Социальные группы

Социальная группа есть основной элемент социальной эволюции и простейший фактор исторического прогресса.

Группа эта создается и обуславливается общим главным жизненным интересом.

Сколько главных интересов, столько же соответственных социальных групп; и так же, как несколько стремлений могут принадлежать одной личности, так и личность может принадлежать к нескольким социальным группам, периферии которых поэтому взаимно пересекаются или же включены одна в другую.

От простого сборища индивидов группа или сообщество отличается своей организацией. Собравшаяся на фейерверк или какое-нибудь зрелище толпа не образует ни социальной группы, ни сообщества, это просто неорганизованная масса. Однако какое-либо событие может внести в эту неорганизованную толпу какой-либо общий интерес и моментально превратить эту толпу в группу; так, например когда возвышенной классической трагедии, посмотреть которую собралась публика, поставят на сцену • какую-нибудь вульгарную комедию, тотчас общее недовольство директором труппы объединяет неорганизованную массу и делает ее, как организованную группу способную на некоторые коллективные поступки, хотя бы на требования обратно уплаченных за вход денег.

Оставляя в стороне такие исключительные явления, которые часто могут иметь огромное местное значение (бунты, восстания, даже революции, могут быть подняты таким мгновенным объединением неорганизованных масс), социология изучает исключительно лишь длящиеся организованные сообщества. У всех этих сообществ есть один общий признак, заключающийся уде в самом понятии "организация": они состоят из вождя и подвластной ему толпы. - Сообщество не может состоять исключительно из равных личностей, - орда имеет вождя, первое время лишь во время военных походов и самозащиты, впоследствии также и в мирное время. Племя, образовавшееся из многих орд, в которое вопит покоренные и поглощенные орды, имеет уже, как следствие своих военных предприятий и вытекающей отсюда организации, в целях закрепления результатов побед, хорошо организованную власть, состоящую из короля и окружающих его вождей и споднижппков.

То же самое мы находим во всех других социальных группах, па основании каких бы интересов они ни образовывались - экономических ли, нравственных или политических. Экономические группы выступают перед нами в виде цехов с их старшинами и сочленами; религиозные под руководством своих священников; политические - монархов, наследственных или выборных, будут ли то в последнем случае пожизненные (при избирательной монархии) или временные, краткосрочные (президенты).

Что социальная группа не является тождественной простой суме индивидов, ее составляющих, что факт организации прибавляет некоторое количество силы, необъяснимое из суммы индивидуальных сил, это трудно усваиваемую мысль Грев выражает таким образом:

"Сношения известной массы лиц между собой и с другой массой создают отношения, которые, находясь в полной зависимости от физиологических и психических свойств составляющих единиц, заключают некоторый остаток, необъяснимый одними законами наук, предшествующих социологии. Коллективная сила социального надорганизма не эквивалентна сумме коллективных сил, присущих индивидуальным организмам, так же точно, как последние не эквивалентны сумме их сложных физиологических единств" (Introduction a la Sociologie, 1, 180).

Социология и политика." История как естественный процесс.

Понимание социальных явлений до сих нор колеблется между двумя крайностями: индивидуализмом и его противоположным полюсом - коллективизмом.

Как попытка объяснения "социального мира", так и характер требований, предъявляемых к организации последнего, признают своим исходным моментом или индивида, или "человечество", и всякие различия, партийные несогласия и стремления в области. социальных наук и борьбы всегда и везде находятся между этими двумя крайностями индивидом и человечеством. Третьей точки зрения не было; теория, по крайней мере, не заметила и не избрала среднего нуги.

• В то время, как одни выставляли эгоизм и личные интересы источником всего социального развития, единственным стимулом всех человеческих поступков. (смитианизм, материалистическая философия), другие указывали на факты самопожертвования и преданности отдельных лиц в отношении к обществу и противопоставляли эгоизма и личным интересам "любовь к ближним", "альтруизм". В то время, кок одни все социальные явления старались объяснить и вывести из природы индивида, другие указывали на "общежитие", на "общество", на "человечество", стремясь его природой и закономерным развитием объяснить все социальные явления (статистика).

И те, и другие игнорировали то, что находится между этими крайностями, игнорировали фактическую действительность, которая только и может быть истиной. Источником наших действий и стимулов их является и эгоизм, и чувство симпатии, или - вернее - не является ни эгоизм, ни чувство симпатии, так как ни один из этих моментов не служит единственным источником, ни один из них не имеет того значения, какое приписывается им различными авторами. Но стоит прибавить к каждому из этих двух слов прилагательное "общественный",- не в смысле абстрактного целого, а в смысле определенного социального сингенетического союза, - н мы найдем тот средний путь, который, просмотрели до сих пор все социальные философские системы. Не личный эгоизм является стимулом социального развития, а эгоизм общественный; не преданность к коллективному целому, не "любовь к ближнему" в се широком универсальном смысле христианской теории, не симпатия к "человечеству", а социальная симпатия, готовая ка жертву и полная любви преданность к естественному социальному общению. Человек не так плох, как его рисует грубый материализм, но не столь великодушен, как этого тщетно требует христианская доктрина: он не черт, не ангел,- он.только человек. Он прикован к обществу естественнь(ми узами кровавого родства, нравов, образа мыслей, и его эгоизм является общественным, его симпатия - общественной. Требовать от него более, чем общественной симпатии,-

значит требовать он него неестественного и сверхчеловеческого; считать его способным не эгоизм, более, чем общественный,- значит быть к нему несправедливым. В общественном эгоизме заключена общественная симпатия, а общественная симпатия есть общественный эгоизм. Мы называет совокупность этих обоих чувств сннгенизмом (sungenismus) и в ней находим стимул всего социального развития и, вместе с тем, ключ к его пониманию.

Те, кто весь социальный мир рассматривают лишь с точки зрения индивида, выводят из индивида и относят на его счет все развитие; те, которые смотрят на индивида и его развитие: как на высшую, единственную цель всех социальных явлений,- те хотят все зло и все несчастья социального мира излечить освобождением индивида провозглашением его прав.

На такой точке зрения стоит доктринерснп либерализм, абстрактный конституционализм. Согласно этой доктрине, каждый отдельный человек, как индивид, должен быть щедро одарен всевозможными правами, каждому индивиду должны принадлежать все, без исключения, права "наиболее привилегированных индивидов",- и тогда все пойдет хорошо па земле. Такой опыт многократно был сделан в Европе и всегда приводил к неудаче. Почему? Потому, что все эти права индивиду ничуть не помогли, и всякий раз, как он, опираясь на эти права, бросался вперед, он разбивал себе череп, о твердые стены общественных учреждений. А этих стен индивидуализм не мог разрушить, как бы громко он ни провозглашал принципы индивидуальной свободы.

С другой точки зрения подходить к делу коллективизма в своих различных проявлениях (социализм, коммунизм и т.д.). Задача, по его мнению, разрешается созданием, по возможности, больших коллективных общностей. Общность должна работать на индивида, индивид становится под защиту общности; последняя должна освободить ющивида от всех забот и тревог, сообща трудиться, не только контролировать и направлять индивида, но и кормить его.

К сожалению, -лце никогда не произведены были соответствующие твкому тезису законодательные опыты;

иначе оказалось бы, что такая предусмотрительная и

142

попечительная общность является такой же утопией, как и свободный самоопределяющийся индивид.

Истина - в том, что социальный мир с самого начала всегда и повсюду движется только группами, группами приступает к деятельности, группами борется и стремится вперед,- и что мудрое законодательство считается с действительностью и должно уважать эти фактические отношения и, не закрывая пред ними глаз, подобно "конституционалистам", не должно и подобно коллективистам (социалистам и коммунистам) надеяться па возможность из изменения. В гармоничном взаимодействии социальных групп лежит единственно возможное решение социальных вопросов, поскольку оно вообще возможно.

Основы социологии.- Индивид и социально -. психические явления.

Отношения социологии к философии истории таково же, как отношение статистики к истории. Первую часть называют разрезом (Durchschnilt) последней. Этим хотят сказать, что история должна обнять общее течение судеб человечества как целого, тогда как статистика изучает данный момент. Такая задача для истории совершенно невозможна, и, очевидно, что история уже по самой сущности вещей не сумела разрешить этой задачи;

статистика же, ограничивает себя временем и пространством, пришла к некоторым положительным результатам. Все это относится также к социологии и философии истории. Последняя пытается дать нам историю человечества, как целого; она хочет изложить теорию общего процесса человеческой истории ц должна поэтому оказаться несостоятельной, вследствие того, что она не в силах когда-либо все обозреть: идея же части, понимаемая, как идея целого, всегда извращает идею целого.

Напротив, задача социологии легче решается, благодаря тем ограничениям/которые она себе поставила. Отказываясь понять историю человечества, как целого,, она удовлетворяется исследованием процесса возникновения человеческих соединений, вечное повторение которых дает содержание псякоп истории. Итак, не спрашивая о смысле

МД

общего процесса истории, которого она не знает, она удовлетворяется установлением закопообразности этого процесса, исследованием рода и характера социального разцития, - словом, она излагает закономерный процесс, возникающий из данного соприкосновения человеческих обществ и совершающийся благодаря этим соприкосновениям и взаимным влияниям (...).

О закономерности процессов и изменений в облает политической истории говорилось много и часто;

утверждали даже, что подобная закономерность су1цествует, но насколько нам известно ц как мы уже сказали в другом месте (Rassenkampf, стр. 6), еще никому не удалось конкретным и очевидным образом доказать эту закономерность.

Ввиду подобных неудачных доказательств тем больше было пустых и враждебных возражений, отрицавших вовсе такую закономерность и говоривших о свободной воле и Промысле Провидения.

Однако в высшей степени интересного, что в областях, которые не вполне тождественны с политической и социальной жизнью, но близко стоят к ним и даже связаны с ними тесной взаимной причинной зависимостью, эта закономерность выступает так ясно и очевидно, что сомневаться в пей не приходит в голову даже самым ярым сторонникам свободы волн и Промысла Божия.

Разве рассуждение о ходе развития искусства, науки и философии у какого-либо народа уже не является общим научным местом? Современные историки искусства и литературы не занимаются ничем иным, кроме изложения закономерного развития искусства, наук-и и литературы отдельных народов. Они излагают развитие, в котором личность, очевидно, должна подчиниться и бессознательно, невольно подчиняется законам целого, движениям общности. Что значит, например, такой факт: знаток может совершенно точно определить любое -произведение искусства, не зная даже его автора, - время его появления, школу, к которой оно принадлежит, чуь ли не место, где оно должно было возникнуть. Что иное означают эти факты, как не то, что нет личности, которая создавала бы свои произведения по своей

144 воле ii произволу. но что есть общность и развитие, рабом которых рождена личность, рибом которых она действует и творит? Не личность творит: в ней творит поэтическое отражение ее времени и ее социальной группы; не личность мыслит: в ней мыслит дух ее времени и ее социальной группы; ибо, в противном случае, не могло бы быть и речи об общем развитии; никакой знаток не мог бы определить, принадлежит ли показанная ему картина школе Пипторетто или Рубенса, представляет ли найденное латинское стихотворение - творение классическое или послеклассическое, принадлежит ли философский отрывок веку Аристотеля или александрийскому периоду.

Можно ли еще сомневаться в том, что на одинаковые, вообще, духовные свойства и способности людей оказывает решающее влияние социальное и политическое положение, в котором они находятся?

Таким образом, не подлежит сомнению и признано всеми, что общественное духовное развитие, или, как его еще называют, развитие человеческого духа, или духа человечества, совершается по строгим законам, и что личность, насколько она принимает в этом развитии активное или пассивное участие, должна подчиниться этой строгой закономерности, что она ничего не может создать, даже ничего не может мыслить, что не вытекало бы из данных исторических посылок этого развития. Следовательно, здесь совсем пег свободной воли личности, а есть лишь закон, управляющий обществом.

Так называемое духовное развитие людей всегда является лишь следствием их социального, а следовательно и их экономического положения (...).

Все речи "о развитии человечества" (Ie dcvelopement de I'humanile У Конта) основаны на ошибочном и совершенно ложном взгляде, так как можно говорить только о социальном развитии в пределах одного и того же рода:

"человек". Это развитие всегда и всюду начинается там, где существует налицо соответствующая социальные условия;

оно течет закономерно до конечного пункта, где оно, так сказать, завершается, где оно по недостатку необходимых социальных сил гаснет и умирает. Нельзя сомневаться н том,

145 что бывают случаи такого потухания развития, такого умирания, так квк множество некогда культурных и социально развитых государств теперь пустынны и необитаемы. Азия, Америка, Африка дают массу примеров огромных областей, где теперь потухла всякая жизнь, но где некогда социальный прогресс ' создал колоссальную культуру. С другой стороны, нельзя отрицать возможности, даже вероятности того, что в тех же государствах при наступлении соответствующих условий (новой колонизации, заселения) социальное развитие может начаться вновь.

Факты эти приведены для подкрепления идеи круговоротиого течения социального рапвития,- идеи, имеющей опорным пунктом круговоротное развитие государств.

Основы социологии.

ТЕМА 4. СОЦІОЛОГІЗМ Е. ДЮРКГЕЙМА. (2 год.)

Дюркгейм, Еміль. Самогубство. - К.: Основи, 1998. Суспільна основа суіциду. - С.370-409.

Дата добавления: 2015-05-26