Отбор культурных стилей

До тех пор пока индустриализирующееся государство бедно, оно склонно приветствовать любую техническую инновацию, которая обещает увеличить экономическую мощность или материальное благосостояние. В действитель­ности это не выраженная словами технологическая поли­тика, и она может дать направление чрезвычайно быстрому экономическому росту. Однако это отвратительно грубая политика, и в результате все виды новых машин и процес­сов изрыгаются в общество без учета их вторичных и долго­срочных воздействий.

Как только общество начинает свой взлет в сверхиндуст­риализм, эта политика «все годится» становится в целом рис­кованно неадекватной. Помимо возросшей мощности и спектра технологии, также множатся возможности выбора. Передовая технология помогает создавать избыточный выбор во всем, что касается доступных товаров, культурной продук­ции, услуг, субкультур и стилей жизни. В то же время избы­точный выбор ужехарактеризует и саму технологию.

Все более разнообразные инновации выстраиваются пе­ред обществом, и проблемы выбора становятся все более и более острыми. Старая простая политика, в рамках которой

выбор делался в соответствии с краткосрочной экономи­ческой выгодой, становится опасной, приводящей в заме­шательство, дестабилизирующей.

Сегодня, для того чтобы делать выбор между технология­ми, нам нужны гораздо более изощренные критерии. Такие политические критерии нужны нам не только для того, чтобы предотвратить бедствия, которых можно избежать, но и для того, чтобы помочь нам открыть завтрашние возможности. Впервые столкнувшись с технологическим избыточным вы­бором, общество теперь должно подбирать свои машины, про­цессы, техники и системы по группам и подгруппам, а не по одному каждый раз. Оно должно выбрать способ, каким ин­дивидуум выбирает свой стиль жизни. Оно должно прини­мать сверхрешения по поводу своего будущего.

Более того, совсем как индивидуум может применять сознательный выбор между альтернативными стилями жиз­ни, общество может делать сознательный выбор между аль­тернативными культурными системами. Это новый факт в истории. В прошлом культура возникала естественно. Се­годня впервые мы можем сделать этот процесс сознатель­ным. Применяя наряду с другими мерами продуманную технологическую политику, мы можем очертить контур куль­туры завтрашнего дня.

В своей книге «2000 год» Герман Кан и Энтони Винер перечисляют сто технических инноваций, «весьма вероят­ных в последней трети двадцатого века»¹⁰. К их числу отно­сятся многочисленные применения лазера к новым материалам, новые источники энергии, новые воздушные и подводные транспортные средства, трехмерная фотогра­фия и «человеческое бездействие» для медицинских целей. Подобные списки следует создать повсюду. В транспорте, в коммуникациях, в каждой мыслимой и почти в немысли­мых областях — море инноваций. Вследствие этого слож­ность выбора становится ошеломляющей.

Это хорошо иллюстрируют новые изобретения и откры­тия, которые имеют прямое отношение к проблеме адапта­ционной способности человека. Подходящий случай — так

называемый OLIVER*, который стремятся разработать не­которые специалисты-компьютерщики, чтобы помочь нам справиться с избыточным грузом решений. В самой про­стой форме OLIVER был бы просто персональным ком­пьютером, запрограммированным предоставлять индивидуу­му информацию и принимать за него второстепенные решения. На этом уровне он мог бы хранить информацию о том, предпочитают его друзья Манхэттен или мартини, дан­ные о транспортных магистралях, стоимости ценных бумаг и т. д. Можно установить устройство, чтобы оно напоминало о дне рождения жены или автоматически заказывало цве­ты. Оно могло бы возобновлять его подписку на журналы, вовремя вносить арендную плату, заказывать бритвенные лезвия и тому подобное.

Кроме того, поскольку компьютеризованные информа­ционные системы разветвляются, данные можно поместить во всемирный динамический пул информации, хранимой в библиотеках, корпоративных файлах, больницах, магазинах, торгующих в розницу, правительственных службах и уни­верситетах. Таким образом, OLIVER стал бы для него уни­версальным справочником.

Однако некоторые ученые-компьютерщики видят мно­гое за этими пределами. Теоретически возможно сконстру­ировать OLIVER, который бы анализировал содержание слов своего владельца, исследовал его выбор, делал выводы о его системе ценностей, обновлял собственную программу, что­бы она отражала изменения его ценностей, и в конечном счете справлялся бы вместо него со все большим и боль­шим количеством решений.

Так, OLIVER знал бы, как бы его владелец, по всей ве­роятности, реагировал на различные предложения, сделан­ные на собрании комитета. (В собраниях могли бы участвовать группы OLIVER'oв, представляющих своих ува­жаемых владельцев без присутствия самих владельцев. Действительно экспериментаторы уже проводили конферен­ции такого типа «с посредничеством компьютеров».)¹¹

* On-Line Interactive Vicarious Expediter and Responder (Диа­логовый замещающий диспетчер и ответчик, работающий в ре­жиме реального времени). Акроним был выбран в честь Оливера Селфриджа, автора концепции.

OLIVER, например, знал бы, голосовал ли бы его вла­делец за кандидата X, сделал ли бы он вклад в благотво­рительное учреждение Y, принял ли бы приглашение на обед от Z. По словам энтузиаста OLIVER, психолога, про­шедшего компьютерную подготовку, «если вы невежли­вый грубиян, OLIVER будет об этом знать и действовать соответственно. Если вы брачный аферист, OLIVER бу­дет об этом знать и помогать. Ведь OLIVER будет просто-напросто вашим механическим альтер-эго». Можно пофантазировать и представить себе OLIVER'ы размером с булавку, воткнутые в мозг младенцев и используемые в сочетании с клонированием для создания живых — а не просто механических — альтер-эго.

Еще одно технологическое продвижение, которое мог­ло бы расширить адаптивные границы индивидуума, имеет отношение к коэффициенту интеллектуальности (IQ) че­ловека. Эксперименты, о которых много рассказывали, были проведены в Соединенных Штатах, Швеции и где-то еще, и они упорно наводят на мысль, что в обозримом будущем мы, вероятно, будем способны увеличить ин­теллект и способность управлять информацией. Иссле­дования в области биохимии и питания показывают, что протеин, РНК каким-то неясным образом коррелируют с памятью и обучением. Широкомасштабные усилия уве­личить интеллектуальные возможности будут вознаграж­дены фантастическим улучшением адаптивности человека.

Может быть, именно сейчас подходящий исторический момент для скачка к новому сверхчеловеческому организ­му. Но каковы последствия и альтернативы? Хотим ли мы, чтобы мир был населен OLIVER'aми? Когда? При каких условиях и обстоятельствах? Кто должен иметь к ним дос­туп? Кто не должен? Следует ли использовать биохимичес­кое лечение, чтобы поднять умственно неполноценных до уровня нормальных, следует использовать его, чтобы под­нять средних, или нам следует сосредоточиться на попыт­ках разводить сверхгениев?

В совсем иных областях множество сложных альтер­натив. Следует ли нам рискнуть нашими ресурсами в

попытке получить недорогую атомную энергию? Или сле­дует предпринять сравнимое усилие, чтобы определить биохимическую основу агрессии? Следует нам тратить мил­лиарды долларов на сверхзвуковые реактивные самолеты или эти средства следует вложить в разработку искусственного серд­ца?¹² Следует ли нам возиться с человеческим геном? Или нам следует, как вполне серьезно предлагают некоторые, затопить внутреннюю часть Бразилии, чтобы создать внутренний оке­ан размером с Восточную и Западную Германию?¹³ Скоро мы, несомненно, сможем класть в продукты, которые едим на завтрак, супер-LSD, или антиагрессивную добавку, или клеточное вещество, как у Хаксли. Мы скоро сможем се­лить колонистов на других планетах и вживлять зонды удо­вольствия в головы новорожденных младенцев. Но следует ли это делать? Кто должен решать? По каким человеческим критериям должны приниматься такие решения?

Ясно, что общество, которое выберет OLIVER, атомную энергию, сверхзвуковые транспортные средства, макроин­женерию на континентальном уровне вместе с LSD и зон­дами удовольствия, разовьет культуру, решительным образом отличающуюся от той, которую разовьет общество, решив­шее повысить интеллектуальность, распространить антиаг­рессивные средства и создать дешевое искусственное сердце.

Между обществом, которое избирательно подавляет тех­нологическое продвижение, и обществом, которое слепо хватается за первую же подвернувшуюся возможность, бы­стро возникнут резкие различия. Еще более резкие разли­чия разовьются между обществом, в котором темп технологического развития умеряют и направляют, чтобы предотвратить шок будущего, и обществом, в котором мас­сы простых людей лишают возможности принимать рацио­нальные решения. В первом политическая демократия и широкомасштабное участие осуществимы; во втором мощ­ное давление ведет к политическому правлению крошеч­ной технологической и управленческой элиты. Короче говоря, наш выбор технологий решающим образом форми­рует культурные стили будущего.

Вот почему на технологические вопросы больше нельзя отвечать только технологическими терминами. Это поли­тические вопросы. Они оказывают на нас более глубокое действие, чем поверхностные политические проблемы, за­нимающие нас сегодня. Вот почему мы не можем и дальше принимать технологические решения старым способом. Мы не можем позволить, чтобы их принимали случайно, неза­висимо друг от друга. Мы не можем позволить, чтобы они диктовались только краткосрочными экономическими со­ображениями. Мы не можем позволить, чтобы их принима­ли в политическом вакууме. И мы не можем необоснованно делегировать ответственность за такие решения бизнесме­нам, ученым, инженерам или администраторам, которые не осознают глубоких последствий собственных действий.

Дата добавления: 2015-05-26