Мик просит у мирового банка два триллиона. 9 страница

— Никогда не слышал, как кто‑то говорит «ниггер», — сказал Джо. В его восприятии этой эры появился новый оттенок. Да, об этом я позабыл…

— Линдберг — вот у кого верный взгляд на Германию, — заявил Блисс. — Вы слышали его? Нет, не то, что пишут в газетах, а по настоящему… — Он тормознул перед стоп‑сигналом, похожим на семафор. — Или взять сенаторов Бориха и Ная. Если бы не они, Рузвельт продал бы оружие Англии — и Штаты бы оказались втянутыми в чужую войну. Рузвельту не терпится ввести оговорки в эмбарго на торговлю оружием. Он спит и видит, как бы ввязаться в войну! Но американский народ не пойдет за ним. Американский народ не будет воевать за англичан и прочую шушеру…

Звякнул колокольчик, и зеленая стрела семафора поднялась. Блисс включил первую скорость, и «Виллис‑Кавалер» покатился дальше, вливаясь в уличную суету.

— Ближайшие пять лет у вас не будет причин для радости, — сказал Джо.

— Почему это? Все жители Айовы такого же мнения, что и я. А знаете, что я думаю о вас, служащих Рансайтера? Что вы просто‑напросто банда профессиональных агитаторов, вот и все, — Блисс метнул в Джо взгляд, полный непоколебимой самоуверенности.

Джо промолчал. Он разглядывал проплывающие мимо деревянные, кирпичные, бетонные дома — почему‑то черные в большинстве своем — и думал, только ли ему предстал этот аспект общей проблемы? В Нью‑Йорке будет иначе, сказал он себе, а здесь «библейский пояс», сверхконсервативный Средний Запад… Нет, здесь мы жить не станем — поселимся на побережье, восточном или западном. Инстинктивно он чувствовал, что только что коснулся главной проблемы, которая встанет перед ними. Мы слишком много знаем, чтобы жить спокойно… если бы нас отбросило лет хотя бы на тридцать, было бы легче — в смысле психологической адаптации; лучше без особых треволнений пережить полеты «Джемини» и аварии первых «Аполлонов», чем здесь, сейчас… Они тут слушают «Два черных ворона» на пластинках в семьдесят восемь оборотов, и Джо Пеннера, и «Мерт и Марджи». Отголоски Великой депрессии все еще чувствуются. Мы были свидетелями колонизации Луны и Марса, вот‑вот должны были начаться регулярные межзвездные перелеты — а здесь неспособны справиться с пустынями Оклахомы. Для них Уильям Дженнингс Брайан — великий оратор, а «обезьяний процесс» Скопса [судебный процесс 1925 года в городе Дейтоне, штат Теннесси, над учителем Д.Скопсом, который обвинялся в том, что излагал в школе эволюционную теорию Дарвина; обвинителем на суде выступил крайне правый политик, один из лидеров демократической партии У.Дж.Брайан] — живая реальность. Никогда мы не сможем адаптироваться по‑настоящему, привыкнуть к их мировоззрению, морали, политике, социальному расслоению… Для них мы профессиональные агитаторы, более чуждые, чем нацисты и более опасные, чем вся их коммунистическая партия. Да, мы действительно самая большая угроза для этой эпохи, и в этом Блисс абсолютно прав.

— Откуда вы родом? — спросил Блисс. — Вы ведь не из Соединенных Штатов? Я прав?

— Да, вы правы, — сказал Джо. — Мы — граждане Североамериканской Конфедерации. — Он достал из кармана четверть доллара с профилем Рансайтера и подал его Блиссу. — Это сувенир, — сказал он.

Рассмотрев монету, Блисс задохнулся от изумления:

— Да ведь это умерший! Вот, на монете! Это мистер Рансайтер! И дата — 1990 год… — упавшим голосом закончил он.

— Не потеряйте, — сказал Джо.

«Виллис‑Кавалер» подкатил к Мортуарию Истинного Пастыря, когда отпевание уже закончилось. На широком деревянном крыльце белого двухэтажного дома стояла группа людей… да, это были они, Джо узнал их издалека: Эди Дорн, Типпи Джексон, Йон Илд, Фрэнси, Апостос, Дон Денни, Сэмми, Фред Зафски и — Пат. Моя жена, подумал Джо, вновь ослепленный ее внешностью — необыкновенными темными волосами, яркими оттенками глаз и кожи — тем, что делало ее столь властно‑привлекательной… Нет, вспомнил он, выходя из машины, она мне больше не жена, она это вычеркнула… но перстень оставила, оставила это оригинальное обручальное кольцо их кованного серебра и ведьминого камня, мы вместе выбирали его… и это все, что осталось. И все равно — при виде Пат его будто ударило током. На миг он вернулся туда, в счастливое супружество, в семейную жизнь, которой как бы и не существовало никогда, от которой осталось только серебряное колечко — и от него Пат в любой миг может избавиться, как избавилась от всего остального…

— О, Джо Чип! — сказала она холодным насмешливым тоном; взгляд ее был острый и оценивающий.

— Привет, — испытывая непонятную неловкость, ответил Джо. Остальные тоже здоровались с ним, и он отвечал им, но это казалось ему неважным. Пат завладела всем его вниманием.

— А где Эл? — спросил Дон Денни.

— Эл умер, — сказал Джо. — Венди Райт тоже умерла.

— О Венди мы знаем, — сказала Пат. Сказала спокойно.

— Нет, мы ничего не знали, — сказал Дон. — Мы предполагали, но уверены не были. Я, по крайней мере, не был. Что случилось с ними? Кто их убил?

— Изнеможение, — сказал Джо.

— С чего бы это? — Тито Апостос протолкался поближе к Джо.

— Джо Чип, — сказала Пат, — последней фразой, которую ты обронил там, в Нью‑Йорке, когда уходил с Хэммондом…

— Я помню, — сказал Джо.

— Ты сказал что‑то про время. «Слишком много лет прошло», — так, да? Что это значило? Что ты имел в виду?

— Мистер Чип, — взволнованно заговорила Эди Дорн, — с тех пор, как мы прилетели сюда, здесь произошли огромные изменения! Никто ничего не понимает. Скажите, вы видите то же, что и мы? — движением руки она обвела окружающие дома, улицу, здание мортуария.

— Но я же не знаю, что вы видите, — сказал Джо.

— Иди‑ка ты, Чип, — сердито сказал Апостос. — Не крути, просто скажи нам, Бога ради, как ты все это видишь? Вот эта тачка, на которой ты приехал — скажи‑ка нам, на что она похожа? На чем ты приехал, Джо?

Все стояли вокруг и молча ждали ответа.

— Мистер Чип, — прошептал Сэмми Мэндо, — ведь это настоящий старинный автомобиль, правда? Сколько же ему лет?

— Шестьдесят два, — сказал, наконец, Джо.

— Значит, из девятьсот тридцатого, — сказала Типпи Джексон. — Ну, что же, так мы и предполагали…

— Мы предполагали, что сейчас тридцать девятый, — ровным голосом сказал Дон Денни. Даже в этих обстоятельствах голос его звучал абсолютно спокойно.

— Дату я установил легко, — сказал Джо. — Еще в своей квартире в Нью‑Йорке. Там оказалась газета. Вчера было двенадцатое сентября тридцать девятого года. Сегодня, получается, тринадцатое. Французы утверждают, что прорвали линию Зигфрида.

— Обхохочешься, — сказал Йон Илд.

— Я надеялся, что вы, поскольку вас много, задержались в более позднем времени. Да, ничего теперь не поделаешь…

— Ну, тридцать девятый, тридцать девятый, — раздраженно начал Фред Зафски. Голос у него был высокий и с визгливыми нотками. — Ладно, выяснили — и что дальше? — Он размахивал руками, как бы призывая остальных поддержать его.

— Спокойно, Фред, — сказал Апостос.

— А ты что думаешь обо всем этом? — повернулся Джо к Пат.

Пат только пожала плечами.

— И все‑таки?

— Мы переместились в прошлое, — сказала Пат.

— Неверно, — сказал Джо.

— Что ты хочешь этим сказать? Что мы попали в будущее, что ли?

— Мы никуда не попали. Где были, там и остались. Но весь окружающий нас мир по какой‑то причине — есть несколько возможных причин — мир претерпел регрессивное развитие. Все предметы, вся реальность откатилась к предшествовавшим формам. К тем, которые она принимала пятьдесят три года назад. Впрочем, регресс может и продолжиться. Но меня интересует Рансайтер — были ли его проявления с тех пор?

— Рансайтер лежит вон там, — сказал Дон Денни с необычной для него экспрессией, — мертвый как селедка. Это единственное его проявление.

— Мистер Чип, скажите, пожалуйста, — начала Фрэнси Спэниш, — у вас ни с чем не ассоциируется слово «Убик»?

До Джо не сразу дошел смысл вопроса.

— О Господи, — выдохнул он, — да вы просто не можете отличить проявление от…

— Фрэнси видела сон, — сказала Типпи. — Она всегда их видит. Расскажи Джо свой убиковый сон, Фрэнси. Это она его так назвала, Джо. Убиковый сон. Она видела его прошлой ночью.

— Я так назвала его, потому что это на самом деле был убиковый сон, — сказала Фрэнси. Ее пальцы нервно сплелись. — Понимаете, мистер Чип, этот сон отличался от всех, что были прежде. Огромная рука опустилась с неба — словно рука Господа нашего. Неимоверная, как гора. Сжатая в кулак, подобный скале. Я поняла, что в этом таится наиважнейший смысл, что там, в кулаке, находится что‑то такое, что повлияет на мою жизнь и на жизнь всех людей на Земле. Я ждала, когда пальцы разожмутся — и они разжались. Они разжались, и я увидела, что скрывалось там…

— Аэрозольный баллончик, — сухо сказал Дон Денни.

— А на аэрозольном баллончике, — продолжала Фрэнси, — было одно только слово, огромными золотыми буквами, горящими как пламя: «УБИК». И ничего больше. Такое странное слово. А потом пальцы сжались, обхватили баллончик, и рука поднялась и скрылась в темных тучах. Сегодня утром я пошла в библиотеку, но в словарях этого слова не нашли, и никто не знал, что оно значит. Библиотекарь сказал мне, что в английском языке этого слова нет; есть в латинском, похожее на него: «ubique». Оно значит…

— «Везде», — сказал Джо.

Франческа кивнула.

— Да, именно так. Но слово «убик» не существует, а именно его я видела в своем сне.

— Это одно и то же, — сказал Джо. — Просто разное написание.

— Откуда ты знаешь? — спросила Пат.

— Вчера я видел Рансайтера, — сказал Джо. Все уставились на него. — По телевизору. В рекламном ролике. Записанном им незадолго до смерти… — В детали Джо вдаваться не стал, и так все было запутано до невозможности.

— Ты потрясающий идиот, — сказала Пат.

— Объясни?

— Ты наверняка счел это проявлением мертвеца, да? С таким же успехом ты мог бы считать таким проявлением письма, отправленные перед смертью, или деловые заметки, или…

— Пойду попрощаюсь с ним, — сказал Джо. — Посмотрю на него в последний раз… — Он открыл дверь и, оставив всех, вошел в темное прохладное помещение мортуария.

Пустота. Ни души; пустой зал со скамейками, как в церкви, а в дальнем его конце — гроб, усыпанный цветами. Старинный орган в стороне, несколько складных деревянных стульев. Запах пыли и цветов; эта приторная, вязкая смесь показалась ему отвратительной. Подумать только, как много жителей Айовы приобщились к вечности в этих глухих бездушных стенах… Вощенные полы, носовые платочки, тяжелые черные костюмы… и прочее, и прочее — вплоть до медяков на глазах. И простенькие гимны на органе…

Он подошел к гробу и, поколебавшись, склонился над ним.

Кучка сухих истонченных костей и бумажный череп. Из глубины глазниц глаза, как высохшие виноградины, искоса следят за ним. Все усеяно истлевшими лоскутьями, лохмотьями — будто их нанесло сюда ветром. Будто труп пытался укрыться ими от наступающего льда… А теперь — абсолютная неподвижность, все замерло, все остановилось навсегда… таинственный процесс, унесший Венди и Эла, прокатился и тут. Много лет назад…

Остальные это видели? Или все произошло после отпевания? Джо отошел, с трудом поднял тяжелую дубовую крышку гроба — и закрыл гроб. Звук удара дерева о дерево прокатился по темному залу, но никто его не услышал.

Ничего не видя сквозь слезы, Джо выбрался из пропыленного тихого душного помещения на свет. Слабый предвечерний свет…

— Что‑то случилось? — спросил Дон Денни.

— Ничего, — сказал Джо.

— Ты там, наверное, сам себя напугал, дурачок, — сказала Пат.

— Я же говорю — ничего! — ненавидя ее, рявкнул Джо.

— Эди Дорн туда не входила? Вы ее там не видели? — спросила Типпи Джексон.

— Она куда‑то пропала, — пояснил Йон Илд.

— Но она же была здесь, с вами, — сказал Джо.

— Весь день она мерзла и говорила, что устала, — сказал Дон Денни. — Я думаю, она вернулась в отель — ей хотелось лечь и поспать. Наверняка с ней все в порядке.

— Наверняка она уже мертва, — медленно сказал Джо. — Как вы не можете понять: как только кто‑то отделяется от группы — он умирает. Венди, Эл, Рансайтер… — он осекся.

— Рансайтер был убит взрывом, — возразил Дон Денни.

— Это мы были убиты взрывом, — сказал Джо. — Я это знаю точно, потому что мне сказал Рансайтер. Он написал это на стене туалета в нашем нью‑йоркском офисе. И то же самое я видел…

— Все это бессмысленно, — сказала Пат. — Рансайтер жив или мертв? Мы — мертвы или нет? Сначала ты говоришь одно, потом другое. Нет связи…

— Да, постарайся говорить связно, — сказал Йон Илд. Остальные жестами, кивками головы, выражением лиц выразили примерно то же самое. Страх их был почти осязаем.

— Я могу рассказать про граффити, про изношенный магнитофон и инструкцию к нему, про тот ролик с Рансайтером, про записку, которую мы нашли в запечатанном блоке сигарет в Балтиморе, об этикетке на бутылке с «Эликсиром УБИКЬЮ» — но логического целого из всего этого не получится. В любом случае, мы должны ехать в отель и постараться поддержать Эди Дорн, пока она не исчерпала все свои силы и не распалась… Где тут такси?

— Мортуарий предоставил в наше распоряжение автомобиль, — сказал Дон Денни. — «Пирс‑Эрроу». Он где‑то здесь, неподалеку.

Все двинулись следом за Денни на поиски автомобиля.

— Мы тут не поместимся, — сказала Типпи Джексон, когда Дон открыл тяжелую железную дверцу автомобиля и влез внутрь.

— Надо попросить Блисса, чтобы он одолжил нам «Виллис‑Кавалер», — сказал Джо. Он завел мотор «Пирса‑Эрроу» и, как только все, кто смог, уместились в машине, вывел ее на главную улицу Де‑Мойна. «Виллис‑Кавалер» катился следом, гудками давая знать, что не отстает.

Приготовленный только из свежих плодов и на смеси растительных масел, подрумяненный в тостере, «Убик» превратит ваш завтрак в пиршество! Как засияет ваша посуда от одного его прикосновения! Сохраняет свойства при использовании строго по инструкции.

Продолжаем умирать, подумал Джо, ведя свой солидных размеров автомобиль через уличную толчею. Где‑то я ошибся… Эди находилась со всеми вместе, значит, должна бы уцелеть. А я…

Это я должен был умереть. Во время своего неторопливого воздушного путешествия…

— Впредь мы должны стараться не отлучаться от группы и не терять друг друга из виду. А главное — если кто почувствует усталость, пусть сразу говорит об этом, — сказал Джо сидевшему рядом Дону.

— Все слышали? — обернулся Дон Денни через плечо назад. — Как только кто‑то почувствует, что устал — пусть сразу говорит об этом мистеру Чипу или мне. — Он снова повернулся к Джо: — А что потом?

— Да, что потом, Джо? — подхватила Пат. — Что мы будем с этим делать? Скажи же нам, Джо. Мы все слушаем тебя.

— Странно, что ты не пользуешься своими способностями, — сказал Джо, не оборачиваясь. — Ситуация как специально для тебя создана. Почему бы тебе не вернуться на четверть часа и не сказать Эди, чтобы она не уходила? Почему ты не сделаешь того фокуса, который продемонстрировала, когда я представлял тебя Рансайтеру?

— Это Эшвуд представлял меня Рансайтеру, — сказала Пат.

— То есть ты ничего не намерена делать, — сказал Джо.

— Мисс Конли и мисс Дорн поссорились вчера за обедом, — хихикнул Сэмми. — Мисс Конли не любит мисс Дорн. Она не хочет ей помогать.

— Неправда, мне нравится Эди, — сказала Пат.

— Так все‑таки есть какая‑нибудь причина, по которой ты не пользуешься своими возможностями? — спросил Дон Денни. — Я согласен с Джо: это выглядит как‑то странно.

— Я потеряла свои способности, — после минутного молчания сказала Пат. — Видимо, это последствия взрыва…

— Что же ты молчала? — спросил Джо.

— Черт побери, да я просто не хотела об этом говорить, — вспылила Пат. — Думаешь, приятно признаваться в бессилии? Я все время пробую — и у меня ничего не получается. Никогда со мной такого не было, ни разу в жизни…

— Когда?.. — начал Джо, но Пат перебила:

— Сразу. Когда убило Рансайтера. Еще до того, как ты вспомнил обо мне.

— То есть, знаешь ты об этом давно, — сказал Джо.

— Я пробовала в Нью‑Йорке, когда ты вернулся такой обломанный из Цюриха — я поняла, что с Венди случилось что‑то ужасное. И сейчас, когда ты сказал, что Эди, видимо, умерла. Может быть, это потому, что нас зашвырнуло в такое архаическое время. Может быть, в тридцать девятом году псионичесие таланты вообще не могут проявляться. Хотя нет, это не объясняет, почему у меня сорвалось на Луне… разве что мы уже сместились во времени, но еще не осознали этого… — Пат замолчала, мрачно поглядывая на бегущие за окном улицы Де‑Мойна.

Да, это возможно, подумал Джо. Конечно же, ее способность перемещаться в прошлое должна исчезнуть. Сейчас не настоящий тридцать девятый год — мы находимся вообще вне потока времени. Значит, Эл был прав. И тот, кто писал на стенах, тоже был прав. Это полужизнь, и времени здесь нет…

Говорить об этом он не стал. Зачем? Они и так скоро сами убедятся в этом. А Денни, скорее всего, уже и сейчас понимает все…

— Ты, я вижу, по‑настоящему обеспокоен, что ее талант перестал существовать? — спросил Дон Денни, наклонившись к Джо.

— Да, конечно, — кивнул Джо. — Я надеялся, что с ее помощью мы сможем влиять на ситуацию.

— По‑моему, тут есть что‑то еще, — усомнился Денни, демонстрируя свою интуицию. — Что‑то у тебя в голосе этакое прозвучало… Мне кажется, что тебе этот факт позволил что‑то понять. Что‑то важное. Я прав?

— Куда ехать? — спросил Джо, притормаживая у перекрестка.

— Направо, — сказала Типпи Джексон.

— Увидишь кирпичный дом с мигающей неоновой надписью: "Отель «Лысая Гора» — так и называется, правда. Кошмарное заведение. Одна ванная комната на два номера с деревянной лоханью, представляешь, и без душа. А чем кормят! Неописуемо! И всего один сорт выпивки, которую они называют «Нехай».

— А мне еда понравилась, — сказал Дон Денни. — Свежая говядина, это вам не синтетический белок. И настоящий лосось…

— Деньги годятся? — спросил Джо. Внезапно раздался высокий воющий звук, эхом разнесшийся по всей улице. — Что это? — спросил он Денни.

— Не знаю, — нервно ответил тот.

— Это полицейская сирена, — сказал Сэмми Мэндо. — Вы свернули, не дав сигнала.

— А какой сигнал я мог дать? Тут нет никаких указателей поворота.

— Надо было показать рукой, — сказал Сэмми.

Сирена раздалась совсем рядом, и с машиной поравнялся полицейский мотоцикл. Джо притормозил, не зная, что делать дальше.

— Остановите у тротуара, — сказал Сэмми.

Джо свернул к тротуару и остановил машину.

Сойдя с мотоцикла, полицейский быстро подошел к ним. Это был молодой человек с острым крысиным лицом, большими глазами и пронзительным взглядом.

— Ваши права, мистер, — сверля взглядом Джо, потребовал он.

— У меня нет прав, — сказал Джо. — Я заплачу штраф, и позвольте нам ехать дальше. — Отель был виден отсюда. Джо повернулся к Денни и сказал: — Бегите бегом, так будет быстрее.

«Виллис‑Кавалер» обогнал их. Дон Денни, Пат, Сэмми и Типпи Джексон вышли из машины и, оставив Джо разбираться с полицейским, направились к отелю. «Виллис» остановился, чтобы подобрать их.

— Какое‑нибудь удостоверение личности у вас есть? — спросил полицейский.

Джо подал ему свой бумажник. Красным карандашом полицейский заполнил бланк, вырвал его из блокнота и подал Джо.

— Поворот без сигнала. Езда без прав. На обороте написано, куда и когда вы должны явиться, — он вернул Джо бумажник, спрятал свой блокнот и неторопливо зашагал к мотоциклу. Дал газ и, не оборачиваясь, быстро сорвался с места и исчез в уличной толчее.

Зачем‑то, прежде чем спрятать повестку в карман, Джо заглянул в нее. Потом — медленно — прочитал. Потом — еще медленнее — перечитал. Почерк был знакомый.

ВЫ В БОЛЬШЕЙ ОПАСНОСТИ, ЧЕМ Я ДУМАЛ.

ТО, ЧТО ГОВОРИЛА ПАТ КОНЛИ, БЫЛО…

На этом текст обрывался. Что же там дальше? Покрутив повестку и не найдя продолжения, Джо снова внимательно изучил лицевую ее часть. От руки больше ничего не написано, зато типографским шрифтом внизу было следующее:

Аптека Арчера реализует

медикаменты и моющие средства.

Цены снижены!

Не густо, подумал Джо. И все‑таки это наверняка еще один знак — потому что встретить такой текст на повестке, врученной дорожным полицейским, просто невозможно. Конечно, знак — как и текст, написанный карандашом…

Выйдя из машины, Джо вошел в табачную лавочку напротив.

— Я не мог бы попросить у вас телефонную книгу? — спросил он хозяина лавки, толстяка средних лет.

— Где‑то среди того говна, — хозяин ткнул толстым пальцем в захламленную полку.

Джо раскопал книгу. Аптеки Арчера там не было. Положив книгу обратно, он подошел к хозяину, поглощенному продажей маленькому мальчику пачки вафель «Никко». Дождавшись конца этой процедуры, Джо спросил:

— Вы не знаете, где находится аптека Арчера?

— Не здесь, — последовал ответ. — А то и вообще нигде.

— Как это?

— Она закрылась несколько лет назад.

— Тогда скажите, где она была. Примерно. Или, лучше, нарисуйте.

— Я и так объясню, без рисунков, — хозяин подошел к двери магазинчика и показал рукой: — Видите парикмахерскую? От нее свернете направо. Увидите старый дом с фронтонами. Желтый такой. Верхний этаж там используется, а нижний заколочен. Узнаете вы этот дом, там еще надпись есть: «Аптека Арчера». Найдете, не сомневайтесь. Дело‑то там такое было: Эд Арчер дал дуба — рак горла, понимаете…

— Спасибо, — сказал Джо и устремился на улицу. Солнце садилось. Торопясь, он пересек улицу и у парикмахерской свернул, как было указано.

Он сразу же увидел желтый обветшалый дом. Однако с этим домом творилось что‑то странное. Он как бы мерцал, то появляясь на несколько секунд, то исчезая. Это напоминало пульсацию какого‑то органа.

Может быть, это конец пути? Джо стал приближаться к заколоченной аптеке, не отводя взгляда. Наконец, подойдя достаточно близко, он уловил, что именно происходит.

Возникая из ничего, перед ним попеременно появлялись то автоматизированный магазин хозяйственных товаров из его собственного времени — самообслуживание, десять тысяч наименований товаров и все такое прочее — в общем, то, к чему он привык; то архаическая, с фасадом в стиле рококо, аптека с какими‑то бандажами и набрюшниками, рядами очков и ступками, банками с пиявками и бутылями с притертыми пробками на витринах — сундучок Пандоры с полной коллекцией врачебных поисков и ошибок… и надпись «АПТЕКА АРЧЕРА» на полированной деревянной доске над дверью… То, что было здесь в тридцать девятом — заброшенное, заколоченное помещение — каким‑то образом исчезло, выпало. Значит, войдя туда, подумал Джо, я либо вернусь в свое время, либо провалюсь еще глубже в прошлое… причем второй вариант кажется куда более вероятным.

Но именно это было написано в повестке. «Посети аптеку Арчера…»

Ему казалось, что от дома исходят какие‑то колебания, раскачивающие его взад‑вперед, подобно волнам. Странно, что прохожие ничего не замечают… Джо дождался, когда появится старинная аптека, и шагнул в дверь.

Он оказался в аптеке Арчера. Справа от входа шел длинный прилавок с мраморной крышкой. Темные ящики на стенах — и вообще все помещение темное, и не из‑за отсутствия света, а из‑за окраски. Все сделано так, чтобы постоянно присутствовал мрак, тень, темнота — без этого здесь нельзя. Мрачное, тяжелое благородство… но как гнетет — будто гири на плечах… Пульсация прекратилась, как только Джо оказался внутри помещения — по крайней мере, здесь она не воспринималась. Он уже не был уверен, что сделал правильный выбор. Ведь можно было попытаться совершить прыжок в свой мир — из этого, деградирующего… Поздно. Дело сделано. Он прошелся по аптеке, обозревая медь и резное дерево — кажется, орех — панелей внутренней отделки… Наконец, он подошел к окошечку рецептурного отдела в глубине помещения.

Худой юноша в сером костюме со множеством пуговиц молча поднялся ему навстречу. Долгое время они смотрели друг на друга. Тишину нарушал только звук настенных часов. Маятник их раскачивался, беспардонно и громко тикая. Впрочем, такова манера всех часов в мире.

— Я хотел бы флакон «Убика», — сказал Джо.

— Мази? — уточнил аптекарь. Его губы двигались не в такт с произнесенным словом: сначала Джо увидел, как открывается рот, шевелятся губы и язык — и лишь потом услышал дошедший до него звук.

— Разве это мазь? — спросил Джо. — Я считал, что его принимают внутрь.

Аптекарь какое‑то время не отвечал — будто их разделяло огромное пространство… или эпоха. Потом его рот приоткрылся, губы зашевелились. Через минуту Джо услышал ответ.

— «Убик» пережил множество изменений. Производитель постоянно совершенствует препарат. Наверное, вы имеете в виду старый «Убик». — Аптекарь отошел немного в сторону; его манера двигаться, напоминающая то ли замедленное кино, то ли бальный танец, могла показаться красивой, но страшно раздражала. Через минуту он подплыл к окошку и положил на прилавок плоскую жестяную банку с запаянной оловом крышкой. — Последнее время у нас появились трудности с поставками «Убика», — сказал он. — Это новый препарат, он изготовляется в виде порошка, который следует смешивать с дегтем. Деготь приобретается отдельно за очень умеренную цену. Но порошок «Убик» весьма дорог. Сорок долларов.

— Что же в него входит? — холодея от названной цифры, спросил Джо.

— Это секрет изготовителя, — сказал аптекарь.

Джо взял банку в руку и поднес ее к глазам.

— Могу я прочитать надпись? — спросил он.

— Разумеется.

Джо повернулся так, чтобы слабый свет, проникающий через окно, падал на этикетку. С трудом, но ему удалось‑таки разобрать печатный текст. Он начинался с того места, на котором обрывалась фраза, написанная красным карандашом дорожного полицейского.

«…полным враньем. Она вовсе не пыталась — повторяю, не пыталась — применить свой талант ни после взрыва, ни для спасения Венди, Эла или Эди Дорн. Она солгала, и это проливает новый свет на ситуацию. Я дам тебе знать, как только что‑нибудь выясню. Пока что соблюдай крайнюю осторожность. И последнее: порошок „Убик“ сохраняет свои уникальные лечебные свойства, если точно и скрупулезно следовать рекомендациям по его применению.»

— Могу я заплатить чеком? — спросил Джо. — У меня нет при себе сорока долларов, а «Убик» мне крайне необходим. Буквально вопрос жизни и смерти. — Он достал из кармана чековую книжку.

— Вы ведь не житель Де‑Мойна, верно? — сказал аптекарь. — Я это понял по вашему акценту. Видите ли, я должен знать вас лично, чтобы принять чек на такую крупную сумму. В последние дни мы получили слишком много чеков без обеспечения.

— А кредитной карточкой?

— Что такое кредитная карточка? — спросил аптекарь.

Джо поставил банку с «Убиком» на прилавок и с трудом разжал пальцы. Это безнадежно… Молча он вышел из аптеки, перешел улицу и остановился на тротуаре. Оглянулся…

Он увидел лишь дряхлый желтый дом. Окна верхнего этажа занавешены, внизу — забиты досками. Между досок — абсолютная чернота. Ни следа жизни.

Вот, значит, как… Теперь мне никогда не купить «Убик». Даже если я найду сорок долларов на тротуаре. Зато теперь я знаю, что имел в виду Рансайтер. Если он сам, конечно, не ошибается. А если ошибается? Если все, что он говорит и пишет — плод умирающего сознания? Или полностью умершего? Господи, подумал он с ужасом, ведь это, наверное, правда…

Прохожие вокруг него стали поднимать головы и смотреть вверх, и Джо тоже поднял голову и, прикрывая глаза ладонью от низкого оранжевого солнца, стал смотреть в небо. За белой точкой тянулась белая струйка дыма. Маленький аэроплан усердно расписывал небо. На глазах у Джо возникла надпись:

ДЕРЖИ ХВОСТ ПИСТОЛЕТОМ, ДЖО!

Легко сказать, подумал Джо. Написать тоже легко…

Горбясь от навалившейся вдруг усталости и предчувствуя возвращение былого ужаса, он поплелся, спотыкаясь, в сторону отеля «Лысая гора».

Дон Денни ждал его в вестибюле, высоком, сводчатом, выстланном темно‑красными коврами — в общем, невыносимо провинциальном.

— Мы нашли ее, — сказал Денни. — Все кончено. По крайней мере, для нее. Все это ужасно. Теперь исчез Фред. Я думал, он едет в той машине, а они думали — он в нашей. Короче, он остался в мортуарии.

— Все пошло вразнос, — сказал Джо. Интересно, мог бы «Убик», все время маячивший перед глазами и не дававшийся в руки, повлиять на ситуацию? Не знаем и не узнаем… — Выпить тут можно где‑нибудь? И как насчет денег? Мои тут ничего не стоят.

— Мортуарий платит за все. Так распорядился Рансайтер.

— И за отель тоже? — Странно, подумал он, каким же образом Рансайтер умудрился все это организовать? — Денни, пока никого нет, я хочу показать тебе одну вещь… — он достал повестку. — Есть и продолжение этой записки, за ним я и ходил сейчас.

Денни прочитал записку — раз и еще раз. Потом замедленным движением вернул ее Джо.

Дата добавления: 2015-05-08