Стиль становится первичен главных смыслов

Великие произведения всегда признавали самоотрицание. Слабые же творения предпочитали полагаться на свое сходство с другими. Культуриндустрия - это только стиль - послушное повиновение общественной иерархии. В Т. "культура" уже содержится схематизация и классификация, приобщающая её (к несчастию самой культуры) к администрированию. Апогей этого процесса - на индустриальном уровне.

Будучи хоть единожды зарегистрированным в своем отличии от культуриндустрии, оно уже становится составной частью ее. Неординарность - товарный знак.

Система культуриндустрии первоначально возникает в либе­ реальных индустриальных странах. Капитализм. Отсталой по отношению к тенденции создания монополий в области культуры как раз была Европа в дофашистский период. Но именно этой отсталости должен был быть благодарен дух за последние остатки самостоятельности. Отсутствие демократии в Германии и протяжении всего 19 века позволяло сохранять некую независимость в отношении господствующего рынка. Усилилась сопротивляемость искусства. Связь качества и покупательной способности.В условиях господства частной монополии на культуру:"Властитель заявляет: ты волен думать не так, как я, твоя жизнь, твое имущество, все твое останется при тебе, но начиная с этого дня ты будешь чужаком среди нас" (Токвиль, его прогноз оправдался).

Потребители (рабочие и служащие, фермеры и представители мелкой буржуазии) - жертва всего, что им предлагается. Серьёзное отношение к моралям, установленным властителями. Обманутые массы - жертва мифа об успехе. Сами властители, разумеется, готовы следовать заданным ими же моральным установкам в меньшей степени. Конформизм покупателей и бесстыдство производства, которому они потакают, обретают покой с чистой совестью содеянного. Результат - постоянное воспроизводство одного и того же. Отношение к прошлому. Новым в фазе массовой культуры по сравнению с фазой позднелиберальной является исключение новизны как та­ковой. Ритм мезхан. производства обещает, что ничто неуместное не возникнет.

Практика развлечений управляется сверху.

Культуриндустрия улучшила методы изготовления товара, стала транспонировать искусство энергичнейшим образом. "Чем тотальное она становится, чем безжалостней вынуждает она аутсайдера стать либо банкротом, либо членом синдиката, тем большую утонченность и возвышенность обретает она, достигая своего апогея в синтезе Бетховена и парижского казино".

Развлекательное искусство не форма деградации.. Искусство легких жанров является социальной нечистой совестью серьезного искусства. Доставшийся в наследство от прежних времен хлам культуриндустрия ликвидирует путем собственного усовершенствования. И КИ налагает запрет на сё, отмеченное печатью дилетантизма, хотя сама совершает массу ошибок. Несогласующиеся элементы культуры насильно подчиняются тотальности КИ. Суть - повторение. Каждое нововведение - это лишь усовершенствование процесса мас. воспроизводства

Культиндустрия - развлекательный бизнес. На потребителя воздействует опосредованно. Развлечению внутренне присущ принцип враждебности всему тому, " что является чем-то большим, чем оно само". Капитаны киноиндустрии всегда подвергают проверке испытанные образцы (феноменальные шлягеры, хитры), но никогда не отваживаются на подобное в случае чего-то противоположного, имеющего самое прямое отношение к истине. Их идеология - бизнес.

Развлечение становится пролонгацией труда в условиях позднего капитализма. Развлекающиеся стремятся отвлечься от механ. труда, чтобы последний каждый раз оказывался ему по силам как бы заново. Однако и само развлечение является механизированным процессом. Содержание блекнет, запоминается автоматизированная последовательность нормированных операций. Отвлечься от трудового процесса на фабрике можно только уподобившись ему на досуге. Это - болезнь всякого развлечения. Удовольствие не должно требовать усилий, а потому сегодня развлечение становится скучным. Духовного усилия со стороны зрителя создатели кино пытаются избежать. Каждая реакция, вызванная продуктом, предусмотрена самим продуктом. Действие развивается из предшествующей ситуации, но ориентируясь на идею целого. Каждый эффект исходит лишь из "удобоваримости" для данного конкретного эпизода фильма. Абсурд - доминирующая тенденция в мультике, модной песне или криминальном фильме. Резня над самой мыслью. Ситуации не связаны между собой. Внимание только на эффектах.

Культиндустрия служит утверждению торжества технологического разума над истиной. Уже в 1х эпизодах - мотив развития действий. "Количество организованного развлечения перехо­дит в качество организованной̆ жестокости" (героя швыряет то туда, то сюда). Забавность пресекает удовольствие, от­ кладывает момент исполнения желаний до дня погрома. Трюковые и мульти­ пликационные фильмы вколачивают в мозги ту старую истину, что непрерывная взбучка, подавление всякого индивидуального сопротивления есть условие суще­ствования в этом обществе. Дональд Дак получает свою порцию побоев, чтобы зритель априори свыкнутся с его ожидающими неудачами. То есть насилие над персонажем= насилие над самим зрителем. Развлечение - тяжкая повинность. Нужно успевать за ходом действия. Значит шаг в кинотеатр уже не есть шаг в мир грёз. И если развлекательные институции перестанут понуждать к их использованию сами, вряд ли возникнет неудержимое стремление к пользованию ими.

Культиндустрия всё время обманывает потребителя своими обещаниями. Вексельная удовольствие. Запретную тему секса в классических произведениях этим самым запретом удавалось как бы спасти (опосредованно). Культиндустрии сублимация чужда, ей свойственна репрессия. Выставляя напоказ, делая доступной и разрешаемой аналогичную тему, культиндустрия распаляет похоть. "Произведения искусства аскетичны и бесстыдны, культуриндуст- рия порнографична и чопорна". Так КИ сводит любовь к любовной интрижке. Механическое воспроизводство красоты КИ прописывает нам веселье, смех. Бодлер же, например, от юмора далёк. "В фальшивом обществе смех, подобно болезни, поражает счастье…Коллектив насмешников пародирует собой человечество". Карикатура на солидарность, терпимость к каждому насмешнику.

Кому-то что-либо предложить и лишить его этого суть одно и то же. Именно это и происходит в случае эротическою̆ продукции.

"Развлечение, полностью освобожденное ото всех пут, являлось бы не просто антитезой искусству, но также и крайностью, с ним сходящейся". Искусство, наиболее явно подчёркивающее свою непохожесть на обыденную реальность, ближе всего к такого рода реальности.

Остатки бессмыслицы всё же сшибаются в "тупоумное действие" (якобы связное). Обман не в том, что КИ - прислужница развлечения, но в том, что всякое веселье она губит, заполоняя его, в интересах дела, идеологическими кли­ше.

Ки содержит в себе истину о катарсисе: образ истины создавался и пропагандировался всеми временами, однако КИ открыто заявляет, что образ истины - это ложь, а потому зритель легче этот образ принимает(чувствует, что по отношению к нему якобы честны, а значит сам себя сознательно обрекает на ложь). "Чем более прочными становятся позиции культуриндустрии, тем более суммарно начинает обращаться она с потребностями потребите­ леи". Потребность в развлечении в значительной степени порождается индустрией, расхваливающиӗ массам свои изделия посредством сюжета.

По тому, что происходит в сфере развлечения, всегда уже видно то, что происходит в сфере бизнес. Сродство бизнеса и развлечения: апология общества. Быть удовлетворённым = быть согласным. Отказ искусства от рефлексии целого". Получать удовольствие всегда значило: не сметь ни о чем думать, забыть о страдании даже там и тогда, где и когда показывают его". Бегство не только от реальности, а от мысли о сопротивлении. Освобождение, обещаемое развлечением, является освобождением от мышления. "Прогресс в деле оглупления не должен отставать от синхронного ему прогресса интеллектуального развития".

Индивидуум превращается в экземпляр. Он - представитель рода. Соответственно, идеальный образ может быть соотнесён как бы с каждым, но шанс одному из миллиона представителей рода попасть на экран, в идеальный мир столь минимален, что принимая красивую сказку, зритель отказывается от надежды в ней оказаться практически сразу. Элемент слепой удачи (какая именно песня станет шлягером?) прославляется КИ. Случайность счастья.

Случай сам становится планируемым; не потому, что он выпадает тому или иному определен­ ному лицу, но именно потому, что люди верят в его безраздельную власть. Беспомощность жертв удачи - вознести одного из них до своих небес и вновь сбросить вниз. Ч для КИ - её клиент.

Абстракция как способ привлечения клиентов.

Язык, апеллирующий лишь к ис­тине, вызывает одно раздражение и желание как можно быстрее добраться до сути дела. Слова, не являющиеся средством, кажутся фикцией. Оценочные суждения воспринимаются либо в качестве рекламы, либо в качестве пустой болтовни. Отсюда - неопределённость идеологии как основной принцип КИ (не поддаётся верификации). КИ становится самим фактом существующего порядка, пророком существующего. КИ достоверно воспроизводит явление, блокируя его суть. "В качестве идеала инсталлируется безупречно вездесущая видимость". Демонстрация божественности действительного осуществляется путем циничного его повторения.

"Провинциалы, которые в противовес кино и радио прибегают к вечной красоте и любительским подмосткам, политически оказываются уже там, куда загоняет своих адептов массовая культура".

Предмет новой идеологии - мир как таковой.

"В одном, правда, эта выхолощенная идеология не допускает никаких шуток над собой: в деле заботы… "Никому не позволено страдать от голода и холода; а тот, кто будет в этом уличен, пусть отправляется в концентрационный лагерь" - максима для КИ. Формально: свобода каждому. Никто не должен нести ответственности за то, что думает. Однако каждый обнаруживает себя с ран­них лет заключенным в систему церквей̆, клубов, профессиональных союзов и прочих связей̆, представляющих собой чувствительнейший инструмент социального контроля.

Запускается в движение такая экономика, в которой из-за до предела высоко-развитой техники трудящиеся массы собственной страны в качестве производителей становятся уже излишними. Но никто не будет забыт, везде найдутся соседи, работники сферы социального обеспечения, доктора там, где ему и надлежит быть, ухитряющиеся на фоне нищеты демонстрировать отдельные случаи исцеления. Акцентирование золотого сердца есть тот способ, ка­ким общество сознается в причиненном им страдании; все знают, что в пределах системы они (аутсайдеры) уже не способны самим себе прийти на помощь, и это обязана принимать в расчет идеология. Не в состоянии отрицать страданий, КИ предпочитает взглянуть им в глаза прямо с хладнокровием.

Трагизм, к. берёт КИ из искусства, необходим обществу как подтверждение реалистичности того, что ему показывают. Трагизм сводится к угрозе уничтожить того, кому не по пути со всеми. Трагическая судьба превращается в справедливое наказание. Формула домохозяйки - "попасть в беду и вновь выпутаться из нее" - приложила ко всей массовой культуре целиком. Смерть героини переды - лучшее доказательство несокрушимости жизни реальной.

Перманентно отчаянные ситуации в обыденной жизни при их воспроизведении КИ превращаются в обещание возможности дальнейшего существования. Нужно лишь признаться в собственной ничтожности, расписаться в своем поражении, и сразу все станет на свои места.

Каждый обязан демонстри­ровать, что он без остатка идентифицирует себя с властью.,Каждый может стать счастливым, если только капитулирует целиком и без остатка. В слабости отдельного индивида общество видит свою силу, делится с первым (он и не сопротивляется - так упраздняется трагизм). Но "чудо интеграции, перманентный акт благоволения со стороны власть имущего, приемлющего несопротивляющегося, в корне подавляющего свое упрямство, подразумевает фашизм". Одинаково хороши на любой работе нынешние молодые люди, потому что трудовой процесс не вызывает привязан­ности ни к какому труду. =унылая покорность возвращающегося домой солдата. Ликвидация трагизма - упразднение индивидуума.

В КИ индивидуум иллюзорен: стандартизация+ его терпят до тех пор, пока его безоговорочная идентичность со всеобщим остаётся вне сомнения. Псевдоиндивидуальность. Усы, французский акцент, низкий голос прорицательницы жизни. Псевдоиндивидуальность становится предпосылкой, необходимой для овладения трагизмом и его обеззараживания. КИ удается успешно обращаться с индивидуальностью потому, что с самых давних пор в ней воспроизводила себя надломлен­ность общества (усилия для подражания кинозвезде).Героизация посредственного входит в состав культа дешевизны. Искусство отрекается от своей собственной автономии, гордо встает в ряды товаров широкого потребления. Искусство всегда было товаром. Бесцельность сегодняшнего искусства - анонимность рынка. Добычей идеологии ста­новятся как раз те, кто скрывают это противоречие вместо того, чтобы включить его в сознание собственной продукции. В силу того, что произведение искусства полностью уподобляет себя потребности, оно уже заранее мошеннически лишает людей как раз той возможнос­ти освободиться от принципа выгоды.

Все имеет ценность лишь постольку, поскольку может быть обменено, но не потому, что оно само что-то представляет собой.

Товарный характер искусства распадается из-за того, что полностью реализует себя (потребительская стоимость становится главным признаком настоящего искусства). Искусство превращается в нечто лице­ мерно непродажное, как только бизнес оказывается тут уже не просто намерением, но единственным принципом.

Радио США не взимает никакой платы с публики. Тем самым оно обретает обманчивый облик незаинтересованного, надпартийного авторитета, как нельзя лучше устраивающего фашизм. Абсо­ лютизация человеческого слова, лживых заповедей - это тенденция, имманентно присущая радио.

Сегодня КИ скармливает противящейся публике произведения искусства, равно как и политические лозунги, подобающе оформленные, по сниженной цене, наслаждение ими становится народу доступным. Урпазднение их товар. хар-ра - слом последнего барьера перед переходом на уровень расхожего культуртовара.

В КИ исчезает критика, уважение. Для потребителей ничто уже более не является дорогим. При этом они все же догадываются о том, что оно достается им тем в меньшей мере, чем дешевле стоит. КИ как надувательство. Культура выставляет себя неожиданным подарком (выгодным). Потребители боятся что-то упустить

"Культура полностью подчинена закону обмена - что уже более не обменивается; настоль­ко слепо поглощается она в ходе употребления, что уже более не может быть употреблена". Культура сливается с рекламой. Реклама - жизненный эликсир КИ, в к. Ч. не так уж и нуждается (КИей пресыщаются). КИ=реклама=обещание.

Все, что не несет на себе клеймо рекламы, является экономически подозрительным. Реклама вписывается в КИ, так как под нажимом системы любой продукт вынужден использовать рекламную технику. Реклама - искусство для искусства. КИ и реклама сливаются друг с другом. Психотехника, манипуляция людьми, повторение как принцип КИ =пропаганда(реклама). Тем языком, на котором говорит клиент, он и сам вносит свою леп­ ту в рекламный характер культуры.

Имена соб­ственные, этот архаический пережиток, приводятся в соответствие со стандартами нынешней эпохи либо путем их стилизации под реклам­ное тавро - у кинозвезд даже их фамилии являются именами - либо путем коллективной стандартизации. То есть родовая фамилия индивидуализирует её носителя. А это вызывает стеснение в среде американцев. Потому "они называют себя все Боб и Гарри, как взаимозаменяемые члены команд". Отношения "братство спортивных болельщиков, надежно защищающего от подлинного".

"Когда немецкие фашисты в один прекрасный день через громкоговорители пускают в ход такое слово как "невыносимо", на следующий день уже вся нация твердит "невыносимо". По той же самой схеме включают его в свой жаргон и те нации, которые стали жертвами германского блицкрига". Важно быть у всех на устах. Это обеспечивает сбыт. Реклама=тоталитарные лозунги: Слепое и стремительно распространяющееся повторение специально предназначенных к тому слов. Нерекламный язык тоже становится сухим.

Магия непонятного. Трепет в ожидании более возвышенной жизни. Язык и жестика пропитываются КИей очень сильно.

Попытка современного Ч. превратиться в адекватный успеху аппарат, вплоть до инстинк­ тивных побуждений соответствующий предлагаемой культуриндустрией модели.

"Идея собственного своеобразия существует лишь на уровне предельной абстрактнос­ти: личность едва ли характеризуется для них чем-либо иным, кроме ослепительной белизны зубов и полной свободы от запаха пота из под­ мышек и эмоций. Таков триумф рекламы в культуриндустрии".

Дата добавления: 2015-05-26