Тантра — продолжение 3 страница

Однако существует и третий путь, другой род любви и сострадания. Просто будьте тем, что вы есть; при этом вы не опускаетесь до уровня ребенка, и не требуете, чтобы кто‑то другой прыгал к вам на колени. Просто будьте тем, что вы есть, в мире и в жизни. Если вы сможете быть самим собой, внешние ситуации также автоматически станут самими собой. Тогда вы сможете общаться прямо и точно, не занимаясь какой бы то ни было ерундой, не предаваясь каким‑либо эмоциональным, философским или психологическим рассуждениям. Этот третий путь есть уравновешенный путь открытости и общения, автоматически раскрывающий огромное пространство, где находится место для творческого развития, для танца, для взаимного обмена.

Сострадание означает, что мы не занимаемся игрой лицемерия и самообмана. Например, если мы хотим чего‑то от другого человека и говорим ему. «Я вас люблю», — мы при этом часто надеемся, что нам удастся заманить этого человека на свою территорию, перетащить его на свою сторону. Любви подобного рода свойственен прозелитизм, и она чрезвычайно ограничена. «Вы должны любить меня, даже если вы меня ненавидите, потому что я полон любви, потому что я парю на крыльях любви, потому что я полностью опьянен любовью!» Что это значит? Просто то, что другой человек должен перейти на вашу территорию из‑за того, что вы ему говорите о любви, что вы не причините ему вреда. Но это очень сомнительно. Ни один разумный человек не будет введен в заблуждение такой хитростью. «Если вы действительно любите меня каков я есть, тогда почему вы хотите, чтобы я переходил на вашу территорию? Зачем вообще этот вопрос о территории, эти требования? Чего вы хотите от меня? Откуда я знаю, что произойдет; допустим, я действительно перейду на вашу „любящую“ территорию — не станете ли вы тогда господствовать надо мной? Не создадите ли атмосферу клаустрофобии со своими тяжкими требованиями любви»? До тех пор, пока существует территория, связанная с любовью какого‑то отдельного лица, другие люди будут с подозрением относиться к его «любящему» и «сострадательному» отношению. Как нам удостоверится, что на приготовленном для нас пиру пища не сдобрена ядом? Откуда идет эта открытость — от централизованной личности? или от следствия тотальной открытости?

Фундаментальным свойством истинного сострадания будет чистая и бесстрашная открытость без территориальных ограничений. Здесь нет необходимости быть любящим и добрым по отношению к своим близким, нет необходимости говорить людям приятные слова и сохранять веселую улыбку. Эта маленькая уловка тут неприменима; фактически, она стесняет. Подлинная открытость существует в гораздо более широком масштабе — в абсолютно широком и бескрайнем, в масштабе вселенной. Для вас: быть сострадательным — значит быть таким зрелым, каковы вы есть, сохраняя в то же время качество ребенка. Как я уже говорил, символом сострадания в буддийских учениях является одинокая луна на небесах, тогда как ее образ отражается в сотнях чаш с водой. Луна не требует: «Если вы не откроетесь для меня, я не проявлю к вам симпатии и не стану вам светить». Она просто сияет. Все дело в том, чтобы не желать кого‑то облагодетельствовать или осчастливить: здесь нет связи с какой‑то аудиторией, нет «меня», нет «вас», нет «их». Речь идет об открытом даре, об полном великодушии без относительных понятий отдачи и получения. Такова глубочайшая открытость сострадания — это раскрытие без требований. Просто будьте тем что вы есть, будьте господином положения. Если вы просто будете, жизнь потечет вокруг и сквозь вас; и это приведет к работе и общению с кем‑то, а тут, разумеется, требуется огромная теплота и открытость. Если вы можете себе позволить быть тем, что вы есть, тогда вы не нуждаетесь в «страховом договоре», тогда вам нет необходимости стараться быть хорошим, благочестивым, сострадательным человеком.

Вопрос: Выражение «безжалостное сострадание» звучит жестоко.

Ответ: Общепринятый подход к любви подобен привязанности чрезвычайно наивного отца, который хотел бы дать своим детям возможность удовлетворить все их желания: он сможет дать им все — деньги, спиртные напитки, оружие, пищу: словом все, чтобы сделать их «счастливыми». Однако может существовать и отец, который не только постарается «сделать своих детей счастливыми», но и будет трудиться ради их духовного блага.

Вопрос: Почему подлинно сострадательный человек не заботится о том, чтобы давать что‑то?

Ответ: Здесь дело не в отдаче, а в раскрытии, во взаимоотношениях с другими людьми. Дело в том, чтобы признать существование других людей каковы они есть, а не подходить к ним с точки зрения неподвижной и предвзятой идеи удобства или неудобства.

Вопрос: Нет ли в идее безжалостного сострадания значительной опасности? Человек может подумать, что он проявляет безжалостное сострадание, тогда как на самом деле он просто агрессивен?

Ответ: Да, это действительно так. Ибо эта идея весьма опасна, и я ждал до сих пор, чтобы представить ее вам уже после того, как мы рассмотрели вопрос о духовном материализме и познакомились с общими принципами буддийского пути, заложив таким образом основу интеллектуального понимания. Если на той ступени, о которой я говорю, изучающий намерен практиковать безжалостное сострадание, он должен уже проделать огромный объем роботы в области медитации, изучения, преодоления осознанных заблуждений и самообмана, должен обладать чувством юмора и т.д. После того, как он пережил этот процесс, проделал такое долгое и трудное путешествие, его следующим открытием будет открытие сострадания и праджня. Пока он не прошел через длительную практику медитации и обучения, для него будет чрезвычайно опасно практиковать безжалостное сострадание.

Вопрос: Может быть, человек способен дорасти до известной открытости и сострадания по отношению к другим людям. но затем он обнаруживает, что даже это сострадание все же ограниченно, все еще стереотипно. Всегда ли нам можно полагаться на правильность своей открытости? Есть ли какой‑либо способ убедиться в том, что мы не дурачим себя?

Ответ: Это очень просто. Если мы с самого начала дурачим себя, мы автоматически заключаем с собой своеобразное соглашение. Несомненно, это пережил каждый. Например, если мы разговариваем с кем‑то и допускаем в своем рассказе преувеличения, еще не раскрыв рта, мы говорим себе: «Я знаю, что преувеличиваю, но мне хотелось бы убедить этого человека». И мы постоянно продолжаем эту мелкую игру. Поэтому здесь вопрос заключается в том, чтобы по‑настоящему начать снизу, с самих незначительных мелочей, с того, чтобы оставаться честным и открытым по отношению к самому себе. Открытость по отношению к другим людям — это не проблема. Чем больше, чем глубже и полнее мы открыты по отношению к себе, тем больше наша открытость излучается на других. Мы хорошо знаем, когда дурачим себя, — но стараемся прикинуться глухонемыми по отношению к собственному обману.

Глава 15. Тантра

После того, как бодхисатва рассек установившиеся понятия мечом праджня, он приходит к пониманию того факта, что «форма есть форма, а пустота есть пустота». В этом пункте он способен действовать в различных ситуациях и с невероятной ясностью и искусством. По мере того, как он движется все дальше по пути бодхисатвы, углубляются его праджня и сострадание, он сильнее осознает разум и пространство, сильнее ощущает мир. Мир в таком понимании оказывается неразрушимым, необычайно могущественным, мы не можем быть действительно мирными, если внутри нас нет этого необходимого качества мира; слабое или временное мирное настроение всегда можно нарушить. Если мы наивно стараемся быть мирными и добрыми, встреча с чуждой или неожиданной ситуацией может нарушить наше осознание мира, потому что такой мир не обладает внутренней силой, не обладает характером. Таким образом, мир должен быть устойчивым, прочным, иметь глубокие корни, должен обладать качеством земли. Если мы обладаем силой в смысле эго, мы стремимся проявить эту силу и употребить ее в качестве орудия ослабления других; но, будучи бодхисатвой, человек не пользуется силой, чтобы ослаблять других людей; он просто остается мирным.

Наконец мы достигаем десятой и последней ступени пути бодхисатвы, — это смерть шуньята и рождение в «светоносности». Шуньята как переживание отпадает, раскрывая светоносное качество формы. Праджня преобразуется в джняна, «мудрость». Но эта мудрость все еще переживается как некое внешнее открытие. Чтобы перевести бодхисатву в такое состояние, где он сам является мудростью, а не знает мудрость, необходим мощный толчок ваджра‑самадхи. Это и есть мгновение бодхи, или «пробуждения», вступления в тантру. В этом состоянии пробужденности красочные, сверкающие качества энергий становятся еще более живыми.

Если мы видим красный цветок, мы не только видим его в отсутствии сложности эго, в отсутствии предвзятых названий и форм, но видим также и блеск этого цветка. Если внезапно удалить фильтр заблуждения между нами и этим цветком, автоматически вся атмосфера становится совершенно ясной, и мы видим цветок очень точно и ярко.

Тогда как основное учение буддизма махаяны занято развитием праджни, трансцендентного знания, главное учение тантры связано с работой над энергией. В «Крийя‑йога тантре» Ваджрамалы энергия описывается как «то, что пребывает в сердцах всех существ, самосущая простота, которая поддерживает мудрость. Эта неразрушающая сущность есть энергия великой радости, всепроникающая, подобная пространству. Это тело дхармы, свойственное непривязанности». Согласно этой тантре, «такая энергия есть опора первичного разума, который воспринимает мир явлений. Эта энергия дает толчок как просветленному, так и заблуждающемуся состоянию ума; она неразрушима в том смысле, что постоянно движется вперед. Это движущая сила эмоций и мысли в состоянии заблуждения, это движущая сила сострадания и мудрости в просветленном состоянии».

Для работы с этой энергией йогину необходимо начать с процесса покорности, а затем работать над принципом шуньята, над видением по ту сторону концептуализации. Он должен проникнуть сквозь заблуждение, видеть, что «форма есть форма, и пустота есть пустота», пока в конце концов он не преодолеет привязанность к переживанию шуньята и не станет видеть светоносность формы — живой, точный, красочный аспект вещей. При этом все, что он переживает в повседневной жизни благодаря чувственному восприятию, оказывается обнаженным переживанием, ибо оно непосредственно; между ним и «тем» нет никакой завесы. Если же йогин работает с энергией, не пройдя через переживание шуньята, эта энергия может стать опасной и разрушительной. Например, практика некоторых физических упражнений йоги, стимулирующих энергию практикующего, может пробудить энергии страсти, ненависти, гордости и других эмоций до такой степени, что он не будет знать, как с ними справиться. Писания рассказывают о йогине, совершенно опьяненном своей энергией; он подобен слону, обезумевшему от вина, который бежит на задних ногах не зная куда.

Учение тантры выше, чем простое преодолевание предубежденности трансцендентного подхода «форма есть форма», Когда мы говорим о трансцендировании в традиции махаяны, мы имеем в виду трансцендирование эго. В тантристской традиции мы совсем не говорим о том, чтобы выйти за пределы эго; такая позиция чересчур двойственна; по сравнению с ней тантра гораздо точнее. Здесь нет вопроса о том, чтобы прийти «туда» или быть «там»; тантристская традиция говорит о пребывании «здесь». Она говорит о трансмутации; при этом широко используется аналогия с алхимической практикой. Например, не отвергается существование свинца; но свинец трансмутируется в золото. Вам совсем не нужно менять его качество как металла; вы просто должны его трансмутировать.

Тантра — синоним дхармы, пути. Функция тантристской практики заключается в трансмутации эго. Слово «тантра» означает «непрерывность». Путь тантры подобен нити, соединяющей отдельные бусинки; а сами бусины — рабочая основа практики тантры, т.е. пять скандх, или пять составляющих элементов эго, а также изначальный потенциал будды внутри нас, первичный разум.

Тантристская мудрость низводит нирвану в сансару. Это может звучать несколько ошеломляюще. До того, как достичь уровня тантры, мы стараемся оставить сансару и прилагаем усилия для достижения нирваны. Но в конце концов мы должны постичь тщетность усилий и затем стать полностью едиными с нирваной. Чтобы действительно подчинить энергию нирваны и затем стать едиными с нирваной, мы нуждаемся в сотрудничестве с обычным миром. Поэтому в тантристской традиции весьма широко применяется термин «тхамалгъи‑шепа», или обыденная мудрость;

.что вполне обычная версия «форма есть форма, а пустота есть пустота»; «это то, что есть». Нельзя отвергать физическое существование мира как чего‑то дурного и связанного с сансарой. Вы можете понять сущность нирваны только вглядевшись в сущность сансары. Таким образом, путь тантры заключает в себе нечто большее, чем просто выход за пределы двойственности, нечто большее, нежели всего лишь недвойственное понимание. Вы способны увидеть сущность этой «недвойственности», так сказать, ее глубинное качество. Вы видите дальше аспекта отрицания шуньяты, дальше отрицания двойственности. Поэтому термин «шуньята» употребляется в тантре не слишком часто. В тантристской традиции термином татхата, «то, что есть», пользуются охотнее, чем термином шуньята, «пустота». Также гораздо чаще, чем «шуньята» употребляют санскритское слово прабхасвара, означающее «светоносность». Вы найдете эту ссылку на тантристскую традицию у Будды в последнем повороте Колеса Дхармы: вместо того, чтобы сказать, что «форма пуста, пустота есть форма» и т.д., он говорит, что форма светоносна. Светоносность, или «прабхасвара», связана с «махасукха», «великой радостью», «блаженством», полным достижением понимания того, что «пустота есть пустота». Она не пуста просто потому, что «форма есть форма».

Динамические свойства энергии выражены в доктрине шуньята недостаточно, так как само открытие шуньята приобретает значение в отношении к сансарическому уму. Шуньята предлагает альтернативу сансары; таким образом, учение о шуньята направлено в сторону сансарической психики. Даже если это учение идет дальше утверждения о том, что «форма пуста, пустота есть форма», говоря, что «пустота — ничто иное как форма», а «форма — ничто иное как пустота», оно все же не идет настолько далеко, чтобы сказать, что форма обладает энергией, как обладает ею и пустота. В ваджраяне, или тантристском учении, принцип энергии играет очень важную роль.

Учение должно связывать день за днем в жизни тех, кто его практикует. Перед нами возникают мысли, эмоции и энергии наших взаимоотношений с другими людьми и с миром. Как нам соотнести свое понимание шуньята с повседневными событиями? Это невозможно, если мы не признаем энергетический аспект жизни. Если мы не сможем танцевать с жизненными энергиями, мы не сумеем использовать наше переживание шуньята для объединения сансары и нирваны. Тантра учит не подавлять энергию, не разрушать ее, а трансмутировать; иными словами, надо идти вместе с основным потоком энергии; и когда мы находим равновесие, идя вместе с энергией, мы начинаем знакомиться с нею, начинаем обнаруживать правильный путь в надлежащем направлении. Это не значит, что человек должен стать «опьяненным слоном», «диким» йогином в отрицательном смысле.

Совершенным примером такого движения вместе с энергией, примером положительного качества «дикого» йогина, была действительная передача просветления от Тилопы к Наропе. Тилопа снял сандалию и ударил Наропу по лицу. Он воспользовался ситуацией данного момента и энергией любознательности и исканий Наропы, трансмутировав их в состояние пробужденности. Наропа обладал огромной энергией и разумом, но его энергия не была родственной пониманию Тилопы, не была родственной открытости его ума, которые являли собой другой вид энергии. Чтобы преодолеть эту преграду, потребовался внезапный толчок — толчок, который не был бы искусственным. Это похоже на покосившееся здание, которое вот‑вот должно рухнуть, но в результате землетрясения внезапно случайно выпрямляется. Естественные обстоятельства используются для того, чтобы восстановить первоначальное состояние открытости. Когда мы движемся вместе с потоком энергии, переживание становится весьма творческим. Энергия мудрости и сострадания постоянно действует точным и аккуратным образом.

По мере того, как йогин становится более чувствительным к характеру и качествам энергии, он видит более ясно смысл жизненных переживаний, их символику. Первая часть тантристской практики, низшая тантра, называется «махамудрой», что означает «великий символ». Символ в этом смысле не является каким‑то «знаком», выражающим некоторый философский или религиозный принцип; это демонстрация живых качеств того, что есть. Например, в прямом восприятии цветка, в восприятии, свойственно? неприкрытому прозрению, которое бывает незамаскированным, цвет растения передает некоторое особое послание, превышающее простое восприятие цвета, идущее дальше него. В этом цвете заключено великое значение, которое сообщается в виде могучего, почти подавляющего воз действия, Концептуализированный ум не вовлечен в такое восприятие, и поэтому мы способны видеть с большей точностью, как будто бы с наших глаз сняли какую‑то завесу.

Или же, если мы держим в руках кусок камня, благо даря той ясности восприятия, которая представляет собой прямое соприкосновение обнаженного прозрения с миром мы не только ощущаем плотность камня, но также начинаем воспринимать его духовные аспекты; мы чувствуем его, как абсолютное выражение плотности и величия Земли Фактически, пока речь идет о признании фундаментальной плотности, держать в руках кусок камня — все равно, что держать в руках гору Эверест; ибо этот небольшой камень представляет собой каждый аспект плотности. Я имею в виду не только физический смысл; я говорю о плотности в духовном смысле, о прочности мира и энергии, об их неразрушимости. Йогин ощущает плотность и терпение Земли — ведь что бы вы не зарыли в нее, Земля никогда не реагирует против. В этом куске камня он осознает просветленную мудрость душевного равновесия, равно как и сансарическое качество гордости эго, которое хочет построить высокую пирамиду или памятник своему собственному существованию. Любая ситуация, с которой мы встречаемся, обладает этой живой связью с. состоянием нашего бытия. Интересно отметить, что в тантристской иконографии многие символические фигуры изображены держащими в одной руке гору; это в точности отображает то, о чем мы говорили: прочный мир, прочное сострадание, прочная мудрость, на которую не способно повлиять легкомысленное «я».

Каждый воспринимаемый нами феномен автоматически обладает некоторым духовным аспектом; и мы начинаем понимать, какая колоссальная энергия заключена внутри этого открытия и понимания. Практикующий медитацию достигает новых глубин прозрения благодаря общению с реальностью мира явлений. Он способен не только видеть отсутствие сложности, отсутствие двойственности, но также и «каменность» камня, «водность» воды. Он видит вещи в точности такими, каковы они есть, не только в физическом смысле, но и с осознанием их духовного значения. Все, что он видит, является выражением духовного открытия. Существует обширное понимание символики и обширное понимание энергии. В любой ситуации ему более не приходится форсировать результаты; жизнь обтекает его. Таков основной принцип мандалы. Обыкновенно мандала изображается в виде некоторого круга, вращающегося вокруг центра; это означает, что все, что вас окружает, делается частью вашего сознания, полной сферой, выражающей живую реальность жизни. Единственный способ пережить вещи истинно, в полноте, осуществляется при помощи практики медитации, которая создает непосредственную связь с природой, с жизнью, со всеми ситуациями. Когда мы говорим о высоком духовном развитии, — это не значит, что мы парим в воздухе; на самом же деле, чем выше мы идем, тем ближе подходим к земле.

Важно помнить, что практика медитации начинается с проникновения в невротический стереотип мышления, который представляет собой бахрому эго. По мере нашего дальнейшего продвижения мы проникаем не только внутрь сложности мыслительных процессов, но также и внутрь тяжелой «осмысленности» понятий, выраженных в названиях или теориях. Затем мы создаем наконец некоторое пространство между «этим» и «тем», которое приносит нам огромное облегчение. Создав пространство, мы продолжаем далее практику ваджраяны, устанавливая прямую связь с жизненными переживаниями. Эти три ступени по существу есть три «яна», т.е. хинаяна, «колесница» метода, махаяна или «колесница» шуньята, и ваджраяна, или тантра, «колесница» прямой энергии.

В тантристской традиции энергии распределяются по категориям в соответствии с пятью основными качествами, или «семействами будд» — ваджра, ратна, падма, карма и будда. Каждое семейство будд имеет особую связанную с. ним эмоцию, которая трансмутируется в особую «мудрость», или аспект пробужденного состояния ума. Семейство будд также ассоциируется с цветами, элементами, ландшафтами, направлениями, временами года, с любым аспектом феноменального мира.

Ваджра ассоциируется с гневом, который трансмутируется в зеркальную мудрость. Мы чувствуем, что за облаками собственнических и агрессивных качеств гнева есть еще нечто, и это интуитивное прозрение автоматически дает нам возможность не менять преднамеренно сущность гнева, а трансмутировать ее в точность и открытость.

Ваджра также ассоциируется с элементами воды. Облачная, взвихренная вода символизирует защитную и агрессивную сущность гнева, тогда как спокойная вода предполагает способность острого, точного и чистого отражения, свойственного зеркальной мудрости.

Ваджра окрашена в белый цвет. Гнев представляет собой очень точное и прямое переживание самозащиты; поэтому он похож на лист белой бумаги, очень плоский и непрозрачный. Однако он обладает и потенциальной возможностью светоносности, блеска, отражения, что символизирует зеркальную мудрость.

Ваджра связана с востоком, рассветом, зимой. Это — зимнее утро, кристально чистое, с острым и мерцающим инеем. Пейзаж не кажется пустым или одиноким; он полон остротой, которая будит мысль; здесь много вещей, интригующих наблюдателя. К примеру, земля, деревья, растения — все они замерзают по‑своему. Разные деревья по‑разному покрываются снегом, по‑разному реагируют на холод.

Ваджра имеет дело с пониманием текстуры предметов и их отношением друг с другом. Все анализируется в своих собственных терминах. Разум ваджра никогда не оставляет никаких неисследованных областей или скрытых уголков. Он подобен воде, которая течет над гладкой поверхностью, полностью ее покрывая, но оставаясь прозрачной.

Ратна ассоциируется с гордостью и с землей; это прочность, горы, холмы, пирамиды, строения. «Я нахожусь в полной безопасности, — это я». Это весьма гордый способ смотреть на себя; он означает, что мы боимся освободиться от напряжения, постоянно нагромождаем средства защиты, строим для себя крепость. Равным образом ратна являет собой мудрость душевного равновесия, причем это равновесие оказывается всепроникающим. Сооружаете ли вы из земли какое‑то строение, или просто оставляете землю такой, какова она есть, — это одно и то же. Земля остается такой же, какова она есть. Вы совсем не чувствуете поражения или угрозы. Если вы горды, вы постоянно чувствуете тревожащую возможность неудачи или поражения. В просветленном уме озабоченность самосохранения трансмутируется в душевное равновесие. Все еще существует осознание плотности и устойчивости земли, однако нет опасения ее утратить. Все открыто, безопасно, величественно; бояться нечего.

Ратна связана с югом и осенью, с плодородием и богатством в смысле постоянства великодушия. Когда плод созрел, он автоматически падает на землю и просит, чтобы его съели. Ратна обладает этим качеством отдачи. Она богата, приятна на вкус и раскрыта; она обладает качеством середины утра. Ратна желтого цвета и связана с лучами солнца. Там, где ваджра ассоциируется с кристаллом, ратна являет собой золото, янтарь, шафран. Она обладает качеством глубины, подлинным земным свойством, а не просто текстурой, тогда как ваджра — это чистейшая текстура, холодное качество, не обладающее фундаментальной глубиной. Ратна такая спелая и земная; она похоже на гигантское дерево, упавшее на землю; оно начало гнить, все заросло грибами и окружено буйными побегами сорняков; это большой ствол; в его дупле могут гнездиться животные. Оно уже желтеет и теряет кору, обнажив свою богатую и очень прочную древесину. Если вы попытаетесь убрать этот ствол и воспользоваться им как частью садовой ограды, это оказалось бы невозможным: оно будет крошиться и распадаться. К тому же он слишком тяжел для того, чтобы его куда‑то уносить.

Падма связана со страстью, с качеством желания, со стремлением обладать. В глубине страсти заключены инстинкт единения, стремление быть совершенно единым с чем‑то. Но страсть имеет какое‑то истерическое, невротическое качество, которое игнорирует истинное состояние единения, а вместо него хочет обладать, чтобы стать единым. Страсть автоматически поражает собственную цель. Но в случае распознающего осознания, которое представляет собой особый аспект страсти, связанное с мудростью, мы ясно и четко видим качество «этого» и «того». Иными словами, имеет место общение; если же вы готовы к общению с каким‑то человеком, вы должны уважать как существование другого лица, так и сам процесс вашего взаимодействия.

Мудрость распознающего осознания признает факт единения, но это признание совершенно отлично от дуалистического разделения на «это» и «то», имеющее целью сохранение самого себя. Желание как пожирающее качество огня, трансмутируется в мудрость взаимного связывания при помощи взаимодействия. Вы можете полностью оказаться захваченными чувством обладания в духовном или материальном смысле; вы можете хотеть чего‑то большего, чем способны иметь; вы можете стать настолько очарованными излучающими тепло качествами нужной вам вещи, что окажетесь слепы по отношению ко всему окружающему вас миру. Вы полностью окутаны желанием, и это неизбежно создает определенный вид глупости и невежества. И вот именно это невежество желания преодолевается в мудрости распознающего осознания.

Падма связана с западом; она красного цвета. Красный цвет выделяется среди всех остальных цветов; это весьма вызывающий цвет, влекущий вас к себе. Он также связан с элементом огня. В состоянии заблуждения огонь не делает различия между вещами, охватывает их, разрушает и сжигает. В пробужденном состоянии жар страсти трансмутируется в тепло сострадания.

Падма родственна ранней весне. Суровость зимы немного смягчена ожиданием лета; начинает таять лед, а хлопья снега становятся мокрыми. Падма очень тесно связана с внешним видом; она не имеет чувства плотности или текстуры; она касается исключительно расцветки, видимых привлекательных качеств, заката. Видимое качество поверхности здесь более важно, чем ее бытие. Таким образом, падма связана скорее с искусством, чем с наукой или практикой.

Падма представляет собой разумное местопребывание; это место, где растут дикие цветы, где лучше всего бродить диким животным; это высокогорное плато, где среди лугов разбросаны невысокие скалы, пригодные для того, чтобы среди них резвились молодые животные.

Карма ассоциируется с эмоцией ревности, зависти, с элементами ветра. Однако термины «ревность» и «зависть» недостаточно сильны и точны для того, чтобы описать качество кармы. Пожалуй, лучшим определением для этого будет «абсолютное безумие». Вы чувствуете, что не осуществите ни одной из своих целей; вас раздражают достижения других людей, так как вы чувствуете себя слишком отставшим; вы не в состоянии перенести факт, что другие обошли вас. Страх и недоверие к себе связаны с элементами ветра. Ветер никогда не дует одновременно во всех направлениях, а только в одном. Это соответствует односторонней точке зрения, свойственной безумию или зависти. Карма связана с мудростью всезавершающего действия. Отпадает качество безумия, но остаются качества энергии или страсти к действию, открытости. Иными словами, удерживается активный аспект ветра, так что деятельность практикующего касается всего, что встречается на пути. Его действие будет соответствующим обстановке, потому что более не содержит в себе панического самосознания или безумия. Он видит присущие ситуации возможности и автоматически избирает такой путь, который способствует выполнению цели.

Карма похожа на северное лето; как раз действенность кармы связывает ее с этим временем года, потому что летом все бывает активным, все цветет, реализует свои функции. Происходят миллионы взаимосвязанных действий; растут все живые существа — растения, насекомые, звери и птицы. Гремят грозы, грохочет град; вы чувствуете, что вам совсем не остается возможности насладится летом, ибо всегда что‑то находится в движении, чтобы поддержать свое существование. Это время слегка напоминает позднюю весну; однако оно более плодородно, потому что следит за тем, чтобы все вещи были осуществлены в настоящий момент. Карма зеленого цвета; это цвет овощей и травы, энергии роста. Карма свойственна лету, она все еще полна соперничества, старается что‑то продлить; тогда как связанная с осенью ратна обладает огромной уверенностью, ибо все уже осуществлено, Настроение, свойственное карме, — это время после заката, сумерки, конец дня и начало ночи.

Будда ассоциируется с тупостью и обладает всепроникающим качеством, потому что содержит все остальные эмоции и движется вместе с ними. Активным фактором в этой тупости оказывается действие игнорирования, которое ничего не хочет видеть; оно просто все отвергает и отгораживает себя. Вы полностью спокойны, совершенно беззаботны. Вы предпочитаете сохранять безразличие, ничего не искать, не бороться. И это качество лености и глупости передается всем остальным эмоциям.

Дата добавления: 2015-05-29