В ставке полисуна

Сторожевой волк вслушивался в лес. Лес никогда не бывает безмолвным, лес всегда шуршит, шелестит, вздыхает. Лес растет, крадется, дышит, любит, ест, умирает… И все это бесконечное смешение звуков не представляло для волка ни малейшего интереса. Лесные жители напрасным любопытством не страдают, а долетавшие до чутких ушей звуки не сулили ни опасности, ни добычи.

Сторожевой волк внюхивался в лес. Лес пах осенью, подбирающимися холодами, бродящей вдалеке дичью… Тянуло бушевавшим недавно огнем и отвратительной вонью металла, но эти запахи были далеко и опасности не несли. Позади, на поляне, спала вымотанная долгой охотой и боем стая. Хозяин изучал принесенную ему верными волками немалую добычу. Волк сторожил. Волк был очень опытен и уже давно не ошибался. Волк твердо знал, что возле обители Хозяина и призванной им стаи нет ничего опасного. И чужого тоже нет нико…

Кусты раздвинулись прямо перед волком, и на ведущую к поляне тропу выкатил мотоцикл. Верхом на нем сидела девчонка.

Волк замер, зная, что в темноте ночи его серая шкура сливается с блеклым фоном ветвей, превращая его в невидимку. Девчонка крутанула руль, и яркий свет мотоциклетной фары ударил волку по глазам.

Поняв, что обнаружен, зверь предостерегающе зарычал.

Девчонка рыкнула в три раза грознее и оскалила внушительные клыки, взблеснувшие в темноте.

Мотоцикл яростно заржал и притопнул колесом.

Волк ошизел.

Был бы он человеком, быстро и с облегчением сошел бы с ума, и плевать ему тогда на рычащих зубастых девчонок и ржущие мотоциклы. Но это был старый, опытный лобан. Он просто припал на брюхо и начал медленно-медленно отползать прочь. Потом подпрыгнул, как щенок, развернулся и помчался со всех лап. Уже на бегу вспомнил, что, завидев нежданную гостью, должен был подать стае тревожный клич – и не подал. Быть ему теперь волком-одиночкой, не видать ни стаи, ни Хозяина. А может, оно и к лучшему – изобильная мертвечина, к которой каждый раз выводил стаю призвавший их Хозяин Волков, сытна и безопасна, но зверь уже давно соскучился по настоящей, свежей дичи. Да и от рычащей и скалящейся то ли человеческой девчонки, то ли вышедшей на свою охоту хортой борзой шибал сытный заячий дух. Сколько ж она их сожрала?

Ирка хмыкнула вслед улепетывающему сторожу и аккуратно повернула мотоциклетную ручку.

– Давай потихонечку, – пробормотала она, поглаживая мотоцикл.

Мотоцикл покатил по тропе туда, где сквозь нависавший над полянкой плотный ночной туман трепетал жиденький огонек.

Легко лавируя, мотоцикл пробирался между лежащими на поляне волками. Мягкие, обшитые резиной колеса прошли впритирку к кончику чьего-то носа – изумленно тявкнув, дремлющий зверь вскочил. Колесо слегка дрогнуло, и в ответ послышался возмущенный визг – все-таки кому-то невезучему хвост они отдавили.

Ирка не оборачивалась, отлично понимая, что позади остается разбуженная, взбаламученная, удивленная и напуганная их неожиданным появлением стая. Что десятки волчьих глаз глядят вслед, постепенно наливаясь яростью. И что ей одной со всеми не справиться. Разве что улететь – но зачем тогда было вообще появляться? Да и стыдно оставлять бесстрашного Леонардо среди волков – он хоть и мотоцикл, а все равно загрызут. Где же полисун? Если она сейчас же не найдет Хозяина – ей придется иметь дело с его слугами.

Но полисуна не было нигде. Да и пленников, ради которых она сюда явилась, тоже. Только висящий над поляной туман, местами такой плотный, что сквозь него не проступало ничего, да костерок – жиденький и прозрачный, больше походивший на пламя свечи. И еще, конечно, волки!

Сзади послышалось недвусмысленное рычание. Ирка все же оглянулась. Мягко, неслышно ступая, звери обходили ее по кругу, зажимая кольцо. Так, кажется, пора нырять в туман. Ирка развернула мотоцикл, собираясь въехать в белесое облако… Резко затормозила. Сквозь неподвижно висящее над поляной густое марево светился аккуратный ряд красных точек. Парных. Внутри тоже скрывались волки. Они глядели на Ирку, с усмешками на клыкастых пастях дожидаясь, пока глупая ведьма на полной скорости газанет прямо к ним в зубы. Ирка свернула в сторону. Звери придвинулись ближе, недвусмысленно отжимая девчонку к приплясывающему на камнях костерку.

Погодите-погодите… А откуда здесь вообще костер? Кто его разжег – волки, что ли? Ирка подогнала мотоцикл к самому огоньку и, уже не обращая внимания на подступающих зверей, вгляделась в пламя. Огонь сильно заколебался под ее взглядом, потом выровнялся и продолжил невозмутимо гореть.

Упорный, зараза! Видит, что его просекли, а все равно продолжает прикидываться. Ла-адно, сейчас посмотрим. Чем бы на тебя плеснуть – ручья поблизости нет, да и фляги она с собой не взяла. А впрочем… На Иркиных губах появилась коварная улыбка. Когда твоя вторая натура вполне собачья, да еще такой крупной породы, – чем плеснуть, всегда найдется.

– Хорошо быть кошкою, хорошо – собакою, – доверительно сообщила Ирка костерку. – Где хочу… гм… пописаю… А главное – на кого хочу…

– Но-но! – костерок предостерегающе зашипел, вспыхнул, и на месте пляшущего пламени появилась маленькая, сгорбленная фигурка. – Ты думай, с кем говоришь, ведьма!

– С полисуном, если не ошибаюсь, – вежливо сказала Ирка. – Здравствуй, Хозяин Волков! – девчонка слезла с мотоцикла. Поморщилась, на мгновение прижала ладонь к животу. При такой тяжести в желудке двигаться вообще не рекомендуется. – Принимай гостью.

– Не припомню, чтобы я тебя в гости звал! – проскрипел полисун – словно ветреным вечером ветка о ветку потерлась. Да и походил он больше всего на старый замшелый пень. И одновременно – на седого, как лунь, деда. Так глянешь – пень, с другой стороны глянешь – дед. Впрочем, Ирку это не слишком удивляло. Она тоже часто бывала сама на себя непохожа. Иногда – даже очень и очень.

А вот, кстати, и заказанный в пятом туре рог на камушке лежит. Но сейчас не до него, сейчас главное – пленники.

– У меня если кто и гостит, так не по своей воле, – продолжал скрипеть, как старый ствол в бурю, Хозяин Волков. Он взмахнул рукой-сучком, и клубившийся на одном месте плотный туман расползся с раздраженным шипением.

Волки там действительно были. Они лежали на земле, неровным кольцом охватывая жмущихся друг к другу людей. Звери даже зубов не скалили, но в их лениво-неподвижных позах чудилась такая недвусмысленная угроза, что при виде полисуна и Ирки пленники даже не шелохнулись. Лишь скорчившаяся на земле светловолосая девочка в изодранном в клочья бальном платье подняла зареванную физиономию от коленок. Поглядела на Ирку… На лице ее в одну короткую, незаметную простому глазу секунду промелькнули узнавание, радость, осуждение («Опять к волкам в зубы лезете, панна Ирина?») и надежда… Потом лицо графини Татьяны стало совершенно равнодушным и невозмутимым, и девочка опять уткнулась в колени. Сидящий рядом с ней цыганенок вообще глядел на Ирку, как на чужую, лишь темные глаза на мгновение вспыхнули.

Отличные все-таки у нее друзья! Уже двое суток, считай, оба не в своем уме, а в совершенно чужом (Богдан – в цыганском, а Танька – в графском… или в графинском, как правильно?), а мозги все равно работают!

– Я так и знать, что вы есть партизанен! – с явной дрожью проговорил мужской голос с немецким акцентом. – С вами есть русски зольдатен! Русски зольдатен воевать, как дикари! Натравливать волки!

Уй, как все запущено! Неподалеку от Таньки и Богдана жались еще четверо пленников – в военной форме немецких егерей. Форма выглядела до предела мятой, грязной и истерзанной – будто ее жевал кто. А может, и жевали, волки вокруг все-таки. Но узнать этих четверых все равно не составляло труда. Красную звезду на Иркиной пилотке настороженно разглядывали троица скарбников и инклюзник Тим. Последние уцелевшие из двух команд, приехавших развлечься игрой в Magic City Quest.

Ирка почувствовала, что попадись ей Баба Яга прямо сейчас – прибила бы ведьму злобную! Хоть та и опытней намного, и вся силы Таможенницы меж мирами при ней – а все равно на одной ярости в пепел бы развеяла, в золу ее собственной печки разметала! Ну ладно бы просто внутри игры замкнула – так ведь сама игра стала смертельной! Двое скарбников и двое инклюзников уже никогда не вернутся в нормальный мир. Надо же такое сотворить от одной склочности характера! Хотя, конечно… – Ирка неодобрительно поглядела на уцелевших игроков – сами они тоже хороши! То в инквизиции на вампира работают, то графинь-невест покупают, теперь вот и вовсе фашистами заделались. Позорище!

– Ты, дед-полисун, смотрю, без предрассудков – и ваших, и наших хватаешь? – хмыкнула Ирка.

– А моим волкам все равно, в желудках вы все одинаковые, – бугристую кору пня прорезала щербатая улыбка. – Не желаешь ли присоединиться, а, гостья? – он приглашающе махнул сучком в сторону пленников.

У самых коленей Ирка почувствовала прикосновение теплых шкур – пара зверей, будто конвоиры, пристроились с двух сторон и недвусмысленно подталкивали Ирку в сторону живой ограды из волков.

– Не желаю, – отрезала Ирка и нахально отпихнула ближайшего волка ногой. – В плен ты меня не брал и не заманивал… И бояться я тебя тоже не боюсь… Нет у тебя власти надо мной! – заключила Ирка и с тревогой уставилась на полисуна. На самом деле она все-таки боялась – вдруг ошибка, вдруг она не так запомнила.

Полисун недовольно дернул носом-сучком и надулся, так что кора на его физиономии вспучилась и пошла обиженными трещинами. Ирка облегченно перевела дух. Она все сделала правильно, спасибо Таньке! Копаться в книгах, выискивая сведения о магии и магических существах, у Ирки в жизни терпения бы не хватило, но, по крайней мере, достало ума внимательно слушать, когда Танька рассказывала о своих открытиях. Полисун не может тронуть пришедшего по своей воле и без страха. Если тот, по глупости, сам ему не позволит.

– Чего ж тогда пришла… гостья? – едко выдавил полисун.

– Да так, – равнодушно буркнула Ирка, вытаскивая из кармана гимнастерки старую бабушкину колоду и перебрасывая карты из руки в руку. – В картишки перекинуться. Скучно в лесу.

Вспыхнувшие в складках коры глаза-гнилушки жадно уставились на перепархивающие карты.

– А играть на пленников будем, верно, ведьма? – сказал полисун, намекая, что не обманулся Иркиным показным равнодушием к его невольным гостям.

Ирка пожала плечами:

– Ну хочешь – на волков твоих сыграем. На шкуры, – безразлично предложила она.

Волки возмущенно взвыли, давая понять, что они не согласны.

– Во что играем? – уже явно сдаваясь, пробормотал полисун, не отрывая азартного взгляда от карт.

– Ну так в «ведьму», – как нечто само собой разумеющееся предложила Ирка.

– Э, нет! – полисун отрицательно помотал костлявым пальцем. – Кто ж с ведьмой в «ведьму» играет? В «дурня» будем!

– В «дурня» так в «дурня», – ухмыльнулась Ирка. Если некоторые думают, что такая игра им больше подходит…

– Моей колодой, – торопливо добавил полисун, выуживая откуда-то, кажется, прямо из-под коры, засаленную колоду карт. – Твоя ведьмовская наверняка крапленая.

– Можно подумать, твоя – нет, – пробормотала Ирка, усаживаясь напротив полисуна на землю.

Глазки-гнилушки на короткое мгновение потупились. Выходит, так и есть – крапленая. Ну-ну. Поглядим, как это тебе поможет.

Полисун заелозил картами – стасовал.

– Играем по старому обычаю, три раза, – торопливо сказала Ирка. – Если хоть раз выиграю – отдаешь мне пленников.

– Наглая ведьма! – полисун даже сдавать перестал.

– Но ты же такой опытный картежник, – сладко-сладко пропела Ирка.

Полисун досадливо скрипнул: после такого комплимента сопротивляться просьбе значило показать, что сомневаешься в своем умении.

– Ладно, будь по твоему. Сама-то что ставишь?

Ирка растерянно развела руками:

– У меня и нет ничего…

Волки насмешливо затявкали. Полисун прищурил глаз-гнилушку:

– Что ж ты за карты тогда садишься? Я в долг не играю, я на зайцев играю, мне волков своих кормить надо.

Физиономия Ирки стала несчастной, на ней явно было написано, что никаких зайцев у молоденькой ведьмочки сроду не было, и белок не было, и ежиков… Она понуро повесила голову и приподнялась, будто собралась уходить. Позади сторожевого круга волков послышался сдавленный стон, который Богдан тут же замаскировал под кашель.

– Погоди, – палец-сучок поймал Ирку за рукав гимнастерки. – Карты уж сданы, не дело так-то бросать! – полисун призадумался и наконец тихо сказал: – Поверю я тебе в долг, так уж и быть. А долг твой будет такой, – полисун помолчал. – Коли хоть один раз из трех выиграешь – забирай пленников!

Ирка слышала, как Танька и Богдан затаили дыхание. Да и скарбники с инклюзниками притихли, похоже, мучимые сомнениями, кто для них страшнее: пень с волками или девчонка в пилотке со звездой.

– А коли все три раза «дурой» останешься, – глаза-гнилушки пялились на Ирку иронически – старый пень наверняка думал, что дура она и есть. Вообще. По жизни. – Тогда… сдашь мне матёрых зайцев.

Ирка коротко охнула.

– Я сам-то до них добраться не могу, – пояснил полисун. – Не волки они – а зайцы, так не простые – а матёрые. Я ни приказать им, ни поймать не властен. А они мне волков спокойно пасти не дают, – пень снова прорезался кривой щелью усмешки. – И мяса в них много – матёрые, как-никак. А не хочешь на матёрых играть, так и ладно. Погости у меня, – вдруг радушно пригласил полисун. – Полюбуйся, как я дружков твоих волкам скормлю!

Волки довольно зарычали.

– А может, вы вот с этих начнете? – несчастным голосом предложила Ирка полисуну и кивнула на группу «немцев». Ну не может же она просто так, без малейших колебаний, сделать такой страшный выбор? Матёрые им так помогали! – Глядите, какие упитанные! Их четверых вашим волкам явно на дольше хватит.

– Вы не можеть есть офицер немецкий вермахт! – заверещал скарбник Вован, он же – пан Владзимеж, а теперь, наверное, герр Вольдемар. – За каждый офицер немецкий командований убивать десять мирный житель!

– И чего, тоже сожрут? – с профессиональным любопытством поинтересовался полисун.

– Я согласна! – выдохнула Ирка и схватила разложенные перед ней карты. – Играю!

– Ну наконец-то! – фыркнул полисун, беря свои.

Богдан и Танька тревожно переглянулись и… промолчали.

Ирка с улыбкой поглядела в карты. Хорошие у нее друзья! Они ведь ее даже не помнят по-настоящему, но все равно – верят!

Друзья хорошие, а карты – отвратные. Хоть бы один козырь! Из масти десятка самая старшая, и пар тоже нет…

– Дура! – с удовольствием объявил полисун, выкладывая перед Иркой целую вереницу карт, которые она уж никак не могла отбить с собравшейся у нее на руках мелочью.

Волки дружно издевательски взвыли.

– Сама буду сдавать! – закричала Ирка. – Ты подтасовываешь!

– На! – полисун великодушно протянул ей колоду.

Ирка сдала. Вот теперь отличненько! И масть хоть куда, и козыри есть! Сначала и впрямь пошло неплохо, только полисун выложил перед ведьмой четверку королей. Ирка, недолго думая, хвать королей по усам козырями.

– Ге-ге! А чем ты кроешь, сестренка?

– Как чем? Козырями!

– Может, по-вашему, это и козыри, только по-нашему, нет!

Ирка глянула в разложенные перед ней карты – куда козыри делись? И в самом деле простая масть.

– Дура! – второй раз с наслаждением объявил полисун.

Волки снова взвыли так, что карты запрыгали по земле.

– Плюнь! Плюнь на карты! – вдруг донесся до нее шепот.

Ирка подняла голову. Инклюзник Тим, нервно облизывая губы, неотрывно глядел на ведьму.

– Плюнь, полисун тебя морочит!

Вот только твоих советов сейчас и не хватает! А тут еще в животе резь все сильнее, совсем думать не дает.

Ирка перехватила настороженный взгляд полисуна.

– Я девушка приличная, – раздавая карты, сказала она. – Я на людях не плююсь!

– Дура, ты нас всех погубишь…

– Молчать, унтершарфюрер Тим! – стальным голосом сообщил один из скарбников, холодно разглядывая солдата. – Преданный солдат рейха предпочтет быть съеденным волками, чем вести переговоры с врагом!

– Вот пусть вас они и едят, герр обер-штурмбаннфюрер Николас! – припечатал Тим, у которого страх перед волчьими зубами явно отшиб всякий страх перед начальством.

– Последний раз, – издевательски напомнил полисун, беря карты.

Разгорячившаяся Ирка кивнула.

Большие, широко распахнутые от ужаса глаза друзей неотрывно следили за ней. Танька, сама не замечая, что делает, невольно стиснула руку Богдана.

Ничего, пусть не боятся! Теперь-то она все сделает как надо! Тем более что и набрала из колоды полную руку козырей.

– Козырь! – вскричала она, ударив по земле картою так, что ее свернуло коробом. Полисун, не говоря ни слова, покрыл восьмеркою. Поднял карту: вместо козыря под ней была простая шестерка.

– Да плюнь же ты в карты! – простонал Тим.

Без тебя знаю, что делать! – подумала Ирка и стала набирать карты из колоды: лезла такая дрянь, что хоть руки опускай. Ирка пошла уже так, не глядя, простою шестеркой. Полисун не отбил – принял. Добавил к своим. «Вот тебе на! Это что! Э-э, верно, что-нибудь да не так!» – какими-то вовсе не своими, чужими мыслями подумала Ирка, и даже голос в голове вроде бы прозвучал мужской. Словно кто-то когда-то до нее уже игравший в дурня с нечистью, сейчас подавал советы. А рука сама потянулась перекрестить колдовскую колоду.

Страшным усилием Ирка удержалась. Нет, так тоже нельзя. У нее своя игра.

Ведьма шлепнула оземь одну карту, другую, третью. Полисун лихо накрыл их своими…

– Трижды дура! – проскрипел он и захохотал.

Волки разразились насмешливым тявканьем.

Ирка сидела, как оглушенная. Полисун небрежным движением руки-сучка смахнул разбросанные карты. Но Ирка еще успела увидеть, как рисунки на ее битых картах дрогнули, поплыли, превращаясь из шестерок и семерок в королей, тузов и валетов. Но поздно – карты уже вернулись обратно в колоду! Обманул полисун! Надул, заморочил!

– Проиграла – плати! – сказал противник, его страшные глаза-гнилушки надвинулись на Ирку. – Где матёрые?

– Нет! – закричала Танька, бросаясь к Ирке. Богдан едва успел удержать ее прежде, чем волк-охранник прыгнул на девчонку. – Нет! – кричала молодая графиня, извиваясь в крепких руках державшего ее цыганенка. – Молчите, панна Ирина, молчите! Сдавать боевых товарищей – противно чести! Меня так батюшка учил!

– А я вот во всяких приключенческих книжках читала… – очнувшись от своего оцепенения, сказала Ирка. – Ты мне их, кстати, сама подсовывала, просто ты об этом не помнишь… Так я читала, что у вас, дворян, карточный долг – это долг чести и есть!

– Ай, что городишь, гадалка! – вмешался Богдан. – Что то за честь – своих чужим выдавать? Молчи, нам все равно не поможешь!

– Богданчик, ты ж цыган, ты в вопросах чести не авторитет, – отрезала Ирка и встала. Потянулась. – Проиграла, значит, проиграла. А вы совершенно уверены, что хотите матёрых зайцев получить? – заботливо поинтересовалась она у полисуна.

– Что ж я, дурень, от своего отступаться? – скрипуче рассмеялся тот.

– Еще какой, – ответила девчонка, и очертания ее тела дрогнули, поплыли – перед полисуном встала гигантская борзая.

Борзая широко распахнула громадную пасть – и оттуда кубарем выкатились матёрые зайцы. С автоматами наперевес!

Полисун не успел охнуть, волки не успели тявкнуть – два трофейных «шмайссера» уставились хозяину точно в лоб. Громадная борзая распахнула крылья, заложила крутой вираж и подхватила рог полисуна в зубы.

– Никому не двигатьсён! – кричал Ковальский, кося по сторонам. – Не то мы вашего Хозяина живо в щепки покроши́мы! – краем глаза матёрый углядел немецкую форму скарбников и инклюзника и радостно осклабился. – Так и думалем – с немцами сговариваешься, пень старый! А вот мы в «Смерш» – и тебя, и шкур твоих продажных! – он кивнул на волков.

Приземлившаяся рядом с ним Хортица хотела в подтверждение гавкнуть поувесистее… Но зажатый в зубах рог Хозяина Волков загудел на совершенно невозможной ноте – и волки, казалось, сошли с ума.

Стая матёрых волков взвыла – и со всех лап бросилась наутек, оставив своего Хозяина на произвол матёрых зайцев. На бегу звери яростно кидались друг на друга – во все стороны летели клочья серой шерсти.

Скарбники и инклюзник, топоча сапогами, рванули за волками.

– Стойте, придурки! – заорала вслед беглецам перекинувшаяся Ирка. – Пропадете!

Но «немцы» даже не оглянулись. Общество волков казалось им безопаснее «русски партизанен», из которых одни – зайцы, а другие – в собак превращаются!

– Бразаускас! – вопил Ковальский. – Я полисуна вартовать буду, а ты сцигай фашистов! И двуногих, и четвероногих! Всех!

Бразаускас понесся длинными скачками.

Но поздно. Скарбник Колян, тот самый, которому инклюзник Тим так от души пожелал быть съеденным, врезался в бегущего волка. Зверь оскалился, прыгнул… Обер-штурмбаннфюрер захрипел, зажимая ладонью располосованное горло. Мчавшиеся следом волки сшибли его с ног. Тело исчезло под нахлынувшей стаей.

Ирка закричала, закрывая глаза ладонями.

– Эй, гадалка, ты что? – послышался тревожный голос Богдана.

Ирка отняла руки от лица. Видел? Не видел? Она повернулась так, чтобы прикрыть побоище от глаз друзей. Такое лучше никому не видеть. И ей самой тоже. Ну только попадись ты, Баба Яга!

– Ничего, все в порядке, – пробормотала Ирка.

– А бледная такая чего? – не отставал Богдан.

– Вампиры все бледные, даже которые еще недоделанные, – отрезала девчонка и добавила: – И живот болит, – в желудке и правда резало. – Я даже в младенчестве железок не глотала, а тут – два автомата!

Позади арестованного Ковальским полисуна начала медленно разворачиваться серая завеса квестового перехода.

Ирка зажала рог под мышкой и коротко свистнула мотоциклу:

– Чего встали? – рявкнула она. – Задание выполнено, рог у нас, с полисуном зайцы и сами справятся. Спешить нужно, у нас всего сутки, – и тихо добавила: – Если не поторопимся, скоро вообще из игроков никого не останется, спасать будет некого!

– Да, – серьезно кивнула молодая графиня. – Нам действительно нужно торопиться, – она опасливо замялась, поглядывая на Ирку, наконец с трудом выдавила: – Мне не хочется пугать вас, панна Ирина, но, кажется, ваша беда даже хуже, чем мы боялись. Вы превращаетесь не просто в вампира… – графиня сделала длинную зловещую паузу. – Мы только что видели, как вы превратились… О боже, крепитесь, вам понадобятся все силы! Вы превратились в ужасное чудовище! В огромную собаку!

– Ай, страшная собака, ай, громадная! – подтвердил цыганенок. – Клыки как ножи, когти как сабли, шкура зеленым огнем горит, глаза так и пышут, а еще… – он заговорщицки огляделся и совсем уж жутким шепотом добавил: – С крыльями!

Ирка обалдело поглядела на них. Они чего, совсем уже? А, ну да, эти Танька и Богдан ее ж и правда в облике Хортицы никогда не видели! Ну и как им теперь объяснить?

– Собака – это как раз ничего… – растерянно пробормотала Ирка. – Я, собственно, всегда собака… В смысле, постоянно превращаюсь…

Танька и Богдан переглянулись. На лицах графини и цыганенка было написано крупными буквами: если уж ты постоянно превращаешься в такое, то вампиризма можно и не опасаться.

Много они понимают! Особенно сейчас.

– Вы едете или как? – раздраженно спросила Ирка, взбираясь в седло Леонардо.

Графиня и цыганенок молча полезли в коляску. Мотоцикл прощально заржал – и въехал в клубящуюся серую мглу квестового перехода.

Глава 16

Дата добавления: 2015-05-31