С торжеством возвращался Александр в освобожденный Псков. Близ коня его вели знатных рыцарей, за ним гнали толпу простых пленных. Навстречу ему вышло духовенство. Народ приветствовал победителя радостными кликами».

Вот так Александр стал национальным героем и «национальным лидером». Эта победа давала ему широчайшие полномочия. Кто может осудить национального героя? Кто без опасности прослыть предателем посмеет противостоять авторитету национального лидера?

По новгородским данным, в плен к русским тогда попало 50 католиков, на поле битвы пало 400 врагов. Немецкие хроники сообщают о гибели 25 воинов ордена. Правда, там были еще чудские отряды, обращенные в бегство – «чудь дала плеща», а предков эстонцев никто не считал. Но потеря даже одного рыцаря – это много. Он представлял собой по тем понятиям маленькую подвижную крепость или, ближе к современным реалиям – танк. А еще точнее, это был неуничтожимый терминатор. Стандартный итог сражения с участием нескольких сотен рыцарей и тысяч рядовых воинов с обеих сторон – 10‑15 погибших рыцарей[67].

И дело не только в том, что тяжело было убить рыцаря. Даже свалив его с коня, надо было еще умудриться найти в его латах и кольчуге щель, куда в суматохе сражения, пока не подоспело рыцарское «охранение», вонзить копье или меч. Дело в том, что убивать рыцаря было совершенно бессмысленно.

Во‑первых, это противоречило понятиям о рыцарской чести. Кодекс чести предполагал, что поверженного врага надо пленить.

А главное, это было экономически неразумно. Гораздо выгоднее, пленив рыцаря, потребовать от его родственников денежный выкуп. Ничего личного, просто бизнес.

Если наши положили на льду только 25 терминаторов (а средневековые европейские хронисты были склонны к приуменьшениям в той же степени, что и к преувеличениям), то власть машин все равно испытала бы шок. А их, напомним, было 400 по русским данным.

Гибель и двух с половиной десятков по немецким, равно как и четырех сотен по русским источникам рыцарей на Чудском озере свидетельствует о напряжении битвы, о степени «озлобленности» ее участников и, в общем, о том, что это всяко не была «рядовая пограничная стычка», как представляют ее некоторые современные историки.

Для нас же важно другое – PR‑эффект для Александра Невского от Невской битвы и Ледового побоища значительно превзошел их чисто «военный эффект».

После двух битв, выигранных Александром у крестоносцев, на Русь приехало посольство из Рима. Папа Иннокентий IV прислал к Невскому двоих кардиналов с буллой, предлагая по сути... сотрудничество против татар.

То есть теперь Александра Невского приглашали «дружить» те, кому он только что дважды хорошенько врезал. Князь понимал, насколько далек и ненадежен Рим и насколько близка и опасна Орда. Хитроумный Александр, естественно, сделал также и дополнительные выводы по поводу «надежности» Запада как союзника. И навсегда вычеркнул его из списка потенциальных партнеров. Тут он действовал прямо противоположно тому, как поступал Даниил Галицкий.

Наследие двух современников также разительно отличается. У Даниила – вымороченная Галичина. У Александра – великая Россия.

Расклад: папа – далеко, татарский хан – близко. Батый приказал Александру явиться к себе: «Мне покорил Бог многие народы: ты ли один не хочешь покориться державе моей? Но если хочешь сохранить за собою землю свою, приди ко мне: увидишь честь и славу царства моего». Александр ехал в Орду вместе с братом Андреем в 1247 году. После смерти их отца Ярослава пост старейшего князя формально оставался незанятым, и от воли монголов теперь зависело: дать его тому или другому.

По пути можно было предаться политическим расчетам. Некоторые города Руси были сметены с лица земли. Княжеские дружины понесли катастрофические потери. Старая аристократия исчезла почти целиком. Князья, пытавшиеся защитить Русь, по большей части сложили головы. Но почти половина территории Руси избежала разорения. Главное – деревням, где жила подавляющая часть населения, татары причинили относительно небольшой ущерб.

Монголы оставались дикими кочевниками, хотя и окружали себя роскошью цивилизации тех стран, которые опустошали. Костомаров рисует такую картинку: «Безобразные и нечистоплотные монголы, считавшие опрятность даже пороком, питавшиеся такой грязной пищей, которой одно описание возбуждает омерзение, безвкусно украшали себя несметными богатствами и считали себя по воле Бога обладателями всей вселенной».

После революции в крестьянской избе можно было встретить пианино из разграбленной помещичьей усадьбы. Монголы тоже тащили все, зачастую не догадываясь о назначении предметов. Хан Батый принимал Александра в разрисованной войлочной юрте, на вызолоченном возвышении, похожем на постель. Однако оказалось, что сей восточный владыка с его махновским представлением о роскоши – еще не конечная точка путешествия Александра с Андреем.

По воле Батыя Ярославичи должны были отправиться в Большую Орду к самому великому хану. Путь лежал через необозримые степные пространства Азии. Князь продолжал наблюдать и делать выводы. Уровень воровства и коррупции в монгольской империи был просто ужасающим. Нет никаких сомнений в том, что русский князь имел все возможности в этом убедиться. И как правитель сделал выводы о том, к чему это все скоро приведет. В этом путешествии оформился секретный план Александра...

Ярославичи были приняты ласково и возвратились домой благополучно. Андрей получил княжение во Владимире, Александру дали Киев. Оба брата стали двумя великими князьями. Александр теперь знал, как работать с монголами.

Дата добавления: 2015-05-08