Разочарование в выборе

Но существует и третья, глубинная причина консервативной волны, связанная с противоречивым видением «Запада» значительной частью российского истеблишмента. Конечно, отечественная элита всегда смотрела на Запад, копировала или заимствовала его опыт – вопрос только, что именно и как заимствовалось. Россия всегда отличалась умением «овнутрить» и блестяще использовать то, что родилось за ее пределами.

Сейчас, по словам Даниила Дондурея, в высказываниях В.Путина конца 2012 года, просматривается его глубокое разочарование«в европейских моделях устройства мира, в западных версиях и схемах объяснения реальности» – и так же настроена значительная часть элиты. В Концепции внешней политики России, обнародованной в феврале 2013 г., констатируется нарастающее сокращение «возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике».

В этом же документе есть еще несколько важных положений. Например, о том, что «глобальная конкуренция впервые в новейшей истории приобретает цивилизационное измерение и выражается в соперничестве различных ценностных ориентиров и моделей развития», хотя и «в рамках универсальных принципов демократии и рыночной экономики». В этой одновременно признается, что рыночной экономике и демократии нет альтернативы, и делается попытка утвердить собственный путь развития и того, и другого.

Еще одно важное «ценностное» положение Концепции – упоминание о необходимости «формирования ценностной основы совместных действий, опоры на общий духовно-нравственный знаменатель, который всегда существовал у основных мировых религий». Сегодняшней российской власти могут нравиться консервативные (в том числе христианские) ценности, на которых вырастали современная Европа и Северная Америка. Ей может казаться респектабельной Европа Черчилля, Аденауэра и де Голля – властная элита уже не против рынка, и даже демократическое устройство власти само по себе не внушает страха (по крайней мере, пока некому проигрывать выборы). Но сегодняшний Запад переходит к постмодернистским ценностям: с новым пониманием толерантности и личной свободы, с новой ролью изменившихся средств массовой коммуникации, с ломающимися привычными водоразделами между «левыми» и «правыми»: на первый план выходят проблемы миграции, общественной морали и сексуальных отношений. Проблема базовых прав и свобод перестает быть чисто внутренним делом государства, под чем подписалась и Россия, но с трудом признает это в каждом конкретном случае. Даже просвещенной элите трудно осмыслить эти ценности, зато легко напасть на «клеветников» и лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, чтобы опорочить в глазах консервативного общества «западную модель».

Более того, принципиально изменился западный консерватизм. Современная западная демократия – синтез либеральных, консервативных и социалистических идей (благо, что ассоциирующиеся с ними партии легко меняют друг друга у кормила власти). И ни один современный европейский или американский консерватор уже не мыслит современного общества без свободы человеческой личности и выборов. Если наша власть действительно хочет стать «консервативной», она должна определить, может ли российский консерватор настолько отличаться от европейского, чтобы искать оправдание сталинщины, считать, что государственное предпринимательство лучше частного, а частная собственность не является священной.

Наша элита и ругала Запад, и искала там респектабельные образцы для подражания. В дореволюционной России либералы использовали образцы из истории Англии или Франции, тогда как консерваторы апеллировали к германским прецедентам. Сегодня образец для либерала – практика Евросоюза в целом, а для консерватора – евроскептики типа бывшего президента Чехии Вацлава Клауса.

Зачастую наша консервативная идея ищет образцы для подражания в консерватизме не сегодняшнем. То в деле Pussy Riot опираются на аналогии с европейскими законодательными нормами, которые давно являются рудиментарными либо вообще отменены. То скопировали закон об иностранных агентах, принятый в США в 1930-е и снискавший печальную репутацию в период маккартизма, то для защиты общественной морали на телеэкране ищут параллели с голливудским этическим кодексом, принятым в 1930 г. и отмененным за устарелостью в 1968 году…

Не получается найти образцы за пределами Европы хотя бы потому, что агитация за «стать похожим на Китай» мало кого привлечет, а идею евразийства внятно не могут объяснить даже ее апологеты. «Держать щит меж двух великих рас – монголов и Европы», как объяснял Александр Блок, электорат вряд ли захочет: неблагодарное это дело.

Дата добавления: 2015-05-31