Связь между естественно-правовыми учениями Нового времени и протестантизмом

В конце XIX в. ряд европейских и русских исследователей, в том числе Вейнгартен, Еллинек, Ковалевский, Новгородцев, обратили внимание на тот факт, что французская «Декларация прав человека и гражданина», этот классический образчик естественно-правового мышления, является воспроизведением основных положений американской «Декларации независимости», которая, в свою очередь, выразила взгляды переселившихся в Америку английских протестантов-индепендентов. Приблизительно в то же время, когда выдающийся немецкий социолог М. Вебер обдумывал и создавал свой труд «Протестантская этика и дух капитализма», в философии права разрабатывалась аналогичная проблема, касающаяся непосредственной связи между протестантизмом и духом естественного права.

Идеи М. Лютера, победившие на севере Европы и приведшие к появлению протестантизма, имели своим следствием глубокие изменения в общественном правосознании Нового времени. С особой силой это сказалось вначале на судьбе Англии, а затем американского государства.

В то время, когда в Германии разворачивалось движение Реформации, Англия стала регулярно выказывать признаки неповиновения власти папского, католического престола. Это завершилось в итоге тем, что король Генрих VIII объявил себя в 1534 г. главой самостоятельной, не зависящей от Рима англиканской церк-

ви. Это еще не был собственно протестантизм, поскольку связи с католическим учением продолжали сохраняться. Англиканство этого периода напоминало, по словам Новгородцева, католицизм без Папы Римского. Тем не менее, протестантские умонастроения постепенно проникали все глубже в народное сознание. Елизаветинская эпоха прошла под знаком лояльно-поощрительного отношения королевской власти к протестантам, которых в Англии часто называли «индепендентами».

Появившийся английский перевод Библии сделал ее содержание доступным для всех. Она становится настольной, ежедневно читаемой книгой во всех английских домах.

Постепенно формируется особая атмосфера религиозной свободы, которая ведет не к нигилизму, а в противоположном направлении — к углублению религиозности, к умению ценить внутреннюю автономию и свободную готовность к нравственным поступкам, позволяющим ощутить свою причастность к Богу.

Протестантизм активно способствует развитию у англичан не только самосознания, ценящего свободу духа, но и готовности бороться за эту свободу. Одновременно необходимость противостоять атакам католицизма заставляла ценить веротерпимость, свободу совести и вероисповедания. К этому присоединялось крепнущее требование того, чтобы эти свободы и вытекающие из них права были признаны неотчуждаемыми.

В отличие от католиков, считавших, что высшая истина заключена в церковных догматах, протестанты полагали, что христианская истина еще далеко не полностью открылась людям и потому следует продолжать ее поиск. Но для этого необходимо обширное пространство духовной свободы, то есть свобода совести, мысли и слова. А чтобы эти свободы были гарантированы личности, должна существовать соответствующая социально-правовая база. В качестве таковой протестанты выдвинули идею сословного представительства.

Еще одна идея, также принадлежавшая протестантам,— это требование признать естественные права личности прирожденными и неотчуждаемыми. Некогда, в разгар Реформации она уже прозвучала, когда в 1525 г. в Германии вышли в свет так называемые «Двенадцать статей». В них утверждалось, что крестьяне рождаются от природы свободными и потому лживо феодальное право, настаивавшее на противоположном.

Целый ряд либеральных идей естественно-правового характера связывают с именем английского протестанта-индепендента

РОЛЖРПЯ ЙИПГ-ЯМГЯ ПРПРГРТТИШТТРГПГа П А »*рг>ыь-\/п 1АЧ1 т- Пи tiqtw-

вал за принцип неотчуждаемости народного суверенитета, настаивая на том, что индивиды должны подчиняться только гражданским законам. Что же касается религиозных вопросов, то в этой области они должны быть абсолютно свободны и застрахованы от вмешательств властей. Эта идея позднее войдет в американскую «Декларацию независимости», а затем во французскую «декларацию прав человека и гражданина».

К идеям Вильямса примыкали идеи лидера английских левеллеров («уравнителей») Джона Лилльборна. Вот лишь некоторые из них:

— идея свободы личности, совести, печати, промышленной и торговой деятельности;

— идея неотчуждаемого народного суверенитета;

- идея разделения властей на законодательную и исполнительную, а также идея независимого суда, не подчиняющегося административным властям;

— идея формально-юридического равенства всех граждан перед законом.

По мнению Ковалевского и Новгородцева, у протестантов-левеллеров в XVII в. уже имелся весь тот запас естественно-правовых идей, который затем перейдет в XVIII век и составит его славу.

ЗАКОНЫ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА (Т. ГОББС)

Т. Гоббс в трактате «Левиафан» предпринимает попытку сформулировать основные, базовые нормы естественного права. Он именует их естественными законами, наделяя универсальным, абсолютным, безапелляционным характером. В них сведены воедино, унифицированы бесчисленные факторы социального бытия людей. Попытка осмыслить их в терминах закона несет в себе стремление естественно-правового мышления фундаментализиро-вать свои принципы, объединить эмпирию с метафизикой, частное с всеобщим, юридическое с этическим.

Вот эти естественные законы.

1. Следует искать мира и следовать ему, защищая себя при этом всеми возможными средствами.

2. В случае готовности других к миру человек обязан, если этого требуют интересы мира и самозащиты, довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим, какую он допустил у других по отношению к себе.

"

4. Человек, получивший благодеяние от другого лишь из милости, должен стремиться к тому, чтобы тот, кто оказал это благодеяние, не имел разумного основания раскаиваться в своей доброте.

5. Каждый человек должен приноравливаться ко всем остальным.

6. Человек должен прощать прошлые обиды тем, кто, проявляя раскаяние, желает этого.

7. При отмщении люди должны сообразовываться не с размерами совершенного зла, а с размерами того блага, которое должно последовать за отмщением.

8. Ни один человек не должен делом, словом, выражением лица или жестом выказывать неприязнь к другому.

9. Каждый человек должен признавать других равными себе от природы.

10. При вступлении в договор ни один человек не должен требовать себе предоставления какого-либо преимущественного права, на предоставление которого другому человеку он не согласился бы.

11. Если человек уполномочен быть судьей в споре между двумя другими, то естественный закон предписывает ему беспристрастно их рассудить.

12. Неделимые вещи должны использоваться, если это возможно, сообща, при этом, если количество вещей позволяет, то без ограничений, а в противном случае — пропорционально числу тех, кто имеет на них право.

13. При равном праве владения либо устанавливается поочередное пользование, либо же первоочередное владение и пользование предоставляется по жребию.

14. Жребий может быть двоякого рода. Первый — установленный, то есть тот, который устанавливается соглашением сторон. Второй — неустановленный, или естественный, возникающий в результате, например, первородства.

15. Тем, кто является посредниками мира, должны быть даны гарантии неприкосновенности.

16. Никто не может быть судьей самого себя.

17. В случае спора стороны должны подчиниться решению арбитра.

18. Никто не имеет права быть судьей в деле, в котором в силу естественных причин он имеет пристрастие.

19. В спорах о факте судья не должен доверять одной стороне больше, чем другой (при отсутствии иных аргументов); он обязан доверять третьим лицам.

Для всех этих естественных законов, которые Т. Гоббс называет неизменными и вечными, базовой является древняя, универсальная этическая формула, часто называемая «золотым правилом нравственности»: «относись к другим так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе».

Обращают на себя внимание несколько характерных особенностей этих естественных законов.

Во-первых, все они носят долженствовательный, нормативный, обязывающий характер. Это не констатация сущего, не фиксация социальных реалий, а модели желаемого. Их «законность» заключается в том, что они составляют совершенно необходимое нормативно-ценностное основание, без которого цивилизованное общество просто не может существовать в качестве такового. Именно это обстоятельство придает им статус чрезвычайной значимости, что и позволяет Т. Гоббсу именовать их не иначе как «законы».

Во-вторых, несмотря на естественно-правовой характер этих законов, в них слабо ощущается присутствие религиозной нормативности, но зато в огромной степени представлена нормативность нравственно-этическая. В этом несомненно проявилась одна из существенных тенденций Нового времени, состоявшая в постепенном уменьшении доли религиозной мотивации в нормативно-ценностном сознании. На ее фоне естественно-правовому мышлению удается сохранить пафос абсолютности и универсальности за счет обращения к всеобщим требованиям естественной нравственности.

В-третьих, естественные законы Т. Гоббса позволяют говорить о них как о нравственно-правовом феномене христианской цивилизации. Евангельские заповеди, несмотря на кажущуюся религиозную индифферентность формулировок, в «снятом», трансформированном виде присутствуют в законах. В них практически отсутствует дух древнего талиона и ветхозаветного «Моисеева права» и, напротив, все подчинено призыву Христа: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

В-четвертых, естественными эти законы можно считать в том смысле, что они открываются людям не через рациональное знание, но через глубинные склонности, коренящиеся в самой сути человеческой природы и позволяющие людям, несмотря ни на что, гтпоитт, нпявственно-ппавовой мио цивилизованности и культуры.

ОТ ЕСТЕСТВЕННОГО РАВЕНСТВА К ПРАВОВОМУ (Ж.-Ж. РУССО)

Трактат Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре», созданный в 1762 г., открывается фразой, которой суждено было впоследствии превратиться в афоризм: «Человек рождается свободным, но он везде в оковах». Далее философ излагает свои мысли о причинах этого парадокса.

Обращаясь к самой древней и наиболее естественной форме человеческого общежития — семье, Ж.-Ж. Руссо видит в ней модель многих позднейших политических объединений, в том числе и государства, где правители выполняют роль отца, а подданные роль детей и между ними существует ряд гласных и негласных договоренностей о совместных действиях и взаимоподдержке. И здесь же Ж.-Ж. Руссо формулирует нормативный тезис о том, что в государстве законная власть должна опираться не на право сильнейшего, а на обоюдную договоренность сторон.

Анализируя проблему власти в государстве, Ж.-Ж. Руссо обращается к вопросу о ее соотношении с свободой. Он вспоминает мысль Г. Греция о том, что частное лицо может отдать свою свободу и добровольно сделаться рабом другого человека. Подобным же образом и весь народ способен вручить свою свободу королю, полностью подчинившись его власти. Руссо возражает против этого утверждения. По его мнению, даже если человек и готов отдать свою свободу в чьи-либо руки, он, тем не менее, не вправе распоряжаться свободою своих детей, ибо они рождены свободными и их свобода принадлежит только им. Никто кроме них самих не может распорядиться их свободой, в противном случае это противоречило бы исходным принципам естественного права. Эти принципы запрещают человеку отрекаться от своей свободы.

Ценя и защищая естественное право личности на свободу, Ж.-Ж. Руссо, тем не менее, предпринимает попытку взглянуть на связанные с ней проблемы развития цивилизации с другой стороны. Он считает, что разобщенные, разбросанные по земле небольшие группы людей не смогли бы выжить в суровых условиях. Возможность их спасения заключена в объединении сил. На основании взаимных договоренностей стали возникать разнообразные объединения людей, позволявшие им концентрировать общие силы и противостоять внешним опасностям. Самыми крупными из них стали государства, обладающие огромным коллективным «телом» и собственной волей. Если кто-либо отказывался

его повелениям, государство принуждало к этому посредством своих законов.

Учреждение законов, однако, не лишало граждан свободы, поскольку, согласно взглядам Ж.-Ж. Руссо, повиноваться законам, — это и означает быть свободным. Разумеется, уточняет он, это относится лишь к цивилизованным гражданам, живущим в демократических государствах с гуманными законами. В таких государствах человек утрачивает свою прежнюю естественную свободу ограниченного полуживотного, обретая взамен ее гражданскую и моральную свободу мыслящего субъекта.

Общественный договор, в результате которого возникает государство, не разрушает естественного равенства, а лишь заменяет его морально-правовым равенством граждан перед законом.

Подобно тому, как природа установила естественные пределы роста и силы хорошо сложенного человека, существуют естественные пределы размеров и силы для отдельного государства. Его географическое и политическое «тело» не должно превышать меру, за чертой которой оно будет уже не наращивать силу, а терять ее. В огромном государстве из-за больших расстояний будет затруднено административное и политическое управление. Оно будет требовать огромного количества государственных чиновников, которых народу придется содержать. У граждан, никогда не видевших в лицо своих правителей, ослабнет привязанность к ним. В итоге слишком большое политическое «тело» может оказаться перед опасностью разрушения из-за собственной тяжести. Поэтому цивилизованному государству не следует стремиться к увеличению своих размеров.

Дата добавления: 2015-05-31