Какие врачи.

КАКОЕ ЛЕКАРСТВО?

КАКАЯ БОЛЕЗНЬ?

Я решил выбрать «депрессию в тяжелой форме» или «депрессию средней тяжести». Если это расстройство оставить без лечения, то очень высока опасность суицида. Поэтому стандартным спосо­бом терапевтического вмешательства является лечение с подбо­ром антидепрессанта.

Поскольку мне хотелось избежать подозрений, следовало точно обосновать, какие лечебные и побочные действия должен иметь тестируемый препарат.

Знакомый мюнхенский психиатр помог мне при «изобрете­нии» нового лекарственного средства. Я остановился на антиде­прессанте типа серотонина, не вызывающем привыкания и блоки­рующем тягу к повторному приему (SSRI), Такие средства усилива­ют действие медиаторов на нервные клетки головного мозга и ведут к улучшению настроения, снятию напряжения и чувства страха и к усилению стимула к жизни.

Известные антидепрессанты ряда серотонина — это, к приме­ру, Cipramil, Fluctin или Seroxat. Такие препараты за последние го­ды с большим успехом реализовывались на мировом рынке.

Первой моей мыслью было подвергнуть испытанию врачей-тера­певтов в Германии и Австрии.

Но я вспомнил фразу, которую мне вдолбили во время обуче­ния на врача-консультанта: «Деньги — это вопрос доверия, осо­бенно тогда, когда речь заходит о взятке. Вам следует хорошо уз­нать врача, прежде чем предлагать ему деньги». _:

В этом случае, правда, речь шла не о мзде, но о крупной сумме, а именно о сумме от 50 до 250 тысяч евро. В мои планы, конечно, не входили столь большие расходы на тестирование — мне хотелось лишь выяснить, заинтересуются ли врачи моим предложением.

В случае с немецким или австрийским врачом я не мог попрос­ту ввалиться в дом или послать письмо по электронной почте, в ко­тором предложил бы высокий гонорар за осуществление лекарст­венного теста. Дела такого рода решаются либо через посредниче­ство консультанта-фармацевта фирм, либо само руководство концерна связывается с врачами.

Я раздумывал, должен ли я избрать вторую возможность и вы­дать себя за сотрудника руководства концерна, например, фирм «Вауег» или «Boehringer Ingelheim». Эту идею я все-таки отверг, опасаясь исков упомянутых фирм.

Итак, оставалась единственная возможность — отправиться за границу. Там это ие играло бы никакой роли, даже если бы я высту­пал под своим именем. Кроме того, возможно, и не надо было бы выступать лично, Я мог попытаться войти в деловой контакт с вра­чами по электронной почте.

Теперь недоставало только профессиональных данных, отсут­ствие которых вызвало бы подозрения. Я примерил на себя новую профессию — «консультанта-фармацевта». Это звучало столь вы­сокопарно, что я мог отважиться напрямую обратиться к главе клиники.

В ВЕНГРИЮ

Пока я размышлял обо всем этом, мне помог случай. В американ­ских СМИ я обнаружил ссылку на то, что концерны США все ча­ще переносят свои опыты с лекарственными средствами в разви­вающиеся страны и в Восточную Европу {11).

Есть много причин этого, прежде всего более свободный кон­троль или полное его отсутствие со стороны органов здравоохра­нения и пациентов-добровольцев. К тому лее плата «с головы», ко­торую медики получают за каждого подопытного пациента, гораз­до меньше той, которая существует в США или Западной Европе, а тесты могут быть осуществлены быстрее. Таким образом, фирмы экономят трижды и могут далее повышать этим путем свои и без того неплохие прибыли.

Психиатрическое отделение больницы «Nyiro Gyula» п Будапеште,

В одной статье мне бросилась в глаза фраза венгерского психи­атра: «Фармацевтические фирмы делают нам финансовые предло­жения, которые вскружили нам голову» (12).

Решено: я испытаю директора больницы в Будапеште. Согласит­ся ли он осуществить тест, противный нормам медицинской этики, с участием страдающих маниакально-депрессивным психозмом?

С помощью поисковой системы Google (13) я разыскал фами­лию и адрес электронной почты доктора Акоша Кассаи-Фаркаша, шефа клиники больницы «Nyiro Gyula» в Будапеште.

Дата добавления: 2015-05-29