Параллельный мир

Часть двадцатая

Самолет набирал высоту… итак, наш путь лежал в Анды, Андийские Кордильеры [9]

Сквозь густую пену облаков, с высоты птичьего полета я в первый раз увидела Анды. Они напоминали хребет огромного древнего дракона. Высокая горная цепь возвышалась над Тихоокеанским побережьем, охватывая огромную территорию. Разные ландшафты, многообразие дикой природы открывали противоречивость непростого характера Анд. И мы словно приближались к самому сердцу зарождения великих цивилизаций…

Самолет приземлился. Мы ступили на земли индейцев. Было очень жарко. Солнце стояло высоко. Мы шли по выжженному полю, утопая по щиколотку в пыли. Вещей у нас было не много, что существенно облегчало нашу жизнь. Все кругом казалось мне каким-то чужим, неприветливым, опасным… Местные жители выглядели очень необычно и моложаво. Практически все были одинакового роста, примерно – один метр пятьдесят сантиметров - не выше. Мы с Давидом возвышались над ними словно великаны. Местные жители просто останавливались и рассматривали нас без стеснения. Им было интересно, и они смотрели, все просто! Миновав территорию аэропорта, мы шли как по лабиринту из крошечных, пустынных улочек. Впереди показалось кафе, пожалуй, единственное на целую сотню километров. В зале кафетерия было, чуть ли не жарче, чем на улице. Под самым потолком крутились внушительные лопасти вентиляторов, но от них было мало толку, так они просто гоняли горячий воздух. Мы сели за столик и к нам тут же подошел хозяин, который совмещал все должности от хозяина заведения до уборщика… он же и готовил, он же и был официантом. На отличном английском хозяин предложил нам отведать фирменное блюдо из рыбы. Мы согласились.

- Только деньги вперед, - поставил условие хозяин.

- Конечно, - ответил Давид и достал бумажник.

Вдруг откуда ни возьмись, на наш стол прыгнула обезьяна и, выхватив бумажник у Давида, забралась на балки, под самый потолок.

- Эй! – только и успели крикнуть мы.

Обезьяна по-человечески захохотала и, устроившись поудобнее, да так, чтобы нам ее было хорошо видно, принялась исследовать бумажник. Достав купюру она медленно, со смаком, внимательно наблюдая за нашей реакцией, разорвала купюру на две половинки... потом еще на две. Затем, повиснув на хвосте, прямо над нашими головами, покрошила на нас, порванную на мелкие кусочки, купюру.

- Не смотрите на нее, - порекомендовал нам хозяин.

- Почему?

- Она вас просто дразнит! Вот, возьмите, - спокойно продолжил хозяин и протянул нам банан.

Я взяла банан, очистила его и откусила кусочек. Краем глаза я продолжала следить за обезьяной, которая в свою очередь внимательно наблюдала за мной. Не успела я откусить банан второй раз, как обезьяна прыгнула на стол и выхватила мой банан. Кошелек выпал из ее цепких лапок на пол. Давид тут же его подобрал. Обезьяна убежала. Мы расплатились с хозяином и стали ждать обещанное фирменное блюдо из рыбы. Неожиданно к нам подошел невысокий человек, в чертах лица которого читалась явная монгольская примесь…

- Здравствуйте, меня зовут Мижаквад, я местный егерь. Если вам нужен провожатый, лучше меня вам никого не найти, - отрекомендовался он.

- Да, нам нужен провожатый, - сказал Давид и предложил Мижакваду присесть за наш столик.

- Какое у вас красивое имя, оно что-то значит? – по-девичьи непосредственно поинтересовалась я.

- Имя "Мижаквад", дословно переводится как «чистое небо, свободное от облаков»…

Я пожалела, что спросила Мижаквада о его имени, он говорил, не останавливаясь ни на минуту… мы уже поели, выпили сок, но Мижаквад говорил и говорил… Егерь был невысок, жилист, подвижен, верток, алчен, хитроват. Давид, наконец-то потеряв терпение, сказал:

- Мы наймем вас, но при условии, что говорить вы будете меньше!

- Согласен, - без обиды проговорил Мижаквад. - Куда вам нужно идти?

- Нам нужно найти племя индейцев Гуарани.

- Гуарани, так Гуарани!

К сожалению, других вариантов у нас не было, поэтому мы начали свое путешествие в компании Мижаквада. Любую информацию он продавал за доллар, вот такая у него была «такса».

Мижаквад где-то раздобыл для нас маленькую, обшарпанную лодочку с подвесным мотором и наше путешествие началось по одному из многочисленных притоков Амазонки. Мотор на лодке гремел так сильно, что мы практически не слышали друг друга, поэтому, оставалось, только молча любоваться окрестностями. Лодка, все время, подпрыгивая и пошатываясь из стороны в сторону, несла нас, словно по длинному коридору, стены которого заменял плотный тропический лес. Цивилизация не успела еще полностью уничтожить эти красивейшие места, хотя уже устрашающе занесла свою железную лапу. И вот лодка, наконец-то, перестала издавать свой гневный рев. Мы причалили к берегу, где нас ждали еще два местных жителя.

- Дальше пешком, - «обрадовал» нас егерь. – Гуарани живут далеко. Отсюда на лодке не добраться.

- Хорошо, вы нас проведете дальше?! – поинтересовался Давид.

- Нет, нет, - замотал головой Мижаквад.

- Как это нет?! – По голосу я поняла, Давид начал злиться.

- Племя Гуарани агрессивно настроено к непрошеным гостям.

- Но почему? - стараясь говорить, как можно спокойнее и мягче уточнила я.

- Племя защищает себя, и свои земли… Белые портят природу, убивают…

- Но мы не такие!

- Мижаквад знает. Гуарани не знают!

- И что же нам делать?! Нам очень нужно до них добраться! - не унималась я.

- Нехороший ты человек, - скрипя зубами, процедил Давид. – Так зачем же ты нас сюда привел?!

- Куда смог, туда и привел, - невинно сказал Мижаквад и улыбнулся, обнажая ряд своих гнилых зубов.

- Может, все-таки, можно что-нибудь сделать?! – снова спросила я.

- Конечно, можно, - невинным голосом ответил Мижаквад.

- Так почему же ты не говоришь, подлый ты человек! – Давид повысил голос.

- Пять долларов, - по-прежнему улыбаясь, ответил Мижаквад и протянул руку.

- Уже пять?! – вспылил Давид.

- Да, здесь я монополист… цены другие, - отвечал Мижаквад.

- Хорошо, вот, возьми, монополист! - Давид протянул Мижакваду пять долларов.

- Мижаквад пошлет Габэ-анаквад - своего сына, чтобы тот испросил разрешения для белых ступить на земли Гуарани! (Габэ-анаквад, был одним из тех местных, что встречали нас на берегу).

- И сколько это займет времени? – строго спросил Давид.

- Дня два! – ответил Мижаквад.

- Два дня! И где ты… нам прикажешь подождать? – Давид мрачнел при каждом слове.

- Из уважения к тебе, злой белый, снова один доллар за ответ.

Давид поднял руку вверх, я думала, он собирается стукнуть Мижаквада. Но Давид, глубоко вздохнув, кажется, передумал. Достал доллар, протянул его Мижакваду.

- В джунглях есть хижина, в ней вы и поживете, - за доллар ответил Мажаквад.

- А точнее можно?! – крепко сжав кулак, спросил Давид.

- Новый вопрос?! – с намеком на «доллар» спросил Мижаквад.

Я, чтобы не испытывать терпение Давида сама отдала доллар Мижакваду.

- Гичи-анаквад - мой другой сын вас проводит.

- Спасибо, - сказала я, пытаясь быть максимально любезной.

Гичи-анаквад очень отличался от своего отца. Он был словно не от мира сего. Все время улыбался, что на меня производило странное впечатление. Однако на вопросы он отвечал логично. Рассуждал умно. Доллары не требовал. Деньги, казалось, не имели для него никакой ценности. Мы шли по джунглям, и я изнывала от жары. Кругом все летало, шипело, шевелилось, кричало. Сначала было страшно, потом я привыкла. Я стянула с себя рубашку и осталась в одной майке. Руки тут же покрыли красные оспины. Меня кто-то кусал, по телу струйками стекал пот, но я уже ни на что не реагировала и шла за Гичи-анаквадом, стараясь попадать точно в его след, на всякий случай, мне было так спокойнее.

- Пришли! – радостно анонсировал Гичи-анаквад. Я не сразу смогла рассмотреть маленькую хижину, которая располагалась на дереве.

- Туда?! – я показала пальцем на раскидистые ветви.

- Да! – смеялся Гичи-анаквад.

Давид молчал.

Гичи-анаквад достал привязанную к соседнему дереву лиану и протянул ее нам в руки.

- Зачем?! – наивно поинтересовалась я.

- Как зачем?! – удивился Гичи-анаквад. – На дерево лезть!

Давид поставил рюкзак на землю, взял в руки лиану и как по канату забрался на уровень хижины, потом Давид помог подняться и мне. Гичи-анаквад поднял наши рюкзаки на дерево.

- Принести вам «патрашку»?

- Что это такое? – настороженно спросила я, уже не зная радоваться мне такому предложению или нет.

- «Патрашка» – это очень вкусная рыба, запеченная в пальмовом листе. Моя жена готовит ее.

- А, рыба, - с облегчением сказала я. – Тогда неси!

Пока Гичи-анаквада не было, мы с Давидом устроились в нашем новом доме, радовало только то, что это пристанище временное.

Вдруг мы с Давидом услышали, словно лошадиное ржание. Мы выглянули из хижины. На ветвях висели трое маленьких мальчишек-индейцев. Они показывали на нас пальцами и смеялись. По лиане к нам поднимался Гичи-анаквад, с плетеной корзинкой за спиной.

- Гичи, почему ваши дети смеются? – немного сконфузившись, спросила я.

- А, это они над вашими головами смеются.

- Головами? А что с ними не так? – удивилась я.

- Они круглые, как у обезьян! У нас, когда ребенок рождается, то ему привязывают две дощечки и поэтому голова приобретает такую красивую форму, как у нас.

Я посмотрела на голову Гичи-анаквада, на маленькие, приплюснутые головки детей и поняла, что понятие красоты относительно. Тем временем Гичи-анаквад из плетеной корзинки достал рыбу и необычное блюдо, что-то вроде супа из вареных бананов. Потом он достал водку, добытую из тростника и «масату» - сок юкки. Я тут же смазала тростниковой водкой места укусов на своих руках, зуд стал проходить. Я смогла уже полноценно думать, в том числе и о еде.

…

Вот так, на дереве, в ветхой, шаткой хижине, в непредсказуемых джунглях мы прожили два сложных, насыщенных дня. Мысли о том, что с нами рядом живут ягуары, ядовитые змеи, пауки, лягушки приводили меня в настоящий ужас. Я не думала о том, что так меня волновало на «большой земле». Эти проблемы отошли на второй план. Здесь, в джунглях у меня включились инстинкты самосохранения. Однако, этот «параллельный мир», в который мы окунулись, был и страшен и красив, и сложен и прост одновременно. Здесь царили свои законы, свои правила, свои традиции. И если тебе что-то не нравилось, это была полностью твоя проблема.

Первое наше утро в джунглях мы встречали вместе с нашим новым соседом – крикливой птицей, похожей на попугая. В ее внешнем облике было странным все - и ее маленькая, лысая, бледно-оранжевая головка, и ее массивное тело, закутанное в ярко голубые, длинные перья, и ее смешной, короткий желтый хвостик, которым она беспрерывно помахивала. Птица подолгу сидела на своей ветке и очень удивленно смотрела, своими апельсиновыми глазками, на нас – странных, неуклюжих чужаков.

Нужно отдать должное, что каждое утро в джунглях волшебное. От земли поднимается бледно-розовая дымка-туман, солнечные лучи пробиваются сквозь густые шапки деревьев и на душе становится легко, ты ощущаешь себя частью всей этой красоты и совершенства. Но всегда нужно помнить о том, что пробуждаясь, природа готовит свои неповторимые сюрпризы и необычные встречи… Однажды, услышав, словно шум от гигантского опахала я повернулась, чтобы посмотреть - на меня остервенело несся какой-то, то ли зверь, то ли птица. Еле-еле успев увернуться, я нос к носу оказалась уже с новым, существом, названия которому не знала… шарахнувшись от него в сторону я натолкнулась еще на кого-то… и так продолжалось целые дни на пролет. На моем теле, откуда ни возьмись, появлялись все новые и новые укусы и кровоточащие ранки. Малыши-индейцы, которые нам приносили еду, в буквальном смысле слова демонстрировали на мне чудеса врачевания: они прикладывали какие-то листочки, обильно смоченные слюной на каждую мою ранку и через несколько минут кровотечение остановилось, ранки затягивались, а укусы переставали чесаться! Ну, разве не чудо?!

…

После третьего рассвета, к нам пришел Габэ-анаквад и принес «согласие Гуарани» на путешествие по их землям. Единственным НО, было то, что согласие мы получили на двоих человек, ни Мижаквад, ни его сыновья не могли нас сопровождать. Несмотря на это, отчаиваться мы не стали, быстро собрали вещи и отправились в земли, принадлежавшие индейцам, уже самостоятельно. Кратчайшей дорогой оказался прямой путь через джунгли. И около реки, до которой нужно было еще добраться, нас должны были встречать представители племени Гуарани. Индейцы обычно измеряют расстояние не в километрах, а в днях или частях дня, поэтому нам сложно было сориентироваться во времени нашего путешествия. Мы понимали, что будем двигаться значительно медленнее, чем индейцы могли бы себе представить. Для нас настоящим препятствием и значительным замедляющим фактором был и незнакомый рельеф, и отсутствие каких бы то ни было дорог, и тяжесть наших рюкзаков, и невозможность полноценно дышать из-за сильной влажности. Поэтому легкой, увеселительной прогулкой назвать этот маршрут было сложно. Для меня путь стал настоящей школой выживания и колоссальным преодолением себя в духовном и физическом плане.

…

Выйдя из густого леса, мы оказались на поляне, почва которой была заболочена. Кругом нас окружала вода и изнуряющая духота.

- Слава, здесь придется очень осторожно передвигаться, чтобы не увязнуть в трясине. Ты должна идти строго за мной, след в след, - предостерег меня Гроссман.

Затем Давид раздобыл для нас две высокие, крепкие палки. В моих же глазах читался настоящий ужас.

- Не бойся, у тебя все получится!

- Я бы не была в этом так уверена. Но делать нечего, да?! Мы ведь не хотим заночевать на этом болоте…

- Конечно, не хотим - это ты правильно сказала, Слава.

Сначала мы передвигались по воде, которая касалась только наших щиколоток. Через двадцать шагов, мы увязли уже по колено, а пройдя чуть дальше уже и по пояс. Нас окружала жуткая грязь и неприятный гнилостный запах. Я знала, что вода в стоячем водоеме не может не представлять опасности. Очень часто она бывает заражена личинками гельминтов, разновидностей которых великое множество. Многие из них могут проникать в человека, даже через неповрежденную кожу и вызвать тяжелые заболевания, а может даже и смерть. Я постаралась отогнать тревожащие меня мысли, успокаивая себя тем, что мы одеты соответственно случаю: на нас были непромокаемые комбинезоны и высокие резиновые сапоги. Я строго выполняла все инструкции Давида и вот мы уже выбрались на твердую сухую почву. От напряжения я невероятно устала, и Давид предложил сделать привал. Мы сбросили рюкзаки и устроились на траве на несколько минут.

- По карте, вот за этим лесом должна быть река! Мы уже у цели! Там нас должны встретить индейцы.

- Отлично! – как можно более оптимистичным тоном сказала я.

… Выйдя из леса, нашему взору открылся очень красивый пейзаж. Где-то на середине реки мы увидели каноэ. Индейцы гребли очень медленно и совершенно не торопились к нам на встречу. Когда каноэ причалило к берегу, я смогла более внимательно рассмотреть индейцев. Они были совсем другими, не такими, как представители племени Мижаквада. Мужчины были одеты в пушистые соломенные юбки оранжево-красного цвета, голову и руки украшали плетеные из соломы украшения. Индейцы были сдержаны, достаточно внимательны к нам, дружелюбны, но мало эмоциональны. Они помогли нам устроиться в каноэ. Несмотря на то, что в этом плавательном средстве было очень мало места, мы с нашими вещами легко уместились.

Для меня все продолжало быть необычным, не привычным… и даже весла, с которыми индейцы так ловко управлялись, выглядели странновато, на концах раздваивались и напоминали листья кувшинок. Однако, жесткая скамеечка, на которой я сидела, казалась чуть ли не удобнее кресла в «Гранд Отеле Европа». На реке дышать было легче, ветерок приятно обдувал кожу. Из воды выпрыгивали взъерошенные, странной - престранной наружности рыбы-хищники и ловили пролетающих мимо насекомых, вдоль берега плавали дикие кошки... Индейцы объяснили нам такое несвойственное для животных поведение, тем, что без адаптации в джунглях выжить не возможно. После этого объяснения все стало как будто бы понятнее и проще.

Примерно через час мы причалили к берегу. Индейцы были вынуждены селиться вдоль береговых линий рек, которые им и заменяли дороги и служили основным источником пропитания. На небольшом холме возвышалась грандиозная постройка - жилище индейцев племени Гуарани – крыша, которой была конусообразной формы и покрыта сухими листьями. Кладка напоминала черепичную, а так же походила на сушеную рыбу, уложенную хвостами наружу. Стены хижины были построены из жердей, которые соединялись между собой гибкими прутьями. Примерно на десятиметровой высоте все жерди были соединены и связаны с центром основного столба конструкции. В огромный шалаш через стены проникал рассеянный дневной свет. В хижине жило пять семей сразу. Хозяйство вместе вести было легче. Интерьер был простым - по периметру стояли лавочки, кое-где были развешаны гамаки. В самом центре шалаша был разведен костер, дым от которого выходил через специальное отверстие в крыше.

В племени нас встретили достаточно радушно, угостили фирменным напитком, который на вкус был немного кисловатым, но очень освежающим. Общалась я с индейцами легко, на их языке. Шаман, к которому мы ехали, как выяснилось, жил в отдаленной деревне, до которой идти примерно двенадцать часов. Мы решили, что сначала немного отдохнем, выспимся и через пару дней отправимся в новый путь.

На следующий день, еще до восхода солнца, все мужчины племени, а также и Давид, отправились на охоту. Все женщины собрались вместе и стали готовить напиток из маниока - кустарника, корни которого съедобны и богаты крахмалом, сахаром, однако и содержат яд, поэтому сам процесс приготовления был особенным. Клубни растения предварительно очистили от земли и выварили в воде. Затем сваренный маниок выложили в корыто и растерли его деревянными толкушками. Когда образовалась кашеобразная смесь, для приготовления напитка было необходимо в ней вызвать брожение. Женщины стали набирать кашицу в рот и тщательно пережевывая выплевывать обратно в корыто. Это зрелище сначала вызвало у меня некоторое отвращение. Куами - жена вождя, мне рассказала, что раньше к приготовлению напитка допускались только девственницы, сейчас все стало более просто, «жуют» все! Далее в пропитанную смесь добавили сок сахарного тростника и переложили в большой глиняный кувшин с водой. Одна из девушек, с пышной, красивой грудью, тщательно перемешала смесь и закрыла кувшин большим пальмовым листом. Напиток оставили бродить на сутки. Если бы я раньше знала, как готовится этот напиток, то ни за что бы его не попробовала. Хотя, я бы тогда не смогла описать его вкус.

… Утром следующего дня мы с Давидом стали собираться в другое селение, где жил шаман. В качестве провожатой нам дали женщину лет восьмидесяти, которую звали Кени. По подсчету индейцев, уже к вечеру мы должны были добраться до места назначения. Мы не взяли с собой в дорогу никаких продуктов и отправились налегке. Сначала мы пробирались через медные холмы, под палящим солнцем, которое очень выматывало. Наконец тропка завела нас в лес. Густые кроны деревьев напоминали настоящую куполообразную крышу, которая создавала спасительную тень. Может быть новая обстановка, не изведанный лес, или крики животных, стали вызывать у меня нарастающее чувство тревоги. Мы шли по шуршащему ковру опавших листьев. Моя майка была насквозь мокрая от пота и плотно облегала тело. Гольфы, которые должны были защищать мои ноги, от насекомых, очень мешали, поэтому я их сняла. Потом закатала брюки, потом сняла кроссовки, в которых идти было просто невыносимо от жары. После проведенных манипуляций легче не стало. Внезапно прошел короткий ливень. Снова появилось солнце. Влага испарялась с земли, я ощущала себя как в сауне, по которой ты мечешься, уже изрядно напарившись, а выход найти не можешь.

- Ярослава, смотри! – крикнул мне Давид. Я остановилась и обернулась. – Это какое-то цветочное чудо!

Перед нами была небольшая полянка, которую украшал ковер из диковинных трав и цветов. Некоторые растения напоминали высокие, узкие кувшины, другие были округлыми, как надувные шары, третьи источали дивный аромат…

- Тот, что напоминает кувшин - цветок-хищник, - бесстрастно пояснила Кени, уловив мой взгляд.

- Что?! – удивилась я, – а этот цветок опасен для человека?!

- Скорее для насекомых, которые попадая в кувшин, соскальзывают по гладким стенкам вниз и тонут в едкой жидкости, находящейся на дне... Но случается, что в качестве пищи для цветка могут сгодиться и лягушки, и муравьи, и какие-либо мелкие млекопитающие…

- Понятно, - сказала я и стала наблюдать за Кени.

Как мне показалось, она стала идти более медленно и неуверенно. Я поняла, что не в силах побороть свою тревогу и робко задала нашей провожатой вопрос:

- Кени, вы простите, что я вас спрашиваю, но мы точно не заблудимся? Вы хорошо знаете дорогу?

Кени удивленно на меня посмотрела и ответила:

- Девочка, весь мир - это лес без границ. Даже если ты и сбился с дороги, то все равно, рано или поздно, вернешься на нужный путь.

- Кени, а как вы индейцы ориентируетесь в лесу?

- Мы с ним разговариваем.

- Простите, с кем?

- С лесом, девочка, с лесом. Это живой организм. Он видит, слышит, чувствует. Спрашивай дорогу, и он тебе подскажет. Тебя молния наградила щедро. Тебе и делать-то особенно ничего не нужно… Ты прислушивайся к себе, к своим ощущениям, тогда многое станет проще и понятнее!

- А откуда вы знаете про молнию?

Кени засмеялась стрекочущим смехом, отдернула мою майку, указывая на шрамы…

На меня слова Кени произвели сильное впечатление. Я не могла найти подходящую матрицу для этой информации. Мой опыт, мои знания, мое сознание, наконец, не могли понять, как такое возможно. Весь наш разговор, я автоматически переводила. Давид слушал нас и улыбался. Вдруг Кени резко остановилась и настороженно стала прислушиваться. Потом громко скомандовала:

- Уходите с дороги! Он разгневан!

- Кени, кто он?

- Уходите! – Кени практически кричала.

Навстречу нам по тропинке бежал огромный черный медведь. Вокруг его глаз окрас был белым, напоминающим оправу очков. Медведь встал на задние лапы и ростом стал выше двух метров. Он утробно рычал. Тело его было массивным. Медведь с силой ударил лапой по земле. От огромных, саблевидных когтей, на земле остались глубокие борозды. Кени уже прошептала:

- Теперь двигайтесь очень осторожно, он вас увидел. Не поворачивайтесь к медведю спиной. Я его отвлеку, пусть он возьмет в жертву меня. Я уже старая женщина и мне пора уходить.

Кени, отважная, мудрая, добрая женщина уверенно, без тени сомнения и страха пошла прямо на медведя. Медведь снова зарычал и помчался ей на встречу. Давид схватил меня за руку, и мы скрылись за высоким кустарником. Потом мы долго бежали, углубляясь все дальше и дальше в джунгли. Когда силы совсем иссякли, ноги стали, словно ватными, и перестали чувствовать твердую почву, я упала. Давид помог мне подняться и сказал:

- Мы не можем здесь остановиться. Нам нужно выбрать подходящее место.

- А какое место будет подходящим? Почему нельзя остановиться здесь?

- Нам нужно место на возвышенности и уверенность в том, что по близости нет болот. Обычно там водятся опасные насекомые, в том числе и малярийные комары.

Через четверть часа мы нашли нужное место и решили разбить наш условный лагерь.

- Здесь нам придется переночевать, поэтому нужно построить шалаш. – Очень уверенно и спокойно сказал Давид.

Я была ему благодарна за его спокойствие и решительность, иначе у меня бы просто началась истерика. Мы стали собирать ветви, пальмовые листья для строительства нашего временного пристанища. Давид ножом обрубал колючки с деревьев, стволы которых стали служить опорами для стен нашего шалаша. Затем, в вертикальном положении, мы стали приваливать ветви и пальмовые листья друг к другу. Шалаш мы решили сделать небольшим, чтобы экономить силы. Усугубляло сложившуюся ситуацию растущее чувство голода. С самого раннего утра мы ничего не ели. Я села на корточки и закрыла глаза, мечтая очутиться дома. Давид подошел ко мне, присел рядом и обнял.

- Не бойся, слышишь! Все будет хорошо! Мы справимся, потому что мы вместе!

- Но будем смотреть правде в глаза. Помощи ждать нам не откуда.

- Ты права, искать нас начнут не раньше чем через две недели, именно на этот срок мы планировали задержаться в поселении шамана.

- Это очень обнадеживает! – с саркастической улыбкой ответила я.

- Жертва Кени не должна оказаться напрасной! Мы обязательно выберемся отсюда.

Как только Давид произнес имя Кени, у меня на глазах навернулись слезы.

- Тебя и меня выбрала молния и передала нам свою силу. Мы остались живыми после мощнейших ударов! Неужели мы не справимся с этой пустяшной ситуацией, в которую попали?! И как сказала Кени: «волноваться не о чем - весь мир - это лес без границ. И рано или поздно мы окажемся на нужной дороге!» Твой развитый слух и обоняние нам помогут!

- Ты очень сильный! – всхлипывая, сказала я, глядя на Давида.

- Здесь иначе нельзя.

Оставив меня в шалаше на расстеленных крупных листьях, Давид отправился на охоту. Я заснула. Сквозь неглубокий сон я услышала шорох шагов. Я быстро встала и выбежала из шалаша. На улице были уже глубокие сумерки. Ко мне приближалась еле различимая фигура Давида. Когда он подошел ближе, я сдавленно вскрикнула, увидев его добычу. На плече он нес огромную змею. Я попятилась назад.

- Да, Слава, это наш ужин! У меня есть две новости хорошая и плохая, с какой начать?

- С плохой!

- У нас кончается питьевая вода, а поблизости нет никаких источников.

- А хорошая?!

- Хорошая новость заключается в том, что я захватил с собой спички и поймал съедобную анаконду! Поэтому мы сейчас ее разделаем и запечем, думаю, получится очень вкусно!

Я сглотнула слюну, но не от аппетита, а скорее от отвращения. Давид невозмутимо стал разделывать змею, как будто это было его привычным занятием. Я стала собирать хворост для костра. Давид развел костер и соорудил что-то вроде мангала. Стало совсем темно. Костер создавал особый уют, можно было подумать, что мы просто приехали на шашлык и что все идет по плану. Это ощущение сохранялось до тех пор, пока Давид не стал разрезать выпотрошенную Анаконду на порционные кусочки. Меня затошнило. Из палочек он сделал шампура и стал зажаривать наш ужин. Через некоторое время запахло жареной рыбой. Давид передал мне шампур, но я, несмотря на голод, не спешила попробовать деликатес. Давид отведал блюдо первым.

- Достаточно вкусно, но только не хватает соли и каких-нибудь специй!

Я зажмурилась и откусила кусочек. Мясо было жестковатым и по вкусу напоминало нечто среднее между мясом курицы, рыбы и кальмаров.

…

Утром меня разбудил странный звук. Я вышла из шалаша и не сразу поняла, чем занимался Давид.

- Доброе утро, принцесса! Как спалось?

- Хорошо! – солгала я, тело ломило, словно его только что пропустили через мясорубку. - Что ты делаешь? – спросила я потянувшись.

- Готовлю ловушку. Здесь много обезьян и это отличная добыча. Я был на охоте с гуарани, они меня, как оказалось очень своевременно, кое-чему научили.

Я стала с интересом наблюдать за Давидом. Он проделал небольшое отверстие в дереве. Потом демонстративно достал из кармана крупный орех и положил его в образовавшееся дупло. Мы с Давидом отошли на приличное расстояние и стали наблюдать. Ждать нам пришлось не очень долго, с дерева спустилась обезьянка и шустро подбежала к дуплу. Запустила в него лапку, схватила орех. И стала рваться и кричать, так как не могла освободиться.

- Это просто удивительно! - крикнул Давид. - Обезьяна не может выпустить орех, так как считает его уже своим!

Давид снял с себя рубашку и сделал из нее мешок, в который и попалась жадная обезьянка.

- Я был в одном ресторане в Гонконге и видел, как готовили обезьян. Мозги обезьяны вообще можно есть в сыром виде.

После вчерашней анаконды сырые мозги обезьяны на завтрак меня ничуть не удивили. Закончив с трапезой, мы отправились в путь. Весь день мы бродили по джунглям, силы были на исходе. Чувства жажды, голода, усталости полностью завладели моими мыслями. Мы не поверили своим глазам, когда снова оказались у своего шалаша.

- Давид, мы шли, словно по замкнутому кругу! Как такое возможно?! – Я упала на землю и заплакала.

Давид подошел ко мне и его спокойствие и мудрость снова меня удивили и приободрили.

- Славушка, не плачь! Хочешь, я кое-что тебе расскажу?! Тибетские монахи руководствуются одним замечательным принципом, который делает их очень сильными. И я намереваюсь тебе сейчас их секрет раскрыть. «Если чему-то суждено быть, то это все равно будет, поэтому, зачем тебе волноваться?! А если чему-то не суждено исполниться, то какой смысл тебе беспокоиться?!». Поэтому твои волнения бессмысленны, они только растрачивают твою силу. В тебе скрыта огромная сила, просто ты еще о ней не знаешь, и не научилась ей управлять. Давай представим, что мы играем в игру. Мы здесь для того, чтобы выжить и получить урок надежды, веры, выдержки. Представляешь, как нам повезло, что мы с тобой здесь оказались вдвоем и можем друг о друге заботиться. Быть здесь, преодолевать себя – может в этом кроется пока неведомый нам смысл?! Я сейчас благодарю судьбу за то, что ты рядом со мной, за то, что одним своим присутствием ты делаешь меня выносливее, сильнее, добрее. Я счастлив, и люблю тебя!

- Я очень рада, что мы с тобой вместе. Только здесь, в джунглях я начала понимать, как мало я знаю и умею. Как достаток и сама цивилизация сделала меня слабой и беспомощной перед лицом природы.

Я смотрела в медово-горчичные глаза Давида и думала, что это великое счастье быть рядом с таким человеком и быть ему помощницей. Впервые в жизни я чувствовала, что значит любить.

…Следующий день приготовил для нас новые испытания, еще более сложные, чем прежде. Утром, когда я проснулась, то нашла Давида в ужасном состоянии. Он был бледным, и весь покрылся испариной, его лихорадило, и было совершенно очевидно, что поднялась температура. Я не знала что делать. Давид пришел на некоторое время в сознание и сказал:

- Слава, ты должна дальше идти одна.

- Давид, я ни за что тебя не оставлю!

- Пойми, если ты дойдешь до индейцев, то у меня появится шанс выжить. Я думаю, что меня укусило какое-то насекомое. Иди, прошу! И помни, как бы тебя не мучила жажда, не пей ни из одного водоема. Здесь это смертельно опасно, вода может быть заражена. Я буду тебя ждать! – Давид снова потерял сознание.

Я сделала маленький глоток из бутылки и оставила ее, с остатками воды, около Давида. Я неуверенно встала на ноги и мучительно приняла самое тяжелое решение за всю мою жизнь. Я решила идти, потому что только так я могла помочь своему мужу. Я достала и включила мобильный телефон, сделала круговую фотосъемку местности. Из брюк сделала короткие шорты, а остатки материала порвала на длинные полоски, которые я потом привязывала к деревьям по направлению своего следования. В джунглях время перестало для меня существовать. Кругом был лес. Меня страшно мучила жажда. Продираясь через густые заросли, я сильно поранилась, и кровь засочилась по руке. Чтобы запах крови не привлек хищников, я стала ее слизывать. Это была не самая приятная на вкус, но все же жидкость, которая попала в мой желудок за последние несколько часов. Я сорвала круглый большой лист и приложила его к ране, крепко привязав его гибким прутиком. Голова кружилась, в ушах было шумно, словно я летела в самолете. Я попыталась идти дальше, однако сделав еще пару шагов, потеряла сознание. Сквозь туман я вдруг увидела Кени, которая склонилась надо мной и, протягивая руки, повторяла:

- Лес живой, говори с ним, девочка, говори.

Кени дотронулась до моего лба, и я очнулась. Кени нигде не было, это был всего лишь мираж, оплот моей фантазии. Я с трудом приподнялась, и села облокотившись на дерево. Все мое тело было в ссадинах и липкое от пота. Я отчетливо осознавала, что сейчас от меня зависит жизнь еще одного человека, и я просто не имею права сдаваться. Закрыв глаза, я попыталась отогнать мысли, мешающие мне сосредоточиться. Я просто стала слушать лес, стараясь различать каждый его отдельный звук. Эта методика была мне знакома, по ней я учила языки. Погружаясь в незнакомую речь, я распознавала отдельные звуки, слова, интонации.

Чувство страха и отчаяния стало постепенно отступать. Я убедила себя, что нахожусь в безопасности. Мысленно я представила себя со стороны. Я постаралась, не открывая глаз, четко воспроизвести место своего положения. И у меня это получилось. Потом я словно поднялась высоко над лесом и огляделась. Мне нужна река, так как индейцы, в основном, селятся по берегам рек. Я стала искать. И услышав шум воды стала пробираться в этом направлении, мысленно прокладывая себе маршрут. Совсем освоившись, я вслух задала вопрос:

- Как мне найти дорогу к шаману Гуарани?

И вдруг, я совершенно четко увидела путь, как на карте. Моя душа наполнилась уверенностью, что я обязательно найду дорогу, я знаю куда идти. Я давно слышала о том, что мысли материальны, но только сегодня, на практике, я это действительно ощутила. И если мысль материальна, тогда что же идеально? А идеально Божественное начало и его законы. Если в сердце есть вера, то с пути сбиться просто невозможно. Я встала и очень уверенно пошла в направлении, которое только что себе представляла. Я концентрировалась на звуках и внешних ощущениях, которые давал мне лес. Вдруг перед собой я увидела красивую, яркую, достаточно крупную бабочку, которая словно играла со мной и звала. Я доверилась своим ощущениям и пошла за манящей меня красавицей. Лес становился все реже и реже. И вот я уже отчетливо стала слышать шум воды и ощущать ее живительную прохладу. Через некоторое время я действительно вышла к реке. Это была настоящая победа и доказательство того, что возможности безграничны. Я вздохнула полной грудью и посмотрела по сторонам. Течение реки было очень сильным и шумным. Вода, достигая крутого спуска, бросалась вниз, образовывая величественный, мощный водопад. С крутого берега над водопадом склонилось раскидистое дерево. На одной из его ветвей я заметила человека. Когда я подбежала ближе, то увидела, что это рыбак, который очень ловко и необычно ловил рыбу. Рыба, вопреки всем законам гравитации сама выпрыгивала из воды. Рыбаку же оставалось только успевать нанизывать ее на остро заточенное копье. Я подошла еще ближе и несколько раз окрикнула человека. Но мои слова просто тонули и рассеивались в шуме воды. Когда сетка рыбака наполнилась, он встал и с ловкостью обезьяны спустился вниз и оказался со мной лицом к лицу. Мужчина был обнаженным, и меня это очень смущало. Когда я заговорила на языке Гуарани, индеец явно удивился, но расплылся в улыбке. Я рассказала ему о том, что с нами приключилось в пути и куда мы направлялись. Индеец поставил сетку с рыбой на траву и снял с моей руки повязку из листа, зачерпнул воду из реки и промыл мою рану. Потом дал мне пить из сосуда странной формы, который крепился у него за плечами. С каждым глотком воды жизни возвращалась в мое измученное тело. Индеец повел меня в деревню и, может быть, чувствуя мою неловкость, от его наготы рассказал:

- Наше племя самое старейшее среди племен Гуарани. Мы не носим одежду, и считаем не правильным скрывать свои тела. Тело как зеркало воды, отражает все, что нужно знать о человеке. Его возраст, здоровье, даже характер. Наша нагота естественна, так же как для вас естественно прятать себя под одеждой.

Минут через двадцать мы пришли в деревню. Я показала индейцам фотографии места, где я оставила Давида и с небольшим отрядом охотников мы отправились в джунгли….

Заказать книгу

в г. Санкт-Петербурге можно

по тел.: [phone]

e-mail: [email protected]

Интернет-магазин «Буквика»

http://shop.bookvika.ru/catalog/product/id/4010267

[1] 1) Талант (от греч. talanton, лат. talentum — чаша весов) — наиболее крупная счетно-денежная единица Древней Греции, Египта. Введен реформой Солопа в 594 г. до н. э., содержал свыше 26 кг серебра. 2)Талант — это дополнительные умения, бонусы и прочие улучшения, делающие человека сильнее.

[2] Навуходоносор (Nebuchadnezzar II) - старший сын и наследник Набополасара, основателя Халдейской (или Нововавилонской) империи. Наиболее известный представитель этой династии. В историю вошел как полководец, устроитель столицы и как человек, сыгравший выдающуюся роль в еврейской истории.

[3] Месси́я (от ивр. מָשִׁיחַ‎, Маши́ах; др.-греч. Χριστός, Христо́с) — буквально «помазанник», откуда происходит еще одно значение слова - «избранник», «посвященный».

[4] Одна из достопримечательностей Негева – гора Карком. 20 лет назад археологи обнаружили на ней около 40 тысяч надписей и рисунков, а также останки древних сооружений. Все это натолкнуло на гипотезу, что это и есть священная гора Синай, где Моисею были переданы Десять заповедей.

[5] Асмахта - не вполне искреннее обязательство, данное в расчете на благоприятное стечение обстоятельств, которые, однако же, в действительности складываются иначе.

[6] Бланк документа - написанный ради тренировки или для другой цели, но не по поручению лица; обязывающегося выполнять то, что перечисляется в этом документе.

[7] Хупа (ивр. חופה‎), — в иудаизме обряд бракосочетания, названный по одноименному навесу, под которым происходит сам обряд. Навес, символизирующий будущий дом, в который жених вводит невесту.

[8] Например, иудейский философ Филон считал, что минора символизирует семь планет, являющихся наивысшими предметами, доступными человеческому восприятию. Он же утверждал, что золото, из которого сделана минора, и ее свет символизируют Божественный свет.

[9] «Анта», на языке инков — медь, медные горы

Дата добавления: 2015-05-26