Ваны в соответствии с моральными законами всеобщей гармонии» (Cours de philosophie positive, VI, p. 357 — 358). 5 страница

Нельзя ставить под сомнение в учении Конта взаимосвязь первых трех томов «Курса позитивной философии», где воп­лощается его стремление к синтезу наук, и следующих трех, где доказывается необходимость создания социологии и на­бросаны темы статики и динамики.

Синтез наук позволяет обосновать общественные идеи и обозначить границы их применения. Но социологические идеи не зависят полностью от синтеза наук, тогда как синтез наук возможен лишь при определенной научной концепции, тесно связанной с замыслами реформатора и социолога. Контова ин­терпретация науки объясняет переход от позитивизма перво-

начального периода к позитивизму завершающего периода и, кроме того, от идей «Курса позитивной философии» к идеям «Системы позитивной политики» — переход, который многие позитивисты, такие, как Э.Литтре или Дж.С.Милль, следовав­шие за Контом в начальный период его творчества, считали от­ступничеством.

Философский синтез наук может быть следствием упоря­дочения четырех идей:

1. Наука в представлении Конта — не приключение, не
безграничное и непрерывное исследование, а источник догм.
Конт стремится устранить последние следы теологического ду­
ха, но в определенном отношении сам разделяет некоторые
претензии теологов, ставшие объектом пародий. Он ищет
окончательные истины, которые не вызывали бы никаких со­
мнений. Он убежден: человек создан для того, чтобы верить, а
не сомневаться. Не прав ли Конт? Возможно, человек создан
для веры, а не для сомнений. Но в конце концов, если мы ут­
верждаем, что наука есть смесь сомнения и веры, нужно до­
бавить, что Конт в большей степени осознавал необходимость
веры, чем допустимость сомнения. По его мнению, открытые
учеными законы сравнимы с догмами: они должны принимать­
ся на веру сразу и всеми, а не постоянно пересматриваться.
Если науки готовят появление социологии, то в значительной
мере потому, что они поставляют совокупность подтвержден­
ных положений, которые образуют эквивалент догм прошлого.

2. Конт полагает, что основное содержание научной исти­
ны воспроизводится тем, что он называет законами, т.е. (с его
точки зрения) либо необходимыми связями между явлениями,
либо преобладающими или постоянными фактами, отличающи­
ми определенные состояния.

Наука, по Конту, не поиск конечных объяснений, не стрем­ление добраться до причин. Она ограничивается констатацией преобладающего в мире порядка не столько из-за отсутствия заинтересованности, любопытства к истине, сколько для того, чтобы быть в состоянии эксплуатировать ресурсы, предлагае­мые нам природой, и навести порядок в нашем собственном разуме.

В таком случае наука предстает вдвойне прагматичной. Она выступает в качестве закона, из которого неизбежно вытека­ют технические рецепты; для нашего разума или скорее для нашего сознания она обладает просветительской ценностью. Само по себе наше сознание было бы хаотичным, наши субъ­ективные впечатления, если пользоваться языком Конта, бес­порядочно смешивались бы, ничего не давая уму, если бы вне нас не было порядка, который мы обнаруживаем и который есть источник и причина порядка в нашем разуме³⁵.

Такое представление о науке логично ведет к социологии и морали как завершающему этапу и полному прояснению им­манентного замысла Конта. Если бы науку волновала истина, если бы она была бесконечным поиском объяснения, притяза­нием на умопостигаемость явлений, ускользающую от нас, она, возможно, больше бы походила на то, чем служит в дей­ствительности и не так легко вела бы к социологии, как заду­манная Контом догматичная и прагматичная наука.

Основатель позитивизма, я в этом не сомневаюсь, был бы возмущен космическими спутниками, самим притязанием на исследование пространства вне Солнечной системы. Он счи­тал бы такое начинание безрассудным: зачем идти так далеко, когда неизвестно, что делать там, где находимся? Чтобы исс­ледовать сферы космоса, которые, не воздействуя непосред­ственно на человечество, не касаются его? Любая наука, не раскрывающая нам порядка или не предоставляющая нам воз­можности действовать, была в его глазах бесполезной, а сле­довательно, неоправданной. Догматик Конт осуждал теорию вероятностей. Поскольку законы в основном верны, к чему это чрезмерное беспокойство о подробностях, эти ничего не дающие уточнения? Зачем вновь обсуждать надежные законы, делающие мир умопостигаемым?

3. Когда Конт пытается объединить результаты и методы
разных наук, он обнаруживает или считает, что обнаруживает,
структуру реальности, необходимую для понимания человеком
самого себя и социологами — обществ, иерархической струк­
туры бытия, в соответствии с которой каждая разновидность
бытия подчинена законам. В природе наблюдается иерархия,
начиная с простейших феноменов и вплоть до самых слож­
ных, начиная с неорганической природы и до органической, и
в конце концов до живых существ и человека. Эта структура в
сущности едва ли неизменна. Она — заданная иерархия при­
роды.

Главная мысль подобного толкования мира состоит в том, что низшее обусловливает высшее, но не определяет его. Иерархическое видение позволяет расположить феномены по своим местам и в то же время установить саму общественную иерархию: высшее в ней обусловлено низшим, как и живые феномены обусловлены, но не определяются физическими или химическими явлениями.

4. Науки, которые служат выражением и приложением по­
зитивного разума и должны поставлять догмы о современном
обществе, тем не менее подстерегает постоянная опасность,
связанная с их природой, — опасность растворения в анализе.
Конт не перестает упрекать своих коллег-ученых в двойной
специализации, кажущейся ему чрезмерной. Ученые исследу-

ют небольшой участок реальности, занимаются небольшой ча­стью науки, не проявляя интереса к остальному. Вместе с тем не все они, как Конт, убеждены в том, что выступают в роли жрецов современных обществ и должны осуществлять духов­ное судейство. Они, к сожалению, склонны довольствоваться задачей ученых, не стремясь к реформированию обществ. Преступная скромность, говорил Конт, роковое заблуждение! Исключительно аналитические науки кончали тем, что стано­вились скорее вредными, чем полезными. Какую же пользу можно извлечь из бесконечного умножения знаний?

Надо, чтобы осуществился синтез наук, центром или осно­вой которого стала бы сама социология. Все науки сходятся в социологии, представляющей собой самый высокий уровень сложности, благородства и хрупкости. Обосновывая синтез наук, чтобы выйти на социологию, Конт лишь эксплуатирует естественную склонность наук, движущихся к науке об обще­стве как к своему концу, понимаемому двояко: как предел и как цель. Не только синтез наук объективно ведет к социоло­гии, науке о человечестве, но социология служит единствен­ным субъективным принципом возможного синтеза. Ибо объ­единение знаний и методов возможно, только если его соот­носят с человечеством. Если бы оно направлялось чистым и простым любопытством, можно было бы ограничиться беско­нечным наблюдением разнообразия явлений и отношений. Чтобы имел место синтез, надо объективно осмыслить иерар­хию форм бытия, вплоть до человека, и субъективно осмыс­лить знания, относящиеся к человечеству, состояние которого они объясняют, а также знания, полезные человеку для экс­плуатации природных ресурсов и одновременно для жизни в соответствии с порядком.

Поэтому в 4-м томе «Системы позитивной политики» мы находим нечто вроде первой философии — именно так выра­жается Конт, используя формулу Ф. Бэкона. Она включает в себя 15 законов, именуемых законами первой философии. Одни из них объективные, другие субъективные. Законы по­зволяют понять, как социолог синтезирует результаты наук, которые не только объективно, но и субъективно можно объ­единить лишь относительно человечества³⁶.

Социология, по Конту, есть наука о мыслительной деятель­ности. Человек познает разум только при условии наблюдения за его деятельностью и его творениями на протяжении исто­рии и в обществе. Разум человека не может быть познан ни путем интроспекции, как у психологов, ни методом рефлек­тивного анализа, как у Канта.

Подлинная наука о мыслительной деятельности — та, кото­рую мы называем сегодня социологией познания. Она пред-

ставляет собой наблюдение, анализ и постижение способно­стей разума, как они раскрываются нам в своих творениях в историческом времени.

Социология — это наука о мыслительной деятельности еще и потому, что образ мыслей и деятельность разума постоянно связаны с общественным контекстом. Не существует транс­цендентального «Я», которое можно постичь путем рефлек­сии. Разум социален и историчен. Разум каждой эпохи или каждого мыслителя рассматривается в социальном контексте. Нужно осознать этот контекст, чтобы понимать, как действует разум человека. Об этом, например, пишет Конт в «Системе позитивной политики» в начале главы, посвященной социаль­ной динамике:

«Нынешний век будет особенно отличаться необратимым преобладанием истории в философии, политике и даже в поэ­зии. Это всеобъемлющее главенство исторической точки зре­ния являет собой основной принцип позитивизма и в то же время его общий результат. Поскольку истинная позитивность заключается главным образом в замене абсолютного относи­тельным, ее влияние становится полным, когда определенное непостоянство, уже признанное по отношению к объекту, оказывается уместно распространенным на сам субъект, изме­нения которого, таким образом, управляют любыми нашими мыслями» (ibid., р. 1).

Контова религия в наше время имеет, конечно, небольшой резонанс. Смеяться над Контом легко, важнее понять, что есть глубокого в его наивности.

Конт — основатель религии, и он сам подчеркивает это. Он считает, что религия нашего времени может и должна иметь позитивистскую ориентацию. Она не может быть религией прошлого, т.к. последняя предполагает отживший образ мыс­лей. Человек с научным складом ума не может больше верить, полагает Конт, в откровение, в церковный катехизис или тра­диционно воображать себе какие-нибудь божества. Но вместе с тем религия отвечает постоянной потребности человека. Че­ловек нуждается в религии, потому что у него есть потреб­ность любить нечто, его превосходящее. Общества испытыва­ют потребность в религии, потому что нуждаются в духовном влиянии, которое освящает и умеряет мирскую власть и напо­минает людям о том, что по сравнению с иерархией досто­инств иерархия способностей — это ничто. Лишь религия в со­стоянии поставить на место техническую иерархию способно­стей и наложить на нее иерархию достоинств, порой совер­шенно противоположную.

Религия, отвечающая постоянным потребностям человече­ства в любви и единстве, станет религией всего человечества.

Шкала моральных ценностей, которую надлежит создать, воз­можно, окажется непохожей на мирскую; человечество, кото­рое Конт приглашает нас возлюбить, — это не человечество в нынешнем виде с его несправедливостью и грубостью. Вели­кое Существо — не вся совокупность людей, а лишь те из них, кто живет в памяти потомков, потому что они так прожи­ли свои жизни, что оставили после себя свои творения или пример для подражания.

Если «человечество состоит скорее из мертвых, чем из жи­вых», то не потому, что статистически мертвых больше, чем живых, а потому, что лишь те составляют человечество, живут в его памяти, которую мы должны любить, кто достоин того, что Конт называл субъективным бессмертием·".

Другими словами, Великое Существо, возлюбить которое приглашает нас Конт, есть то лучшее, что имели и сделали лю­ди, это, в конце концов, то, чем человек возвышается над людьми, или по крайней мере то, что основное человечество реализовало в некоторых людях.

Так ли отличается это основное человечество, которое мы любим в Великом Существе, от человечества, реализовавшего­ся и преодоленного в Боге традиционных религий? Конечно, есть огромная разница между той любовью к человечеству, к какой призывает нас Конт, и любовью к трансцендентному Бо­гу традиционных религий. Однако христианский Бог сотворен людьми. Между основным человечеством и божеством рели­гий, принадлежащих к западной традиции, есть связь, поддаю­щаяся разным интерпретациям.

Лично я думаю, что религия Конта, не пользовавшаяся, как известно, большим успехом в миру, не столь бессмысленна, как о ней обычно думают. Во всяком случае, мне она кажется превосходящей иные религиозные или полурелигиозные кон­цепции, вольно или невольно распространявшиеся другими социологами. Раз уж надо любить что-нибудь в человечестве, помимо избранных лиц, то, конечно, лучше любить основное человечество, выражением и символом которого являются ве­ликие люди, чем столь пылко любить экономический и обще­ственный порядок, чтобы желать смерти всех тех, кто не ве-рйт в эту спасительную доктрину.

Если из социологии надо вывести религию, что лично я осте­регаюсь делать, то единственной возможной религией пред­ставляется мне, в конечном счете, религия Конта. Она не учит, между прочим, любви к какому-нибудь одному обществу, что было бы пламенным фанатизмом, или любви к общественному строю будущего, которого никто не знает и во имя которого на­чинают истреблять скептиков. То, что Конт хочет заставить нас полюбить, — это ни сегодняшнее французское общество, ни за-

5 Зак. № 4 129

втрашнее русское общество, ни послезавтрашнее американ­ское общество, а то совершенство, какого оказались способны достичь отдельные люди и до какого должны подняться все.

Возможно, это и не предмет любви для большинства лю­дей, но из всех социологических религий социократия Опоста Конта в философском плане представляется мне наилучшей. Впрочем, может быть, именно по этой причине она была сла­бейшей в политическом плане. Люди редко готовы любить то, что их объединяет, и не любить того, что их разделяет, т.к. они не любят трансцендентных вещей.

Тем не менее религия человечества, вероятно, не была бы постигнута Контом, если бы он не увлекся Клотильдой де Во. Можно рассматривать его увлечение как случайный факт био­графии. И все-таки эта биографическая случайность представ­ляется мне исполненной глубокого смысла, если верна моя ин­терпретация учения Конта. Я уже сказал, что он был социоло­гом единства человечества, а ведь один из возможных, если не необходимых результатов этой социологии единства чело­вечества — именно религия единства человечества. Религия Великого Существа — это возвеличение лучшего в человеке, преображенного в принцип единства всех людей.

Огюст Конт хочет, чтобы люди, хотя они и обречены до бесконечности жить в светских закрытых обществах, были объединены убеждениями и единственной в своем роде целью — любовью. Поскольку эта цель не может больше су­ществовать в трансцендентности, был ли здесь иной выход, кроме такого: думать об объединении людей, возводя в культ единство, желая осуществить и полюбить то, что побеждает время и пространство, подходит для всех и, следовательно, подтверждает единство — не как факт, а как цель или идеал?

Биографические данные

1798 г., 19 января. Рождение Опоста Конта в г. Монпелье, в католиче­ской и монархически настроенной семье. Его отец — функционер среднего ранга, уполномоченный при главном казначействе Мон­пелье.

1807 — 1814 гг. Учеба в лицее г. Монпелье. Конт очень рано отходит от католицизма и увлекается либеральными и революционными идея­ми.

1814 — 1816 гг. Учеба в Политехнической школе, куда Конт проходит по конкурсу в числе первых.

1816 г. В апреле правительство эпохи Реставрации решает временно за­крыть Политехническую школу, считая ее рассадником якобинских настроений. Вернувшись на несколько месяцев в Монпелье, Конт прослушивает ряд курсов по медицине и физиологии в университе-

те этого города. Затем он возвращается в Париж, где начинает зара­батывать на жизнь, давая уроки математики.

1817 г. В августе Конт становится секретарем Сен-Симона; он остается его сотрудником и другом до 1824 г. В течение данного периода он причастен к различным публикациям этого философа индустриа­лизма: «Промышленность», «Политик», «Организатор», «Об индуст­риальной системе», «Катехизис промышленников».

1819 г. «Общее разграничение мнений и желаний». Сотрудничество в
«Цензоре» Шарля Конта и Шарля Дюнуайе.

1820 г. «Общая оценка элементов современности в прошлом». Опубли­
ковано в апреле в «Организаторе».

1822 г. План научных работ, необходимых для реорганизации общества. Опубликован в «Индустриальной системе».

1824 г. «Система позитивной политики», том 1, часть 1, переработанное
издание.

В апреле Конт продает эту работу Сен-Симону, который публи­кует ее в «Катехизисе промышленников» без подписи автора. Конт выражает протест, вспыхивает ссора. «Его патрон видит в ней третью часть целого, носящего название «Катехизис промышленни­ков» и содержащего изложение теории «индустрии» Сен-Симона. Молодой человек видит в ней первую часть целого, которое называ­ется «Система позитивной политики» и в котором излагается "пози­тивизм Огюста Конта"» (А. Гуйе). Отныне Конт будет говорить о «разрушающем влиянии» на него «пагубной связи» с «развращен­ным шарлатаном».

1825 г. «Философские размышления о науках и ученых». «Размышле­
ния о власти духа». Эти две работы опубликованы также в «Произво­
дителе» Сен-Симона.

Брак с Каролин Массэн, бывшей проституткой. Брак «по благо­родному расчету» оказался, скажет позднее Конт, «единственной по­истине серьезной ошибкой моей жизни». Каролин Массэн несколь­ко раз будет уходить от Конта.

1826 г., апрель. Начало чтения публичных лекций по курсу позитивной
философии. Среди учеников Конта — Гумбольдт, Ипполит Карно,
зоолог Бленвиль и математик Пуансо.

1826 — 1827 гг. Психическое заболевание. Потрясенного первым бегст­вом жены и страдающего от умственного переутомления Конта поме­щают в больницу. Он выходит оттуда через восемь месяцев, не вы­здоровев, и спустя некоторое время пытается покончить с собой. За­тем первый приступ болезни проходит. Вполне осознавая причину своего заболевания, Конт заставляет себя придерживаться очень су­рового режима (как в умственной, так и в физической деятельности) ради предотвращения нового обострения болезни.

1829 г. 4 января Конт возобновляет чтение курса позитивной философии.

1830 г. Выход в свет первого тома «Курса позитивной философии». Дру­
гие тома будут последовательно выходить в 1835, 1838, 1839, 1841 и
1842 гг.

1831 г. Начало чтения бесплатного курса популярной астрономии в мэ­
рии Третьего округа Парижа; он будет продолжать читать этот курс
до 1847 — 1848 гг. Конт безуспешно просит предоставить ему ка­
федру математического анализа в Политехнической школе.

1832 г. Назначение репетитором по анализу и механике в Политехниче­
ской школе.

1833 г. Конт просит Гизо помочь создать для него кафедру истории наук в Коллеж де Франс и получает отказ. Ему отказано также в кафедре геометрии в Политехнической школе из-за его революционных взглядов.

1836 г. Назначение экзаменатором приемной комиссии в Политехниче­ской школе.

1842 г. Окончательный разрыв с мадам Конт.

1843 г. «Элементарный трактат по аналитической геометрии».

1844 г. Предисловие к «Философскому трактату по популярной астроно­
мии»: «Слово о позитивном духе».

Конт теряет должность экзаменатора в Политехнической школе. С этого времени он будет жить главным образом на «свободное позити­вистское пособие», оказываемое ему сначала Дж. С. Миллем (в 1845 г.) и несколькими английскими богачами, а затем (с 1848 г.) — Э. Лит-тре и сотней его французских последователей или поклонников.

В октябре он встречает Клотильду де Во, сестру одной из своих уче­ниц. Ей 30 лет, она живет отдельно от мужа и знает о своей болезни.

1845 г. «Бесподобный год»: Конт объясняется в любви Клотильде де Во, ко­
торая предлагает ему только дружбу, заявив, что «неспособна на то, что
выходит за границы нежности».

1846 г., 5 апреля. Клотильда де Во умирает на глазах у Конта. С этого
времени он ее просто боготворит.

1847 г. Конт провозглашает религию человечества.

1848 г. Создание Позитивистского общества. «Слово о системе позитивизма».

1851 г. Конт теряет место репетитора в Политехнической школе. Выход 1-
го тома «Системы позитивной политики, или Социологического трак­
тата об основах религии человечества». Последующие тома выйдут в
свет в 1852, 1853 и 1854 гг.

22 апреля Конт пишет де Тулузу: «Я убежден, что еще до 1860 г. буду проповедовать позитивизм в соборе Парижской богоматери как единственную и совершенную религию».

В декабре Литтре и несколько учеников, шокированные тем, что Конт одобрил государственный переворот Луи Наполеонами сму­щенные ориентацией новой философии, выходят из Позитивистско­го общества.

1852 г. «Катехизис позитивизма, или Суммарное изложение всеобщей
религии».

1855 г. «Воззвание к консерваторам».

1856 г. «Субъективный синтез, или Универсальная система понятий,
свойственных нормальному состоянию человечества».

Конт предлагает союз генералу ордена иезуитов против «анархи­ческого вторжения западного бреда».

1857 г., 5 сентября. Смерть в Париже, в доме на улице Месье-ле-Прэнс,
в окружении учеников.

Примечания

Огюст Конт открыл закон трех состояний в феврале или марте 1822 г. и изложил его впервые в «Проспекте научных работ, необходимых для реорганизации общества», опубликованном в апреле 1822 г. в книге Сен-Симона «Последовательность работ, имеющих целью со-

здание индустриальной системы». Эта работа, которую Конт в пре­дисловии к «Системе позитивной политики» назовет «Основной бро­шюрой» и которая иногда цитируется под названием «Первоначаль­ная система позитивной политики» (так она была названа в издании 1824 г.), будет переиздана в 4-м томе «Системы позитивной полити­ки» под заглавием «План научных работ, необходимых для реоргани­зации общества».

Закон трех состояний — предмет первой лекции «Курса позитивной философии» (Cours de philosophie positive, I, p. 2 — 8), классификация наук — предмет второй лекции того же курса (ibid., р. 32 — 63).

Об открытии закона трех состояний и о классификации наук см., в част­ности: Heiui Gouhier. La Jeunesse d'Auguste Comte et la formation du positivisme.

— In: Auguste Comte et Saint-Simon. Paris, Vrin, 1941, p. 289 — 291.

«Исследуя весь процесс развития мышления человека во всех сферах деятельности, начиная с простейшего его проявления и кончая его про­явлениями в наше время, я, кажется, обнаружил великий основной за­кон, которому это развитие подчинено постоянно и неизменно и кото­рый, как мне кажется, можно прочно обосновать либо с помощью раци­ональных доказательств, содержащихся в наших знаниях о собственном организме, либо с помощью исторических свидетельств, полученных путем внимательного изучения прошлого. Этот закон проявляется в том, что каждое наше важное суждение, каждая ветвь познания прохо­дит последовательно три разных теоретических состояния: теологиче­ское, или вымышленное; метафизическое, или абстрактное; научное, или позитивное. Другими словами, ум человека по своей сути последо­вательно пользуется в ходе всякого исследования тремя методами фило­софского рассуждения, характер которых по существу разный и даже прямо противоположный: прежде всего теологическим, затем метафи­зическим и, наконец, позитивным методом. Отсюда — три взаимоиск­лючающие философии, или три мировоззрения: первая философия — необходимый исходный пункт развития человеческого разума, третья

— его незыблемое и окончательное состояние, а единственное предназ­
начение второй — быть переходной...»

«В позитивном состоянии ум человека, признавая невозможность приобретения абсолютных знаний, отказывается от поиска первопри­чины и предназначения Вселенной, а также от познания внутренних причин феноменов. Сочетая рассуждения с наблюдениями, он стре­мится раскрыть их естественные законы, то есть устойчивые отноше­ния последовательности и сходства. Объяснение фактов, сведенное в данном случае к их настоящим пределам, представляет собой лишь обнаружение связи между разными отдельными феноменами и каки­ми-то общими фактами, число которых по мере развития науки все более и более уменьшается» (Cours de philosophie possitive, I, p. 2 — 3).

Конт- пишет: «Идеи управляют миром и переворачивают его, или, другими словами, весь общественный механизм покоится, в конеч­ном счете, на мнениях... Великий политический и моральный кризис нынешних обществ происходит, в конечном счете, из-за интеллекту­альной анархии. Наша наиболее серьезная болезнь на самом деле проявляется в глубоком разногласии, наблюдающемся ныне между всеми людьми, относительно основных правил, неизменность кото­рых есть первое условие настоящего общественного порядка. Пока люди не придут к единодушному согласию относительно определен­ного числа общих идей, необходимых для создания общего социаль­ного учения, нельзя скрыть тот факт, что народы неизбежно останут­ся в революционном состоянии и смогут создавать только временные учреждения, несмотря на все политические паллиативы, которые мо­гут быть приняты» (Cours de philosophie positive, I, p. 26).

Однако Конт не скрывает важности этого обстоятельства. «Индустри­альная жизнь порождает лишь классы, непрочно связанные друг с другом, за неимением главного побуждения к тому, чтобы все коорди­нировать, ничего не нарушая; это составляет основную проблему со­временной цивилизации. Настоящий выход из положения станет воз­можным только на основе связи между гражданами» (Systeme de politique positive, HI, p. 364). «Co времени ликвидации личной зави­симости массы пролетариев все еще совсем не включены в обще­ственную систему, если не считать всякого рода анархические заяв­ления, будто могущество капитала, сначала естественного средства эмансипации, а затем и независимости, отныне стало чрезмерным в повседневных сделках; это почти справедливый перевес, которым ка­питал обязательно должен обладать, учитывая его всеобщность и вы­сшую ответственность, согласно разумной теории иерархии» (Cours de philosophie positive, VI, p. 512). «Основное расстройство сегодня переживает материальная сфера жизни, где два необходимых на­правляющих элемента, т. е. численность населения и богатство, сосу­ществуют в состоянии растущей обоюдной враждебности, в которой повинны оба в равной мере» (Système de politique positive, II, p. 391).

James Burnham. The Managerial Revolution. N.Y., 1941.

Характер и предмет политической экономии Конт рассматривает в 47-й лекции «Курса позитивной философии» (Cours de philosophie positive, IV, p. 138). Конт знал и изучал политическую экономию сво­его времени, т. е. классическую и либеральную политэкономию, ког­да был секретарем Сен-Симона, и в своей критике он не касается «в высшей степени исключительных обстоятельств, связанных с извест­ным и здравомыслящим философом Адамом Смитом». Его полемика главным образом направлена против последователей Смита: «Если наши экономисты действительно суть научные последователи Адама Смита, то пусть они продемонстрируют нам, в чем же они на деле улучшили и дополнили учение этого бессмертного мастера, какие по­длинно новые открытия они добавили к его удачным первоначаль­ным суждениям, а которые они, напротив, в сущности, исказили тще­славным и ребяческим хвастовством научных построений. Бесприст­растно рассматривая разделяющие их бесплодные споры о самых простых понятиях стоимости, полезности, производства и т.д., начи­наешь думать, что как бы присутствуешь на странных дебатах средне­вековых схоластов, посвященных основным свойствам их чисто мета­физических сущностей, к которым все более приближаются экономи­ческие понятия, по мере того как их делают все более догматичными и неуловимыми» (Cours de philosophie positive, p. 141). Однако ос­новной упрек Конта по адресу экономистов касается их стремления создать автономную науку, «изолированную от всей общественной философии». «Потому что в социальных исследованиях, как и во всех исследованиях, относящихся к живым организмам, в силу самой при­роды субъекта различные общие аспекты неизбежно тесно взаимоза­висимы и неразделимы рационально до такой степени, что одни из них нельзя надлежащим образом объяснить через другие... Когда мы оставляем мир сущностей и приступаем к построению реальных тео­рий, становится очевидно, что экономический или производственный анализ общества не может быть позитивно осуществлен, если не учи­тывать интеллектуального, морального и политического анализа либо прошлого, либо настоящего общества: так что это иррациональное разделение есть неопровержимый признак по существу метафизиче­ского характера учений, которые на нем базируются» (ibid, p. 142).

Морис Алле—профессор экономики Горного института, автор, в ча­стности, следующих работ: Économie et intérêt. Paris, Imprimerie Nationale, 1947, 2 vol.; Traité d'économie pure. Paris, Imprimerie Nationale, 1952; Économie pure et rendement social. Paris, Sirey, 1945; L'Europe unie route de la prospérité. Paris, Calmann-Lévy, 1960; Le Tiers Monde au carrefour. Bruxelles, Les Cahiers Africains, 2 vol., 1963.

Дата добавления: 2015-05-31