Блок второй. Если дело в неадекватности той теории, которой воспользовались в октябре 1917 Г. , то, какую теорию нужно применить сегодня, чтобы добиться успеха. 2 страница

Далее. Понятно, что РСДРП(б), при подготовке к захвату власти, нельзя было рассчитывать на поддержку широких масс населения крестьянской России. Значит, она должна была стать «партией нового типа»: не массовой (как, к примеру, европейские социал-демократические партии), а боевой жестко иерархичной организацией «авангардного» типа, способной в ближайшей перспективе «взломать» ситуацию в России.

Естественно, что в таких условиях вскоре после октября 1917 г. партаппарат не мог не превратиться в системообразующую структуру, а позже — практически оказался в России у власти. Плохо это или хорошо для страны?

В период «мобилизации» (в предвоенные годы, в время Великой Отечественной Войны, несколько лет после Победы) такая ситуация позволила добиться предельной концентрации сил и ресурсов — что было жизненно необходимо. Однако позже, в «более спокойные» годы в СССР сложился феномен, названный «властью номенклатуры»: когда высшие партийные аппаратчики (имеющие немалые привилегии и льготы) оказались наделенными контрольными полномочиями, ни за что реально не отвечая. И риторическим стал бы вопрос: люди преимущественно какого типа в подобных условиях стали сделать партийную карьеру. Последствия этой (еще одной!) «негативной селекции» — не пожинаем ли мы и поныне?..

[Хочу особо подчеркнуть: одной из главных забот Сталина в послевоенные годы стала, как пишет Ю.Мухин[7], отстранение партаппарата от государственной власти.

И Сталину удалось сделать это: осенью 1952 г., на XIX съезде партии, а главным образом - в ходе Пленума ЦК он (через принятие нового партийного Устава и с помощью некоторых других шагов) практически вывел КПСС из контура управления экономикой СССР. Но это стало последним боем Сталина. Поскольку у партаппарата теперь появилась потребность «убрать» его до того, как новый Устав КПСС начнет действовать.

Впрочем, как отмечает М.Полторанин[8], эта стало уже второй попыткой Сталина лишить партию государственной власти. Первая была предпринята им в 1936 г. «с помощью» новой Конституции СССР. В ее проекте, подготовленном самим Сталиным, предусматривались, в частности, альтернативные выборы - чтобы на одно место баллотировалось не меньше двух кандидатов. «Так называемый партактив, - пишет М.Полторанин, - ощетинился: это его выметут избиратели в первую очередь — за продразверстку, раскулачивание и красный террор. В декабре 36-го съезд Советов Конституцию принял. Но в те годы идеи любых реформ рассматривались предварительно на пленумах ЦК. А члены ЦК - это первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик. Они и объединились в корпоративную оппозицию против альтернативных выборов. Их оценка ситуации была однозначной: через предложенный механизм голосования Сталин хочет выкинуть партию из власти... Настаивать ему на своем против такой оравы при минимуме поддержки означало подсунуть себя под нож». И - эта норма в Главу XI Конституции 1936 г. не вошла.]

Шестое. К началу 30-х гг. резко обострилась ситуация в стране. Связано это было, во-первых, с серьезными провалами в выполнении I Пятилетнего плана и, во-вторых, по сути, с началом второй фазы гражданской войны - на селе, в связи с коллективизацией. В этот момент жестко столкнулись две непримиримые «идейные линии» и соответственно, две партийные группировки. С одной стороны: Сталин и его сторонники. Они были готовы любой ценой «вытащить» СССР из ловушки, в которой он оказался, в результате действий «земшарников», решившихся на переворот в октябре 1917 г. Но «вытащить», не теряя при этом исходную цель: построить общество без частной собственности на основные средства производства и без эксплуатации человека человеком.

С другой стороны: те самые «земшарники», убежденные в том, что без «мировой революции» СССР обречен на гибель. Однако их активность с самого начала не ограничивалась «областью теории». Организационно оформившаяся к этому времени «объединенная оппозиция» под руководством лидеров «земшарников» Н.Бухарина, Г.Зиновьева, Л.Каменева, Г.Пятакова, К.Радека, Л.Троцкого (в 1929 г. выслан на пределы СССР) и др. начала отстаивать свою позицию также методами легальной и нелегальной политической борьбы. Именно здесь — один из главных истоков так называемых массовых «чисток» конца 30-х гг. в СССР. Ну а о том, как «аукиваются» в сегодняшней российской общественной психологии «следы ГУЛАГа»— подробно говорить нужны нет...

[Почти вижу, как поморщились многие из читающих: ну вот, автор пытается убедить нас в том, что массовые репрессии были, дескать, оправданы «политической целесообразностью»!

Нет, не пытаюсь. Я просто исхожу из истинных масштабов планов и действий оппозиции. Об этом сейчас не принято говорить — но ее целью (как в 1935 г. писал в своем письме Троцкий) было любой ценой вернуть СССР в русло жизни «нормальных» европейских стран. Ведь, оставшись без поддержки «мировой революции», он либо «надорвется», борясь один на один с миром капитализма, либо вообще погибнет. Оппозиция готова была, если нужно, пойти и на государственный переворот с убийством Сталина — главного противника такого плана. Не исключалось обращение за помощью к Германии, которой за поддержку придется уступить Украину.

Скажу больше, государственный переворот - начался: 22 июня 1941 г. был открыт фронт перед частями вермахта — в районе г. Бреста и г. Каунаса.

Это большая отдельная тема, сейчас скажу лишь следующее.

В Бресте — задолго до лета 1941 г. 6-я и 42-я стрелковые дивизии 4-й армии Западного фронта почти в полном составе были размещены (=заперты, как в мышеловке) в периметре крепости, а 22 танковую дивизию расположили в 3 км. от госграницы, чуть ли не на дальности очереди крупнокалиберного пулемета. В 4 часа утра 22 июня солдаты и офицеры стрелковых дивизий стали «героическими защитниками Брестской крепости» только потому, что не смогли выйти из нее и начать действовать на своей полосе обороны в соответствии с боевым расписанием. А танкисты 22 дивизии - не все даже успели добежать до своих машин... В результате: возникла «прореха» минимум в 40 километров — в нее и рванула 2-я танковая группа генерал-полковника Г.Гудериана.

Каунасское направление (в самом уязвимое месте — на стыке Северо-Западного и Западного фронтов) почему-то прикрывал 29-й Литовский (т.е. национальный!) стрелковый территориальный корпус. В двух его дивизиях чуть ли уже не 22 июня вечером началось массовое дезертирство и переход на сторону противника военнослужащих-литовцев — ну и разумеется: убийства русских командиров и политработников, преднамеренный вывод из строя техники, стрельба «в спину» русским военнослужащим из других частей Красной Армии. Здесь тоже возникла огромная прореха в обороне. В нее на Вильнюс и двинулась 3-я танковая группа генерал-полковника Г.Гота.

Танки Гудериана и Гота 28 июня (через неделю!) соединились восточнее Минска: главные силы Западного фронта, занимавшего оборону на главном направлении (на Москву) — практически перестали существовать, потеряв около 420 000 человек из 672 000...

Какой ценой удалось переломить ситуацию (=ликвидировать начавшийся военный переворот!) — известно хорошо.]

Подведу общий итог. Как я подчеркивал выше, теоретической базой октябрьского вооруженного восстания в 1917 г. стала идея о возможности победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Как показал сделанный только что анализ, уже в процессе строительства социализма в СССР это породило ПОСЛЕДСТВИЯ НАСТОЛЬКО СЕРЬЕЗНЫЕ, что они, без сомнения, стали важнейшей составляющей комплекса причин, приведших к исчезновению СССР в декабре 1991 г. А с некоторыми социально-психологическими последствиями всего того, что произошло тогда — мы, уже в России, не можем справиться до сих пор.

Мне могут возразить: это не был марксистский метод в классическом его виде, поэтому делать выводы о теоретическом потенциале марксизма на базе «советского опыта» и опыта стран «социалистического содружества» - некорректно.

Правильно. Но тогда давайте посмотрим, насколько адекватен был классический марксизм.

Напомню важнейшие позиции «Манифеста Коммунистической партии» (1848 г.) - первого документа классического марксизма:

«Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается... тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса - буржуазию и пролетариат».

«Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения... и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана"».

«Из всех классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат представляет собой действительно революционный класс. Все прочие классы приходят в упадок и уничтожаются с развитием крупной промышленности, пролетариат же есть ее собственный продукт».

«Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни... Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом... Все до сих пор происходившие движения были движениями меньшинства или совершались в интересах меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства».

Такое «видение» процессов в обществе весьма быстро встретило отклик у пролетариата Западной Европы. И не случайно в сентябре 1864 г. на митинге в Лондоне, на котором присутствовало не менее двух тысяч рабочих-активистов из Англии, Франции, Германии и других стран, было принято решение о создании международной рабочей организации, названной вскоре Международным товариществом рабочих (I Интернационал). По просьбе Генерального совета этой организации, Маркс подготовил Учредительный манифест и Временный устав, единогласно утвержденные в том же году.

НО - постепенно в европейском рабочем движении революционная направленность стала почему-то угасать. Действительно, уже через 8 лет, в 1872 г. I Интернационал, стоящий в целом на марксистских позициях, свое существование прекратил, а возникший в 1889 г. (всего через одно поколение!) II Интернационал быстро проявил себя как реформистский.

Что же случилось?

Ответ на этот вопрос был дан еще в работах Э.Бернштейна, М.Туган-Барановского, К.Каутского и некоторых других. Я и воспользуюсь их аргументацией. Главное в ней: классический марксизм вполне адекватно (во всяком случае, для нужд повседневной политической борьбы) описывает только «дикий» капитализм - общество с предельно выраженными и крайне обостренными классовыми противоречиями. Только в такой обстановке пролетариат выступает в качестве в целом однородной социальной группы; только в подобных условиях у рабочих формируется четкая классовая психология как антипод психологии класса «хозяев». И только в этом случае его можно убедить в исторической неизбежности краха капиталистических отношений.

М.Туган-Барановский[9] подчеркивал в этой связи, что опыт Маркса формировался «в эпоху 40-х годов - в период снижения заработной платы, хронической безработицы и огромного роста бедности и нищеты. Выражая свое убеждение в невозможности существенного и прочного улучшения положения рабочего класса в пределах капиталистического хозяйства, Маркс стоял на почве современных ему исторических фактов и высказывал взгляд, общий всем серьезным экономистам того времени. Рикардо и Мальтус смотрели на положение и будущность рабочих классов не менее мрачно». Однако условия, как они начали складываться в странах Западной Европы уже со второй половины прошлого (ХIХ-го — Ю.К.) века, - отмечает М.Туган-Барановский, - привели к тому, «что даже самые горячие сторонники марксизма должны были... отказаться от него, замаскировав свой отказ от теории Маркса искажением ее смысла».

Так что, пусть ни у кого не будет никаких иллюзий: «созидательный потенциал» и классического марксизма был по-существу исчерпан уже к началу XX столетия.

А сегодня? Я предлагаю Читателю вспомнить хотя бы одну развитую страну Запада, в которой действовала бы авторитетная и многочисленная коммунистическая партия...

Но это тема непростого разговора, для которого просто нет места в короткой брошюре.

_______________

Однако это не все о советском периоде нашей истории: была еще поразительная атмосфера, которая сложилась в обществе в 30-е гг.

Вот как написал о начале индустриализации И.Эренбург[10], тогда корреспондент газеты «Известия»: Время было необычайное; вторично шквал потряс нашу страну; но если первый - в годы гражданской войны - казался стихийным, был связан с борьбой между различными классами, с гневом, ненавистью, тоской — то... начало строительства тяжелой индустрии, разворошившее жизнь десятков миллионов, было определено точным планом, неотделимым от колонок цифр, подчинено не взрывам страстей, а железным законам необходимости.

Приведу оценку 30-х годов, сделанную современным публицистом С.Черняховским[11]: сложившийся в 30-е гг. «мобилизационный стиль требовал не только постоянного напряжения — он требовал постоянной готовности к подвигу, реальной готовности к героизму, то есть совершению поступков, за которые ты платишь самим собой, но которые служат чему-то большему, нежели просто твое биологическое существование. Иначе говоря, этот стиль требовал быть и постоянно оставаться человеком, отличие которого от животного в первую очередь в том, что человек имеет нечто, за что он готов умереть, а животное — не имеет. Этот стиль требовал все время подстегивать самого себя, все время не давать возобладать над собой биологическому началу, стремящемуся стать хозяином твоей социальной оболочки и подчинить себе твою интеллектуальную сущность... Сталин — или нечто, что можно обозначить этим именем, — представлял стиль и Мир... движения вперед, мир умения перешагнуть через свои слабости. Мир, где человек с каждой новой победой над обстоятельствами восходит на новую степень своего родового существования... Общество, где познание важнее потребления. [Его альтернатива] напротив, представляет собой мир расслабленности. Общество "ням-ням", где развитие потребления занимает место развития человека. Где биологическое торжествует над социальным и интеллектуальным. Где перепроизводство комфорта рассматривается как практика, способная заместить дефицит творческого начала. Где съесть — важнее, чем узнать, а потребить — важнее, чем создать».

Хочу быть правильно понятым. Ведь 30-е гг. - это и период, когда страна начала платить «по счетам» большевиков-земшарников. Поэтому 30-е гг. - это еще и: сотни «красных эшелонов» на Восток со «спецпереселенцами» и голод в самых плодородных районах страны с многочисленными случаями каннибализма; система ГУЛАГа; 8-ми суточные морские «этапы» (1400 миль по Японскому и Охотскому морям) на 4-5 ярусных нарах в трюмах парохода «Джурма» из бухты Находка (из владивостокского транзитного лагеря) до бухты Нагаева (до Магадана, «столицы Колымского края»); золотые прииски и оловянные рудники Дальстроя. Да мало ли что еще...

Я просто утверждаю, что были люди, множество людей, которые ощущали тогда жизнь, как землекоп с трассы Москва-Донбасс - о нем писал И.Эренбург: «Да мы в сто раз счастливее проклятых капиталистов! Они жрут, жрут и дохнут - сами не знают, для чего живут! Такой прогадает, смотришь - и повесился на крюке! А мы знаем, для чего живем: мы строим коммунизм. На нас весь мир смотрит!» Или как девушка из маленького села под Томском: «Очень трудно все понять, но я учусь. Я в город поеду. Теперь если хочешь учиться - все тебе открыто. Такая я счастливая - что не скажешь!».

Добавлю к этому суждение, сделанное Лионом Фейхтвангером в период его десятинедельного пребывания в Москве (1937 г.):

«И в любви советских людей к своей Родине, хотя эта любовь и выражается всегда в одинаковых, подчас довольно наивных формах, я тоже не могу найти ничего предосудительного. Я должен, напротив, признаться, что мне даже нравится наивное патриотическое тщеславие советских людей. Молодой народ ценой неслыханных жертв создал нечто очень великое, и вот он стоит перед своим творением, сам еще не совсем веря в него, радуется достигнутому и ждет, чтобы и все чужие подтвердили ему, как прекрасно и грандиозно это достигнутое».

Я прервусь здесь — этого требует логика анализа.

Выше было показано, что «ведущим направлением» реализации коммунистической идеи является нравственное воспитание. Вот и посмотрим, в этой связи, можно ли воспользоваться «инструкцией по нравственному воспитанию», предлагаемой современным православием?

Меня мгновенно поддержат современные «славянофилы»: конечно, и не надо ничего придумывать — нужно, наконец опереться на ценности православия, и все «проклятые вопросы», относящиеся к состоянию нашей нынешней нравственности - решатся.

Итак. Русская Православная Церковь считает, что, поскольку одним лишь повышением уровня жизни людей невозможно соответственно повысить и уровень нравственности в обществе, необходимо «призвать в помощь» фактор НАДчеловеческого уровня (я пока буду называть его так). Но вот будет ли подобное решение — продуктивным для России? Посмотрим.

Если не оставаться на уровне общих фраз (а то и сознательной демагогии), а дойти до «стадии практической реализации» упомянутой выше позиции - то сказанное означает: православие должно стать государственной идеологией России. Посмотрим, к чему это приведет:

ñ в России проживают (официально) более 20 миллионов мусульман, немало буддистов, сторонников иудаизма, католицизма, протестантизма. Не получим ли мы вскоре противостояние в обществе посерьезнее, чем в годы Гражданской войны? Особенно, учитывая нынешние очень не простые отношения между «русскими» и «мусульманами» в некоторых регионах РФ.

ñ лишь менее 10% русскоязычного населения нашей страны являются действительно верующими. А остальные, десятки миллионов? Станут «гражданами второго сорта»? Или опять - «двоемыслие», и массовая «запись в верующие»? [Если кто забыл — перед крахом Советского Союза в КПСС было порядка 19 миллионов членов. И что, все они - «стояли насмерть» за спасение СССР?.. Так много ли проку от таких же «дутых цифр» будет в нашем случае?]

ñ Россия окажется заложницей такой логики: «лишь православие, в противоположность католицизму и, тем более, протестантизму сохранило верность истокам». Значит, опять - «железный занавес», идеологическая цензура, идеологическая контрразведка, «глушение» зарубежного радио (и борьба с «неправильными» отечественными и иностранными интернет-ресурсами), идеологические принципы «подбора и расстановки кадров»?

ñ наше «подбрюшье» от Кавказа до Средней Азии стало дугой нестабильности. Все это объективно делает Россию и частью Мусульманского мира. Можем мы ли в таких условиях позволить себе превратить православие в государственную идеологию!

ñ до сих пор не удалось наладить плодотворный диалог науки и религии, еще не изжито противопоставление «веры и разума», и каждая из сторон говорит, преимущественно, о своём. Это означает, что «опора на православие» очень скоро «выдернула» бы Россию из потока мировой интеллектуальной жизни.

Мне возразят: делать православие «государственной идеологией» и не нужно; просто пусть РПЦ свободно выполняет свою миссию, и все в конце-концов образуется само. А основа для этого - имеется. Сегодня от 60 до 80% россиян считают себя православными. Даже по данным МВД, в 2012 году только в Москве в пасхальных мероприятиях участвовали более 1 миллиона человек; в 287 православных церквях, храмах и монастырях столицы состоялись крестные ходы, в которых приняло участие около 186 тысяч человек. Для сравнения, в 2011 году в аналогичных мероприятиях участвовало 155 тысяч человек. А вот официальные данные о числе участников «крещенских купаний»-2013 (в ледяной воде!): Москва - более 80 тысяч человек; Санкт-Петербург - более 26 тысяч человек; более 38 тысяч нижегородцев; более 30 тысяч жителей Владимирской области; Мордовия - 17 тысяч человек; пермяков - более 11 тысяч...

Убедительно. Значит, наша тема закрыта?

Нет, не закрыта. Поскольку под воздействием «надчеловеческого фактора», о котором шла речь выше, «при помощи» (точнее, «при посредничестве») РПЦ находятся ТОЛЬКО истинно верующие = те русские и русскоязычные люди, кто строго оправляют главные (и самые «трудные»!) религиозные таинства - исповедь, причастие, пост. Но такие люди - никогда не составят сколько-нибудь значительную долю всего населения страны!

[По оценкам, например, Ю.Синелиной, ситуация в России сегодня такова. Есть основания говорить, по крайней мере, о декларации возвращения в православную культуру (по разным социологическим данным от 60 до 80% опрошенных). Но для значительной части респондентов, назвавших себя православными (более трети), это не более, чем культурная самоидентификация. Так, в 2006 г. из числа опрошенных, считающих себя православными - посещали храм: 1 раз в месяц и чаще только 12%, несколько раз в год, но реже чем один раз в месяц - 35%, один-два раза в год - 16%, реже одного раза в год — 27%.

Для значительной части россиян воцерковление носит лишь поверхностный характер. В частности, из 5 показателей воцерковленного образа жизни люди, считающие себя православными, в большей степени отдают предпочтение лишь, условно говоря, САМЫМ ПРОСТЫМ - посещению храма и молитве. Самыми «слабыми» показателями остается то, что для верующего труднее всего - исповедь, причастие, пост.

Иллюстрация к последнему утверждению: по данным Левада-Центра (опрос проводился накануне Пасхи нынешнего года, т.е. в период Великого Поста), 72% россиян «сохраняют обычный режим питания», а «полностью соблюдают пост» - 3%.]

«Виноват» здесь - механизм, который действует при «приходе» обычного человека к православию. Действительно, лишь сам человек может и должен принять поворотное для его жизни решение - «придти в Церковь» (через обряд крещения). Далее. Того «энергетического импульса», который возникает в момент крещения, «хватает» человеку лишь на 2-3 месяца. А дальше — еще одна «точка принятия решения». Либо покрестившийся станет регулярно и в соответствии с предписаниями Церкви «подкреплять» первоначальный импульс, достаточно жестко следуя обрядовой системе Церкви (что, на первых порах, очень непросто). Либо энергия импульса постепенно угаснет, и «новенький» практически потеряет связь с «надчеловеческим фактором».

О том, в каком психологическом напряжении вынужден прибывать православный неофит — свидетельствует и такой авторитетный для РПЦ документ XIX в., как письма святителя Феофана Затворника[12]. В них - направление, в котором воцерквленный человек должен изменить свою жизнь: «Плоти угодий не творите и в малом. Посильное самопринуждение и лишение себя чего-либо, плоти приятного, - есть то же, что подкладывание дров в печку». И далее: «Особенно надо плоть утончать постом, бдением и трудом телесным, и постоянно держать ее в напряжении, как солдат на разводе. Да рассеяния бегать, празднословия и смеха, и чтения пустого. И пойдет добре». И в качестве заключения: «Помощь Божия будет сопутствовать вам... но она помощь борющемуся, а не поддающемуся первому удару искушения».

Все сказанное означает: как для начала, так и для успешного «продолжения отношений» с «надчеловеческим фактором» при помощи Церкви от обычного человека требуются волевые усилия намного превышающие повседневный уровень. Ему предлагается затратить силы и энергию — всего-навсего, на борьбу с самим собой: с привычным образом жизни! Но - сможет ли он? Да и захочет ли? Ведь даже просто самостоятельно бросить курить – по силам лишь единицам!

На это обстоятельство первым обратил внимание Ф.Достоевский. В Легенде о Великом Инквизиторе из «Братьев Карамазовых» есть такое обращение Инквизитора к тому, кого он считал еще раз пришедшим на Землю Христом: «Ты обещал им хлеб небесный, но... может ли он сравниться в глазах слабого, вечно порочного и вечно неблагодарного людского племени с земным? И если за Тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи и десятки тысяч, то что станет с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного? Иль Тебе дороги лишь десятки тысяч великих и сильных, а остальные миллионы, многочисленные, как песок морской, слабых... должны лишь послужить материалом для великих и сильных?»[13]

Иными словами, по схеме «РПЦ - посредник» подавляющее большинство населения России всегда будет вне действия надчеловеческого фактора. Этот вывод подтверждается и обращением к статистическому закону нормального распределения вероятностей случайных величин («кривая Гаусса»). В соответствии с данным законом, в любом обществе как воинствующие атеисты, так и верующие, «готовые пойти за свои убеждения на эшафот» - составляют всего несколько процентов. Основная ее часть - это представители группы «серединка на половинку». [Я не говорю здесь о мусульманстве — это тема специального разговора.]

Поэтому сегодня для начала работы по формированию в России «новой нравственности» мы должны «использовать» какой-то иной механизм. Который не требовал бы от обычного человека для «подключения» к надчеловеческому фактору - усилий воли выше среднего уровня. Т.е. был бы, в этом смысле, «более доступным».

Я покажу, что отыскать этот механизм мы сможем, только «вернувшись назад в будущее»: снова поставив задачу о реализации коммунистической идеи, но - на принципиально иной теоретической базе.

Нам потребуются следующие «три источника»: идеи В.Соловьева относительно направленности исторического процесса; концепция этногенеза, предложенная Л.Гумилевым; синергетика — новое метанаправление, описывающее сложные самоорганизующиеся открытые нелинейные системы (их пример - человеческое общество).

Итак. По мысли В.Соловьева, всеми аспектами развития человечества управляет Верховная Сущность (именно Ее Христос называл Отцом Небесным, а Мухаммед - Аллахом; в европейской народной культуре это Бог, Создатель). 2000 лет назад на начальном («младенческом») этапе истории населению будущей западной Европы, естественно, требовалось жесткое «внешнее» управление. Данная функция была «возложена» Создателем на христианскую религию. На её базе сложилась первая система культуры на основе такого принципа: «Истинную ценность имеет только Бог; человек во всем зависит от Него, земная жизнь человека – в сущности, не более, чем подготовка к Высшему Суду». Тем самым, европейцы, получили Высшее Водительство.

[Реализовалась следующая схема. Известно, что в человеке имеются два «начала»: сознательное и подсознательное. Второе из них - это «звериное» в нем, его природные инстинкты. В основном они «сосредоточены» в так называемом «рептильном мозге», или в R-комплексе - реально существующей структуре головного мозга. Именно она «отвечает» за мгновенные рефлекторные реакции на опасные для человека изменения в окружающей действительности по логике: выжить любой ценой. Ясно, что безусловное доминирование R-комплекса порождает у человека, в конечном счете, стремление удовлетворять собственные потребности даже за счет других (они, эти «другие» рассматриваются только как конкуренты и противники). У племен, населявших Европу в начале нашей эры, в значительной степени, доминировало именно «звериное» начало. И требовалось «включить» мощнейший фактор, который бы «запустил» нравственную эволюцию = стал бы, с одной стороны, «гасить» R-комплекс, а с другой — способствовать возрастанию в поведении людей роли и значения «человеческого начала», готовности, скажу так, «добровольно отдавать». Данную задачу и решало христианство.]

Однако у такого «решения» была неизбежная цена - ведь «бесплатного» развития вообще не бывает! На подобной «идеологической базе» могло сложиться только тоталитарное общественное устройство (вспомним, христианские идеи «доводились» до людей и «с помощью»... костров инквизиции).

Понятно: тоталитарный сценарий, практически не оставляющий места человеческой самостоятельности - по мере «взросления» европейцев, не мог не стать помехой дальнейшему развитию. И без его «отмены» люди оказались бы в конце концов обреченными на отсталость и нищету. Поэтому Создателем был «запущен» второй этап эволюции европейского человечества. И на базе принципа, полностью отрицающего предыдущий, сложилась культура эпохи Просвещения: «Является личным делом каждого - верить или не верить в Бога, Он не играет сколько-нибудь существенной роли в практической жизни человека, который всего должен добиваться самостоятельно». Европейцы, наконец, почувствовали себя самостоятельными - теперь все зависело лишь от них самих. Обретенная «самостоятельность», действительно, открыла путь для буквально взрывного роста достижений в естествознании и технике.

Однако и у этого варианта была «цена»: население Западной Европы лишилось Высшего Водительства — оказалось вне воздействия надчеловеческого фактора. Естественно, люди, в значительной мере потеряли боязнь «наказания на грехи», а также веру в возможность получить «воздаяние за праведные дела» после смерти. Кроме того, стало исчезать и отношение к лидерам своих государств - как к «помазанникам божьим». И потому встал вопрос: как в этих, принципиально новых условиях «удержать» людей, не допустить возникновения масштабной «борьбы всех против всех»?

Дата добавления: 2015-05-26