Элинор Портер Поллианна вырастает 14 страница

Джимми поднял голову выше. Он как бы неосознанно готовился вынести предстоящий удар. Лицо его стало чуть бледнее, но голос прозвучал довольно твердо, когда он ответил:

– Конечно, дружище. Я буду… рад вас выслушать.

Джейми, однако, почти и не дожидался этого согласия. Он торопливо, и все еще немного несвязно, продолжил:

– Для вас это, конечно, так, ничего особенного. У вас есть здоровые ноги и свобода. У вас есть ваши мечты и ваши мосты. Но я… для меня в этом все. Это возможность жить жизнью настоящего мужчины и делать дело, достойное мужчины… пусть даже это не дамбы и мосты. Это уже кое-что! И это дело, как я доказал теперь, я могу делать. Слушайте. В этом письме сообщается, что мой небольшой рассказ получил первый приз – три тысячи долларов – на конкурсе. А в другом – о том, что крупное издательство принимает с лестным для меня энтузиазмом рукопись моей первой книги для опубликования. И оба письма пришли сегодня – этим утром. Вас удивляет, что я безумно рад?

– Нет! Разумеется нет! Я поздравляю вас, Кэрью, от всей души! – горячо воскликнул Джимми.

– Спасибо… и меня действительно можно поздравить. Только подумайте, что это значит для меня! Подумайте, что это значит, если со временем я смогу быть материально независим, как подобает мужчине. Подумайте, что это значит, если когда-нибудь миссис Кэрью будет гордиться и радоваться, что отвела увечному мальчику место в своем доме и в своем сердце. Подумайте, что это значит, если теперь я могу сказать девушке, которую люблю, что я люблю ее!

– Да… да, конечно, дружище! – Джимми говорил твердо, хотя сильно побледнев.

– Впрочем, может быть, мне не следует говорить ей об этом – даже теперь, – продолжил Джейми; быстро набежавшая тень омрачила его сиявшее радостью лицо. – Я по-прежнему привязан к… этим… – он хлопнул ладонью по лежавшим рядом с ним костылям. – Я конечно же не могу забыть тот день в лесу прошлым летом, когда я увидел Поллианну бегущей от быка… Я понял, что мне всегда будет грозить оказаться в такой ситуации, когда девушка, которую я люблю, в опасности, а я не в состоянии спасти ее.

– Но, Кэрью… – торопливо начал Джимми.

Кэрью остановил его жестом.

– Я знаю, что вы хотите сказать. Но не говорите. Вы не можете этого понять. Вы не привязаны к двум палкам. Вы спасали, не я… Тогда я понял, как это будет всегда со мной и… Сейди. Мне придется стоять в стороне и смотреть, как другие…

– Сейди! – резко перебил его Джимми.

– Ну да, Сейди Дин. Вы, похоже, удивлены. Вы не знали? Разве вы не догадывались… о моих чувствах к Сейди?! – воскликнул Джейми. – Неужели я так хорошо скрывал это? Я старался, но… – Он слабо улыбнулся и безнадежно махнул рукой.

– Да, вы действительно хорошо скрывали это, старина… от меня, во всяком случае! – весело воскликнул Джимми. Кровь снова прилила к его щекам мощным потоком; а глаза стали вдруг очень яркими. – Значит, это Сейди Дин! Отлично! Я поздравляю вас еще раз, поздравляю, поздравляю, как говорит Ненси. – Теперь Джимми просто болтал от радости и возбуждения, такой глубокий и чудесный отклик вызвало у него открытие, что та, кого любит Джейми, – Сейди, а не Поллианна. Но Джейми вспыхнул и немного печально покачал головой:

– Никаких поздравлений – пока. Понимаете, я еще не говорил… ей. Но я думаю, она, должно быть, догадывается. Я полагал, все догадываются… Но скажите на милость, кто же, по-вашему, это мог быть, если не… Сейди?

Джимми замялся, а затем, немного неожиданно проговорился:

– Ну, я думал, это… Поллианна.

Джейми улыбнулся и поджал губы:

– Поллианна – очаровательная девушка, и я люблю ее… но не той любовью; так же, как и она меня. К тому же, мне кажется, есть еще кое-кто, кому было бы что сказать в связи с этим. Вы не согласны?

Джимми зарделся, как счастливый юноша, знающий, о чем идет речь.

– Вы так думаете? – Он старался сделать свой голос приличествующе бесстрастным.

– Разумеется! Джон Пендлетон.

– Джон Пендлетон! – Джимми резко обернулся.

– Что вы тут говорите о Джоне Пендлетоне? – спросил новый голос. К ним с улыбкой подошла миссис Кэрью.

Джимми, в чьих ушах во второй раз за пять минут прозвучал грохот разбивающегося вдребезги мира, едва овладел собой настолько, чтобы негромко приветствовать ее. Но Джейми, без всякого смущения, обернулся к ней с уверенным видом знающего человека.

– Ничего особенного. Просто я только что сказал, что, на мой взгляд, Джон Пендлетон не был бы доволен, если бы услышал о любви Поллианны к кому-либо… кроме него самого.

– Поллианна! Джон Пендлетон! – Миссис Кэрью неожиданно опустилась на ближайший стул. Если бы оба молодых человека не были так поглощены собственными делами, они могли бы заметить, что улыбка исчезла с ее лица, а в глазах появилось странное, чуть ли не испуганное, выражение.

– Разумеется! – заверил Джейми. – Неужели вы оба были так слепы прошлым летом? Вспомните, сколько времени он проводил с ней.

– Мне казалось, он проводил много времени со… всеми нами, – немного неуверенно пробормотала миссис Кэрью.

– Не столько, сколько с Поллианной, – настаивал Джейми. – А тот день – вы забыли? – когда мы говорили о том, почему Джон Пендлетон неженат, и Поллианна краснела и заикалась, а потом наконец сказала, что он собирался жениться… однажды. Ну, и я задумался тогда, нет ли между ними чего-нибудь. Разве вы не помните?

– Д-да, кажется, припоминаю… теперь, когда ты заговорил об этом, – все так же негромко пробормотала миссис Кэрью. – Но прежде я… совсем забыла об этом.

– Но я могу объяснить это, – вмешался Джимми, облизнув пересохшие губы. – Джон Пендлетон действительно был влюблен однажды, но не в Поллианну, а в ее мать.

– В мать Поллианны! – В удивлении воскликнули одновременно два голоса.

– Да. Он был влюблен в нее много лет назад, но, как я понимаю, она не отвечала ему взаимностью. У нее был другой возлюбленный – молодой священник, и она вышла замуж за него, то есть за отца Поллианны.

– О-о-о! – выдохнула миссис Кэрью, вдруг подавшись вперед на своем стуле. – И поэтому он… никогда не женился?

– Да, – подтвердил Джимми. – Так что, видите, по существу здесь нет ничего такого, что подтверждало бы это предположение… о его любви к Поллианне. Он любил ее мать.

– Напротив, я думаю, это только подтверждает мое предположение, – покачав головой, заявил Джейми с проницательным видом. – Вот послушайте. Когда-то он любил мать. Он не мог на ней жениться. Разве не вполне естественно, что теперь он любит дочь… и добивается взаимности?

– Ах, Джейми, ты неисправимый выдумщик! – упрекнула его миссис Кэрью с нервным смешком. – Это не дешевый любовный роман. Это реальная жизнь. Поллианна слишком молода для него. Ему следовало бы жениться на женщине зрелого возраста, а не на девушке… то есть, если бы он собрался жениться, я хочу сказать, – поправилась она, неожиданно залившись краской.

– Возможно; но что, если ему случилось полюбить девушку? – упрямо возразил Джейми. – И право же, только задумайтесь… Получили ли мы хоть одно письмо от нее, в котором не говорилось бы о том, что он только что был у нее? И вы же знаете, как он всегда говорит о Поллианне в своих письмах.

Миссис Кэрью неожиданно встала.

– Да, я знаю, – пробормотала она со странным жестом, словно отбрасывая в сторону что-то неприятное. – Но… – она не договорила, а чуть позже вышла из комнаты. Вернувшись минут через пять, она, к своему немалому удивлению, обнаружила, что Джимми ушел.

– Как! А я думала, он собирается ехать с нами на пикник для девушек! – воскликнула она.

– Я тоже так думал, – слегка нахмурился Джейми. – Но не успел я оглянуться, как он уже оправдывался, или извинялся, или что-то в этом роде и говорил, что ему необходимо срочно куда-то ехать и он пришел сказать вам, что не может быть на пикнике. Во всяком случае, не успел я оглянуться, как он ушел. Боюсь, – глаза Джейми опять засияли, – я не помню точно, что он сказал. Мои мысли были заняты другим. – И он с торжеством положил перед ней два письма, которые все это время так и не выпускал из рук.

– О, Джейми! – прошептала миссис Кэрью, прочитав оба письма. – Как я горжусь тобой! – Затем ее глаза вдруг наполнились слезами при виде неописуемого восторга, озарившего лицо Джейми.

Глава 29
ДЖИММИ И ДЖОН

Очень решительный, с упрямо выдвинутым подбородком, молодой человек вышел из поезда поздно вечером в ту субботу на станции в Белдингсвилле. И еще более решительный, с еще более упрямо выдвинутым подбородком, прошествовал он на следующее утро по улочкам по-воскресному тихого городка и поднялся на холм, где стоял дом Харрингтонов. Заметив исчезающее в эту минуту в беседке хорошо знакомое и любимое кольцо льняных волос на красиво посаженной головке, молодой человек пренебрег традиционными парадной дверью и звонком, пересек лужайку и зашагал по садовым дорожкам, пока не очутился лицом к лицу с обладательницей кольца льняных волос.

– Джимми! – ахнула Поллианна, отступая назад и испуганно глядя на него. – Да откуда ты… взялся?

– Из Бостона. Приехал вчера вечером. Мне нужно было увидеть тебя, Поллианна.

– Увидеть… м-меня? – Поллианна явно пыталась выиграть время, чтобы вернуть себе самообладание. Джимми казался таким большим и сильным, и милым здесь, в дверях беседки, что застигнутая врасплох, она боялась, не заметно ли в ее глазах предательское восхищение, если не больше.

– Да. Я хотел… то есть я думал… я хочу сказать, я боялся… Ох, Поллианна, не могу я ходить вокруг да около! Мне придется сказать сразу о главном. Дело вот в чем. Прежде я стоял в стороне, но теперь не желаю. Речь больше не идет о справедливости. Я не инвалид, как Джейми. У него руки, ноги и голова, как у меня, и если он выиграет, то лишь в честной борьбе. У меня есть свои права!

Поллианна смотрела на него в непритворном изумлении:

– Джимми Бин-Пендлетон, да о чем, скажи на милость, ты говоришь?

Молодой человек смущенно засмеялся:

– Неудивительно, что ты не понимаешь. Мне и самому это было не очень понятно до вчерашнего дня, когда я наконец узнал все от самого Джейми.

– Узнал… от Джейми?

– Да. Началось с приза. Понимаешь, он только что получил приз на конкурсе и…

– Ах, я знаю! – с жаром перебила Поллианна. – Замечательно, правда? Подумать только! Первый приз, три тысячи долларов! Я написала ему письмо вчера вечером. Да как только я увидела его имя и поняла, что это Джейми – наш Джейми! – я пришла в такой восторг, что совершенно забыла поискать свое имя, и даже потом, когда я вовсе не нашла своего и поняла, что не получила никакого… я хочу сказать, я была так взволнована и рада за Джейми, что… что забыла… все остальное, – поправилась Поллианна, бросив испуганный взгляд на лицо Джимми и лихорадочно стараясь как-то затушевать свое частичное признание. Однако Джимми был слишком поглощен собственными трудностями, чтобы обращать внимание на трудности Поллианны.

– Да-да, это все, конечно, прекрасно. Я рад, что он получил приз. Но, Поллианна, я имел в виду не это, а то, что он сказал потом. Понимаешь, до этого я думал… что он любит… что ты любишь… ну, то есть друг друга, и…

– Ты думал, что Джейми и я любим друг друга?! – воскликнула Поллианна, чье лицо медленно заливал нежный, стыдливый румянец. – Что ты, Джимми! Это Сейди Дин. Это всегда была Сейди Дин. Он говорил со мной о ней целыми часами. Я думаю, что ей он тоже нравится.

– Отлично! Надеюсь, что это так. Но, понимаешь, я-то ведь не знал. Я думал, это… Джейми и ты. И я думал, что так как он… калека, понимаешь, было бы нечестно, если бы я… оставался поблизости и старался сам завоевать твою любовь.

Поллианна вдруг наклонилось и подняла листик, лежавший у ее ног. Когда она выпрямилась, ее лицо было повернуто в сторону. Джимми продолжил:

– Человек не может… понимаешь, не может чувствовать, что поступает честно, если его соперник с самого начала в невыгодном положении. Так что я… просто встал в стороне и дал ему шанс, хотя это почти разбивало мне сердце, девочка моя. Прямо-таки разбивало! А вчера утром я узнал правду. Но я узнал и еще кое-что. Джейми говорит, что здесь… есть еще кое-кто. Но, Поллианна, ради этого человека я не буду стоять в стороне. Я не могу… даже несмотря на все, что он сделал для меня. У Джона Пендлетона, как у меня, есть две здоровых ноги для этой гонки, и ему придется попытать счастье и примириться со своей судьбой. Но если ты любишь его… если ты действительно любишь его…

Но Поллианна обернулась к нему с безумным взглядом.

– Джон Пендлетон! Джимми, что это значит? Что такое ты говоришь о Джоне Пендлетоне?

Глубокая радость озарила лицо Джимми. Он протянул обе руки к девушке.

– Значит, ты… ты его не любишь! Я вижу по твоим глазам, что ты не любишь!

Поллианна отпрянула. Она было бледна и почти дрожала.

– Джимми, о чем ты говоришь? О чем ты говоришь? – жалобно повторяла она.

– Я говорю… что ты не влюблена в дядю Джона. Как ты не понимаешь? А Джейми думает, что ты влюблена… и что уж он-то точно влюблен в тебя. Ну, и я тоже начал думать об этом… и, может быть, он и вправду влюблен. Он всегда говорит о тебе, и потом была твоя мама…

У Поллианны вырвался приглушенный стон; она закрыла лицо руками. Джимми подошел к ней и ласково обнял ее за плечи, но Поллианна снова отпрянула.

– Поллианна, девочка моя, не надо! Ты разбиваешь мне сердце, – умолял он. – Разве ты не любишь меня… совсем? Не любишь и не хочешь сказать мне об этом?

Она уронила руки и взглянула ему в лица. В ее глазах было отчаянное выражение загнанного зверька.

– Джимми, а ты думаешь… он… влюблен в меня? – спросила она почти шепотом.

Джимми нетерпеливо встряхнул головой:

– Это не важно… теперь. Конечно же я не знаю точно. Откуда мне знать? Но, дорогая, дело не в этом. Все дело в тебе. Если ты не любишь его и если ты только дашь мне шанс, полшанса добиться того, чтобы ты полюбила меня… – Он поймал ее за руку и попытался притянуть к себе.

– Нет-нет, Джимми! Я не должна! Я не могу! – Обеими ладонями она оттолкнула его от себя.

– Поллианна, не хочешь же ты сказать, что все-таки любишь его? – Лицо Джимми побледнело.

– Нет… честное слово, нет… не в таком смысле, – запинаясь, пробормотала Поллианна. – Но… разве ты не понимаешь?.. Если он любит меня, мне придется… постараться полюбить его… каким-то образом.

– Поллианна!

– Не смотри на меня так, Джимми!

– Ты хочешь сказать, что вышла бы за него замуж?

– Ох, нет!… Я хочу сказать… ну… э-э… д-да, думаю, что да, – тихо призналась она.

– Нет, ты не вышла бы! Ты не смогла бы! Поллианна, ты… ты разбиваешь мне сердце!

Поллианна негромко всхлипнула, снова закрыв лицо руками. С минуту она сдавленно рыдала, потом, с трагическим жестом, подняла голову и посмотрела прямо в страдальческие, полные упрека глаза Джимми.

– Я знаю, знаю, – возбужденно забормотала она. – И свое я тоже разбиваю… Но мне придется это сделать. Я готова разбить свое сердце, я готова разбить твое… но я никогда не разобью его сердце!

Джимми вскинул голову. Его глаза вспыхнули неожиданным огнем. Весь его вид вдруг удивительно изменился. С нежным и торжествующим возгласом он схватил Поллианну в объятия и, притянув к себе, зашептал ей на ухо:

– Теперь я знаю, что ты меня любишь! Ведь ты сказала, что разбиваешь этим и свое сердце. Неужели ты думаешь, что я тебя теперь кому-то уступлю? Ах, дорогая, плохо же ты представляешь себе такую любовь, как моя, если думаешь, что я откажусь от тебя теперь! Поллианна, скажи, что ты любишь меня… ну, скажи это твоими собственными милыми губками!

Одну долгую минуту Поллианна оставалась, не сопротивляясь, в яростно нежном кольце сильных рук, затем со вздохом отчасти удовлетворения, отчасти самоотречения начала высвобождаться из этого кольца.

– Да, Джимми, я люблю тебя. – Кольцо рук стало теснее и притянуло бы ее назад, к его груди, если бы что-то в выражении ее лица не сделало это невозможным. – Я горячо люблю тебя. Но я не могла бы быть счастлива с тобой, чувствуя, что, Джимми, дорогой, неужели ты не понимаешь? Сначала я должна узнать… что я свободна.

– Глупости! Конечно же ты свободна! – В глазах Джимми опять появилось возмущенное выражение.

Поллианна покачала головой:

– Нет, пока это нависает надо мной. Разве ты не понимаешь? Это моя мама разбила когда-то его сердце… моя мама. В результате все эти годы он провел в одиночестве, без любви. И если бы теперь он пришел ко мне и попросил возместить ему все это, мне пришлось бы согласиться, Джимми. Пришлось бы. Я не смогла бы отказать! Разве ты не понимаешь?

Но Джимми не понимал, не мог понять. Он не желал понимать, хотя Поллианна приводила доводы и спорила, долго и со слезами. Однако она тоже была упряма, хотя при этом так мила и так убита горем, что Джимми, несмотря на душевную боль и негодование, чувствовал, как превращается чуть ли не в утешителя.

– Джимми, дорогой, – сказала она наконец, – нам придется подождать. Это все, что я могу сказать сейчас. Я надеюсь, что он не любит, и я… я не верю, чтобы он любил меня. Но я должна знать. Я должны быть уверена. Нам просто придется немного подождать, пока мы все выясним, Джимми… пока мы все выясним!

И на это Джимми пришлось, хотя и с мятежным чувством в душе, согласиться.

– Хорошо, девочка моя, будь по-твоему, – с безнадежностью в голосе сказал он. – Я уверен, никогда еще ни одного мужчину не заставляли ждать, пока девушка, которую он любит и которая любит его, выяснит, не хочет ли жениться на ней другой мужчина!

– Я знаю, но, дорогой, никогда еще тот, другой мужчина не хотел жениться на ее матери, – вздохнула Поллианна, озабоченно нахмурясь.

– Хорошо; я, конечно, вернусь в Бостон, – неохотно уступил Джимми. – Но не думай, что я отказался от этой мысли… потому что я не отказался. И не откажусь, так как знаю, что ты действительно любишь меня, дорогая, – заключил он со взглядом, заставившим ее с трепетом отступить, чтобы не оказаться снова в его объятиях.

Глава 30ДЖОН ПЕНДЛЕТОН ПОВОРАЧИВАЕТ КЛЮЧ

В тот вечер Джимми вернулся в Бостон в состоянии, представлявшем собой весьма мучительное сочетание радости, возросших надежд и мятежных чувств. В Белдингсвилле он оставил девушку, которая была в едва ли более завидном расположении духа, поскольку Поллианна, трепеща от счастья при чудесной мысли о любви к ней Джимми, была в то же время так отчаянно напугана предположениями о любви Джона Пендлетона, что в ее душе не было трепета радости, к которому не примешивалась бы боль страха.

Однако, к счастью для всех заинтересованных лиц, такое положение длилось недолго. Случилось так, что Джон Пендлетон, державший, сам о том не ведая, в своих руках ключ к ситуации, менее чем через неделю после неожиданного визита Джимми в Белдингсвилл повернул этот ключ в замке и открыл дверь сомнения.

Был четверг, вторая половина дня, когда Джон Пендлетон зашел повидать Поллианну. По случайному совпадению, он, как и Джимми, увидел ее в саду и направился прямо к ней.

Глядя в его лицо, Поллианна почувствовала, как у нее вдруг упало сердце.

«Вот оно!.. Вот оно!» – И, задрожав, она невольно повернулась, словно для того, чтобы убежать.

– Поллианна, подожди минутку, пожалуйста! – окликнул ее мужчина, ускоряя шаг. – Тебя-то я и хотел видеть. Не можем ли мы присесть здесь? – предложил он, сворачивая к беседке. – Я хочу поговорить с тобой.

– Д-да, конечно, – запинаясь, отозвалась Поллианна с наигранной веселостью. Она чувствовала, что краснеет, хотя именно теперь ей особенно не хотелось краснеть. В довершение всего он еще и выбрал местом разговора беседку, которая для Поллианны была освящена дорогими ее сердцу воспоминаниями о Джимми. «И подумать только, что это произойдет здесь… здесь!» – отчаянно содрогалась она, но вслух сказала все так же весело: – Чудесный вечер, правда?

Джон Пендлетон не ответил; он вошел в беседку и опустился на скамью, даже не подождав, пока сядет Поллианна – весьма необычное для Джона Пендлетона поведение. Поллианна, украдкой бросив на него взволнованный взгляд, увидела суровое, мрачное выражение лица, столь поразительно похожее на хорошо знакомое ей по детским воспоминаниям, что она невольно вскрикнула.

По-прежнему Джон Пендлетон не обращал на нее внимания. По-прежнему угрюмо сидел он, погруженный в раздумья. Наконец он поднял голову и мрачно посмотрел прямо в испуганные глаза Поллианны.

– Поллианна.

– Да, мистер Пендлетон.

– Помнишь, каким я был, когда ты впервые встретила меня десять лет назад?

– Д-да; думаю, что да.

– Восхитительно приятным образчиком человечества я был, не правда ли?

Несмотря на все свое смятение, Поллианна слабо улыбнулась.

– Вы… вы нравились мне, сэр. – Только произнеся эти слова, Поллианна осознала, какое впечатление они могут произвести. Ей отчаянно захотелось взять их обратно или изменить, и она чуть не добавила: «То есть, я хочу сказать, вы нравились мне тогда!», но остановилась как раз вовремя: разумеется, это «тогда» ничуть не помогло бы делу. Она со страхом ждала следующих слов Джона Пендлетона. И они прозвучали почти сразу же.

– Я знаю это… видит Бог! И это было для меня спасением. Я все спрашиваю себя, смогу ли я когда-нибудь дать тебе понять, что сделали для меня твоя детская доверчивость и любовь.

Поллианна смущенно запротестовала, но он с улыбкой отмел ее возражения:

– Да, именно так. Это сделала ты и никто иной… Я хотел бы знать, помнишь ли ты еще об одном, – продолжал мужчина после минутного молчания, во время которого Поллианна украдкой, но с тоской посматривала на дверь. – Помнишь ли ты, как я сказал тебе однажды, что ничто, кроме женской руки и сердца или присутствия ребенка, не может создать дом.

Поллианна почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

– Д-да, н-нет… то есть да, я помню, – заикалась она, – но я… теперь не думаю, что это всегда так. Я хочу сказать… то есть я уверена, что ваш дом теперь… хорош такой, какой есть, и…

– Именно о своем доме я и говорю, детка, – нетерпеливо перебил ее мужчина. – Ты знаешь, Поллианна, какой дом я однажды надеялся создать и как те надежды рассыпались прахом. Не думай, дорогая, будто я в чем-то виню твою мать. Нет. Она просто повиновалась голосу сердца, что было совершенно правильно. Во всяком случае, ее выбор был вполне разумным, что подтвердилось тем, какой мрачной пустыней сделал я свою жизнь после пережитого разочарования. И все же, Поллианна, разве не странно, – добавил Джон Пендлетон голосом, становившимся все нежнее, – разве не странно, что именно маленькая ручка ее дочери вывела меня в конце концов на тропу счастья.

Поллианна судорожно облизнула пересохшие губы.

– Ах, но, мистер Пендлетон, я… я…

И снова мужчина с улыбкой отмел ее возражения.

– Да, это была твоя маленькая ручка… ты и твоя игра «в радость».

– О-о-о! – Поллианна явно вздохнула с облегчением и стала менее напряженной. Ужас в ее глазах начал медленно отступать.

– И вот так все эти годы я постепенно становился другим человеком. Но есть одно, в чем я не изменился, дорогая. – Он сделал паузу, а затем серьезно и нежно взглянул ей в лицо: – Я по-прежнему думаю, что нужны женская рука и сердце или присутствие ребенка, чтобы создать дом.

– Д-да, но у вас есть п-присутствие ребенка, – возразила Поллианна; выражение ужаса снова появилось в ее глазах. – Ведь у вас есть Джимми.

Мужчина весело рассмеялся:

– Я знаю, но… мне кажется, даже ты не станешь утверждать, что Джимми все еще… такой уж ребенок.

– Н-нет, конечно нет.

– Кроме того… Поллианна, я решился. Я должен получить женскую руку и сердце. – Его голос упал и чуть заметно дрогнул.

– Ох… да? – Руки Поллианны встретились, пальцы судорожно переплелись.

Но Джон Пендлетон, казалось, ничего не слышал и не видел. Он вскочил на ноги и в волнении расхаживал взад и вперед по беседке.

– Поллианна, – он остановился и посмотрел ей в лицо, – если… если бы ты была на моем месте и собиралась попросить женщину, которую любишь, прийти и сделать твою старую груду серых камней настоящим домом, как бы ты взялась за это?

Поллианна привстала; ее глаза искали дверь – на этот раз открыто, жадно.

– Ох… но, мистер Пендлетон, я не стала бы этого делать совсем, совсем, – запинаясь, возразила она немного возбужденно. – Я уверена, вы были бы… гораздо счастливее… если бы все осталось, как есть.

Мужчина уставился на нее с озадаченным выражением, затем невесело усмехнулся.

– Ну и ну, Поллианна, неужто дело так плохо?

– П-плохо? – У Поллианны был такой вид, как будто она уже приготовилась к бегству.

– Да. Ты хочешь таким способом смягчить удар, чтобы не говорить прямо, что, на твой взгляд, она все равно ответила бы мне отказом?

– О н-нет, право же, нет. Она сказала бы «да»… ей пришлось бы сказать «да», – объясняла Поллианна с горячностью, вызванной страхом. – Но я думаю… я хочу сказать, мне кажется, что если… если бы эта девушка не любила вас, вы были бы счастливее без нее, и… – Увидев выражение, появившееся на лице Джона Пендлетона, Поллианна внезапно умолкла.

– Она не была бы нужна мне, если бы не любила меня, Поллианна.

– Да, я тоже так думаю. – Взгляд Поллианны стал чуть менее тревожным.

– К тому же случилось так, что это не девушка, – продолжил Джон Пендлетон. – Это зрелая женщина, которая, вероятно, знает, чего хочет. – Голос мужчины звучал серьезно и немного укоризненно.

– А-ах! Ах! – воскликнула Поллианна; проблеск надежды в ее глазах вдруг превратился в яркую вспышку невыразимой радости и облегчения. – Значит, вы любите кого-то… – Почти нечеловеческим усилием она подавила слово «другого», прежде чем оно слетело с ее восхищенных уст.

– «Люблю кого-то»! Разве я только что не сказал тебе, что люблю? – не без досады засмеялся Джон Пендлетон. – Что я хочу знать, это… можно ли сделать так, чтобы она полюбила меня? И тут я вроде как… рассчитываю на твою помощь, Поллианна. Ведь она твоя близкая подруга.

– Да? Тогда она просто должна будет полюбить вас! – ворковала ликующая Поллианна. – Мы заставим ее! А может быть, она вас уже любит. Кто она?

Была долгая пауза, прежде чем прозвучал ответ.

– Пожалуй, Поллианна, я все же не… Да, я скажу. Это – ты не догадываешься? – миссис Кэрью.

– Ах! – прошептала Поллианна с выражением безоблачного счастья. – Просто чудесно! Я так рада, рада, РАДА!

Час спустя Поллианна отправила Джимми письмо. Оно был сбивчивым и несвязным – ряд незаконченных, нелогичных, но смущенно радостных фраз, из которых Джимми понял многое: мало из того, что было написано; больше из того, что осталось ненаписанным. В конце концов, нужно ли ему было что-то еще, кроме этого?

«Джимми, он меня ни чуточки не любит. А любит другую. Я не должна говорить тебе, кто она, но ее зовут не Поллианной».

У Джимми оставалось ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы успеть на семичасовой поезд, идущий в Белдингсвилл… и он успел на этот поезд.

Глава 31
ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ

Отправив письмо Джимми, Поллианна была так счастлива, что просто не могла не поделиться с кем-нибудь своей радостью. Перед тем как лечь спать, она обычно заходила в спальню тетки – узнать, не нужно ли той что-нибудь. В этот вечер после обычных вопросов и уже повернувшись, чтобы погасить свет, она, охваченная внезапным порывом, приблизилась к теткиной постели и, чуть задыхаясь, опустилась на колени.

– Тетя Полли, я так счастлива, что просто должна кому-нибудь рассказать… Я хочу рассказать тебе. Можно?

– Рассказать мне? О чем, детка? Конечно, можешь рассказать. Ты думаешь, это хорошие новости… для меня?

– Да, дорогая; надеюсь, что так, – покраснела Поллианна. – Надеюсь, ты обрадуешься … немного, за меня. Конечно, потом Джимми скажет тебе все сам, как полагается. Но я захотела сказать тебе первая.

– Джимми! – Выражение лица миссис Чилтон заметно изменилось.

– Да, тогда… тогда он… он попросит у тебя моей руки, – неуверенно продолжила Поллианна, заливаясь ярким румянцем. – Ах, я так рада, я просто должна была сказать тебе об этом!

– Попросит твоей руки! Поллианна! – Миссис Чилтон приподнялась в постели. – Не хочешь же ты сказать, что у тебя что-то серьезное с… Джимми Бином?

Поллианна в ужасе отпрянула.

– Но, тетечка, я думала, тебе нравится Джимми.

– Нравится… на своем месте. Но это место отнюдь не место мужа моей племянницы.

– Тетя Полли!

– Ну, ну, детка, не смотри так возмущенно. Все это сущий вздор, и я рада, что могу положить этому конец, прежде чем дело зайдет далеко.

– Но, тетя Полли, оно зашло далеко, – дрожащим голосам продолжила Поллианна. – Я… я уже лю… чувствую, что он мне дорог… очень.

– Тогда тебе придется забыть это чувство, так как никогда, никогда я не дам своего согласия на твой брак с Джимми Бином.

– Но п-почему, тетечка?

– Прежде всего потому, что мы о нем ничего не знаем.

– Да что ты, тетя Полли, мы всегда знали его, еще с тех пор, когда я была маленькой девочкой!

– Да; и кем он был? Маленьким неотесанным беглецом из сиротского приюта! Мы абсолютно ничего не знаем о его семье и происхождении.

Дата добавления: 2015-05-26