Культура эпохи Реформации. Контрреформация 2 страница

Однако порча поразила не только высшие эшелоны церкви — рядовые священники в условиях полной бесконтрольности и безответственности осуществляли службу как попало, отличались невежеством, ленью, жадностью и похотливостью. Монастыри, долженствующие быть местами чистого духовного покаяния, смирения и служения Богу, превращались в вертепы разврата и порока. Именно на материале монастырских нравов строил свои литера­турные фантазии известный маркиз де Сад. В народе бытовали поговорки, отражающие глубину падения авторитета церковников — «Ряса монаха — это плащ жулика», «Собаки лают, волки воют, а монахи лгут», «Путается с женщиной, как кармелит, объедается, как бернардинец, пьянствует, как францисканец».

Таким образом, католическая церковь, достигнув небывалой власти над странами Западной Европы и владея несметными богатствами, оказалась, тем не менее, к концу XIV в. в очень печальном положении.

При таком состоянии дел всякий порядочный христианин был просто обязан со всей решимостью выступить против официальной католической церкви, чем бы это ему ни грозило. Именно это обязательство двигало Мартином Лютером, когда он, уже отлученный папой от церкви, принял решение явиться на рейхстаг в Вормсе в 1521 г. для объяснения своей позиции. Пример Яна Гуса был еще свеж в памяти, и охранная грамота императора ничего не значила для папы. Однако Лютер почтительно отказался от вооруженной охраны со стороны своих сторонников, ибо им руководило не рассуждение о степени

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

опасности предприятия, а невозможность уклониться от выполнения долга честного христианина: «... даже если бы они запалили огонь от Виттенберга до Вормса до самого неба, я все равно явился бы туда с именем Господа и стал бы в самой пасти бегемота меж огромными его зубами!» Изложение своей позиции на рейхстаге он закончил знаменитыми словами, утвердившими долг совести, изменить которому для уверенного в своей правоте человека просто невозможно: «На том стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог!» Вышло так, что именно внутреннее, нравственное, разложение католической церкви, ее властолюбие, алчность и жадность сделали эту церковь абсолютно неспособной возглавить прогрессивные преобразования в обществе и одновременно породили внутри самой церкви мощный протест, отражавший широкие общественные настроения. Таким энергично выраженным религиозным протестом и стала Реформация. Что же нового дала человеку Реформация и почему ценностные установки протестантизма стали важнейшим фактором становления современной западной цивилизации и культуры? Почему Реформация не осталась только эпизодом в истории религии и церкви, а знаменовала рождение нового мировоззрения, стала знамением новой эпохи? Каким образом идеи Реформации, в содержательном плане значительно расходясь с гуманистической идеологией Возрождения, в стратегической перспективе продолжили начатое ею дело, так что Гегель даже называл Возрождение — зарей новой эры, а Реформацию — полным сиянием солнца? Каковы основные идеи и принципы этого мировоззрения и как они повлияли на становление мировой цивилизации?

Обычно начало Реформации связывают с событиями 31 октября 1517 г. в Виттенберге, когда никому еще не известный монах и доктор теологии Мартин Лютер прибил к дверям церкви свои тезисы с осуждением продавцов «святого товара» — индульгенций, церковных грамот об отпущении грехов. Отпущение грехов стало практиковаться католической церковью еще с XI в. как распространение

монашеской практики на мирскую жизнь. Первоначально оно осуществлялась в натуральной форме — за «богоугодные дела», т. е. за участие в паломничествах к святым местам, в крестовых походах за освобождение Гроба Господня, за пожертвования в пользу церкви и монастырей. Позже, с развитием торговли и денег церковные грамоты по случаю отпущения грехов стали предоставляться за деньги, и постепенно эта торговля приняла самые циничные формы. «Накопленный» церковью запас «святости» из добрых дел святых и праведников обменивался церковью по определенной таксе на все мыслимые и немыслимые прегрешения. Еще позже папство ввело индульгенции и на еще не совершенные грехи! Продажа индульгенций стала одной из важнейших статей дохода церкви. Но она же косвенным образом способствовала распространению пороков и злодеяний, которые при наличии денег уже можно было не считать грехом. В ходу была поговорка — «Церковь прощает все грехи за исключением одного — отсутствия денег»!

Эта позорная практика вызывала повсеместное возмущение верующих и рассматривалась как яркое доказательство кризиса церкви, алчности ее служителей. Однако осуждалось именно придание отпущению грехов грязной денежно-торгашеской формы, но не само право церкви осуждать и миловать, накладывать на людей покаянные тяготы — епитимьи и прощать грехи. Лютер пошел дальше. За проступившим наружу оскорбительным торгашеским духом церковной практики он рассмотрел подлинно «сатанинскую выдумку» — стремление освободить человека от необходимости внутреннего покаяния! А ведь это именно то, к чему постоянно и неустанно призывает Евангелие: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие!» Тем самым католическая церковь фактически упразднила главное требование христианства и непременное условие человеческого спасения — внутреннее покаяние. Против этого и выступил Лютер, заявив, что нельзя заменить полагающиеся человеку в силу его врожденной греховности очищающие душу страдания, ибо это единствен-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

ный укрепления в вере и нравственного очищения, т. е. обретения искренней готовности жить по-божески. Фактически Лютер потребовал возврата к нравственным принципам первоначального христианства с его простотой, искренностью, непосредственной погруженностью в веру. Человек не может и не должен искать промежуточных инстанций для спасения, — уповая на них и наделяя их правом наказывать и прощать, он изменяет Господу, умаляет его величие.

Именно обличение скрытого неблагочестия церкви во главе с римским первосвященником перед лицом Бога привлекло на сторону Лютера всех недовольных всевластьем развращенного Рима. Нравственное негодование и возмущение получили здесь сильнейшее религиозное подкрепление, что обеспечило быстрый рост популярности реформаторских идей. Поставив под вопрос право церкви посредничать между человеком и Богом в деле спасения, Лютер идет все дальше и в итоге отвергает саму скомпрометировавшую себя церковную иерархию во главе с «бесовским князем» — папой. Папство он называет «ан­тихристовым установлением», искушающим человека, провоцирующим его на плохие дела, которые легко искупаются внешним благочестием, участием в церковных таинствах и обрядах или, как это делают самые закоренелые грешники, покупкой отпущения грехов. Оно, по существу, украло у человека Бога и занялось спекулятивной продажей его милости. Бог «труждающихся и обремененных» превратился здесь в Бога богатых и самодовольных. Постоянно сверяя свои идеи со Священным писанием, Лютер отверг само деление общества на священников и мирян, ибо ни о папстве, ни о священничестве там «нет ни слова». Папа предстал в его изображении предводителем многотысячной армии титулованных ученых шарлатанов и мошенников, самозванных посредников между человеком и Богом, которые не помогают, а мешают общению человека с Творцом. Лютер отвергнул и большинство таинств, составляющих католический культ и обрядность, — святых и ангелов, культ Богородицы, поклонение иконам

и святым мощам, богатые и торжественные церковные церемонии и службы, идущие к тому же на непонятном народу латинском языке, представление о чистилище. Все это он рассматривал как разновидность церковной магии, при помощи которой католическая церковь стремилась самого Господа подчинить целям и интересам людей.

Все пути спасения, связываемые с умилостивлением Бога — прямым ли подкупом, пожертвованиями или даже монашеством, паломничеством к святым местам, другими проявлениями внешнего благочестия, — оказываются у Лютера противными самой сущности христианства, ибо представляют собой попытку управлять Богом, влиять на него. Спасение, по Лютеру, возможно только посредством перенесения человеческих устремлений из сферы внешнего, показного благочестия во внутреннее пространство сознания — в личное верование человека. Лютер на все лады не устает подчеркивать это свое открытие сущности религии, которая заключается не во внешних формах благочестия, не в богоугодных делах без внутреннего искреннего устремления к Господу, а прежде всего в самой вере, во внутреннем самоотверженном настрое, который не может, разумеется, не воплотиться в хороших делах. Чтобы оттенить эту мысль, Лютер многократно намеренно повторяет свой тезис о спасении, об оправдании «одной только верой», постоянно добавляя «без участия добрых дел», подразумевая под ними именно внешнее показное благочестие. «Нельзя предписывать вере соединяться с добрыми делами, ибо истинная вера не может по сущности своей не оказываться в праведной жизни».

В связи с этим Лютер отрицательно отзывался о монашеской практике, предлагая сделать из монастырей школы, выступил за отмену обязательных постов, пилигримства, т. е. паломничества к святым местам, ибо видел в этом бесполезное проживание средств в чужих краях, оборачивающееся бедностью и голодом в оставшихся дома семьях. Ратуя за чистую и искреннюю веру в Бога, Лютер отвергал последний и неотразимый аргумент, к которому так любила прибегать католическая церковь, — отлучение

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

от церкви и проклятие. Еретиков, считал он, следует побеждать писанием, а не огнем, иначе палачи были бы самыми учеными теологами в мире. Этим он способствовал развитию самостоятельности и свободы совести в вопросах веры.

Но чтобы не заплутать в вопросах веры, необходимо постоянно сверять ее со Священным писанием как критерием истинности христианского вероучения. Утверждая непререкаемость авторитета Писания, Лютер настаивал на праве каждого верующего иметь собственное понимание его содержания, на независимости личных суждений в вопросах веры и морали и в конечном счете на свободе совести. Чтобы обеспечить это право, он сам перевел Библию на немецкий язык и заложил этим основы немецкого литературного языка. Этим он сделал Библию доступной народу и способствовал упрочению общественной потребности в развитии грамотности.

Основное содержание лютеровской Реформации позднее было сжато изложено его сподвижником Филиппом Меланхтоном в «Аугсбургском вероисповедании» (1530) и заключалось в идее возможности личного спасения одной только верой, признании условности папства и церковной иерархии, в утверждении равенства всех верующих в воп­росах веры перед Богом, что выразилось в принципе «всеобщего священства». Суть его состояла в том, что каждый верующий может быть сам для себя и других священником, и никакого особого священного круга деятельности не существует, никаких преимуществ духовенство иметь не должно. Все это сильно сокращало дорогостоящую церковную бюрократию и культ, лишало церковников представления о собственной святости и неподсудности светской власти.

Эту концепцию «новой церкви» Лютер дополнил учением о божественном предопределении всего сущего и иллюзорности свободы воли человека. Стержнем протестантского мировоззрения стало положение «все от Бога», освободившее человека от тщетных и суетных переживаний о ходе и исходе его мирских дел и оставившее ему лишь одно —

уповать на Господа и верить в свое спасение. Лютер доводит эту мысль до утверждения, что спасение вообще не зависит от усилий человека, а целиком определяется одним только Богом. Ибо если было бы иначе, если спасение не было бы только благодатью Божьей, а его можно было заслужить, это порождало бы самоуспокоенность и самодовольство человека, влекло человека к гордыне и отвращало от покаяния. По сути дела, здесь рождалась новая мировоззренческая и нравственная установка, проникнутая готовностью принять и перенести все трудности и испытания, ниспосланные человеку свыше, и отчаянным стремлением к внутренней чистоте и духовной стойкости в вере. Сохранить в душе образ Божий, не упасть духом, а делать свое дело методично и хорошо несмотря ни на что и вопреки всему! И если такое действие без надежды на благополучный результат, совершаемое вовсе не ради него, а во имя своего человеческого долга жить по-божески, во имя укрепления веры, вдруг оказывается действительно успешным — это и будет явным знаком божественного благоволения и возможностью спасения.

Поэтому фатализм протестантской этики не отрицает необходимости активных деятельных усилий, систематического упорного труда в рамках своего мирского призвания, как не отвергает она и приобретения в результате этой деятельности материального достатка и благополучия. Протестантская мораль лишь отрицает традиционную мотивацию такой деятельности — мужество и упорство, старание и прилежание, как и приобретаемые с их помощью благополучие и богатство необходимы не ради них самих, не ради развлечений, празднеств и веселого образа жизни, а для получения чувства удовлетворения от сознания собственного избранничества, гарантирующего будущее спасение.

Выполнение долга в рамках своей мирской профессии — высшая задача человека, посредством чего он убеждается в собственной угодности Богу. Тот, кто упорно и добросовестно трудится, вырастает в глазах Бога, кем бы он ни был, хотя сословие его было бы низким, а должность

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

еле приметной. Тот же, кто трудится нерадиво — чернь в глазах Творца, как бы высоко он ни вознесся в переменчивом течении жизни. Истинная христианская вера как бескорыстная устремленность к добру означает просто усердную и тщательную сосредоточенность и упорную методичность в выполнении своей обыкновенной мирской работы, составляющей одну из взаимопригодных служб устроенного Богом миропорядка. Хорошо работать нужно просто потому, что это угодно Богу, а не потому, что эта работа будет достойно вознаграждена. При этом успешность человеческих занятий и их исход сами по себе безразличны для спасения души, но поскольку отлично выполненная работа свидетельствует об упорстве и добросовестности работника, а стало быть о прочности его веры, успешный результат может рассматриваться как внешняя примета спасения. Такова логика лютеранской Реформации, заложившей прочные духовные основы для появления работника нового типа и принципиально иной культуры труда, без которых невозможно никакое эффективное вы­сокотехнологическое производство.

Новое понимание христианской веры как непосредственной личной связи человека с Богом, сильнейший удар по католической церкви как духовному и политическому оплоту феодализма, ограничение церковного авторитета в делах веры и нравственности и утверждение свободы совести, защита и обоснование высокой религиозно-этической ценности труда и освящение деловой предприимчивости — вот далеко не полный перечень заслуг Мартина Лютера, обусловивших его вклад в становление раннебуржуазной идеологии и культуры.

Радикальным продолжателем Реформации стал француз Жан Кальвин, основавший в Женеве, куда он был вынужден бежать от преследования католиков, одно из самых мощных течений протестантизма. Кальвинизм еще более упростил христианский культ и богослужение, придав церкви демократический характер с полным преодолением разделения верующих на клир и мирян и выборностью руководства церкви. Кальвин усилил и упростил

учение о божественном предопределении, доведя его до абсолютного фатализма: одни люди еще до рождения якобы предопределены к спасению и небесному блаженству, а другие — к погибели и вечным мукам, и ничто не в силах этого изменить — ни отвергнутое Лютером внешнее благочестие, ни их вера. Человек спасается не потому, что верит в Бога, а верит потому, что предопределен Творцом к спасению.

Однако божественное предопределение и собственное избранничество сокрыто от людей, и потому каждый христианин должен построить свою жизнь так, как если бы изначально был предопределен к спасению, открывая в своей жизни знаки божественного предопределения к спасению или погибели. Таким образом, кальвинизм идет дальше лютеранства, утверждая, что спасение не зависит от одной только веры, ибо истинно верующим может быть лишь тот, кто «избран». Но человек не должен и не смеет проникать в тайны божественных решений, и поэтому он не может заранее знать, принадлежит ли он к числу избранных или отверженных, а посему должен истово заботиться о том, чтобы оказаться достойным этого избрания. И если он ощущает в себе силы, позволяющие ему противостоять искушениям и соблазнам, стремлению к удовольствиям и развлечениям, т. е. всему тому, что осуждается Богом и Священным писанием, ибо способствует «развращению человеков» и их погибели, то это хороший знак для него. Наиболее видимым знаком избранничества кальвинизм вообще признает удачное и успешное течение дел в земной жизни, ибо все это невозможно без сильной воли, упорства, целеустремленности, сильного характера и стойкости, трудолюбия, простоты и скромности в жизни, — всех тех качеств и способностей, которыми Бог отмечает избранных. Именно поэтому кальвинизм проповедовал постоянный упорный труд и совершенствование профессионального мастерства, прилежание, скромность и ограничение своих потребностей, доходящую до скопидомства бережливость и отказ от земных удовольствий и праздности. Непроизводительное же потребление, растра-

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

та капитала, праздное времяпрепровождение рассматривались кальвинистами как самый большой грех, ибо праздность, ленность, склонность к легкой жизни, неизбежно приводящие человека к порокам и бедности, свидетельствовали о неизбежности его погибели. В соответствии со своими установками Кальвин очень скоро превратил Женеву, в которой протестанты взяли верх над католиками, из самоуправляющейся трудолюбивой и веселой общины в теократическое государство с личной диктатурой самого Кальвина, стремящегося насадить свои представления о жизни не только убеждением, но и принуждением. Шумная жизнь процветающего, трудолюбивого и веселого города притихла и сменилась мрачной серьезностью и строгой религиозностью. Кальвин стремился при помощи системы принуждений и наказаний заставить граждан города усердно молиться и работать, наложив запреты на всяческие развлечения и удовольствия, свободное времяпрепровождение, праздность и увеселения. Неприятие Кальвиным праздности и роскоши переходило у него в отрицание и запреты художественного творчества, литературы и искусства, в строгую мелоч­ную регламентацию личной жизни верующих вплоть до запрета на ношение красивой одежды, причесок, употребление изысканных кушаний и т. п.

Обожествление протестантизмом трудолюбия и ненависть к социальному паразитизму вылилось у Кальвина в запрет нищенства и монашества, однако взамен он, в полном соответствии со своим представлением о земной жизни как подготовительной ступени к вечной жизни, как юдоли скорби и плача, предложил аскетический идеал жизни всем верующим. «Кальвин, — писал об этой его особенности Вольтер, — широко распахнул двери монастырей, но не для того, чтобы все монахи вышли из них, а для того, чтобы загнать туда весь мир».

Однако несмотря на суровое преследование кальвинизмом всякого инакомыслия и убежденность в собственной непогрешимости, за что Кальвин получил прозвище «женевского папы», сама логика буржуазного образа жизни

с присущим ему стремлением к духовному и идеологическому плюрализму способствовала порождению из кальвинизма целого ряда течений и протестантских сект — пресвитериан, конгрегационалистов, баптистов, пуритан и т. д.

Пожалуй, наиболее полно и последовательно их общую духовную сущность и родство с кальвинизмом выразил пуританизм (от англ. «чистый», «истинный»), основателем которого был англичанин Джон Нокс. Термин пуританство стал даже общим названием всех этих течений. Пуританством стали называть характерное для последователей кальвинистской церкви религиозное мировоззрение и стиль жизни, связанные с абсолютизацией аскетической строгости нравов, трудолюбия, высокого чувства долга, бережливости, мелочного благочестия и религиозного усердия. Этика пуританства отличалась строгим ригоризмом, т. е. суровым и непреклонным следованием нравственным принципам и нормам, источником которых считалась воля Бога, требованием простоты в отношениях между людьми, проповедью всемерного ограничения и упрощения собственных мирских потребностей, крайне отри­цательным отношением к роскоши, расточительности и пустой праздности. Пуритане не могли позволить себе тратить драгоценное время на непроизводительные занятия и считали все забавы и развлечения незаконными, ибо они отнимают время, которое необходимо посвятить более серьезным занятиям. Поэтому большинство праздников были отменены, а жизнь пуритан превратилась в разновидность «мирской аскезы», т. е. служения Богу. Пуритане заметно отличались своей подчеркнутой скромностью жизни и набожностью. В то же время эта скромность и сдержанность сочеталась у них с чрезвычайно высокой самооценкой, проистекающей из их религиозных убеждений о том, что именно они являются не просто одной из разновидностей христианства, а носителями божественной исторической миссии. Своей жизнью они стремились продемонстрировать, что Господь указывал именно на протестантов, когда предвидел истинный путь человечества к спасению. Это

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

весьма стимулировало социальную активность и религиозную непоколебимость пуритан как надежное средство против преследований их врагами, против сомнений, колебаний и душевной слабости и уныния. В то же время эти установки инспирировали подъем предпринимательского духа, присущего капитализму, и способствовали в конечном счете его окончательной победе над феодализмом. Именно представители радикальной протестантско-пуританской ветви христианства, вынужденные в результате религиозных и политических преследований бежать в 1620 г. из Европы в Северную Америку, заложили фундамент новой нации, ставшей лидером западной цивилизации.

В то же время успехи, одержанные протестантской Реформацией, заставили римско-католическую церковь встать на путь преобразований и поиска путей восстановления утраченных позиций. Оправившись от первых чувствительных ударов и поражений, до основания поколебавших ее устои, римская церковь начинает собирать свои силы для новой ожесточенной борьбы с протестантизмом, развернувшейся в Западной Европе в XVI—XVII вв. и получившей название Контрреформации, организованной папством как церковно-политическое движение в защиту святости и величия католической церкви. Она включала ряд мер по организационному переустройству церкви и активизации функционирования ее институтов, однако не ограничилась чисто церковными мерами, что послужило сигналом к развязыванию целой череды жестоких и кровопролитных религиозных войн, охвативших Европу в этот период. Прежде всего была резко активизирована роль инквизиции, преобразованной в Конгрегацию «святого престола», действующую под непосредственным руководством папы и обрушившую всю свою мощь на противников католической церкви. Были мобилизованы силы старых нищенствующих монашеских орденов — францисканцев, доминиканцев, кармелитов, августинцев, члены которых должны были активизировать свою проповедническую миссию. Но наиболее удачным орудием папства против свободомыслия и ересей стал вновь

созданный орден «Общество Иисуса» — иезуитов, девизом которого стал лозунг «Иисус — спаситель людей». Орден иезуитов был основан испанским дворянином Игнатием Лойолой, непреуспевшим на военной службе вследствие ранений и направившим свой неукротимый пыл и воинствующую религиозность на служение католической церкви нетрадиционными методами. Тяжело переживая кризис католической церкви, Лойола искал ответ на вопрос, как можно исправить дело. В итоге он пришел к мысли основать духовное общество для защиты церкви не тихим монастырским служением и проповедничеством, а активной борьбой с ее противниками. Он задумал создать настоящую боевую организацию воинов Христовых, тесно связанных дисциплиной и сильных своим единодушием, — «духовное войско, сражающееся за славу Божию под знаменем креста Господня».

Найдя себе единомышленников и последователей, Лойола быстро подчинил их своей сильной воле, внушив идею собственного избранничества и божественного покровительства в деле защиты католической церкви во главе с папой от врагов. Первоначально это вновь возникшее товарищество занималось проповедничеством и обличением еретичества. Поэтому внешняя и внутренняя жизнь членов ордена была весьма различной — на людях иезуит, орденская принадлежность которого известна окружающим, должен вести себя скромно и благочестиво, быть приветливым и кротким, никогда не выражать недовольства. Он должен больше смотреть вниз, чтобы не выдавать глазами своих мыслей и хранить в тайне все относящееся к внутренней жизни ордена. Но эта кротость и благочестивость не должны мешать иезуиту использовать все средства для достижения главной цели — выполнения приказов и распоряжений начальства. Он мог прибегать к клевете, к интриге, заговору, использовать яд, кинжал, предаваться светским развлечениям, вести разгульный образ жизни, если это казалось необходимым для победы над врагами католической церкви.

Учебное пособие=ИСТОРИЯ МИРОВОЙ культуры-(мировых цивилизаций)=Ответственный редактор И. Жиляков

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected] || http://yanko.lib.ru

Такое поведение было теоретически обосновано идеологами ордена в концепции так называемой иезуитской морали, главным принципом которой стало положение «цель оправдывает средства». Провозглашая своей целью укрепление славы Божьей, иезуиты считали, что нет таких средств, которые не были бы оправданы этой целью, и последовательно применяя эти положения к жизненной практике, постепенно пришли к оправданию любых безнравственных и просто преступных деяний. Ложь, клят­вопреступление, предательство, тончайшая интрига и игра на человеческих слабостях, страстях и пороках были обычными средствами укрепления иезуитами своих позиций. Неудивительно, что вскоре этот орден не только стал играть руководящую роль в религиозной жизни, но и оказывать громадное влияние на политику. Папы быстро поняли возможности, которые открывали им такие готовые на все помощники, и наделили орден многочисленными привилегиями. Несмотря на тяготы послушания, суровой дисциплины, вытекающие из устава ордена, численность иезуитов постоянно росла, а сила крепла. В основном иезуиты вербовали своих членов из привилегированных сословий, и трудно сказать однозначно, что больше дви­гало этими людьми — действительное стремление к бескорыстному служению силе и величию католической церкви или желание почувствовать себя избранником, принадлежащим к мощной и всесильной организации, приближенной к главе церкви.

Иезуиты приняли активное участие в подготовке и созыве Тридентского вселенского собора (1545—1563), принявшего ряд решений, ознаменовавших формальное начало Контрреформации. Прежде всего собор подтвердил догмат о непогрешимости пап в делах веры и приоритете папской власти перед авторитетом вселенских соборов. Было принято решение об издании инквизицией индекса запрещенных книг, ставшего мощным орудием церковной реакции против свободомыслия и науки. В то же время было признано, что для успешного противостояния наступлению протестантизма недостаточно одних угроз и

запретов, а необходимо повысить общую грамотность и религиозную образованность католического духовенства за счет расширения и укрепления системы религиозного образования. В свою очередь для малограмотной паствы было принято решение издавать катехизис веры, т. е. краткое и понятное изложение основ католического вероисповедания в форме вопросов и ответов. В результате этих решений в Риме был создан целый ряд учебных заведений — коллегий для специальной подготовки католического духовенства, усилена церковная цензура, активизирована миссионерская деятельность церкви. Еще одним трагическим проявлением Контрреформации стало возрождение и широкой распространение в XVI—XVII в. практики «охоты на ведьм». Тысячи женщин, обвиненных в ведовстве и сожительстве с дьяволом, были подвергнуты жесточайшим казням. Правда, в этом отношении протестантские церковники ненамного отставали от своих коллег из католической инквизиции.

Борьба, начатая папством, не ограничилась областью чисто церковных мер и вскоре по всей Европе запылали огни религиозных войн. Они раскалывали только начавшие складываться нации и препятствовали формированию буржуазных государств, в то же время демонстрируя всю бесплодность и бессмысленность религиозной нетерпимости и постепенно приучая европейские народы к необходимости вынесения религиозных разногласий за рамки государства и гражданского общества. Важнейшими вехами на этом пути стал Аугсбургский мир (1555) в Германии, в результате которого восторжествовал принцип «чья власть, того и вера». Генрих IV, натерпевшийся от религиозных битв и неоднократно вынужденно перехо­дивший из одного вероисповедания в другое, издал Нантский эдикт о веротерпимости (1598), позволивший католикам и протестантам уживаться в одном государстве. Меры, предпринятые католической церковью, позволили ей предотвратить беспрепятственный натиск протестан­тизма, победившего в основном в Скандинавии, Северной Германии, Швейцарии и Нидерландах, а также на Британ-

Дата добавления: 2015-05-09