Что, познакомились? – скривился Антон. – А почему это я не мог провести день с ней?

С чего это вдруг? Застеснялся? Или на мне что-то новое выросло, чего ты еще не видал? – Даша нарочито сладко потянулась и начала медленно одеваться. – Так я не слышу: это еще одна подружка? А где же супруга, с которой ты встречал Восьмое марта. Только не говори, что праздник ты провел с Серафимой.

Даша, накинь что-нибудь, – поморщился Антон. Начинается. Сначала будет строить из себя умную, спокойную, проницательную, потом начнет орать и обличать, а закончится все истерикой и требованием извинений и заверений в любви. Никакой любви с Дарьей Малашкиной ему уже не хотелось. Ну ее.

Скажи, милый, это и была твоя жена, про которую ты так много рассказывал? Стерва, язва, исчадие ада с кучей диагнозов, которое на ладан дышит? А так на первый взгляд не похоже. Пышет здоровьем и цветет. Почему-то мне кажется, что это тоже была не жена, а заместительница. «Замжены», так сказать. Или «и.о.» жены? Так правильнее?

А уж я-то как рада – словами не передать. Только буквами. На заборе.

Нет, почему… Я рад, что так вышло.

Я, – презрительно ухмыльнулась Даша. – А ты мыслил весовыми категориями? Думал, что твоя обманутая пассия задавит меня массой, выдворит на лестницу и приготовит ужин? Или надеялся, что мы обе свалим?

Ты?

Даша задумчиво сидела на постели и прислушивалась к шуму воды в ванной. Девяносто процентов из ста, что Антон тоже прислушивается, но с другой стороны двери. Трус. Жук навозный. Поставить ее в такое дурацкое положение, обмануть, да еще с кем?! С Симкой Разуваевой. Они, конечно, не родственницы, но ощущение мерзопакостное, словно имел место инцест. А Разуваева изменилась. Похорошела, расцвела. Только одета неправильно и макияж деревенский. Но все равно – королева.

Это было последнее, что подумала Серафима перед тем, как горько и безутешно разрыдаться.

На автобусной остановке силы ее покинули.

Я, пожалуй, пойду, – светским тоном обронила Серафима, пятясь к выходу. Похоже, что здравый смысл, слегка притопленный истерикой, периодически выныривал на поверхность «подышать»: продукты Сима забрала. Из принципа. Потому что вдруг явственно представила, как эта нагловатая девица запечет баранью ногу, и они с Антоном будут ее пожирать вдвоем, посмеиваясь над Симой. Жир потечет по подбородкам, мясо разлохматится неопрятными кусками, захватанные пальцами бокалы тускло застынут среди скомканных грязных салфеток… тьфу!

Ну почему ей так не везет?! Гадость какая! Слизняк! Бороться за него? Много чести. Тоже мне – приз.

Разбираться с брюнеткой Серафима была не готова. Она вообще не желала никаких разборок. Слишком унизительно делить мужика, который к тому же гордо удалился омывать свое тщедушное тело. Дезертир! Закрылся в ванной и ждет, чем все закончится.

«Зато ушла красиво!»

Пока Дарья Малашкина в тишине размышляла о метаморфозах, произошедших со скромной толстушкой Разуваевой, Антон, устав от ожидания и повышенной влажности в ванной, выполз на свежий воздух. Оставляя на паркете мокрые следы, он дошлепал до спальни и едва не поскользнулся, уцепившись за косяк:

– Ой, Даш, не начинай, – сморщился Антон. Правильно ему подсказывала интуиция: от таких самовлюбленных и самоуверенных баб одни неприятности и плохое настроение. Жаль, что осталась не Сима. Вот ей бы он объяснил все, а этой…

Дата добавления: 2015-05-29