Гостеприимство в спешке

Продолжающаяся урбанизация — это лишь один ком­понент тех воздействий, которые толкают нас ко все боль­шей «временности» в наших отношениях с людьми. Урбанизация, как об этом говорилось ранее, приводит в соприкосновение большие массы людей, увеличивая таким образом количество их контактов друг с другом. Однако этот процесс еще больше усиливается в связи с ростом геогра­фической мобильности, описанной в предыдущей главе. Географическая мобильность не только ускоряет «поток» различных мест, проходящий через нашу жизнь, то же са­мое она делает и с «потоком» людей.

Увеличение количества путешествий сопряжено с рез­ким возрастанием количества временных случайных свя-

зей — с пассажирами, служащими гостиницы, водителя­ми такси, с теми, кто резервирует билеты на самолет, с носильщиками, служанками, официантами, с коллегами и друзьями ваших друзей, с работниками таможни, аген­тами бюро путешествий и бесконечным количеством дру­гих людей. Чем больше перемещается индивид, тем больше у него бывает коротких неожиданных встреч лицом к лицу, контактов с людьми, каждый из которых представляет собой отношение фрагментарное и, кроме того, сжатое во времени. (Такие контакты кажутся нам естественны­ми и несущественными. Мы редко способны задуматься о том, сколь немногие из 66 млрд. людей, которые жили на нашей планете до нас, испытывали когда-либо такую высокую скорость перемен в человеческих отношениях.)³

Если путешествие увеличивает количество контактов, главным образом с работниками сферы обслуживания того или иного вида, то перемена места жительства также уско­ряет поток людей, протекающих через нашу жизнь. Пере­езд на новое место приводит к прекращению отношений почти в каждой из вышеописанных категорий. Молодой инженер подводной лодки, который переводится со своего места работы в Нэйви Ярд на Мэри Айлэнд, Калифорния, на работу в Ньюпорт Ньюс, Виргиния, берет с собой лишь ближайших членов своей семьи. Он покидает родителей и родню со стороны жены, соседей, знакомых из сферы об­служивания и торговли, а также тех, с кем он вместе слу­жил, и многих других. Он обрывает эти связи. Поселившись в новом месте, он, его жена и ребенок должны будут завя­зать множество новых связей, которые опять-таки будут временными.

Вот как описывает этот процесс одна молодая женщи­на, которой пришлось вместе с мужем переезжать 11 раз за последние 17 лет: «Когда вы живете в одном и том же мес­те, вы можете наблюдать, что происходят те или иные из­менения. Так, в один прекрасный день почту приносит новый почтальон. Через несколько недель после этого ис­чезает девушка за прилавком супермаркета, и новая зани­мает ее место. Потом вы узнаете, что заменили механика на

газовой станции. Тем временем сосед, живущий с вами ря­дом, уезжает, и вместо него селится новая семья. Эти изме­нения происходят все время, но постепенно. Когда же вы уезжаете, вы сразу рвете все эти связи, и вы должны опять создавать их заново. Вам нужно найти нового детского вра­ча, нового дантиста, нового механика для вашей машины, который бы вас не обманывал; вы утрачиваете все, что было вами организовано, и должны начинать все заново». Итак, происходит одновременное нарушение целой группы сло­жившихся отношений, что делает перемещение с места на место психологической нагрузкой для многих людей.

И чем чаще повторяется этот цикл в жизни индивида, тем короче, конечно, становится длительность его связей с другими людьми. Сейчас для значительной доли населения этот процесс происходит столь быстро, что это резко меня­ет традиционные понятия о времени, сложившиеся по от­ношению к связям между людьми. «Во время коктейля прошлой ночью в Фрогтаун Роад возник разговор о том, сколько времени живут в Нью-Ханаан участники этой ве­черинки. Никого не удивило то, что чета «долгожителей» находится здесь всего лишь пять лет», — рассказывается в газете «Нью-Йорк тайме». В те времена, когда перемеще­ния происходили редко, пять лет — это был период, лишь немного более длительный, чем период той ломки, кото­рую переживала семья, переместившаяся в новое сообще­ство. Это то время, которое требовалось, чтобы ее «приняли» на новом месте. Сегодня же период ломки всей жизни очень сильно сжат во времени.

Так, во многих американских пригородах имеется спе­циальная коммерческая служба «Welcome Wagon» — рек­ламный автофургон с буклетами, образцами местной продукции и т. п., раздаваемыми приезжим или новым по­селенцам, — которая ускоряет этот процесс, знакомя вновь прибывших с главными магазинами и агентствами в дан­ном районе. Служащий такой службы, получающий зар­плату за свои труды (обычно это бывает женщина средних лет), посещает новичков, отвечает на их вопросы о сооб­ществе, в которое они попали, оставляет им брошюрки и

иногда — сертификаты дешевых подарков, которые можно получить в местных магазинах. Поскольку это оказывает влияние лишь на отношения сервисного характера и вряд ли представляет собой что-то большее, чем одну из форм рекламы, постольку воздействие, оказываемое этой служ­бой, весьма незначительно.

Однако процесс установления отношений с новыми со­седями и друзьями очень часто эффективно ускоряется бла­годаря некоторым людям — обычно это бывают разведенные или одинокие старые женщины, — которые выполняют функцию неформальных «интеграторов» сообщества. Такие люди встречаются во многих давно сложившихся пригоро­дах и жилых кварталах. Их функция описана социологом-урбанистом Робертом Гутманом из университета Ратжер. Он отмечает, что хотя «интеграторша» сама по себе часто нахо­дится вне основного потока социальной жизни сообщества, она получает удовольствие от того, что служит как бы «мо­стиком» для вновь прибывших сюда людей. Она проявляет инициативу в организации вечеринок и других встреч. Но­вички бывают польщены тем, что какой-то человек, живу­щий здесь долго, «старожил» (во многих местах быть «старожилом» — значит прожить тут года два), хочет их пригласить. Увы, новоселы быстро понимают, что сама «ин­теграторша» здесь лишь сторонний наблюдатель, поэтому они обычно скоро дистанцируются от нее.

«К счастью для интегратора, — говорит Гутман, — к тому времени, когда он или она занимались тем, чтобы ввести приезжего в сообщество, а приезжий уже начинал отдаляться от интегратора, туда снова прибывали новые люди, кото­рым интегратор опять мог протянуть свою дружескую руку».

Другие люди в округе также помогают ускорить процесс установления связей. Так, говорит Гутман, в районах-ново­стройках, «как показал опрос, агенты по продаже недвижи­мости часто знакомили соседей друг с другом еще до того, как они стали владельцами. В некоторых случаях новых Домохозяек, поодиночке или группами, приглашали домо­хозяйки, живущие по соседству. Соседские жены или их мужья встречались друг с другом случайно, работая в саду,

или убирая свой двор, или заботясь о детях. Кроме того, бывали и другие встречи, обычно инициированные детьми, которые часто первыми устанавливали контакт с людьми, живущими в этом новом районе».

Местные организации также вносят важный вклад в то, чтобы помочь человеку быстро включиться в новую обстанов­ку. Это чаще бывает среди домовладельцев в пригородах, чем среди жителей жилых массивов. Церкви, политические партии, женские организации предоставляют возможность установить контакты, к которым стремятся новоселы. По Гутману, «иногда какой-либо сосед говорил приезжему о наличии доброволь­ного объединения и даже приводил его на первую встречу, но даже и в этих случаях вновь прибывший должен был сам най­ти свою собственную «первичную» группу внутри этого объ­единения»⁴.

Понимание того, что эта перемена места не последняя, что кочевники опять будут собирать свои пожитки и миг­рировать отсюда, препятствует созданию новых связей, ко­торые были бы более прочными, чем модульные; это означает, что если отношения вообще должны создаваться, то пусть они входят в жизнь побыстрее.

Однако если период вживания в новую обстановку сжи­мается во времени, то сокращается и период отвыкания от старых условий. Это особенно верно для сервисных отно­шений, которые, будучи крайне ограниченными, могут и возникать, и заканчиваться очень быстро. «Они приходят и уходят, — говорит хозяин одного пригородного продоволь­ственного магазина. Однажды вы обнаруживаете их отсут­ствие, а потом узнаете, что они переехали в Даллас». «Лавочники в Вашингтоне, Колумбия, редко имеют шанс установить длительные отношения со своими покупателя­ми», — пишет репортер в «Business Week». «Все время — разные лица», — говорит кондуктор пригородного поезда в Нью-Хавен.

Даже маленькие дети быстро осознают временный ха­рактер человеческих связей. «Нянечка», которая была в про­шлом, уступила свое место службе «бэби-ситтер», которая каждый раз, когда надо побыть с ребенком, присылает раз-

ных людей. Та же тенденция к усеченным во времени отно­шениям отражается в отказе от семейного доктора. Старый семейный доктор, врач общей практики, не имел компе­тенции узкого специалиста, но по крайней мере у него было одно преимущество — он мог наблюдать за одним и тем же пациентом в течение всей его жизни. Сегодня же больной не остается на одном месте. Он не общается с одним и тем же терапевтом, а порхает от одного специалиста к другому и меняет врачей каждый раз, когда переселяется на новое место. Даже в пределах какой-либо одной связи контакты между людьми становятся все более короткими. Так, авто­ры «Крествудских Высот», обсуждая взаимодействия с раз­личными специалистами и юристами, отмечают «малую длительность контактов друг с другом... Природа таких кон­тактов, а они в свою очередь являются функцией очень на­сыщенной жизни обоих участников, жизни в условиях до предела спрессованного времени, предполагает, что всякое сообщение должно быть сжато до пределов очень коротко­го коммюнике, причем даже таких коммюнике не должно быть слишком много...»⁵ Влияние на здоровье фрагмента­ции и сокращения времени отношений между пациентом и врачом — этот вопрос должен быть подвергнут серьезному специальному исследованию.

Дата добавления: 2015-05-26