С кем поведешься, от того и схлопочешь 1 страница

Мурзяс Фиг‑Шамь

Мир вокруг меня слишком долго был незыблемым, чтобы так быстро и неоднозначно меняться. Мне представилась прекрасная возможность в полной мере осознать эту непростую истину. Сегодняшнее утро началось удручающе рано. И, как бы иронично это ни прозвучало, ничто не предвещало беды.

Меня разбудил светлый командор, мой коллега, Барсим Огненный. Но мне куда приятнее звать его теперь просто Барсик. Андрей, наш новый психолог, сделал очень верный тактический ход, когда переименовал не только нас со светлым, но и весь свой класс. Правда, я до сих пор не разобрался в этом человеке. На самом ли деле он так хитер, как кажется, или просто везуч и сам не всегда понимает, что и зачем делает? Тем не менее он интересен. У него свежий взгляд не только на наш мир, но и на такие незыблемые, казалось бы, вещи, как невозможность дружбы между светлыми и темными.

На самом же деле дружба – это еще куда ни шло. Ни я, ни кто‑либо из моих парней в друзья к ним набиваться не жаждет. Беда в том, что в отсутствие дружбы никто не отменяет возможность любви. У нас случаются браки между темными и светлыми. О них не распространяются, но они есть. С той лишь разницей, что для моего народа естественны и уравнены не только браки между мужчиной и женщиной, но и между двумя мужчинами или двумя женщинами. Светлые, которым известно об этой немаловажной детали, за глаза называют нас распущенными. Они не правы. Просто в отличие от них мы не стесняемся жить так, как хотим, особенно после наступления возраста второго совершеннолетия.

После первого совершеннолетия мы, как и при рождении, полностью подвластны Владычице Дома. Зачинаем детей с женщинами других Домов, выполняем всю основную работу внутри Дома, в то время как девушки одного возраста с нами прислуживают Владычице в святилище Лосс. В этот период жизни мы неподвластны себе, живем ради величия и стабильности нашего Дома. Зато после второго совершеннолетия становимся свободными от всех этих обязанностей. И только мудрость и прозорливость Владычицы могут удержать нас от ухода. Теперь, когда вся поверхность открыта для нас, быть изгнанником, не нести в своем имени названия Дома вовсе не так зазорно, как было когда‑то, больше восьми веков назад. И все равно из‑под руки Владычицы уходят единицы.

Я перебираю в голове все факты, чтобы попытаться понять, что случилось этим утром. Ранним утром, если быть точным, а ведь мы, темные, предпочитаем бодрствовать ночью и ложиться с рассветом, но светлый командор не посчитал нужным вспомнить об этом. Хотя какое‑то время я позволил себе утешаться тем, что он мог об этом не знать. Но такое невозможно, мы не первый год служим с ним бок о бок, уверен, он прекрасно был осведомлен, когда будил меня.

Разумеется, Огненный не пришел на темную часть казарм, он послал шушара. Еще очевиднее, что я прихлопнул назойливую жужжалку, прежде чем прослушать сообщение. К тому времени, как Барсик, притопывая от длительного ожидания, соизволил отправить за мной одного из моих подчиненных, я уже снова спал. Подчиненному повезло. В отличие от светлого, у моих ребят больше опыта общения со мной в полусонном состоянии после почти суточного дежурства.

Почему я дежурил сам? Виной всему нападение на подотчетную мне территорию. Нападавшие, сумевшие застать нас врасплох, ясно показали, какой я никудышный командир, раз не смог достаточно хорошо подготовить подчиненных. Сейчас я занимался тем, что всеми силами пытался исправить просчеты в разработке режима сдачи постов и системы оповещения о непредвиденных ситуациях. К тому же не ждал от светлого никаких ответных ходов так скоро. Но он не только удивил меня, но и умудрился застать в самом скверном расположении духа. А кому бы понравилось, если бы его разбудили в такую рань, особенно если этот кто‑то – темный?

– Ты что‑то хотел? – спросил, подходя к ожидающему на нейтральной территории светлому. Тот прожег меня подозрительно нетерпеливым взглядом.

– Прогуляться, – ответил коротко. Первой мыслью было развернуться и уйти. Но что‑то в его глазах вынудило остаться.

– Вдвоем? – уточнил после длительной паузы, устав ждать иных объяснений такому странному предложению.

– А тебе еще кто‑то нужен? – холодно вопросил он, повернулся спиной и вышел на улицу.

Я мог бы проигнорировать его предложение, но вышел вслед как раз вовремя, чтобы увидеть, как легко он вспрыгнул в седло. Выпрямившись на спине своего изящного скакуна, Барсик посмотрел на меня сверху вниз, словно осознанно давал возможность рассмотреть его во всей красе.

Служить бок о бок с этим светлым и без того было трудно. Вот уже несколько лет, забываясь в постели с другими, зажмурившись в момент удовольствия, я как наяву видел перед собой притягательный блеск его глаз. И вот теперь эта демонстрация. Что он хотел сказать? Приглашением? Игрой взгляда?

Пришлось тащиться на конюшню. У нас со светлыми они располагаются с разных концов плаца. Слишком уж наши зверюшки недолюбливают друг друга. У кого‑то из моих подчиненных – кошки, у кого‑то – лошади особой темной породы. Когда‑то люди называли их демонами, ведь наши любимцы тогда всерьез охотились на людей. Сейчас отучаем. С переменным успехом. Прирученные никогда не бросятся без приказа хозяина, но дикие, еще не вставшие в пару с илитири, запросто могут убить и обглодать до костей.

К Огненному я выехал уже верхом. Вкрадчивый Смерч, конь, спутник и друг, вынес меня к нему, красуясь перед эльфийской лошадкой. Конь светлого, Игривый Туман, возмущенно заржал, но Барсим твердой рукой призвал его к порядку. Больше он не обронил ни слова до того момента, как мы достигли южных врат, и, выскочив из них прямо в водопад через окно постоянного портала, оказались на восточном берегу реки Баскё, в народе прозванной Кудрявой.

Эти природные древесные заросли все еще называли Университетским лесом, но на самом деле он давно не являлся лесом как таковым. Его окультуривали, обхаживали, прокладывали через тропы и дорожки многие поколения студентов. Теперь он куда больше походил на слегка заросший парк, но никак не на дремучую чащобу.

Мы выскочили на широкую, основательно утоптанную дорожку, на которой с легкостью могли бы разминуться двое конных. И Барсим снова удивил меня, предложив:

– На перегонки до Дуба желаний? – Спросил меня, и я впервые за все время нашего знакомства услышал в его голосе почти игривые нотки.

Вот тогда и проснулся окончательно. Он хотел сделать мне сюрприз – так сказал Андрей. Не ждал ничего экстраординарного, так, благодарность за клинок, который я ему преподнес. Свое отношение к иной стороне наших отношений, на которую пытался ему намекнуть, выразил вполне однозначно, запретив мне скрывать его слабость от Андрея. Посчитал мою заботу о его чести унижением.

Он поцеловал меня первым, поддался порыву в тот момент, когда танец клинков перешел в иную плоскость и начался поединок взглядов. Могу понять. Сам подпал под очарование момента, поэтому позволил случиться тому, что случилось. Никогда не предполагал, что, так внезапно начавшись, наше сближение столь же внезапно закончится. Он посчитал, что предал себя тем поцелуем. У меня тоже было такое чувство. Я не смог достаточно хорошо себя контролировать, чтобы не допустить этого. Не смог. Поэтому в случившемся – моя вина. Именно это хотел дать понять Андрею. Но Барсик не позволил. Мне ничего не оставалось, как уступить его желанию. А ведь мог бы попытаться переубедить, настоять, удержать чуть дольше, но отступился. Идея изначально была бесперспективной. Такой светлый, как он, никогда не примет меня. И мне вдвойне непонятно, что спровоцировало его на эту прогулку?

Я размышлял об этом, когда вслед за пришпорившим коня светлым несся в сторону Дуба желаний. Дивное место. Как мне рассказывали, много десятков лет назад в это дерево попала молния и расколола его на две половины. Но оно не погибло, раскидистая крона была все так же пышна и зелена. Однако между двумя половинками ствола имелась широкая щель, в которой легко можно было поместиться одному, а потеснившись, и вдвоем. Именно в этой сердцевине старого дуба и загадывались желания.

Думаю, Барсик выбрал это место, потому что оттуда, где мы вышли из портала, к нему можно было добраться почти по прямой. Действительно, вполне удобно для маленького соревнования. Вкрадчивый Смерч ускорился. Его Игривый Туман прекрасно сложен, с идеальной мускулатурой, обманчивой хрупкостью сильных ног, но иногда для победы лучше быть хоть в чем‑то неидеальным. Мой конь обошел на полкорпуса. Мы на всем скаку вылетели на небольшую поляну, в центре которой и рос тот знаменитый среди студентов и преподавателей дуб.

Говорят, желания, которые здесь загадывали, всегда сбывались. Я не суеверен. Но, спрыгнув в траву и не планируя идти к самому дубу, загадал, чтобы светлый больше не мучился. Я больше не хотел видеть взгляд, которым он наградил меня в квартире психолога. Отвлекшись на эти мысли, не заметил, как Барсим спешился и очень быстро оказался передо мной. Чувство было таким похожим на то, которое испытал вчера, когда его клинок уперся мне в горло, что я растерялся. Всего на секунду. Но наши взгляды уже сцепились, и я не посмел отступить, когда светлый подался вперед.

Его губы были теплыми и сухими. А трава густой и одурманивающе пахнущей свежестью, росой и утром. Красные волосы на фоне зеленых травинок, сильное тело под руками. И сдавленный шепот на ухо, когда я засмотрелся и прекратил его целовать: «Не останавливайся, а то успею передумать». Именно он, этот сдавленный шепот, меня отрезвил.

– Лучше ты передумаешь сейчас, чем пожалеешь потом, – вот и все, что я мог ему сказать.

Помог подняться и ушел.

К казармам вернулся в одиночестве, за все это время ни разу не обернувшись. Испугал кого‑то из подчиненных Огненного – они решили, что я тихо и мирно уничтожил их командира и быстренько прикопал в лесу. Посоветовал им послать поисковое заклинание и убедиться, что с ним все в порядке. Мне ответили, что уже посылали. Пришлось призывать магию самому. Им не хватило силенок. Он всех заблокировал, но, как оказалось, про меня забыл.

Обнаружил его в главном корпусе и догадался, что Барсик ищет Андрея. В тот момент как никогда понимал светлого, я бы тоже не отказался поговорить с нашим психологом. Но решил подождать, когда тот освободится. Еще раз пересекаться на его так называемых сеансах со светлым не хочу ни под каким предлогом.

Андрей и «колокольчики»

Я как‑то не планировал жалеть светлого командора, но когда увидел его на своем диване в обнимку с серенькой Барсюткой, которая отчаянно урчала и ластилась всеми доступными местами, пожалел: таким грустным и одиноким он мне показался.

Идея захватить с собой из класса котят принадлежала мне. Я гордо объявил эльфу, что проведу с ним сеанс кошкотерапии, чтобы настроение поднять и общий тонус поддержать. Неуклюжая шутка, но Барсик неожиданно фыркнул, по моему примеру подхватил с пола под живот маленькую кошечку так же, как я взял на руки Мурзика, и вместе со мной скрылся за дверью лаборантской.

Разумеется, мы с ним снова разместились в зале. Вот уже минут десять сидели, а он все молчал и с отсутствующим видом гладил по спинке котенка. Мурзик же внаглую сбежал от меня и, забравшись на компьютерный стул, развалившись там, вылизывался. Я чувствовал себя последним идиотом. Самое время для панических мыслей о том, что я вообще не психолог, зачем надо было ввязываться во всю эту авантюру? Ведь если у Барсика что серьезное, и помочь‑то толком не смогу – просто не сумею придумать как: опыта‑то у меня кот наплакал. И слова Барсима словно подтверждали мои собственные мысли.

– Ты оказался не прав, – произнес он тихо. Повисла пауза. И в тишине стало слышно, как утробно урчит от удовольствия Барсюта в руках эльфа. Пока мне нечего было ему на это сказать. Ничего не ясно. Совсем ничего. – Ошибся в его чувствах. Он меня отверг.

– Не может быть такого, – убежденно отозвался я, лихорадочно пытаясь сообразить, что же у них там произошло.

Эльф помедлил, а потом начал говорить снова. Монотонно, без эмоций и лишних чувств. Я понял, что мужику надо выговориться, а пойти со своими переживаниями не к кому. Но, по мне, лучше бы он все это Мурке сказал. Неприкрыто, без танцев вокруг да около, прямо в лоб. Обоим бы проще стало, уверен.

– Как ты и посоветовал, я позвал его прогуляться.

– Утром? – осторожно уточнил у эльфа.

Тот, не глядя на меня, пожал плечами:

– Ночью было тяжело уснуть, поэтому решил не откладывать.

– А разве, – я запнулся, припоминая самоназвание темных эльфов, – илитири не предпочитают бодрствовать ночью, а спать днем, а то у нас в сказках… – и осекся, когда светлый эльф резко вскинул голову и впился взглядом в мое лицо. – Э, Барсик?

А потом его губы тронула горькая усмешка. Он снова опустил глаза.

– Ведь знал, – прошептал он. – Просто был так занят своими чувствами, что не заметил.

Я набрался наглости и бодро объявил:

– А вот теперь попрошу поподробнее. Что за чувства?

Эльф вздохнул. Очень сомневался, что он прямо тут начнет мне душу изливать. Этого и не случилось. Гость просто продолжил все тем же бесцветным тоном излагать события сегодняшнего утра:

– Когда мы оказались на северном берегу, предложил скакать наперегонки до Дуба желаний, – я сразу взял себе на заметку уточнить у Ира, что это у них там за дуб такой. – Он обошел меня на полкорпуса, – а вот это прозвучало с досадой. Ну да, конечно, какой пассаж, темный обставил его светлейшество! – Спрыгнул в траву. Я присоединился к нему и… снова не смог устоять.

– Э? – вырвалось у меня. Что‑то не понял, они там что, опять…

Светлый посмотрел на меня. Все ясно. Опять целовались.

– Слушай, не пойму, почему ты решил, что он тебя отверг? Ведь все же хорошо было.

– Он сказал, что лучше я передумаю сейчас, чем пожалею потом. И ушел. Поэтому.

Выучка, конечно, у Барсика хоть куда. Голос светлого звучал все так же ровно, лишь взгляд метался по комнате, а тонкие пальцы беспрерывно чесали котенка по подставленной шейке. Конечно, ведь надо же ему было чем‑то руки занять. Вообще, по‑хорошему, мне бы сначала с Муркой переговорить, прежде чем какие‑то выводы делать. От этих двоих уже голова пухнет. Ладно, светлый. После его целуемых рук мне уже ничего не страшно, но темный‑то куда смотрит?

– А ты перед этим что‑нибудь говорил? – попытался осторожно выяснить я.

Светлый снова замер, отвернулся к окну.

– Попросил не останавливаться, боялся передумать.

Все. Единственный выход – запереть этих двух в каком‑нибудь плохо освещенном помещении на сутки, нет, лучше на двое, и пусть себе сближаются, как хотят. У меня уже нервы с ними сдают. Не могу больше.

– Тогда попытаюсь его понять, – заявил, неотрывно глядя на эльфа. Мне бы тоже кот в руках не помешал, но Мурзик – гад! – слинял на компьютерный стол. Ладно. Пусть живет. Я пока еще не настолько озверевший, чтобы на невинную животинку кидаться. Да и было у меня смутное подозрение, что мои детки, если узнают, что я кого‑нибудь из малышей обидел, окрысятся так, что мне только и останется героически повеситься на люстре.

– Можешь? – Эльф снова поднял глаза.

– Могу.

– Но я ведь сам… сам готов был… – Барсик осекся. Застыл на несколько секунд, а когда очнулся, снова запер все чувства под замок. Удобно ему, с такими‑то навыками самообладания, хотя не сказал бы, что легко.

– Думаю, все уперлось в то, что он не собирается быть для тебя не более чем вольным экспериментом. А ты себя повел именно с заделом на это.

– Думай, что говоришь, – прошипел в мою сторону эльф, и его глаза снова вспыхнули. – Если бы я хотел всего‑навсего поэкспериментировать, как ты изволил выразиться, никогда бы не выбрал того, кого уважаю. Да, уважаю. И нечего так на меня смотреть!

Да, похоже, процесс не просто пошел, он с каждым днем, нет, с каждым часом набирал обороты. Что же эти двое все это время делали, пока меня тут не было, если оказалось, что им достаточно предоставить возможность объясниться, и все, клиника?

– А он об этом знает?

– Разумеется, он ведь должен понимать…

– Ага. Как ты должен помнить, что темные с рассветом уходят на боковую и самое последнее дело их с утра пораньше поднимать?

Эльф смешался. А ваш покорный слуга поспешил закрепить результат.

– К тому же будь я на его месте… – Барсик так на меня после этих слов глянул, что осталось поднять руки вверх. – Не в том смысле, что у меня вообще что‑то могло быть с тобой, просто чисто теоретически. Окажись я с парнем, который… – замявшись, вспомнил коленопреклоненного Мурку, целующего руки какого‑то темного, – скажем, мало подкован в этой области, никогда бы не стал ничего делать в лесу, под отрытым небом, на еще небось мокрой от росы траве, когда сам толком выспаться не успел, измотанный, уставший и злой от раннего пробуждения.

– А как же теория, согласно которой желание может пересилить любой здравый смысл?

– А ты ее горишь на себе опробовать?

Эльф фыркнул и даже улыбнулся. Кажется, он меня понял.

– То есть ты считаешь, что мы с ним снова не поняли друг друга.

– Я вообще вас обоих считаю клиническими идиотами, но это не мешает мне с вами дружить.

– Мы знакомы неделю, – зачем‑то напомнил Барсик, не зарычав на меня, как раньше, за неприкрытое оскорбление.

– И что с того?

– Нет. Просто подозрительно быстро ты всем поголовно втерся в доверие.

– Карма у меня такая, – широко улыбнувшись, возвестил я.

Эльф закатил глаза к потолку:

– Не психолог, а какое‑то стихийное бедствие. Почему хоть тебе нужно за все и сразу хвататься и все и сразу успевать?

– Да потому, что человек я. Че‑ло‑век. Мы быстрые, – продолжая шутить, сказал, но осекся, когда увидел, каким внимательным сделался взгляд командора.

Я усадил Барсика за «Камасутру» с уклоном именно в те самые отношения между парнями, в которых наш светлый командор оказался столь несведущ. Скачал ее из Интернета, когда был еще юнцом зеленым и горел до неприличия идиотским желанием все попробовать и все успеть. Успел, попробовал, не скажу, что разочаровался, но скажу, что никому другому не пожелал бы пройти через тот опыт, через который прошел сам. Сейчас уже, конечно, поздно себя оправдывать и что‑то говорить, и все же жизнь – она сложная штука, по‑всякому бывает. Мне, можно сказать, не повезло. Но вспоминать об этом не люблю. Вот и сейчас не буду.

Пока Барсик за компьютером просвещался, я сам, втайне от светлого, решил сделать ход конем. И пошел в класс. Все равно эльф был так увлечен, что вряд ли заметил бы, что хозяин куда‑то вышел из квартиры.

В общем, зря вышел. Это стало понятно сразу, потому что стоило мне показаться из‑за двери лаборантской, как обнаружил «колокольчиков» почти в полном составе, но обедать мои детки и не думали. Столовская еда в тарелках остывала, расставленная на партах. Лица у ребят были озабоченными и даже испуганными, а я перепугался еще больше их.

– Что случилось? – холодея, вопросил подопечных.

– Не можем найти Барсюту и Мурзика, – просветил Фа, стоявший ко мне ближе всех. Ребята сгрудились возле кошачьего домика.

– Поисковые заклинания не помогают, – оповестила Лия, и я с недоумением обнаружил, что светлая чуть не плачет и почти неосознанно жмется ближе к стоящему слева от нее Кару.

Ну что могу сказать… все мы задним умом крепки. И психологи не исключение. Стоило мне улыбнуться в ответ на хмурые взгляды и бодро объявить, что это я котят забрал, мне они для терапии были нужны, как неожиданно для себя осознал, что лучше бы промолчал. Потому что они все так посмотрели! И именно в этот момент в кабинет влетела запыхавшаяся Ира, а из‑за ее спины появилась Иля, тоже, по всей видимости, спешившая.

– Мы запустили сеть, а она… – начала староста, но замолчала, когда обнаружила, какими глазами все смотрят на меня. – Андрей? – После паузы ее голос прозвучал почти ласково. И я понял: с кем поведешься, от того и получишь. Зачем мне только потребовалось с эльфами якшаться?

– Я их к себе забрал.

Повисла гробовая тишина.

– В следующий раз, – холодно и четко произнесла Иля. – Если ты снова это сделаешь, будь так великодушен и оставь записку.

– Они угробили двухдневный запас магии, чтобы накрыть поисковой сетью весь корпус! – воскликнул Алый, впервые на моей памяти заступаясь не только за кого‑нибудь из светлых, но и за темную компанию.

Ну что сказать – мне стало стыдно.

– Не думал, что вы так всполошитесь, – пробормотал я виновато и был награжден еще одной порцией ледяных взглядов. Сдался. И решил для разнообразия вспомнить, зачем вообще сюда вышел. – Кар, можешь найти и привести ко мне Мурку? – спросил у темного.

Тот не стал меня демонстративно игнорировать. Отмер, хотя в какой‑то момент показался мне удивительно похожим на статую. Заметив, что Лия успела ухватить его за руку, заподозрил, что могу его понять. Но не о том речь.

– Ты хочешь, чтобы я за ним сходил? – уточнил Кар.

Кивнул.

– Хорошо, – покладисто согласился темный, высвобождая руку из пальчиков светлой. Причем делал он это так осторожно, что я засмотрелся и чуть не пропустил громкое, насмешливое и от этого даже немного обидное фырканье Иры.

– Не ходи, – сказала она темному и глянула на меня. – Совсем со своей терапией до ручки дошел? – невинно осведомилась староста. Я сразу же представил на месте красавицы‑чернули уже знакомого мне парня с волосами до пояса и глазами как у кошки.

– И что бы это значило?

– Это у вас за неимением магии ходить нужно, у нас достаточно к темному командору шушара послать. Можно даже не вдаваться в подробности, зачем он тебе сдался. Думаю, если услышит, что это ты его зовешь, и так придет.

Я смутился. Ну да, как‑то не подумал. У нас ведь големов и в помине нет. А те роботы, над разработкой которых трудятся величайшие умы, пока не получили столь широкого распространения, как местные големы.

– Кар, – пробормотал пристыженно. – А что же ты так легко согласился?

– Подумал, что для тебя важно, чтобы именно так, – пожал плечами темный, вынудив меня чувствовать себя еще более неуютно.

– Да ладно вам, – вмешался неунывающий Том. – Давайте лучше отпразднуем, пока Ира будет шушара к Мурке отправлять.

– Почему это я? – возмутилась староста.

Том похлопал ее по плечу и доверительно сообщил:

– А чья была идея?

Ирка фыркнула, но начала делать какие‑то манипуляции руками – судя по всему, шишки призывать, чтобы из них потом голема сделать. Я бы не отказался посмотреть, но весь обзор мне загородил широкоплечий и вообще, на мой взгляд, довольно мощный для своего возраста Улька. Возраста? А сколько ему лет? Попытался припомнить по личному делу, но, к сожалению, когда читал, осознанно обходил этот пункт стороной. В общем‑то и сейчас предпочел бы не узнавать, сколько моим деткам на самом деле, точнее, во сколько раз они все меня старше.

– Улька? – выдохнул недоуменно.

А рыцарь молча взял и пожал мою руку. Крепко, решительно и искренне. Я проникся.

– Это за что? – поинтересовался у него.

– За все, – ответил парень лаконично и отступил.

– Кто будет заглушки ставить? – неожиданно спросила Иля у остальных и добавила: – А то мы с Ирой уже выдохлись, пока котят искали, – глянула на меня, потом снова в сторону: – Ты их хоть вернешь?

– Конечно. Вот Барсик с ними наиграется…

– Барсик? – вскинулась Ира, у нее на ладони восседал оживший шушар. Оставалось только спустить его на пол, если я правильно понял принцип их действия, и голем помчится искать указанную цель, чтобы передать сообщение.

– Да, а что? – без всякой задней мысли поинтересовался, усаживаясь за стол. Кто‑то из ребят уже поставил перед стулом тарелку с чем‑то просто восхитительно пахнущим. У меня слюнки потекли, ведь как утром вместе с Иром яичницу схарчил, еще не ел.

Проследил, как шушар, семеня ножками, помчался на выход, и вздрогнул, когда Ира подошла к моему столу и с силой хлопнула ладонями по столешнице.

– Ты с ним спишь?

У меня глаза на лоб полезли. Это она о… а‑а‑а‑а!

– Нет. Только развлекаюсь. Утром с Муркой, днем с Барсиком, а на ночь мне еще Никитку подавай.

Ира смутилась. Отступила. Глаза отвела.

– Думай хоть иногда, когда тебе такая откровенная дурь в голову приходит! – отчитал ее и перевел взгляд на остальных. Ребята рассаживались по местам, но замерли, когда мы вздумали выяснять отношения.

– А можно, я тоже тебя подревновывать буду? – неожиданно пропел Машка, стоя возле своего стула.

– Нельзя! – это вовсе не я крикнул, это Алый. Причем светлый еще и не побоялся темному подзатыльник отвесить. Потом гордо приземлился на собственный стул и сделал вид, что вообще не при делах.

Челюсть отвисла не у меня одного. Машкину пришлось подбирать Тому, который, хмыкнув, прошел мимо и, не страдая деликатностью, вернул часть тела темного на законное место. Машка клацнул зубами. Похоже, не я один от Алого такого не ожидал.

– А если тебя прямо тут… – зашипел темный, опомнившись.

– Что? – нарочито флегматично осведомился светлый. – Изнасилуешь? Да, меня бесит, что парень, который сумел меня одолеть в поединке, так себя ведет. Бесит, и все тут. Скажешь, неоправданно?

Машка засопел как паровоз. Пришлось думать, как разрядить обстановку.

– А что за заглушки?

– Хотим нашу классную комнату экранировать, чтобы никто из коридора не мог подслушать, о чем мы тут говорим, – разъяснил Том, садясь рядом с Фа.

– Ну так кто? – напомнила о своем вопросе Иля.

– Я могу, – прогудел Улька. – Но мне подпитка будет нужна.

– У Гарри возьми, – фыркнул Том, – у нее внутреннего резерва на нас всех хватит и еще останется.

Оставалось удивляться, что они так легко об этом говорят в присутствии остальных. Встретился взглядом с неунывающим Томом. Тот рассмеялся.

– Да ладно. Пока ты с командором неизвестно чем занимался, мы тут все курс гневотерапии прошли.

– Да? И как вам? – заинтересовался я.

– Сейчас Улька с Гарри нас заглушат, расскажем, – буркнула со своего места Ира и с остервенением набросилась на еду.

Честно признаюсь, слаб, поэтому, глянув на то, с каким аппетитом она уплетает, последовал ее примеру, для верности напомнив себе, что лучше мне не знать, из чего они тут готовят и как. Спокойнее будет, я уверен.

Минут через пять с задней парты донесся шумный выдох Ульки:

– Все.

Я как раз дожевал, запил соком и оживился.

– Так что там с гневотерапией?

– Хорошо поставили. Добротно, – одобрила действия рыцаря и выверны Иля, но на вопрос начала отвечать не она, а Ира, которая тоже уже прикончила свою обеденную порцию.

– Думаешь, мы стали бы молча ждать их тут, когда нас Корешель отпустил? – насмешливо осведомилась староста.

Я прыснул, таким комичным показался мне в этот момент ее вид – высокомерно‑насмешливо‑нахохленный, ну это если одним словом. Тут же нахмурилась Иля.

– Извини, Иль, просто у Ирки, по‑моему, нынче какое‑то обострение.

– Чувства девушки не повод для насмешек, – неожиданно раздалось с задней парты.

Я чуть не подавился. Говорила Гарри. Нет, еще лучше: она осмелилась мне возражать. Сразу мелькнула мысль, что гневотерапия моя им‑то, может, и на пользу, а вот мне, похоже, на беду.

– Если бы у нее были ко мне чувства, кроме гипотетически дружеских, я бы и не стал насмехаться.

– И с чего это ты так уверен, что у меня к тебе только дружеские чувства?

– С того, моя дорогая, что, увы мне, но за неделю знакомства ты проникнуться иными чувствами в принципе была не способна. К тому же не стоит забывать о моей весьма скромной, по местным меркам, внешности.

– Может быть, у меня любовь с первого взгляда, и твой внешний вид тут совсем ни при чем. Знаешь, как бывает – первая любовь… – ну вот зачем он так? Да, именно он. Понятное дело, что назло мне. Но перед ребятами‑то зачем комедию разыгрывать?

– Ага. Маленькая драма, – фыркнул, смутно припоминая фразочку из какой‑то попсовой песенки. – Не смешите мои подштанники.

– Да, а у тебя и такое есть? – Ира вмиг изобразила на лице живую заинтересованность. – Что‑то я вчера не заметила.

– Слушайте, – вмешался в нашу перепалку возмутившийся Улька. – А ничего, что вы тут как бы не одни?

Ирка попыталась ему что‑то ответить, хотела обернуться, но наткнулась на взгляд Или и заглохла. Вот Илька молодец! Даже секретаря ректора сумела приструнить, а то мне уже начало казаться, что он прямо при всем классе готов развоплотиться, так сильно его взбесил мой тон, когда я его отчитывал. Высокомерный он и излишне самолюбивый.

– Иль, как там успехи, всех победила? – поинтересовался у темной.

Девушка поджала губы. К слову сказать, она опять была при распущенных волосах и в платье. Кто бы мог подумать, что совсем недавно мне посчастливилось видеть ее совершенно в ином облике.

– Я бы победила, если бы ты Алого не подослал.

– Да? – заинтересовался я, не услышав в голосе темной обиды или досады, напротив, мне показалось, что девушка сказала это с удовлетворенностью воина, которому наконец посчастливилось в полной мере испытать свое мастерство.

– Они с Машкой сумели объединиться, – пояснил Кар, как всегда, скупой на слова. – А я завершил начатое.

Дата добавления: 2015-05-08