Два часа спустя

Я сидела номере отеля «Экспрессия». Он находился на окраине Лос-Анджелеса. Номер был одноместным, стандартным и уютным. Здесь была кровать, прикроватные тумбочки и небольшой телевизор на подставке. Как говорится, дешево и сердито. Мне нравилась изысканность в простоте.

Я открыла ноутбук и включила дистанционное управление камерами в баре. Они там были включены постоянно, дабы фиксировать все действия посетителей. Никогда не знаешь, что может случиться и какие доказательства потребуются в нашем высшем суде: в Собрании.

В компьютере высветилось окошко, требующее ввести пароль и адрес электронной почты.

Придётся напрячь извилины, потому что, пароль, в отличие от адреса я не помнила. Знала, что он состоит из даты рождения и имени. Но явно не моего. Дилемма.

Полчаса я потратила на подбор различных комбинаций, прежде чем меня осенило. Не день моего рождения, а день смерти. И не моё имя, а отца. Роберт, ты мне сейчас так помог, гори в аду твоя душа. Ввела данные и увидела картинку главного зала в баре «Убежище».

Темно, никакого движения. Тишь, да гладь. Думаю, можно пока расслабиться, заказать еду в номер, выпивку.

Включила телевизор и стала щелкать по каналам. До сих пор не вериться до чего дошёл прогресс. Во время моей юности были почтовые голуби, гонцы с письмами или вестями. Не было ни телевизоров, ни интернета и людям замечательно жилось без них. До передачи меня в лапы Роберта, у меня была счастливая жизнь. Я работала от зари до заката, спала на сеновале, ела яблоки с деревьев и играла в чистом поле. Меня всё устраивало, настолько насколько может устраивать жизнь дочери кузнеца и поварихи. У меня были друзья, семья, увлечения. И в один миг это всё просто вылетело в трубу. Только потому, что так захотели благородные господа. Они привыкли распоряжаться чужими жизнями, словно кукловоды. Это то, что не меняется, и по сей день. Есть марионетки, и есть те, кто дёргает за верёвочки.

Я вскочила с кровати и подбежала к компьютеру, заметив движение на картинке видеонаблюдения. Усмехнулась и прошептала:

− Раз, два, три… Гори!

Осколки стекла полетели прямо в камеру слежения, вырубая её. На мониторе застыла чернота, а на губах − улыбка.

− Я без боя не сдамся, и не надейтесь, − пробормотала я, выключая ноутбук.

Собрание увидит обуглившееся тело своего верного пса, почует его запах и поймёт, что лучше бы им от меня отстать. Так будет спокойнее и им, и мне.

Бар взорвался и спустя пять минут догорят останки Эммилия, оставляя только ту часть, где я оставила записку. Всего-то требовалось нанести заклятие на буквы, что я и сделала, когда царапала их на коже. Мысленно, почти не осязаемо.

Я была довольная собой. Но осадок от потери дома до сих пор жёг сердце. И даже маленький триумф над врагами не смог этого изменить.

Дата добавления: 2015-05-26