Jus civile

Законы XII таблиц

Основы римского гражданского права Иоффе О.С., Мусин В.А., Ленинград, 1975

Начало республиканского периода ознаменовалось событием, для всего дальнейшего римского праворазвития чрезвычайно важным—именно, составлением и изданием кодекса, известного под названием законов XII таблиц (Leges XII tabularum). Coгласно показаниям римских писателей, история возникновения этого важного памятника такова.

Одной из причин для недовольства плебеев против патрициев в первые времена республики была неясность действующего обычного права. Применение права находилось в то время исключительно в руках патрицианских магистратов, и эта неясность права открывала возможность для всяких злоупотреблений со стороны этих последних. Поэтому первою потребностью плебеев было установить действующее право в форме ясных писанных законов. С этой целью еще в 462 г. до Р. X. плебейский трибун Терентилий Арса внес проект о назначении комиссии для составления кодекса. Однако патриции в течение 8 лет противились этой мысли, и лишь благодаря настойчивому поведению плебеев, все время выбиравших тех же трибунов, должны были согласиться. Предварительно решено было послать особое посольство из трех человек в Грецию для ознакомления с греческим правом вообще и с законодательством Солона в особенности. По возвращении этих послов в 451 г. была избрана комиссия из 10 человек для начертания законов—Decemviri legibus scribundis, причем на этот год им была отдана вся власть; все магистраты, в том числе и плебейские трибуны, на этот год избраны не были. К концу года децемвиры изготовили значительную часть законодательства, именно 10 первых таблиц, которые и были, по предложению децемвиров, приняты народным собранием. Для окончания работы на следующий год были выбраны новые децемвиры; они изготовили еще 2 таблицы, но по окончании года не захотели сложить с себя полномочий. Это обстоятельство, а также факт грубого нарушения права и справедливости со стороны виднейшего из децемвиров, Аппия Клавдия (знаменитый процесс Виргинии), вызвали народное возмущение и падение децемвиров. Прежний строй был целиком восстановлен, а составленные вторыми децемвирами 2 таблицы были приняты народным собранием по предложению первых после революции консулов.

Вся эта традиционная история возникновения законов XII т. была подвергнута в последнее время полному сомнению. Один из виднейших представителей современного скептического настроения, итальянский ученый Паис {Ettore Pais) в своей «Истории Рима», сравнивая предание о возникновении XII таблиц с преданием об обнародовании legis actiones Кн. Флавием, находит в обоих много подозрительно сходного (и там и здесь играет роль Аппий Клавдий и т. д.) и приходит к заключению, что компиляция, известная под названием законов XII таблиц, есть не что иное, как частный юридический сборник, составленный в начале III века до Р. X. некоторым Кн. Флавием.

Еще дальше пошел в этом направлении французский ученый Lambert^[1]. По его мнению, XII таблиц, как особый законодательный памятник, так же мало достоверны, как Jus Papirianum или как 2 доски заповедей Моисеевых. Самая римская традиция о создании XII таблиц децемвирами возникла в Риме не ранее начала II века до Р. X. и полна противоречий. В действительности, говорит Ламбер, то, что называется законами XII т., есть не законодательный кодекс, а простое собрание старинных юридических обычаев, появившееся еще позже, чем думал Паис—именно в начале II века до Р. X., и составленное известным юристом того времени—S. Aelius Paetus.

Эти попытки опровергнуть даже самое существование законов XII т. встретили, однако, весьма серьезный и вполне убедительный отпор со стороны всех наиболее видных представителей современной науки. Так, напр., Жирар^[2], среди многих других соображений, усматривает невозможность позднего появления XII таблиц уже ввиду самого характера содержащихся в них положений: положения эти предполагают общество мелких земледельцев, архаический процесс, небольшую территорию (venditio trans Tiberim было бы бессмыслицей не только в начале II в. до Р. X., но и значительно ранее) и т. д. Затем, с гипотезой Паиса или Ламбера совершенно не вязались бы многочисленные довольно ранние законы, отменяющие или дополняющие правила XII таблиц (напр., lex Aquilia, lex Furia de legatis и т. д.).

Возможно, что те или другие детали в изложенной выше истории возникновения законов XII таблиц переданы нам не совсем верно, но отрицать на этом основании самое существование их, как прямого законодательного памятника, и притом приблизительно указанного времени, невозможно.

Подлинные XII таблиц до нас не сохранились; по преданию, они погибли во время Галльского нашествия. Но законы XII т. пустили прочные корни в народной памяти; они циркулировали в списках и еще во время Цицерона заучивались детьми наизусть. Благодаря этому, хотя и не дошел до нас полный текст этого памятника, тем не менее сохранились отдельные положения из него, переданные нам позднейшими римскими писателями отчасти в буквальных выражениях, отчасти в свободном пересказе. И можно думать, что все существенное содержание кодекса нам известно.

Современные ученые неоднократно пытались собрать воедино все эти отдельные переданные нам положения законов XII таблиц и расположить их в таком порядке, в каком они находились на каждой из первоначальных таблиц. При этих попытках реконструкции руководились следующим соображением. В дошедшем до нас Юстиниановском своде сохранились выдержки из комментария к XII таблицам, написанного Гаем и состоявшего из 6 книг. Предположив, что Гай следовал порядку таблиц и каждую одну книгу своего комментария посвящал двум таблицам подлинного законодательства, на основании содержания известных нам отрывков Гая пришли к следующему распределению: на таблицах I и II находились положения о гражданском процессе, на III—производство против несостоятельного должника, на IV — положения об отцовской власти, на V и VI—опека, наследование и собственность, на VII и VIII—обязательственные отношения, на IX и X—jus publicum и sacrum и на XI и XII—различные дополнительные статьи^[3]. Все эти построения, однако, лишены достаточной научной прочности и, прежде всего, они противоречат общему обычаю древних при начертании законов или других актов на досках писать сплошь до конца доски и затем переходить на другую без всяких соображений относительно содержания.

Как видно уже из приведенного перечня общего содержания, законы XII т. касались почти исключительно гражданского права а процесса; из других областей (права государственного или уголовного) есть только несколько совершенно разрозненных постановлений вроде «de capite civis nisi per maximum comitiatum ne ferunto» (положение о provocatio), «privilegia ne inroganto» (запрещение привилегий) и н. др. Обо всех важнейших постановлениях гражданского права будет идти речь ниже—в истории гражд. права; постановления, касающиеся гражд. процесса в значительной части уже изложены в учении о legis actiones.

Что же послужило источником законов XII таблиц, материалом при их составлении? Нередко высказывается мнение, что на законы XII т. оказало большое влияние греческое право. Это мнение как бы подтверждается преданием о посылке депутации в Грецию и об участии в составлении некоего грека Гермодора Эфесского. Однако, ближайший анализ известных нам положений XII т. приводит к заключению, что, если вообще заимствование из Греции (через посредство греческих колоний в Южной Италии) были, то они во всяком случае отразились лишь на сравнительно немногих и несущественных положениях. Огромное же большинство содержащихся в этих законах норм представляет из себя не что иное, как исконные римские обычаи. Децемвиры, по всей вероятности, только формулируют и кодифицируют их, лишь изредка внося что-либо новое в интересах большей ясности и определенности и в соответствии с выяснившимися потребностями времени.

Законы XII т. имели громадное значение для дальнейшего развития римского права. Явившись, с одной стороны, синтезом всей предшествовавшей эпохи обычного права, они, с другой стороны, послужили основой для дальнейшего движения вперед. По общему сознанию римлян, они явились «fons omnis publici privatique juris» (Ливий); даже значительно позже римские юристы неоднократно комментировали их.

--------------------------------------------------------------------------------

^[1] Nouvelle revue historique de droit francais et etranger. 1902. «La question de l'autenticite de XII tables».

^[2] Nouv. revue historique. 1902.—Ср. Erman. Zeitschrift der Savigny—Stiftung für Rechtsgeschichte. 1902.

^[3] Свод положений XII т. по этой системе см. у Girard'a. Textes и Bruns Fontes.

На основе законов XII таблиц развивается в дальнейшем система норм национально-римских, применяемых только к римским гражданам (cives Romani), в форме обыкновенного гражданского процесса (legis actiones). Эта система норм и называется jus civile или jus Quiritium^[1].

Развитие цивильного права совершается при этом следующими двумя путями: во-первых, путем практического толкования законов XII т. (interpretatio), a, во-вторых, путем дальнейшего законодательства.

Первое (и еще довольно значительное) время после издания законов XII т. развитие права совершается почти исключительно путем interpretatio. Всякий, даже очень совершенный с редакционной стороны, закон при своем применении к конкретным случаям и к конкретным вопросам жизни нуждается в детальном истолковании своего истинного смысла. Далее, во всяком, даже современном, кодексе встречаются неясности и пробелы; в таком случае приходится решать по аналогии с другими нормами или на основании общего духа законов. Если роль толкования велика и в современной юридической жизни, то она еще больше в эпохи ранние, обладающие неполными, несовершенными и почти всегда казуистическими кодексами. А таким именно кодексом и были XII таблиц. Лицам, в руках которых находилось применение этих законов, приходилось сплошь и рядом производить очень сложную умственную работу, чтобы подвести тот или другой конкретный случай под то или иное постановление XII таблиц, выраженное по большей части неполно и казуистично. При этом жизнь не ждала; условия изменялись, изменялись и потребности и воззрения. Толкование права не могло оставаться глухим к этим изменениям, и под влиянием их оно нередко начинало цепляться за ту или другую букву закона, за то или другое умолчание его, чтобы провести в жизнь, под видом смысла закона, то, что являлось при изменившихся условиях желательным, хотя бы самый закон имел совершенно иной смысл. Этим и объясняются многие выводы древнеримской interpretatio, которые кажутся с точки зрения логики странными натяжками и даже крючкотворством и примеров которых мы найдем впоследствии немало в истории гражданского права.

Лицами, в руках которых сосредоточивалось в древнейшее время знание и толкование права, были понтифики. Их связь с различными отношениями гражданского права и с древнеримским гражданским процессом была очерчена выше. Благодаря этой разносторонней, но всегда влиятельной связи, в течение всей первой половины республики понтифики являлись исключительными творцами описанной interpretatio. Вышколенные долговременной традицией в казуистике сакрального права, они перенесли свою способность анализировать и расчленять и в область светских отношений и несомненно наложили свой логический отпечаток на весь характер древне-римской интерпретации. Не являясь в историческое время ни магистратами, ни судьями, от которых непосредственно зависело решение спорного дела, понтифики, тем не менее, сохранили все значение сведущей в вопросах права корпорации, от которой всегда могли получить компетентный совет и частные лица и судьи; говоря иначе, понтифики являлись первыми юристами и первыми комментаторами права. А строгий формализм древнего права и процесса, каравший малейшее упущение в форме или букве, делал их помощь почти во всех юридических положениях (при заключении сделки, постановке процесса и т. д.) необходимой.

Накоплявшаяся в течение многих поколений интерпретационная традиция отлагалась постепенно в понтификальных записях—commentarii ponfiticum, которые являлись т. обр. зародышем юридической литературы. Но эти комментарии, равно как и другие дела коллегии, были закрыты для непосвященных («jus civile reconditum in penetralibus pontificum»). Заботясь о сохранении своего влияния (а, может быть, и связанных с ним материальных выгод), понтифики ревниво оберегали эту тайну. С другой стороны, особенно с большим развитием оборота и деловых сношений, эта постоянная зависимость от понтификов создавала серьезные неудобства для деловых людей. Все настойчивее и настойчивее ощущалась потребность эмансипироваться от этих последних остатков жреческого влияния, секуляризировать эту последнюю область, еще остававшуюся в их руках.

И действительно, предание рассказывает нам, что приблизительно за 300 лет до Р. X. (к тому же времени относится и допущение плебеев в коллегию понтификов—lex Ogulnia!) некий Кн. Флавий, сын вольноотпущенника и писец известного демократического реформатора Аппия Клавдия Цека, похитил и обнародовал книгу об исках и исковых формулах (legis actiones), которая и получила от его имени название Jus Flavianum. Он же вслед затем обнародовал и календарь, т. е. расписание dies fasti и nefasti. За это благодарный народ избрал его в 304 г. в эдилы.

Несомненно, что в изложенном рассказе действительность изукрашена. Как бы то ни было, но опубликование наиболее практической части из понтификальных записей имело большое значение: оно, с одной стороны, уничтожило юридическую монополию жрецов, а, с другой стороны, дало толчок светскому изучению права и повело к появлению светской юриспруденции.

Рядом с развитием цивильного права путем interpretatio идет и прямая законодательная деятельность народа. Период республики есть вообще эпоха оживленного законодательства, хотя большинство изданных в это время законов касается публичного права и лишь сравнительно меньшая часть посвящена регулированию тех или иных отношений гражданского права. С отдельными законами этого рода мы познакомимся впоследствии (в истории гражданского права); здесь же рассмотрим лишь общие формы, республиканского законодательства.

Нормальным органом законодательной власти в этом периоде являются, как известно, народные собрания; поэтому и нормальной формой закона является lex, т. е. постановление комиций, а со времени lex Hortensia—и plebiscitum.

Инициатива закона может исходить только от магистрата, имеющего jus cum populo agendi. Проект закона должен быть его инициатором-магистратом выставлен на форуме для всеобщего ознакомления, по крайней мере, за trinundinum (т. е. за три недельных базарных дня, точнее—за 24 дня) до предполагаемого голосования. Это технически называется promulgare legem или rogationem. В течение этого времени проект уже не может быть изменен; в предупреждение тайных изменений (б. м. в последнюю минуту) lex Licinia Junia 62 г. предписала, чтобы одновременно с выставлением закона на форуме копия его представлялась в aerarium. В промежуток магистрат может созывать contiones для разъяснения законопроекта и для агитации в пользу его принятия. Убедившись в невозможности провести проект, магистрат может взять его обратно. В день собрания проект еще раз читается перед народом, причем магистрат обращается к народу с обычной формулой «velitis jubeatis Quirites ut...» По внесении rogatio без всяких дебатов приступают к голосованию, причем со времени lex Papiria tabellaria голосование производится посредством опускания табличек.

Ввиду того, что законопроекты могли быть приняты или отвергнуты без всяких поправок и только целиком, возможны были случаи вплетения в законопроект статей разнородного содержания—в расчете на то, что предложения безусловно желательные заставят принять и предложения сомнительные. Такие законы называются leges saturae (напр., leges Liciniae Sextiae, lex Aquilia). Этот порядок вещей, конечно, ненормальный, был отменен законом Саесіlіа Didia 98 г. («ne quid per saturam ferretur»).

Принятый таким порядком закон становился уже ео ipso jussus populi и тотчас же вступал в действие; какой-либо публикации закона не требовалось, но обыкновенно он записывался на деревянной или медной доске и выставлялся на форуме, что технически называлось legem figere; сверх того, копия закона сдавалась на хранение в архив.

В своей редакции закон имеет обыкновенно три существенные части: а) praescriptio—наименование магистрата, внесшего законопроект и дающего этим свое имя самому закону; дата принявшего закон народного собрания и название центурии или трибы, подававшей голос первою; b) rogatio—т. е. самый текст закона, и с) sanctio, указание тех последствий, которые повлечет за собой неисполнение закона.

По характеру этой sanctio законы обычно разделяются на следующие категории: а) если никаких последствий закон не устанавливает, если т. обр. sanctio отсутствует, то мы имеем lex imperfecta: b) если на случай нарушения предписания (напр., формы того или иного юридического акта) самый акт объявляется ничтожным, то мы будем иметь lex perfecta, и с) если акт сохраняет свою силу, но лишь назначается штраф за нарушение закона, то закон будет lex minus quam perfecta.

Кроме закона, как постановления народного собрания, мы встречаем еще в источниках ссылки и на некоторые senatusconsulta этого периода, как на нечто, установившее ту или другую норму. Ввиду того, что сенат в период республики законодательной власти не имел, эти senаtusconsulta понимают, как инструкции сената магистратам, обладавшим юрисдикцией, причем предписания инструкции приводились в действие властью этих последних. Как бы то ни было, но появление подобных senаtusconsulta является показателем растущего влияния сената и предвещает ту роль, которую он будет играть в следующий период.

От leges в настоящем смысле (leges rogatae) надо отличать т. н. leges datae. Под этим именем разумеются специальные права и привилегии, даваемые отдельным общинам римскими магистратами—полководцами при покорении известной территории. Но магистраты не имели законодательной власти, и такие постановления даются ими как бы по поручению народа и от имени последнего.

От всей обширной законодательной деятельности этого периода в подлинном виде дошло до нас только очень немногое, да и то лишь в отрывках—в виде случайно найденных обломков досок с текстом закона, надписей и т. п. Важнейшими из этих остатков являются следующие:

1) Т. н. tabula Bantina, куски бронзовой доски, найденные в 1790 г. на месте древнего городка Bantia в Лукании; они содержат отрывки закона из времени Гракхов о взятках (repetundae) на латинском (одна сторона) и оскском (другая сторона) языках.

2) 11 кусков медной доски, найденных еще в XVI ст. и содержащих отрывки двух законов: на одной стороне—leх repetundarum, вероятно—Іех Асiliа repetundarum, из эпохи Гракхов, а на другой стороне—lex agraria, вероятно—lex Thoria agraria того же времени.

3) Отрывок из lex Cornelia (Суллы) de XX quaestoribus, найденный также еще в XVI ст. в Риме под развалинами храма Сатурна.

Но бесконечно больше мы знаем о законодательстве республиканской эпохи из сообщений различных римских писателей.

Дата добавления: 2015-05-31