Понятие двойной вины в российском законодательстве

Содержание понятий умысла и неосторожности в уголовном праве РФ

Для признания лица виновным недостаточно установить, что это лицо совершило инкриминируемое ему деяние. Осуждение без установления вины будет объективным вменением, т. е. привлечением к уголовной ответственности лишь на основании установления факта связи между деянием и данным лицом. В действительности может оказаться, что вины лица в совершении деяния и наступивших последствиях нет (например, лицо могут привлечь к уголовной ответственности за изнасилование по оговору «потерпевшей», хотя фактически половой акт был совершен по обоюдному согласию, т. е. имеются все объективные признаки состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 131 УК РФ, при отсутствии вины лица в совершенном деянии).

Вопросы вины регламентируются в гл. 5 УК. В соответствии с ч. 1 ст. 24 УК виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Из данного определения следует, что вина является родовым понятием для умысла и неосторожности, однако понятия вины закон не дает.

В теории уголовного права в настоящее время наиболее распространено понятие вины как психического отношения субъекта к совершаемому им общественно опасному действию (бездействию) и его последствиям, выражающееся в форме умысла или неосторожности.

Психологическое понимание вины не сразу стало господствующим в доктрине, законе и практике.

Первоначально под виной понималась объективная связь лица с причиненным вредом, а осуждение лица происходило лишь на основании последствий — объективное вменение. Затем вина толковалась как совокупность признаков, характеризующих личность субъекта преступления, а также обстоятельств совершенного им деяния[3].

Только в 50-х гг. XX в. в нашей стране была отвергнута так называемая оценочная теория вины, в соответствии с которой вина рассматривалась как оценка следствием и судом личности субъекта, а также всех обстоятельств содеянного им, но фактически без учета его субъективного отношения. Правоприменитель словно бы говорил субъекту: «Моя оценка твоего поведения и есть твоя вина».

В сущности, «оценочная» теория вины служила и служит теоретическим обоснованием незаконных репрессий. Однако попытки ее «реабилитации» в доктрине уголовного права имеются и поныне. И, к сожалению, следует признать, что до сих пор в правоприменительной практике встречаются случаи объективного вменения, а «оценочное» понимание вины среди правоприменителей распространено. Однако надо ли доказывать, что отступление от психологического понимания вины, данного в законе, недопустимо?

В ч. 1 ст. 24 УК называются две формы вины — умысел и неосторожность. Исходя из философского понимания соотношения формы и содержания логично сделать вывод, что форма вины выражает ее содержание. Содержание вины составляет психическое отношение лица к совершенному им деянию. Психические процессы подразделяются на интеллектуальные, волевые и эмоциональные. При конструировании умышленной и неосторожной формы вины законодатель использовал только два элемента психики — интеллектуальный и волевой. Различное сочетание интеллектуального и волевого элементов психики образует умышленную и неосторожную формы вины.

Содержанием умышленной формы вины закон в ч. 1 ст. 25 УК признает прямой и косвенный умысел. Содержанием неосторожной формы вины закон в ч. 1 ст. 26 УК называет легкомыслие и небрежность.

Следовательно, чтобы раскрыть содержание умышленной и неосторожной форм вины, необходимо проанализировать виды умысла и неосторожности. Иначе говоря, необходимо уяснить особенности интеллектуального и волевого элементов психики, а также их соотношение во всех четырех названных в законе случаях: при прямом и косвенном умысле, при легкомыслии и небрежности.

Однако, прежде чем мы приступим к анализу содержания данных понятий, следует обратить внимание на ч. 2 ст. 24 УК, в которой сказано следующее: «Деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса».

На первый взгляд в этой части статьи речь идет только о неосторожной форме вины. Фактически же в ч. 2 ст. 24 УК содержится правило, в соответствии с которым определяются формы вины применительно к конкретным составам преступлений, предусмотренным в статьях Особенной части УК РФ. Такого правила не было в УК РСФСР 1960 г., что на практике приводило к многочисленным проблемам[4].

Так, в одном из магазинов в продажу поступили мясные консервы с истекшим сроком реализации. Многие из покупателей отравились. В некоторых случаях отравление привело к смерти. Возник вопрос: какова вина в смерти покупателей заведующего магазином, давшего указание о реализации товара, опасного для жизни (т. е. вина по отношению к последствиям)?

На момент совершения данного общественно опасного деяния оно подпадало под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 157 УК РСФСР, в соответствии с которой ответственность наступала за выпуск в продажу заведомо недоброкачественных товаров. Исходя из анализа диспозиции статьи, можно было сделать вывод о том, что по отношению к выпуску недоброкачественных товаров вина предусматривалась в виде прямого умысла, поскольку речь шла о заведомо недоброкачественных товарах. А какова вина по отношению к последствиям, которые с точки зрения конструкции состава преступления находились за его пределами? Умысел или неосторожность? К сожалению, закон не давал ясного ответа на данные вопросы.

Поэтому желание законодателя дать точные критерии умышленной и неосторожной форм вины применительно к конкретным составам преступлений в УК РФ 1996 г. вполне обоснованно. Так, в ст. 238 УК, предусматривающей ответственность за сбыт товаров, не отвечающих требованиям безопасности для жизни или здоровья потребителей, указывается на неосторожную вину по отношению к последствиям в виде смерти потерпевших. Это означает, что при наличии умысла к смерти потребителей виновный должен отвечать за убийство, а не за преступление, предусмотренное ст. 238 УК.

Проблема действующей редакции ч. 2 ст. 24 УК заключается в том, что се содержание неоднозначно толкуется на практике и в теории уголовного права.

Первоначально редакция ч. 2 ст. 24 УК была иной. Действующая редакция появилась в июне 1998 г., т. е. через полтора года после принятия и соответственно применения УК РФ 1996 г. В первоначальной редакции ч. 2 ст. 24 УК устанавливалось: «Деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса». В соответствии с данной редакцией ст. 24 УК однозначно можно было сделать вывод о том, что ответственность за неосторожное преступление наступала только в том случае, когда это прямо было предусмотрено Уголовным кодексом. Однако законодатель по неизвестным причинам не указал на неосторожную форму вины во многих составах преступлений, в том числе и тогда, когда такая форма вины могла быть единственной, например при халатности (ст. 293 УК). Вместо того чтобы исправить допущенные ошибки в статьях Особенной части УК, законодатель изменил ч. 2 ст. 24 УК, указав, что деяние признается совершенным только по неосторожности, если это специально указано в законе. А если неосторожная форма вины не указана?

В науке уголовного права имеются две трактовки действующей редакции ч. 2 ст. 24 УК.

1. Если в статье Особенной части УК не указывается на неосторожную форму вины, то данное преступление может быть совершенно только умышленно.

2. Если в статье Особенной части УК не указывается на неосторожную форму вины, то данное преступление может быть совершенно как умышленно, так и по неосторожности в зависимости от конструкции и особенностей состава преступления.

Более правилен, на наш взгляд, второй подход, поскольку в законе содержится формулировка, исключающая возможность иного толкования. Представляется, что если в статье Особенной части УК имеется специальное указание на неосторожную форму вины, то данное преступление может быть совершено только по неосторожности, потому что в этом случае неосторожность «вытесняет» умысел. При отсутствии прямого указания только на неосторожность преступление может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности. Действующий закон в ч. 2 ст. 24 УК проблему определения формы вины применительно к конкретным составам преступлений не разрешил. Он и юридически и фактически оставил ее на усмотрение правоприменителя, исключив лишь умысел при наличии неосторожности[5].

Учитывая, что установление вины и других признаков субъективной стороны преступления вызывает значительные сложности, поскольку связано с проникновением в мысли, желания и чувства лица, совершившего преступление, теоретическая разработка вопросов субъективной стороны приобретает неоценимое практическое значение.

Умысел и неосторожность так же выделяются в гражданском праве, как и в уголовном (ч.1 ст. 401 ГК). Но их практическое значение значительно ниже, так как по общему правилу в гражданском праве действует принцип полного возмещения.

Умысел в гражданском праве встречается сравнительно редко. Иоффе определял умысел как намерение причинить вред.

При неосторожности нет намеренности, но отсутствует должная внимательность и осмотрительность. При грубой неосторожности отсутствует всякая внимательность и осмотрительность, при простой – они есть, но их недостаточно для предотвращения правонарушения. Данные критерии удобны и просты, однако следует обратить внимание на тот факт, что при простой неосторожности недостаточность принятых мер должна не просто объективно существовать, но и осознаваться лицом.

В УК нет указаний на совершение преступления при наличии взаимной вины причинителя вреда и потерпевшего. Данное понятие обычно используется в гражданском праве. Однако следственно- судебная практика встречается со случаями, когда в содеянном усматривается не только вина субъекта преступления, но и вина потерпевшего. В таких случаях в уголовном праве пишут о вине потерпевшего (Н.Ф. Кузнецова и др.) и влиянии этого обстоятельства на пределы уголовной ответственности причинителя вреда.

Однако наиболее адекватно специфика субъективного отношения участников криминального события к случившемуся отражается при характеристике содеянного как совершенного при наличии взаимной вины.

Под взаимной виной следует понимать такое субъективное отношение участников криминального события к случившемуся, при котором они совершают преступные действия умышленно либо по неосторожности. Например, взаимная вина в форме прямого неопределенного умысла имеет место у находившихся в состоянии опьянения участников обоюдной драки, в ходе которой они причинили друг другу тяжкий вред здоровью (ст. 111 УК), средней тяжести вред здоровью (ст. 112 УК), нанесли друг другу оскорбление (ст. 130 УК) и т.п.

Понятие взаимной вины целесообразно ввести в УК и на законодательном уровне определить ее содержание и то, как сказывается на пределах уголовной ответственности участников криминального события ее наличие.

Впервые УК в ст. 27 предусмотрел ответственность за преступления, совершенные с двойной виной. Эта форма вины представляет собой такое психическое отношение лица к деянию и его последствиям, при котором оно, совершая умышленное преступление, предвидит возможность наступления более тяжких последствий, не желает их наступления, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение, либо не предвидит возможность наступления таких последствии, хотя по обстоятельствам дела могло и должно их предвидеть. В целом такое преступление следует считать умышленным. Такими преступлениями являются, в частности, причинение тяжкого вреда здоровью повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК), криминальный аборт, повлекший по неосторожности смерть потерпевшей (ч. 3 ст. 123 УК) и др.

От преступлений с двойной виной следует отличать сходные неосторожные преступления, когда виновный умышленно совершает деяние, которое само по себе не является преступлением, а к общественно-опасным последствиям относится неосторожно. Типичным примером такого преступления является нарушение правил движения лицом, управляющим автотранспортным средством, повлекшее по неосторожности тяжкий вред здоровью потерпевшего, смерть одного человека, смерть двух и более лиц. Само по себе нарушение правил преступлением не является, а становится таковым только в случае наступления тяжких последствий[6].

Дата добавления: 2015-05-10