Основные типы коллизионных привязок

Коллизионные нормы можно классифицировать не только по содержанию и видам, но и по типам коллизионных привязок.

При множестве способов выбора применимого права, определяемых коллизионными нормами различных государств, каждый из них является, тем не менее, лишь одной из вариаций ограниченного числа общих коллизионных формул, которые сложились в процессе многовекового развития коллизионного права и взаимных влияний. Эти предельно обобщенные и концентрированные правила (формулы) прикрепления (выбора права) получили в доктрине МЧП наименование «типы коллизионных привязок». Обратимся к наиболее распространенным из них.

1. Личный закон физического лица (lex personalis). Эта привязка применяется при регулировании отношений с участием граждан, иностранцев, лиц без гражданства в отношении определения их право- и дееспособности, личных прав неимущественного характера (имя, честь, достоинство), а также некоторых отношений в области брачно-семейного и наследственного права. Известны две основные разновидности этого типа коллизионной привязки:

а) национальный закон или закон гражданства лица (lex patriae). В данном случае коллизионная норма оговаривает необходимость применения закона того государства, гражданином которого является соответствующее физическое лицо. Например: «Гражданская правоспособность физического лица определяется его личным законом» (ст. 1196 ГК РФ). При этом в соответствии с п. 1 ст. 1195 ГК РФ личным законом физического лица считается право страны, гражданство которой это лицо имеет;

б) закон местожительства лица (lex domicilii) предусматривает применение закона страны, на территории которой данное физическое лицо имеет «оседлость» (проживает или находится). Так, например, ст. 7 Вводного закона к Гражданскому кодексу Бразилии от 4 сентября 1942 г. предусматривает, что «закон страны, в которой имеет место жительства лицо, определяет правила относительно начала и окончания правосубъектности, имени, дееспособности и семейных прав».

Каждая из указанных выше разновидностей привязки lex personalis имеет достоинства и недостатки. Так, например, закон домицилия в большинстве случаев способен достаточно эффективно обеспечить единство применимого права в семье. Однако если члены этой семьи имеют различное гражданство или проживают раздельно, то он оказывается уже недостаточным для полноценного регулирования их взаимоотношений. Кроме того, установление содержания элементов, составляющих домицилий, само по себе может стать серьезной коллизионной проблемой, так как его определение различно в различных странах.

Перечисленные разновидности коллизионной привязки lex personalis имеют определенную географическую сферу преимущественного распространения. Так, принципа lex patriae придерживается большинство арабских и европейских стран континентальной системы права (за исключением, например, Швейцарии). В свою очередь, привязка lex domicilii распространена в странах «общего права», а также в ряде латиноамериканских государств. Смешанный подход к решению данной проблемы можно встретить в законодательстве России, Австрии, Мексики и некоторых других стран. Из него исходит и ст. 7 Кодекса Бустаманте, устанавливающая, что «каждое договаривающееся государство будет применять в качестве личных законов закон домицилия или закон гражданства или те, которые уже приняты или будут приняты его внутренним законодательством». Эта классификация, однако, является во многом условной, так как речь здесь идет о выборе коллизионного принципа, имеющего не императивное, а преимущественное применение.

2. Личный закон юридического лица (lex societatis). Данный тип коллизионной привязки оговаривает применение права того государства, к которому принадлежит юридическое лицо (в котором оно имеет статус, подлежащий признанию за границей). Она используется главным образом при определении гражданско-правового статуса иностранных юридических лиц.

Ситуация здесь осложняется тем, что право различных государств по-разному решает вопрос о способе определения национальной принадлежности юридического лица, используя такие, например, несовпадающие критерии, как место регистрации (инкорпорации) юридического лица; место нахождения его административного центра; место осуществления основной деятельности юридического лица и др. В соответствии с законодательством России (п. 1 ст. 1202 ГК РФ), в данном случае определяющим будет являться право страны регистрации: «Личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо».

3. Закон местонахождения вещи (lex rei sitae) предусматривает необходимость применения права государства, на территории которого находится вещь, являющаяся объектом соответствующего правоотношения. Обычно в объеме коллизионных норм с таким типом привязки содержится указание на правоотношения, возникающие в связи с появлением, изменением или прекращением права собственности на имущество и других вещных прав, определением их объема, а также правового положения тех или иных материальных объектов. Привязка такого типа содержится, например, в п. 1 ст. 1205 ГК РФ: «Содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество, их осуществление и защита определяются по праву страны, где это имущество находится».

Сам принцип привязки lex rei sitae достаточно широко распространен в мире и не вызывает особых дискуссий. Проблема состоит в определении сферы его действия. Дело в том, что в целом ряде случаев приходится разграничивать действие привязки lex rei sitae и других типов привязок в силу специфики объекта и объема коллизионной нормы. Так, например, совершенно иные, отличные от lex rei sitae, «формулы прикрепления» содержатся в нормах российского и иностранного права, объемы которых касаются приобретения собственности на вещь в порядке наследования, возникновения и прекращения права собственности и иных вещных прав на имущество, находящееся в пути, и др.

4. Закон места совершения акта (lex loci actus). Данный тип коллизионной привязки оговаривает применение права того государства, на территории которого совершен акт гражданско-правового характера. Эта формула прикрепления носит обобщающий характер и в указанном виде практически не применяется, так как категория «акт гражданско-правового характера» — понятие достаточно широкое и охватывает значительный круг МННО. Поэтому привязка lex loci actus находит конкретизацию в различных коллизионных нормах в зависимости от того, о какого рода акте идет речь. Среди ее основных разновидностей следует выделить:

а) закон места совершения договора (lex loci contractus). В данном случае подлежит применению право того государства, где заключен договор. Эта привязка используется в основном при определении вытекающих из него прав и обязанностей сторон.

Несмотря на свою простоту и удобство указанная разновидность привязки lex loci actus применяется все реже. Это объясняется тем, что с расширением практики заключения договоров путем переписки, обмена факсимильными, телеграфными сообщениями и т. д., многие из них потеряли реальную физическую связь с территорией какого-либо государства. Поэтому понятие «место заключения договора» в настоящее время является скорее юридической, чем фактической категорией.

Сложность практического применения привязки lex loci contractus можно проиллюстрировать на следующем примере. В соответствии с законодательством стран англосаксонской системы права договор считается заключенным в том государстве, откуда отправлен акцепт (теория почтового ящика). А в большинстве стран континентальной Европы и в России договор считался заключенным в стране, где акцепт получен. При таком положении вещей если контракт, например, будет заключаться посредством отправления акцепта из Лондона в Москву, то применимым к нему правом могло быть признано одновременно и право России, и право Великобритании.

Статья 444 ГК РФ внесла некоторые изменения в этот вопрос. В соответствии с ней, «если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту». Однако, хотя это обстоятельство и придает большую стабильность вопросу определения места заключения договоров с российским участием, оно не решает всех проблем, существующих в данной области МЧП в целом.

Тем не менее привязка «место заключения договора» еще сохраняется в законодательстве ряда государств, где используется преимущественно в составе субсидиарных норм опосредованно к воле сторон. Так, например, в соответствии с п. 1 ст. 1120 Гражданского кодекса Республики Беларусь 1998 г. «возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество, являющееся предметом сделки, определяются по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон»;

б) право, устанавливающее форму акта гражданско-правового характера, также в основном определяет привязка, отсылающая к закону места его совершения (locus regit actum).

Так, п. 1 ст. 1209 ГК РФ устанавливает, что «форма сделки подчиняется праву места ее совершения», а абз. 2 этого же пункта распространяет это правило и на форму доверенности. В то же время, как уже указывалось выше, п. 2 и 3 ст. 1209 Кодекса оговаривают исключения из этого правила, подчеркивая, что форма внешнеэкономических сделок с участием российских юридических лиц и граждан независимо от места их совершения, а также сделок в отношении недвижимого имущества, находящегося на территории нашей страны, подчиняется российскому праву.

При этом следует иметь в виду, что применительно к внешнеэкономическим сделкам ГК РФ (п. 3 ст. 162) устанавливает обязательность соблюдения простой письменной формы, невыполнение которой влечет их недействительность. Это предписание Гражданского кодекса следует понимать ограничительно: «установленное правило должно толковаться не как общее, а только как относящееся к сделкам (независимо от места их совершения), хотя бы одной из сторон которых является российское юридическое лицо или российский гражданин»[21];

в) закон места исполнения обязательства (lex loci solutionis). В соответствии с этим типом привязки для регулирования договорных обязательств сторон применяется право того государства, где подлежит исполнению обязательство, вытекающее из договора, или сам договор. Как подчеркивается в ст. 125 Закона о международном частном праве Швейцарии 1987 г., «к действиям, сопутствующим заключению и исполнению договора, применяется право государства, в котором они фактически совершаются». Если таких мест несколько, то в большинстве случаев практика МЧП исходит из необходимости применения права страны, где исполняется основное обязательство (основная часть договора). В то же время некоторые правовые системы, например США и ФРГ, оговаривают, что в подобных случаях должно применяться право места исполнения каждого отдельного обязательства по контракту.

Часто привязка lex loci solutionis используется в более узком смысле, применительно, в частности, к процессу приема-сдачи товара или осуществления платежа. Например, п. 5 ст. 1113 Особенной части Гражданского кодекса Казахстана 1999 г. указывает, что «в отношении приемки исполнения по договору принимается во внимание право места проведения такой приемки, поскольку сторонами не согласовано иное»;

г) закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi). Как отмечают английские исследователи Дж. Чешир и П. Норт, «значение определения компетентного закона для деликтных обязательств обусловлено тем, что внутреннее право отдельных стран часто по-разному отвечает на вопрос о бремени доказывания вины причинителя вреда, об ответственности за случай, о значении вины потерпевшего и на другие вопросы данного рода обязательств. Удельный вес коллизионных проблем в таких отношениях возрастает с расширением операций международного транспорта и ростом туризма»[22].

В соответствии с коллизионной привязкой lex loci delicti commissi для регулирования отношений, возникающих вследствие причинения вреда, должно применяться право государства, на территории которого был причинен вред.

В Гражданском кодексе Российской Федерации деликтным обязательствам, возникающим в рамках международных немежгосударственных невластных отношений, посвящена, в частности, ст. 1219. Основное правило выбора применимого права, закрепленное в этой статье, устанавливает, что «к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда».

Однако последующие части этой статьи, выступая в качестве субсидиарных норм, ограничивают количество возможных случаев использования этой «формулы прикрепления» и устанавливают некоторые исключения из практики применения указанного общего правила. Эти исключения касаются случаев, когда участниками соответствующего правоотношения являются граждане и юридические лица одного и того же государства или же они имеют место жительства в одной и той же стране, когда вред наступил на территории другого государства, и когда стороны договорились о применении права страны суда;

д) закон места совершения брака (lex loci celebrationis). Этот тип привязки используется, как правило, при регулировании вопросов, связанных с формой и порядком заключения брака. Например, п. 1 ст. 156 СК РФ устанавливает, что «форма и порядок заключения брака на территории Российской Федерации определяются законодательством Российской Федерации». В других разновидностях брачно-семейных правоотношений указанная коллизионная привязка применяется значительно реже.

5. Закон страны продавца (lex venditoris). Этот принцип закреплен, например, в п. 1 ст. 8 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи 1986 г.: «Если стороны договора международной купли-продажи не выбрали применимое право, то тогда сделка регулируется правом государства, в котором продавец имел свое коммерческое предприятие в момент заключения договора».

Как видно из данного примера, привязка lex venditoris используется главным образом для выбора применимого права, определяющего права и обязанности сторон по внешнеторговым сделкам. В России этот тип привязки нашел закрепление, в частности, в п. 3 ст. 1211 ГК РФ.

6. Закон, избранный сторонами правоотношения (lex voluntatis), применяется в сфере договорных обязательств. В данном случае подавляющее большинство законодательных актов различных государств и международных договоров исходит из того, что при определении применимого права воля сторон должна быть решающей. И лишь в том случае, если она никак не выражена, должны применяться другие типы коллизионных привязок.

В законодательстве России возможность для сторон выбрать по соглашению между собой право, которое будет применяться к их правам и обязанностям по контракту, предусмотрена, в частности, в п. 1 ст. 1210 ГК РФ (выбор права сторонами договора), а также в п. 2 ст. 161 СК РФ (избрание супругами, не имеющими общего гражданства или совместного места жительства, права, подлежащего применению для определения их прав и обязанностей по брачному контракту).

Здесь, однако, необходимо отметить, что с чисто формальной точки зрения сама возможность сторон сделки избирать применимое право еще не содержит указания на это право. Оно будет определено субъектами соответствующих правоотношений позднее путем обозначения права конкретной страны или же обращения к одной из формул прикрепления, содержащихся в других коллизионных нормах. Поэтому lex voluntatis — это только своеобразная правовая предпосылка для определения коллизионной привязки и способ ее фиксации.

Принцип автономии воли сторон при определении применимого права нередко используется против экономически более слабого участника сделки. Это чаще всего практикуется в так называемых договорах присоединения, которые содержат условия, изложенные в формулярах, выпускаемых страховыми обществами, транспортными, финансовыми организациями и другими крупными компаниями, занимающими доминирующее положение на рынке. Их клиенты в выработке подобных договоров не участвуют, и им остается только «присоединиться» к таким документам.

7. Закон флага (lex flagi). Эта привязка применяется главным образом при регулировании отношений, возникающих в сфере торгового мореплавания. Из принципа lex flagi исходят, например, многие положения главы XXVI «Применимое право» КТМ РФ от 30 апреля 1999 г. Так, в частности, п. 1 ст. 415 КТМ РФ определяет, что «право собственности и другие вещные права на судно, а также возникновение, переход и прекращение таких прав определяются законом государства флага судна».

8. Закон суда (lex fori) оговаривает необходимость применения закона страны, где рассматривается спор. В соответствии с этим типом привязки, судебный орган, несмотря на наличие иностранной составляющей в рассматриваемом деле, будет применять при его разрешении только свое право.

Как отмечает Г. К. Дмитриева, «общепризнанной сферой применения этого принципа является международный гражданский процесс: суд, рассматривающий гражданские дела с участием иностранной составляющей, всегда руководствуется своим процессуальным правом (в порядке исключения суд может применить нормы иностранного процессуального права, если это специально оговорено в законе или международном договоре)»[23].

В данном случае, однако, lex fori нельзя в полной мере рассматривать в качестве коллизионной привязки, так как проблема выбора права в области процессуального права практически не возникает. В то же время в других ситуациях эта «формула прикрепления» может быть использована практически при любом объеме коллизионной нормы. Именно о ней, например, идет речь в п. 3 ст. 1219 ГК РФ: «После совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда».

«Закон суда, — подчеркивает В. П. Звеков, — по существу, «противостоит» всем другим коллизионным привязкам. История МЧП — это в значительной мере история взаимодействия закона суда и других, альтернативных коллизионных привязок. Соотношение этих привязок, «пропорции», в которых законодатель распределяет между ними свои «приоритеты», и сегодня отличают друг от друга зарубежные правовые системы»[24].

9. Закон наиболее тесной связи (Proper Law) означает применение права того государства, с которым данное правоотношение наиболее тесно связано. Эта формула прикрепления сложилась в доктрине и практике МЧП англосаксонских стран при регулировании договорных правоотношений, поэтому данный тип привязки принято обозначать также как Proper Law of the Contract. Однако в последние десятилетия она получила широкое распространение и в странах континентальной системы. Нормы, содержащие подобную привязку, получили наименование «гибких» коллизионных норм. Это, по всей видимости, объясняется тем, что в данном случае связь конкретного правоотношения с правом того или иного государства устанавливается самим судом или сторонами путем толкования контракта и всех относящихся к нему обстоятельств.

В качестве примера статьи, содержащей указанную коллизионную привязку, можно назвать п. 3 ст. 8 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи 1986 г., который был включен в текст этого международного договора по настоянию делегаций Великобритании и США: «В порядке исключения, если в свете всех обстоятельств, взятых в целом, например, деловых отношений между сторонами, договор купли-продажи имеет явно более тесную связь с правом иным, чем то, которое было бы применимо к договору в соответствии с п. 1 и 2 настоящей статьи (право страны продавца и покупателя. — В. Г.), договор купли-продажи регулируется этим иным правом».

Кроме того, «гибкие» коллизионные нормы нашли отражение, в частности, в таких нормативно-правовых актах, как Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г.; Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г.; законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Венесуэлы, Швейцарии, Республики Корея и др. Соответствующие правила можно встретить и в нашем законодательстве (см., например, п. 2 ст. 1186 и п. 1 ст. 1211 ГК РФ). В данном случае важно подчеркнуть, что в отличие от англосаксонских стран при закреплении в нормативно-правовых актах государств континентальной системы предписаний об использовании в качестве применимого права, с которым правоотношение имеет наиболее тесную связь, прослеживается явное стремление законодателя оговорить ряд четких формальных оснований установления такой связи.

В числе других типов коллизионных привязок, существующих в современном МЧП, можно назвать закон валюты долга (lex monetae); закон страны осуществления трудовой деятельности (lex loci laboris) и др.

Дата добавления: 2015-05-31