Курсовая работа 2 страница

Нормы уголовного права "превращают" существующие общественные отношения в правовые. Исходя из этого, часть ученых и признает, что норма права выступает основанием возникновения уголовной ответственности.

Вряд ли можно отрицать тот очевидный факт, что норма уголовного права представляет собой тот фундамент, на котором базируется основание возникновения уголовной ответственности. Но вместе с этим, и вряд ли возможно, признать норму уголовного права единственным основанием уголовной ответственности.

Нормы уголовного права является тем элементом, обстоятельством, которое изначально предопределяет специфику уголовной ответственности как уголовно-правового явления. До тех пор, пока социальные отношения не примут вид уголовно-правовой нормы, ответственность будет какой угодно, но не уголовной. То есть своим появлением уголовная ответственность, условно выражаясь, в первую очередь обязана введенной в действие уголовно-правовой норме.

Природа и источники любого вида социальной ответственности коренятся в характере требований, предъявляемых обществом его членам. Отличия одного вида ответственности от другого заключаются в том виде запретов, которые формируют основание ее возникновения. Если требования, обращенные к субъекту, являются воплощением моральных установок, то у лица возникает моральная обязанность претерпевания неблагоприятных последствий, налагаемых на него обществом, его членами – моральное осуждение, то есть речь в данном случае ведется о моральной ответственности. Как только требования морали преобразуются в требования правовые, юридические, моральная ответственность преобразуется в юридическую и именно в части преобразования моральных требований в правовые. Если предъявляемые требования носят уголовно-правовой характер, то естественно, стоит говорить об уголовной ответственности. На основании высказанного можно утверждать, что первичным элементом, оказывающим свое формирующее воздействие на основании уголовной ответственности, является, норма права.

"Само по себе установление уголовно-правовой нормы еще не свидетельствует о несении каждым конкретным лицом уголовной ответственности. Для этого необходимы дополнительные условия, юридические факты, с наступлением которых субъект приобретает социальную роль, получившую закрепление в требованиях уголовного закона". И хотя данное положение совершенно справедливо в части, касающейся указания на юридический факт как на элемент, играющий значительную роль при формировании основания уголовной ответственности, все-таки не стоит забывать, что его главная функциональная роль проявляется в сфере возникновения, изменения и прекращения уголовно-правовых отношений, а не уголовной ответственности.

В науке уголовного права вопрос о юридических фактах по настоящее время остается недостаточно разработанным. Из числа последних работ, проведенных на уровне монографического исследования, можно назвать лишь работу В.А. Григорьева.[9]

Само учение о юридических фактах сложилось в большей мере в русле формально-догматической юриспруденции, причем, если в странах с англо-саксонской системой права юридические факты рассматриваются как обстоятельства, подлежащие доказыванию, имеющие значение для разрешения дела и т.п., то представители германской и итальянской правовой науки с самого начала не уклонялись от абстракций и общих понятий юридического факта, его состава и анализа роли юридических фактов в возникновении обязательственных и иных правоотношений.

Что касается советской юридической науки, то там под юридическими фактами понимались "конкретные жизненные обстоятельства, вызывающие в соответствии с нормами права наступление тех или иных правовых последствий – возникновение, изменение или прекращение правового отношения. Уже в этом определении видно своеобразие юридических фактов. Во-первых, это – конкретные жизненные обстоятельства, признанные нормами права, прямо или косвенно отраженные в законодательстве". Думается, что особенностью юридических фактов является так же то, что они способны вызывать возникновение, изменение либо прекращение определенных правовых последствий (явлений).

Своеобразное понятие юридических фактов в уголовном праве дает В.А. Григорьев. Под юридическими фактами в уголовном он понимает "реально существующие в общественных отношениях, при определенных обстоятельствах и в соответствующих состояниях явления (деяния или события), закрепленные и оцененные в нормах уголовного права на основании имеющегося о них знания и влекущие за собой возникновение, изменение, приостановление, возобновление или прекращение уголовных правоотношений и иных последствий".[10]

Следовательно, норма уголовного права содержит в себе признаки событий и явлений (их описание), наличие которых у реальных событий и явлений влечет определенные правовые последствия. В то же время норма права не может являться юридическим фактом, ибо она "лишь указывает на те конкретные жизненные ситуации, при наличии которых абстрактная возможность возникновения уголовно-правовых отношений реализуется", то есть норма права является лишь частью юридического факта, влекущего возникновение уголовного отношения либо его изменение (прекращение).

На основе анализа мнений ученых, так или иначе занимавшихся и занимающихся проблемой юридических фактов, А.А. Чистяков выделяет следующие особенности:

"1. Юридические факты – это реальные жизненные обстоятельства, присутствующие в повседневной действительности в форме явлений, событий и состояний.

2. Юридические факты становятся таковыми только после их соответствующего закрепления в качестве таковых в норме права.

3. Юридические факты несут в себе информацию о состоянии фактически существующих общественных отношений.

4. Юридические факты являются основанием правовых отношений, поскольку детерминируют их появление, изменение и прекращение". [11]

Если норма права "предвосхищает" реальное событие, давая описание, модель того события, которое должно произойти в действительности, то любой юридический факт это уже реально происшедшее, реально существующее в действительности обстоятельство. Норма права – это догма, юридический факт – это социология права. В юридическом факте находят свое реальное выражение те признаки и характеристики, которые сформулированы в норме. Без правовой нормы конкретный факт не стал бы юридически значимым и не повлек бы за собой правовых последствий, без юридического факта как реально существующего обстоятельства норма права так и осталась бы набором слов, не нашедшим своего воплощения в жизни. "Норма права сама по себе есть формула… Только жизненность делает норму практической силой, не только наставляющей, но и руководящей жизнью общества и государства".

Юридический факт влечет возникновение уголовно-правового отношения, в рамках которого возникает уголовная ответственность. Но уголовная ответственность по своему содержанию гораздо уже, чем уголовно-правовое отношение. Следовательно, хотя юридический факт и является основанием возникновения уголовно-правового отношения, но он не может быть одновременно и основанием уголовной ответственности.

В уголовном праве, как и в общей теории права, существует мнение, что "ядром" юридического факта, влекущего возникновение уголовно-правового отношения, следует считать объект уголовно-правового отношения, то есть то, по поводу чего оно возникает. Таким образом, наряду с нормой уголовного права и правообразующим юридическим фактом в уголовном праве, элементом, формирующим основание уголовной ответственности следует (гипотетически) признать и объект уголовно-правового отношения.

В теории права большинство ученых придерживаются мнения, что объектом любого правового отношения является то, по поводу чего оно возникает. Из этого положения следует сделать вывод о том, что, с одной стороны, объект правового отношения должен предворять возникновение правового отношения, с другой стороны, - именно в объекте должна быть "завязана" деятельность субъектов правового отношения. То есть фактически условно - схематично действия субъектов правового отношения выглядит как "субъект-объект-субъект".

В уголовном праве объектами правовых отношений выступают обычно действия субъектов. Уголовный закон имеет в виду лиц в связи с их действиями. То есть конкретное охранительное уголовно-правовое отношение возникает по поводу совершения деяния, указанного в законе в качестве запрещенного.

Большинство ученых безоговорочно признают основанием уголовной ответственности преступление. Не подвергая анализу категорию преступления с точки зрения его "претенденства" на роль основания уголовной ответственности, нужно отметить, что любое преступление есть реально происшедший акт противоправного поведения субъекта, обладающий признаком общественной опасности.

Наличие реально происшедшего преступления влечет возникновение конкретных охранительных уголовно-правовых отношений.

И поэтому в науке уголовного права подавляющим числом авторов поддерживается мысль о том, что правообразующим юридическим фактом в уголовном праве является преступление. Следовательно, преступление является основанием возникновения уголовно-правового отношения.

В то же время нет преступления – не возникает и уголовная ответственность. Таким образом, и преступление оказывает некоторое значение в процессе формирования основания уголовной ответственности.

Судить о деянии как о преступлении правоприменитель может лишь на основании того, содержит или нет конкретное деяние признаки состава какого-либо преступления. Значит, определённую роль в механизме формирования уголовной ответственности должен играть и состав преступления.

Более того, по утверждениям отдельных авторов состав преступления признается ими единственным основанием уголовной ответственности. "На этом построена вся наша наука, хотя до сих пор не существует единства мнений в вопросе о том, что включает в себя это понятие. Конституция – это чисто теоретическая, научная абстракция, которую почти каждый автор, занимающийся проблемой состава преступления, понимает толкует по-своему".

Состав преступления есть категория правовая, но вместе с тем социологическая. Уголовная ответственность есть категория материально правовая. Следователь, и основание уголовной ответственности должно быть материально-правовой категорией, более того, некоторые из исследователей не безосновательно полагают, что "основание ответственности сугубо материально-правовая категория"[12]. То есть, обладая правовыми свойствами, основание уголовной ответственности должно быть выражено в реально происшедшем явлении. Состав же преступления является только правовым предикатом реального деяния. Иными словами, состав преступления можно рассматривать лишь как юридическое (правовое) основание уголовной ответственности. Отсюда, безусловно, и его трудно переоценимая роль при формировании основания уголовной ответственности.

Таким образом норма уголовного права, правообразующий юридический факт, объект уголовно-правового отношения, преступление и состав преступления и являются теми элементами, которые и оказывают формирующее воздействие на основание уголовной ответственности.

4. Состав преступления как юридическое основание уголовной ответственности.

Рассматривая проблему основания уголовной ответственности, нельзя не обратить внимание на такое явление, как состав преступления.

Это предопределяется тем немаловажным обстоятельством, что в науке уголовного права, говоря об основании уголовной ответственности, часть ученых утверждает, что им является состав преступного деяния. Более того, не смотря на вполне ясную законодательную формулировку (ст.8 УК РФ), при комментировании указанного положения все сводится к положению о признании единственным основанием уголовной ответственности состава преступления.

В указанной ситуации вполне правомерным видится вопрос о возможности признания состава преступления единственным основанием уголовной ответственности. [13]

Ответ на него, скорее всего, напрямую связан с тем, какой смысл вкладывается, когда говорят о составе преступления, так как "понятием состава преступления юристы пользуются как для обозначения совокупности признаков, характеризующих определенное преступление по уголовному законодательству, так и для обозначения деяния, соответствующего этим признакам". А.А. Чистяков считает, что "в данном случае, следует определиться по существу самого явления: либо состав преступления – это абстракция, законодательная модель, характеристика правового нарушения, структурированное построение признаков, характеризующих реальное деяние как преступление, либо состав преступления – это реально происшедшее деяние. Пользоваться одним и тем же термином для обозначения, по сути, разных явлений представляется методологически ошибочным".

Для уяснения сущностного представления о составе преступления необходимо исследовать генезис данного уголовно-правового явления.

Сам термин "состав преступления" (corpus delicti) известен еще римскому праву, откуда он впоследствии перекочевал в континентальные правовые системы. Причем, "первоначально выражение corpus delicti имело иное процессуальное значение: так в XVI и XVII столетиях под ним понимали все те следы, которые оставляет преступное деяние во внешнем мире, как, например, труп убитого, орудие убийства, следы крови и т.п., т.е. вообще совокупность тех признаков, по которым бы можно было удостовериться в действительном совершении преступления, чтобы затем перейти к специальному разысканию преступника. Только в конце XVIII столетия в немецкой литературе понятие corpus delicti переносится в уголовное материальное право, причем в определении этого понятия долго проявляется его процессуальное происхождение, почему из учения о составе преступления обыкновенно исключали учение о субъективных условиях виновности". Таким образом, в русском уголовном праве под составом преступления изначально понималась "сумма признаков, при наличии которых известное деяние признается преступным и наказуемым".

Под составом преступления в материальном уголовном праве понималась совокупность признаков, сводимых нашим сознанием в четыре блока – элемента состава преступления, наличие которых в реально происшедшем деянии позволяло говорить о нем как о преступлении.

В процессе дальнейших научных разработок, посвященных проблеме состава преступления, это понятие обогащалось, наполнялось дополнительным содержанием, что в конечном итоге и привело к пониманию состава преступления не как структурированных признаков, закрепленных в уголовном законе, а как реального деяния, соответствующего этим признакам. Вместе с тем, понимая определенное несоответствие этого положения его первоначальному значению, о составе преступления говорили как о структурированном преступлении в его реальном бытии.

Можно ли о составе преступления говорить как о реальном явлении? Скорее всего, да. Но именно как о явлении, категории, плоде научной мысли, институте уголовного права. Состав преступления имеет свое самостоятельное значение как предмет науки уголовного права и вместе с тем выступает как явление правовой социологии при решении вопросов классификации преступлений. Состав преступления является понятием о наличном, реальном, объективном явлении. Это не просто понятие, а своеобразная системно-структурная модель, содержащая совокупность признаков, позволяющих отделить преступное от непреступного. Таким образом, "состав преступления есть структурированная совокупность, концентрирующая в своем содержании наиболее значимые в уголовно-правовом отношении признаки общественно опасного деяния, позволяющие судить о нем как о преступлении". [14]

Значит, преступление и состав преступления представляют собой явления, определенным образом соотносящиеся между собой, - наличие преступления предполагает и наличие состава преступления в общественно опасном деянии. Наличие в общественно опасном деянии признаков состава определенного преступления позволяет говорить о нем как о преступлении.

"О составе преступления, его соотношении с преступлением написано немало страниц. Однако до сих пор нет единства взглядов по ряду важных позиций. Прежде всего, обращают на себя внимание попытки соотносить несоотносимые понятия, например, конкретное преступление с общим понятием состава преступления. Нам представляется, что правомерно проводить сравнения в одной плоскости. Например, "по вертикали" - преступление вообще, вид преступления, конкретное преступление; или состав преступления "вообще" - конкретный состав преступления. В основе такого сравнения лежит диалектика связи общего, особенного и единичного.

Правомерно сравнение в другой плоскости, так сказать, "по горизонтали" - преступление и состав преступления, конкретное преступление и конкретный состав преступления. В основе такого соотношения лежит диалектика связи сущности и явления, содержания и формы".

Так как любое преступное деяние может быть рассматриваемо или в его родовом, или его видовом понятии, то сообразно с этим различают общий и особенный, или видовой, состав преступного деяния: сумма признаков, при наличии которых преступное деяние признается убийством, воровством или, еще специальнее, воровством в обитаемом помещении, убийством по согласию и т.д., будет особым составом.

Общее понятие состава преступления представляет собой обобщенность признаков отдельных составов преступлений. Говоря о видовом составе преступления, имеют в виду состав преступления, описание элементов которого содержится в норме Особенной части УК РФ (например, ч.1 ст.105 УК РФ "Убийство"). Два убийства, как два реальных преступления, отличаются друг от друга рядом персонифицированных признаков, предопределяющих индивидуальные различия двух реальных явлений, и потому нужно сказать, что убийство убийству рознь. Вместе с тем вид преступления одинаков – убийство, тождественными будут и видовые составы этих преступлений. Ведя речь о преступлении, имеют в виду реально происшедшее деяние, говоря о составе преступления, презюмируют систему юридических признаков акта человеческого поведения, эталон, пример которого находится в уголовном законе.

Общее понятие состава преступления необходимо для уяснения смысла видового состава преступления. Видовой состав, представляющий собой единую систему юридических признаков, характеризующих деяние как преступление, необходим для сравнения признаков реального деяния с признаками, закрепленными в уголовном законе. При полной тождественности значимых признаков реально происшедшего деяния признаком состава преступления, необходимо констатировать, что налицо деяние, содержащее признаки состава преступления, что дает основание суду признать данное деяние преступлением, а лицо, его совершившее, - преступником.

Даже самый беглый анализ норм позволят с достаточной степенью уверенности утверждать, что законодатель, указывая признаки того или иного преступления, формирует в законе некий "скелет", "шаблон", самый "остов" преступного деяния. Состав преступления – это не само деяние, а лишь законодательное закрепление характеристик запретного, проекция наиболее значимых и существенных его характеристик, сводимых нашим сознанием в четыре блока объективно-субъективных элементов.

Выделив преступление, как реальное явление объективного мира из его бытия ощущается потребность в его изучении, познании как такового. Эта потребность предопределяется и тем немаловажным обстоятельством, что любое преступление, познанное и определенное, ставит вопрос о применении мер государственного принуждения. Норма права не может применяться в хаосе противоречия, сомнений и многоаспектности толкований. Состав преступления и позволяет привести спонтанный процесс в рамки стройности и порядка.

Классификация и систематизация признаков деяния, характеризующих его как преступление, позволяет в дальнейшем решать вопросы квалификации деяния. Эта функция – определение преступности некоего деяния при совпадении признаков, его характеризующих, с признаками закрепленными в законе, в конце концов, становится доминирующей при рассмотрении вопроса о значении состава преступления. То есть, иными словами, теоретическая модель становится основным инструментом познания практической реальности, инструментом перевода догмы права в плоскость социологии права.

При наличии в деянии лица признаков состава преступного деяния, соответствующие органы предпринимают действия, позволяющие реализовать комплекс мер уголовно-правового характера. Именно поэтому состав преступления и именуют основанием уголовной ответственности.

Вместе с тем некоторые авторы, признавая состав преступления основанием уголовной ответственности, отмечали невозможность его признания в качестве единственного основания. Наряду с составом преступления под основанием уголовной ответственности они подразумевали и вину, и общественную опасность деяния.

В силу того, что эти признаки относятся к преступлению, под основанием уголовной ответственности в конечном итоге понималось преступление.

Думается, что общественная опасность не может быть основанием уголовной ответственности в связи с тем, что этот признак выступает как основание криминализации деяния – то, что общественно опасно, то должно быть признано преступлением. В процессе квалификации лицо привлекается к уголовной ответственности на основании того, что деяние содержит признаки состава преступления.

Вина является признаком состава преступления, и никто не вправе привлекать лицо к уголовной ответственности только при наличии одного признака субъективной стороны.

Преступление является основанием уголовной ответственности в том смысле, что деяние содержит состав преступления, который "отражает характерные для преступления внутренние связи образующих его элементов". [15] Совокупность этих признаков в конкретном деянии влечет за собой возникновение права на государственно-правовое принуждение. Отсутствие в деянии хотя бы одного элемента состава преступления исключает саму постановку вопроса об уголовной ответственности.

Состав преступления – категория сугубо правовая, и в этом смысле нужно говорить о составе преступления именно как о юридическом основании уголовной ответственности. Состав преступления выступает как система объективных и субъективных признаков, наличие которых является достаточным для привлечения лица к уголовной ответственности. Правоприменительные органы при реализации мер уголовной ответственности исходят не из общественной опасности деяния, а, в первую очередь, из того, содержит ли деяние признаки состава какого-либо преступления. Иные фактические обстоятельства оцениваются правоприменителем, но не в качестве обстоятельств, необходимых для привлечения лица к уголовной ответственности.

"Следователь и судья соответственно при расследовании и судебном рассмотрении каждого преступного деяния выясняют, изучают и оценивают не только признаки состава, но и многие другие фактические обстоятельства. Таким образом, следует различать в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовного дела фактические обстоятельства, необходимые для привлечения лица к уголовной ответственности, и иные обстоятельства, необходимые для индивидуализации наказаний, установление причин и условий, способствующих совершению преступления и т.п.

Установление в деянии лица признаков состава преступления достаточно для привлечения лица к уголовной ответственности, для квалификации преступления, и совершенно недостаточно для решения других вопросов, например, определение конкретного вида и размера показания. Для этого суду необходимо установить и изучить целый ряд других моментов и обстоятельств…". [16]

Исходя из данного положения, можно сделать вполне определенный вывод, что именно состав преступления выступает единственным правовым основанием уголовной ответственности, и это является важнейшим принципиальным положением уголовного права, так как исключает возможность привлечения к уголовной ответственности принадлежность к какой-либо социальной группе или на основании иных данных, не относящихся к составу преступления.

Признание состава преступления в качестве юридического основания уголовной ответственности не только позволяет осуществить единый подход к вопросам привлечения лица к уголовной ответственности, но и способствует единообразному пониманию признаков общественно опасного деяния одного и того же вида, что является гарантией законности и позволяет в полной мере реализовать принцип равенства граждан перед законом. В связи с этим утверждение "состав преступления есть основание уголовной ответственности" достаточно широко распространилось в научно-правовой среде. В частности, в одной из своих работ М.П. Карпушин с В.И. Курляндским писали: "Есть состав преступления – есть основание для уголовной ответственности. Состав же преступления представляет собой единство установленных законом признаков, относящихся к объекту, объективной стороне, и субъективной стороне преступления. Установление лишь одного из признаков состава преступления либо нескольких, но не всех его признаков не позволяет говорить о наличии состава преступления, а следовательно, и об основании уголовной ответственности. Точнее, такие признаки являются лишь условиями уголовной ответственности, условиями, каждое из которых необходимо, но не достаточно для уголовной ответственности". [17]

Аналогичного по своей сути мнения придерживаются и ряд других авторитетных ученых. Данное положение выглядит вполне оправданным по следующим соображениям.

Уже на этапе предварительного расследования правоприменитель осуществляет ряд принудительных мер в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления. Эти меры носят уголовно-процессуальный характер и, по существу, являются одной из форм реализации уголовной ответственности. Основанием для применения этих мер является совершение лицом не преступления, так как в процессуальном смысле преступления еще нет – оно "появится после того, как в судебном заседании деяние будет признано таковым, а именно совершение деяния, содержащего признаки состава преступления. И состав преступления в этом случае как раз и выступает в качестве юридического основания уголовной ответственности.

Основание уголовной ответственности можно понимать двояко: как достаточное основание для привлечения лица к уголовной ответственности, то есть такое обстоятельство, при отсутствии которого гражданин ни в коем случае не может стать субъектом ответственности и как обстоятельство, с неизбежностью требующее ответственности и наказания субъекта. Естественно, что в материальном смысле основание уголовной ответственности понимается как такое обстоятельство, отсутствие которого абсолютно исключает уголовную ответственность.

Ведя речь о составе преступления как о юридическом основании уголовной ответственности, нельзя обойти вниманием вопрос о соотношении реальных явлений и субъективных понятиях в них. Говоря о преступлении как реальном факте объективной действительности и понятии преступления, нужно иметь ввиду две абсолютно разноплановые категории. Преступление как реальный факт есть продукт материальной действительности. Пропущенный через сознание факт наделяется типичными для него характеристиками, которые в своей совокупности образуют понятие о реальном факте. Закрепленное в законе это понятие становится догмой (ч.1 ст.14 УК РФ).

Состав преступления изначально выступает как продукт нашего сознания. Совокупность значимых уголовно-правовых характеристик, пропущенная через наше сознание, представляет собой стройную логичную систему, которая позволяет применить уголовно-правовую норму к реальной действительности. И только в этом смысле состав преступления есть действительность. Он выступает как видовой "шаблон", который должен быть "приложен" к реальному деянию в целях установления, является ли оно противоправным.

Сам по себе состав преступления не может быть основанием уголовной ответственности. Лицо привлекается к уголовной ответственности за совершение деяния, а не за систему признаков, указанных в законе. Именно поэтому авторы, утверждающие что "состав преступления есть основание уголовной ответственности" вынуждены давать соответствующие пояснения к данному положению, которое сводится к следующему: "Утверждение о том, что состав преступления есть основание уголовной ответственности, вовсе не означает, что сама по себе предусмотренность в законе состава преступления вызывает к жизни реальное уголовное правоотношение и реальную уголовную ответственность".[18] То есть состав преступления выступает в любом случае только как необходимое правовое условие, позволяющее, при наличии иных необходимых условий и предпосылок, привлечь лицо к уголовной ответственности. И поэтому сам по себе "состав преступления немыслим без закона, но он не живет без общественно опасного посягательства. Без посягательства остается только законодательное определение состава". [39] В противном случае утверждение "состав преступления – основание уголовной ответственности" равносильно утверждению, что основанием уголовной ответственности являются признаки деяния, а не деяние, содержащее эти признаки. Под деянием в данном случае, разумеется, понимается, деяние не как признак объективной стороны состава преступления, а деяние как реальный акт поведения, который содержит определенные признаки.

Состав преступления, являясь юридическим основанием уголовной ответственности, формирует его правовую сторону, "связывает" наступление уголовной ответственности с действующим уголовным законом.

Дата добавления: 2015-05-10