Попытка законодательного регулирования картельных организаций 2 страница

Наиболее характерным является решение по делу Рейнско-Вестфальского угольного синдиката, который вызывал и вызывает против себя, и притом не без оснований, весьма острые нарекания.

По условию, лежащему в основании Рейнско-Вестфальского угольного синдиката, участники обязаны были продавать всю свою добычу синдикату, который озабочивался его дальнейшей продажей. Один из владельцев копей, продав промысел посторонней синдикату фирме, счел себя свободным от соглашения, которое принял на себя новый собственник. Синдикат предъявил иск, требуя признания старого собственника по-прежнему обязанным всю добычу поставлять синдикату. Имперский суд признал, что продажа рудника не создает права выхода из синдиката. Суд не усмотрел здесь стеснения личной свободы, в особенности не усмотрел ограничения свободы распоряжения копями. Несмотря на продажу, собственник копей (Gewerkschaft) остается связанным обязанностью поставки угля. Синдикат вовсе не обязан допустить вступление в свою среду нового собственника, хотя бы последний и изъявил полную готовность исполнить обязательство право предшественника.

Проф. Менцель полагает *(360), что "если и не юридически, то фактически решением этим стесняется свобода распоряжения собственностью и преступается та граница, которая должна быть охраняема с точки зрения действующего у нас правопорядка". Но ведь подобное соглашение в такой же мере совместимо или несовместимо "с существующим правопорядком", как договор о том, чтобы собственник не добывал из принадлежащих ему копей больше известного количества угля, или не продавал его ниже известной цены. Пусть одно более стеснительно для собственника, нежели другое, но где же объективная граница допустимой меры стеснения? Германское уложение, по мнению его комментаторов *(361), дает на это ответ) там, где стеснение превосходит ту меру, которая признается дозволенной с точки зрения правомерных хозяйственных интересов. Но ведь проф. Менцель не утверждает прямо, да это и трудно было бы утверждать, что безусловная обязанность поставки угля противоречит чувству нравственности, выработавшемуся в сознании всего германского народа или хотя бы тех его кругов, с которыми находится в том или другом соприкосновении Рейнско-Вестфальская каменноугольная промышленность.

Более правильно подойти к вопросу с другой стороны. Можно не усматривать ничего опасного, с точки зрения добрых нравов, в приведенных ограничениях, особенно если вообще допускаются ограничения свободы распоряжения хозяев установлением не только размера, но и способов производства. Таковы, напр., стеснения землевладельцев, устраивающих на началах акционерных свеклосахарные заводы. Вопрос сводится только к тому, каков внутренний смысл соглашения Рейнско-Вестфальского угольного синдиката. Если можно установить, что смысл соглашения заключается в том, чтобы в копях добывалось не больше определенного или каждый раз определяемого самим синдикатом количество угля и чтобы весь этот уголь поступил в продажу только через посредство синдиката, то нет оснований стеснять собственника копей в праве продажи самих копей, раз к покупателю переходят все обязанности по отношению к синдикату. Если же, наоборот, смысл в том, что определенные лица, являющиеся в данный момент владельцами копей, обязуются поддерживать деятельность синдиката и с этой целью из определенных копей добывать не больше известного количества угля, продаваемого исключительно синдикату, и притом личный элемент играет значительную роль, например, если общее содержание договора отличается значительной неопределенностью, которая должна быть восполняема дальнейшими постановлениями участников, или если процесс добычи отличается такими техническими особенностями, в силу которых личность собственника приобретает особое значение, то необходимо признать решение суда правильным. Итак, не подлежит никакому сомнению, что отношение германских судов к картельным соглашениям было наиболее благоприятным для свободного их развития. Оттого, вероятно, германская промышленность с большой осторожностью и чрезвычайно медленно, переходит от картельных соглашений, сохраняющих в значительной мере независимость предприятий, к более полному их объединению. Здесь нет того стимула для перехода, который создавали в Америке, Франции, Австрии законодательные меры запрета.

Остается, однако, еще другая сторона вопроса. В деятельности данных союзов заинтересованы не одни предприниматели. С ней сталкиваются или, точнее, их деятельность выносят на своих плечах широкие слои населения.

Против недобросовестных действий со стороны предпринимательских союзов германские суды вооружены общими законами. Так, закон (В. G. В. _ 343) предоставляет суду право уменьшать размер договорной неустойки, если он по обстоятельствам данного случая признает ее чрезмерной. Далее, В. G. В. (_ 226) устанавливает запрет шиканозных действий. Наконец, имеется специальный закон, запрещающий недобросовестную конкуренцию и толкуемый судами весьма широко *(362).

Но всего этого все же совершенно недостаточно, когда речь идет о столь могущественных организациях, как картельные. Здесь происходит столкновение столь различных по своей силе элементов, как с одной стороны предприятия с многомиллионными капиталами, объединенные самой сплоченной организацией, с другой стороны масса изолированных потребителей, принадлежащих и к наиболее недостаточным классам населения. В этой борьбе потребители всегда являются более слабой стороной, которая и должна найти защиту со стороны государства. Германское законодательство вытекающей отсюда задачи пока не разрешило, даже не приступило к ее разрешению.

Картельные соглашения распространялись в России, несомненно, под иностранным влиянием, и развитие их не отличалось чертами оригинальности - наша экономическая жизнь не была достаточно для того богата. Законодательная нормировка тоже не внесла ничего нового. Наше гражданское законодательство вообще не проявило достаточной правотворческой силы, многие институты, гораздо менее сложные, нежели предпринимательские соглашения уже давно предусмотренные западноевропейским законодательством, остаются без сколько-нибудь удовлетворительной нормировки в нашем частном праве.

В громадном Своде законов с его бесконечными продолжениями только две статьи касаются вопроса о картельных соглашениях. Обе они находятся в уложении о наказаниях. А между тем картельные соглашения получили и в России чрезвычайно широкое распространение. Очень интересная работа Кафенгауза *(363) выяснила огромное значение картельных соглашений в области железной промышленности. О деятельности синдиката угольных промышленников говорили и писали бесконечно много. Проф. Гольдштейну удалось собрать довольно значительное количество данных о синдикатских соглашениях. По его подсчету *(364) число синдикатских соглашений высшего типа, о деятельности которых имеются сведения, достигает 140 - 150, не говоря о массе соглашений низшего типа.

Законодательство, связанное с освободительной эпохой, не внесло в этом вопросе никаких изменений. Временные Правила 4 марта 1906 г. об обществах и союзах признали принцип свободы союзных организаций. Но и эта мера свободы оказалась в противоречии с общими условиями нашего государственного быта. Что касается распространения действия правил 4 марта на синдикатские соглашения, то буквальный текст не дает определенного ответа. Г. Лурье полагает даже, что ст. 1 "так неудачно формулирована, что допускает вполне и выполнение синдикатских функций" *(365). Но правила определяют общество, как "соединение нескольких лиц, которые, не имея задачей получение для себя прибыли от ведения какого-либо предприятия, избрали предметом своей совокупной деятельности определенную цель". Между тем, несомненно, задача картельных соглашений заключается именно в извлечении для участников материальных выгод. След., они под определение закона подойти не могут. По мнению г. Лурье, "опыт западноевропейских и русских частных предпринимательских союзов свидетельствует о том, что общества для защиты общих интересов предпринимателей часто занимаются вопросами о распределении районов сбыта, установлении предельных цен". При таких условиях "союз в качестве юридического лица, может вовсе не получать прибыли от ведения предприятия и одновременно заниматься синдикатскими функциями". Но если синдикатское соглашение имеет своей целью распределение между участниками соглашения районов сбыта, то едва ли по существу можно говорить, что участники "не имеют задачей получение для себя прибыли", хотя бы они от того общения, в которое вступают, непосредственных выгод и не извлекали. Во всяком случае практический взгляд г. Лурье не имеет значения, ибо правила толкуются Сенатом в самом ограничительном смысле.

Никакого новшества не вносит и высочайше утвержденное 21 марта 1907 г. Положение совета министров, предоставляющее министру торговли и промышленности право утверждать положения об обществах, имеющих непосредственное отношение к торговле и промышленности, но не подходящих под действие Правил 4 марта *(366).

Очевидно, что, расширяя компетенцию министра предоставлением ему права разрешать возникновение союзных организаций, не предусмотренных законами или требующих для своего возникновения Высочайшей санкции, Положение совета министров не предоставило и не могло предоставить министру права допускать отступления от общих законов. Таким общим законом являются упомянутые статьи уложения о наказаниях. Поэтому по букве действующих у нас узаконений картельные соглашения продолжают находиться под угрозой уголовного наказания и новейшие течения в нашем законодательстве, имеющие целью ослабить путы, стесняющие развитие союзных организаций, не коснулись картельных организаций, какую бы форму они ни принимали.

Анализируя историю указанных статей, С. А. Андреевский *(367) отмечает, что статья 913 более старого происхождения, нежели 1180, и является продуктом отечественного правотворчества, вторая же составилась под французским влиянием и обязана своей редакцией, по-видимому, Сперанскому. Однако, любопытно, что несмотря на некоторое различие в происхождении обеих статей, они поражают ярким сходством. Очевидно, та эпоха, к которой относится их возникновение, отличалась такой определенностью отношения к картельным соглашениям, что законодательное вмешательство могло приводить всюду лишь к аналогичным мерам уголовной репрессии.

Ст. 913 карает "за стачку, сделку или другое соглашение торгующих к возвышению цен на предметы продовольствия". Статья эта покрывается более широким запретом, содержащимся в статье 1180, карающей не только торговцев, но и промышленников за стачку, имеющую целью возвышение цен и притом не только на предметы продовольствия, но и "других необходимой потребности товаров". Далее, статья эта карает и за "непомерное понижение цен в намерении стеснить действия привозящих или доставляющих сии товары, а через то препятствовать и дальнейшему в большем количестве привозу оных". Таким образом, под действия запрета подпадают все картельные соглашения, за исключением тех, которые касаются предметов, ненужных широким кругам населения, и независимо от того, достигают ли они возвышения цен *(368). Остается лишь спорным вопрос, подходит ли под действие закона деятельность общества, которое, будучи юридическим лицом, имеющим целью установление монопольного положения на рынке именно как юридическое лицо, не может быть признано "стачкой" торговцев или промышленников. Этот вопрос, насколько известно, никогда не восходил на рассмотрение наших высших судебных учреждений. Столь нашумевшее у нас дело Продуголя производилось в коммерческом суде по вопросу о действительности договоров с Продуголем. Решение коммерческого суда, как правильно замечает С. А. Андреевский" "является уже не ответом на поставленные в исковом прошении спорные положения, а готовым приговором уголовного суда, устанавливающим полный состав преступления по 1180 ст. Улож. о нак.". Прокурорский надзор и возбудил уголовное преследование против участников синдиката. Довольно долго продолжалась судебная волокита, судебный следователь допрашивал то в качестве обвиняемых, то более осторожно в качестве свидетелей участников синдиката, стремясь установить факты, которых никто не скрывал. Но в результате дело погибло в тайниках судебных канцелярий.

Отсутствие судебных процессов по обвинению в нарушении ст. 913 и 1180, отсутствие сенатских разъяснений служит лучшим доказательством совершенной нежизненности этих уголовных запретов. Но легко все же может случиться, что когда-нибудь прокуратура вырвет случайную жертву и навлечет на нее кары по всей строгости законов.

Уголовное уложение делает шаг вперед по пути признания возможности синдикатских соглашений, но шаг едва заметный. В отделе, трактующем "о нарушении постановлений, ограждающих народное благосостояние", ст. 242 карает заключением в тюрьму "торговца или промышленника, виновного в чрезмерном поднятии цен на предметы продовольствия или иные предметы необходимой потребности по соглашению с другими торговцами этими предметами или промышленниками". Таким образом, в отличие от действующего уложения, новое карает, во 1-х, в том только случае, когда соглашение торговцев или промышленников достигает цели, т. е. действительно поднимает цены, и, во 2-х, когда подъем является чрезвычайным. В одном отношении ст. 242 является более строгою: она карает отдельных лиц, которые и без составления стачки воспользовались каким-либо чрезвычайным бедствием, постигшим местное население, чрезмерно подняли цену на предметы продовольствия или иные предметы необходимой потребности *(369).

Нет надобности останавливаться на анализе содержания этой статьи. Теоретически она представляется, несомненно, значительно улучшенным изданием ст. 1180, и надо отдать справедливость авторам уголовного уложения: они много потрудились, стремясь дать ей более разумное содержание. Но возможность уголовного преследования соглашения торговцев или промышленников, зарвавшихся в своей политике цен, очевидно, отнюдь не заменяет нормировки картельных соглашений. Уголовному суду, прокуратуре совершенно не по силам следить за движением товарных цен, выяснять их чрезмерность или соответствие условиям производства и торговли и причину этой чрезмерности.

Органы правительственной власти, хотя и с некоторыми колебаниями, в общем, однако, склонялись в сторону признания синдикатских соглашений, не предрешая вопроса о полезности или вредности деятельности каждого отдельного синдиката с точки зрения государственных интересов. Этим и объясняется открытое существование целого ряда чрезвычайно видных синдикатских соглашений и весьма разнообразные договорные отношения, в которые органы правительственной власти вступали с синдикатами, именно как с таковыми. Договариваясь с Продаметой о поставке рельс по однообразной цене, или с Продуголем о поставке им угля разнообразных рудников. Правительство, конечно, знало, что оно имеет дело именно с синдикатским соглашением, что только его синдикатский характер, монопольное положение, с этим связанное, оправдывает те договоры, которые заключались органами правительственной власти. Случалось, что синдикатский характер соглашения вызывал борьбу на почве чисто гражданско-правовой. Так, министерство путей сообщения вело длительную борьбу против угольного синдиката, заподазривая его в чрезмерном повышении цен. Политикой министерства было вызвано к жизни соглашение oitsider'ов, которые вступили в договор с министерством именно как предприятия, не вошедшие в синдикатское соглашение. Но ведь и такая враждебная политика правительства является признанием закономерности деятельности синдиката, с которым приходится бороться, как с контрагентом невыгодным для казны, но с которым необходимо все же считаться. Отношение правительства к картельному движению не ограничилось, однако, одним только косвенным признанием существования картелей. Правительство бывало вынуждено и прямо это признавать. Так, в нашей литературе неоднократно отмечалось официозное сообщение Министерства финансов в 1901 г. о том, что если бы промышленные деятели, сознавая неполную приспособленность своих предприятий к новым условиям, недочеты существующей торговой организации и недостаточное знакомство с рынком, признали полезным в объединении усилий искать выхода из существующих затруднений, то это не встретило бы препятствий со стороны министерства финансов.

_ 16. Проекты законодательного нормирования соглашений предпринимателей

По мере того, как новая хозяйственная организация пускала все более и более глубокие корни, менялось отношение общества к союзам предпринимателей, а в самое последнее время начало меняться и отношение законодательства. Поэтому Менцель *(370) полагает, что в настоящее время мы уже готовы для законодательствования в данной области. Пусть это некоторое преувеличение, столь естественное для автора одного из законопроектов. Все же несомненно, что время это приближается.

Новое течение общественного мнения лучше всего характеризуется словами известного представителя катедер-социализма Шмоллера. Вопрос о предпринимательских союзах, по его мнению, составляет важнейшую проблему настоящего времени, так как они создают решительный переворот в области основных положений хозяйственной жизни, существующих в течение двух тысячелетий.

Но рядом с этим признанием нового явления остается все же весьма отрицательное к нему отношение. Теперь, как справедливо замечает Менцель *(371), немногие решатся утверждать, что в области картельных организаций все обстоит благополучно. Общее мнение склоняется к тому, что хотя союзы предпринимателей и представляются шагом вперед по пути выработки более совершенных хозяйственных организаций и имеют известные преимущества, но они связаны и с серьезными опасностями.

При таком отношении все усилия юристов и экономистов должны быть направлены на то, чтобы выработать формы, создать гарантии, при которых эти организации, принося обществу всю пользу, которую можно извлечь из комбинации капиталистического и предпринимательского элементов, приносили бы минимум вреда.

Литература, посвященная этому вопросу, становится по своим размерам совершенно необозримой и очевидно вызывается неудовлетворительностью действующих законов. Изучение же этих законов приводит к двум бесспорным заключениям. Во-первых, как бы ни относиться к данным союзам, о запрете их не должно быть, не может быть и речи. Во-вторых, борьба должна быть направлена не на те юридические формы, в которые облекается деятельность союзов, а на самую деятельность. Формы совместной деятельности, как таковые, не должны быть предметом запрета, они могут и должны быть предметом нормировки. Надо создать такие нормы, которые соответствовали бы особенностям данной формы совместной деятельности, исключали бы возможность злоупотребления формой со стороны одних в ущерб другим участникам и публике. Но засим, нормированные таким образом формы совместной деятельности должны оставаться свободным достоянием делового оборота. Разные формы совместной деятельности, к которым прибегают предпринимательские союзы, не составляют их монополии, к ним прибегают и другие хозяйственные организации. Все внимание законодателя должно быть направлено на деятельность предпринимательских организаций. Поэтому, например, в области железнодорожного хозяйства свободная деятельность союзов предпринимателей представляется совершенно нетерпимой в благоустроенном государстве, ввиду этого и тогда, когда ни о каких синдикатах еще не было речи, законодательства всюду переходили к системе непосредственного вмешательства в ведение железнодорожного дела частными предприятиями. Правительство возлагает на собственников этих предприятий весьма сложные обязанности по отношению к публике, устанавливает плату за перевозку, безусловно обязательную для хозяев предприятия, хотя бы и не пользующихся никакой субсидией со стороны правительства. В этой области получает свое завершение установление справедливой цены.

Отступление от этой системы не может быть допустимо безнаказанно. Об этом свидетельствует пример Америки. Хотя именно в Соединенных Штатах железные дороги играют большую роль, нежели в какой-либо другой стране, эта область хозяйства оставалась вполне предоставленной частной инициативе, достаточно сильной, чтобы покрыть всю страну необыкновенно могущественной сетью железных дорог, но недостаточно планомерной, чтобы сделать это без лишних жертв для народного хозяйства, чтобы не использовать чрезмерно своего положения, которое, по существу, не может быть монопольным. Правительству пришлось вмешаться. Так как борьба велась с железнодорожными предприятиями, которые уже успели сложиться в картельные организации, то она казалась направленной на эти организации, как таковые. Но по существу это была борьба из-за урегулирования железнодорожного дела, которое было бы одинаково необходимо, если бы дороги были сосредоточены в руках единоличных предпринимателей, не входящих между собой ни в какие картельные организации. И, с другой стороны, если бы железнодорожное дело было в Америке урегулировано, как в большинстве стран Европы, то, ни о каком законодательстве по отношению специально к предпринимательским союзам в железнодорожной области не могло бы быть и речи в Америке, как нет о ней речи в Европе.

Наоборот, очевидно, что в некоторых областях хозяйственной деятельности картельные соглашения могут быть для законодателя совершенно безразличными. Если в производстве какого-либо предмета роскоши конкуренция так уменьшила цены, что дальнейшее производство становится невыгодным и предпринимателям удается образовать синдикат в целях повышения цен, то трудно понять, почему бы государство должно было считать себя обязанным проявить свое вмешательство.

Но если, напр., речь идет о предметах первой необходимости, государство обязано вмешаться в борьбу со злоупотреблениями не только в интересах народного хозяйства, но и собственной безопасности. Пока, в той или другой хозяйственной области не образовалось картельных соглашений, конкуренция предпринимателей ограждает интересы потребителей. Устранение же конкуренции путем картельных соглашений может создать необходимость вмешательства. Это и требует внимательного отношения к такого рода картельным соглашениям. Регулируя деятельность картелей в какой-либо области хозяйства, должно урегулировать и деятельность аналогичных предприятий, хотя бы и не вошедших в картельное соглашение.

Переходя к вопросу о формах картельных организаций, нужно иметь в виду, что все виды и договорных соединений, и товарищеских организаций могут быть и бывают здесь использованы. Таким образом, существующие формы в общем не нуждаются в особом приспособлении для картельных целей. Но излюбленной формой для всех крупнокапиталистических организаций является акционерная компания.

Ввиду этого наиболее существенный для правильной организации союзов предпринимателей - это вопрос о правильном нормировании акционерных компаний. Бесконечные затруднения, с которыми были связаны попытки американских штатов урегулировать деятельность синдикатов, объясняются тем, что надо было одновременно создать акционерное законодательство.

Этот факт приобретает особое значение по отношению к России. Мы до сих пор не удосужились выработать акционерный закон. У нас имеется несколько давно уже отмененных жизнью постановлений в т. Х, имеются временные правила 1891 г., регулирующие лишь немногие вопросы акционерного права и, наконец, имеется изобилие уставов, весьма различно разрешающих основные вопросы акционерного права. Уставы постоянно противоречат законам, и, если бы органы правительственной власти пожелали проявить здесь щепетильную законность, то дальнейшее развитие нашей промышленности и торговли оказалось бы вновь отодвинутым назад на несколько десятилетий.

Поскольку акционерное законодательство выработано, постольку вмешательство государства в интересующую нас область упрощается. И чем форма эта будет совершеннее, тем легче будет вмешательство государства в целях урегулирования деятельности предпринимательских соглашений по существу.

Примером модификаций акционерного законодательства может служить предложение, внесенное в мангеймский съезд общества социальных реформ в Германии проф. Шмоллером. Он предлагает ввести целый ряд специальных постановлений для акционерных компаний с капиталом более 75 миллионов марок. Четвертая часть правления и совета должна состоять из лиц по назначению правительства. Правительству должно быть предоставлено участие в прибылях, превосходящих известный % на капитал.

Необходимость публичности по отношению к картельным организациям не подлежит в настоящее время никакому сомнению. За это высказываются даже сторонники картельного движения. Менцель отмечает как чрезвычайно характерное обстоятельство, что даже австрийский промышленный совет, в котором принимают участие представители главнейших картелей, единогласно высказался за обязательную публичность.

Необходимость публичности в деятельности картельных организаций приводит к установлению для них регистрации. В сущности, и в настоящее время законодательства требуют, чтобы все торговые товарищества были заносимы в торговый регистр. Даже и по русскому торговому праву все торговые товарищества подлежат обязательной регистрации под страхом признания товарищеского договора недействительным. Но едва ли возможно одними товариществами ограничить обязанность регистрации для картельных соглашений.

Конечно, одни формы совместной деятельности более свойственны картельным организациям, нежели другие. Но если известные обязанности картелей связать с тем, какова будет принятая ими организация, то может получиться тот результат, что картели будут принимать менее для них подходящую форму, только бы уйти от тягостной для них обязанности. Между тем вред, приносимый картелью, нисколько от этого не уменьшится. В результате получится двойной вред: картель примет несвойственную ей форму, а вред ее деятельности нисколько не уменьшится.

Исходя из этих соображений, следует признать подлежащими обязанности регистрации - все соглашения, которые могут быть подведены под понятие картельных, т. е. все соглашения предпринимателей, которые имеют своей целью повышение цен или предупреждение их падения помощью или совершенного исключения, или ограничения конкуренции. На этой же точке зрения стоит и наш проект закона о синдикатах и трестах. Это с несомненностью вытекает из п. 4 проекта, который указывает необходимое содержание предпринимательского соглашения и добавляет, что "в случае совершения договора, словесно объединившиеся предприятия сообщают министерству торговли и промышленности для регистрации сведения, указанные в ст. 4-й", ввиду важности этого постановления законопроекта, его следовало бы выделить в основной пункт и уже, засим, установив обязанность регистрации, указать, что этой обязанности, подлежит.

Осуществима ли такая регистрация? Ответ зависит от организации местной правительственной власти. Если она в достаточной мере разветвлена, то следить за правильным исполнением обязанности не может представить чрезмерных трудностей. Как далеко идет современное государство в своих предположениях о возможном надзоре за промышленной деятельностью населения, свидетельствует вся постановка современного торгово-промышленного обложения, которая рассчитана именно на хорошую осведомленность органов правительственного надзора в делах торговли и промышленности. Согласно Немецкому торговому уложению регистровый судья следит за тем, чтобы все торговые фирмы были занесены в торговый регистр, хотя вопрос о том, является ли данная фирма торговой или нет, часто вовсе не так прост с точки зрения действующего в настоящее время торгового уложения. Чтобы регистрация достигала цели, необходима, очевидно, правильная организация регистрирующего учреждения. Пока торговой регистрации в истинном смысле этого слова у нас нет. Законопроект относит регистрацию к компетенции министерства торговли в лице его центральных органов. Такое постановление едва ли представляется рациональным. Правда, местная регистрация может возбуждать опасения относительно недостаточной осведомленности в ведении дела и, особенно, в использовании регистрации для контроля, возлагаемого на власть законопроектом. Кроме того, при осуществлении функций контроля необходимо единство действий, невозможное при раздроблении функций между значительным количеством регистрационных учреждений. Впрочем, это последнее возражение не имеет решающего значения. Можно, напр., сообщать сведения, зарегистрированные в местных учреждениях, центральному учреждению, которому и должны быть переданы функции надзора и вмешательства. Сосредоточение же самой регистрации в самом министерстве представляет большие неудобства, затрудняя населению регистрацию. Другое неудобство такого сосредоточения сведений оказалось бы в разрозненности аналогичных данных, ибо ведь сведения о разного рода товарищеских организациях, которые и объединяются картельным соглашением, регистрируются в местных учреждениях.

С другой стороны, как бы ни были велики преимущества центрального органа с точки зрения осведомленности в вопросах сложных картельных организаций, необходимо иметь в виду, что функция надзора за тем, чтобы все такого рода соглашения в действительности заносились в регистр, гораздо успешнее могут выполняться местными органами.

Картельное соглашение, поскольку оно имеет серьезное значение для местной промышленности, неизбежно должно получить на месте широкую огласку.

Деятельность учреждения, ведущего картельный регистр, надо обставить теми же гарантиями, которыми обставлено обычно ведение регистра. Несоблюдение обязанности записи должно влечь за собой штраф, при повторности возрастающий в пропорции, делающей запись неизбежной даже и для богатых картелей. Эту систему совершенно правильно принял и наш проект, согласно которому предполагается дополнить ст. 11971 Уложения следующим постановлением) "виновный" в открытии действий предпринимательского объединения без соблюдения установленных правил... наказывается: заключением в тюрьме на срок от двух до четырех месяцев и сверх того денежным штрафом не свыше 10.000 р., обращаемых, при несостоятельности виновного к платежу, на имущество предпринимательского объединения". Нельзя возражать против угрозы применения довольно суровых наказаний, проектируемых этой статьей, но кумуляция высшей меры наказания - тюрьмы с денежным штрафом представляется излишней. Было бы более правильным установить альтернативу между более легким наказанием - штрафом и более тяжелым - тюремным заключением. Поскольку речь идет о простом неисполнении формального требования закона, без всякого злого умысла, без каких-либо целей использовать тайны соглашения для достижения каких-либо противозаконных целей, денежный штраф может оказаться достаточно серьезной мерой взыскания, особенно у нас, где население еще не приобрело привычки к торговой регистрации, где требования закона (весьма категорического) о регистрации торговых товариществ систематически нарушается.

Дата добавления: 2015-05-31