Элинор Портер Поллианна вырастает 15 страница

– Но я выхожу замуж не за его с-семью и происхождение!

С раздраженным вздохом тетя Полли снова опустилась на подушки.

– Поллианна, из-за тебя я делаюсь прямо-таки больной. Сердце у меня стучит как паровой молот. Я глаз не сомкну в эту ночь. Неужели ты не можешь оставить этот разговор до утра?

Поллианна мгновенно оказалась на ногах; ее лицо выражало самое искреннее раскаяние:

– Да… да, конечно, тетечка! А завтра ты посмотришь на это по-другому, я уверена. Да-да, я уверена, – повторила она с надеждой в голосе, поворачиваясь, чтобы погасить свет. Но утром тетя Полли не «посмотрела на это по-другому». Ее сопротивление этому браку стало, пожалуй, даже еще более решительным. Напрасно Поллианна убеждала и спорила. Напрасно объясняла она, что от этого всецело зависит ее счастье. Тетя Полли была неумолима. Она и слышать ничего не желала. Она сурово напомнила Поллианне о возможности существования наследственных пороков и предупредила ее об опасностях, которые могут подстерегать ее, если она породнится через брак с неизвестно какой семьей. Под конец она даже воззвала к ее чувству долга и благодарности, напомнив о нежной заботливости, которая столько лет окружала ее в теткином доме, и жалостно умоляла не разбивать ей сердце этим браком, как разбила его много лет назад мать Поллианны.

Когда в десять часов Джимми с радостным лицом и сияющими глазами пришел в дом Харрингтонов, его встретила испуганная, сотрясающаяся от рыданий Поллианна, которая безуспешно пыталась дрожащими руками отстранить его. С побелевшим лицом, но крепко держа ее в дерзко нежных объятиях, он потребовал объяснений:

– Поллианна, дорогая, что, скажи на милость, это значит?

– Ох, Джимми, Джимми, зачем ты пришел зачем? Я собиралась сразу же написать тебе и все рассказать, – простонала Поллианна.

– Но ты же написала мне, дорогая! Я получил твое письмо вчера вечером, как раз вовремя, чтобы успеть на поезд.

– Нет, нет… написать еще раз, я хочу сказать… Тогда я еще не знала, что я… я не могу…

– Не можешь! Поллианна! – Его глаза зажглись суровым гневом. – Уж не хочешь ли ты сказать мне, что есть еще кто-то, кто любит тебя, и поэтому ты решила снова заставить меня ждать? – спросил он, отодвинув ее от себя на расстояние вытянутой руки.

– Нет, нет, Джимми. Не смотри на меня так. Я этого не вынесу!

– Тогда в чем же дело? Чего ты не можешь?

– Не могу… выйти за тебя замуж.

– Поллианна, ты любишь меня?

– Да. Ох, д-да.

– Тогда ты выйдешь за меня! – с торжеством заявил Джимми, снова заключая ее в объятия.

– Нет, нет, Джимми, ты не понимаешь. Это… из-за тети Полли, – вырывалась из его рук Поллианна.

– Тетя Полли!

– Да. Она… не позволит мне.

– Хо! – Джимми вскинул голову. – Это мы уладим. Она думает, что лишится тебя, но мы просто напомним ей, что она получит… нового племянника! – заключил он с шутливой важностью. Но Поллианна не улыбнулась. Она безнадежно покачала головой.

– Нет, нет, Джимми, ты не понимаешь! Она… она… ох, как мне сказать это тебе? Она считает, что… ты … не пара… мне.

Объятия Джимми стали не такими крепкими, в глазах появилось серьезное выражение.

– Что ж, я, пожалуй, не могу винить ее за это. Конечно, во мне нет ничего… необыкновенного, – смущенно признал он. – Но все же, – он с любовью смотрел на нее, – я постарался бы сделать тебя счастливой, дорогая.

– И сделал бы! Я знаю, что сделал бы! – чуть не плача, убежденно заявила Поллианна.

– Тогда почему не дать мне возможность попытаться, Поллианна, пусть даже она… не совсем одобрительно отнесется к этому на первых порах? Может быть, со временем, после того как мы поженимся, нам удастся склонить ее на свою сторону.

– Но я не смогла бы… не смогла бы поступить так, – простонала Поллианна, – после того, что она сказала. Я не смогла бы… без ее согласия. Понимаешь, она так много сделала для меня и теперь так рассчитывает на мою помощь. Она далеко не здорова сейчас, Джимми. И право же, последнее время она была такой… такой любящей и так усердно старалась… играть в игру, несмотря на все свои беды. И она… она плакала, Джимми, и умоляла меня не разбивать ей сердце… как когда-то разбила мама. И… и, Джимми, я… я просто не могла бы отказать ей после всего, что она для меня сделала. – Поллианна на мгновение умолкла, а затем, заливаясь яркой краской, снова заговорила прерывающимся голосам: – Джимми, если бы ты… если бы ты только мог сказать тете Полли что-нибудь о… о твоем отце и твоих родственниках, и…

Руки Джимми вдруг опустились. Он немного отступил назад. Его лицо побледнело.

– Да. – Поллианна шагнула к нему и робко коснулась его руки. – Не думай… это не для меня, Джимми. Мне все равно. Да я и не сомневаюсь, что твой отец и твои родственники были прекрасные и благородные люди, потому что ты такой хороший и благородный. Но она… Джимми, не смотри на меня так!

Но Джимми, негромко застонав, отвернулся от нее, а минуту спустя, бросив лишь несколько невнятных слов, которых она не поняла, покинул дом.

От Поллианны Джимми направился прямо домой и разу же разыскал Джона Пендлетона. Он нашел его в большой библиотеке с темно-красными портьерами, где когда-то Поллианна со страхом озиралась по сторонам, ожидая увидеть «скелет в шкафу».

– Дядя Джон, вы помните тот пакет, который дал мне отец?

– Ну да, конечно. В чем дело, сынок? – При виде лица Джимми Джон Пендлетон вздрогнул от неожиданности.

– Этот пакет придется распечатать, сэр.

– Но… условие, которое поставил твой отец!

– Я ничего не могу поделать. Пакет придется вскрыть. Вот и все. Вскройте его, пожалуйста.

– Ну что ж, мой мальчик, конечно, если ты настаиваешь, но… – Он в нерешительности умолк.

– Дядя Джон, как вы, возможно, догадались, я люблю Поллианну. Я попросил ее стать моей женой, и она согласилась. – У его собеседника вырвалось радостное восклицание, но молодой человек продолжал говорить все с тем же сурово сосредоточенным выражением. – Теперь она говорит, что не может… выйти за меня. Миссис Чилтон возражает. Она считает, что я не пара Поллианне.

– Ты … не пара?! – Глаза Джона Пендлетона вспыхнули гневом.

– Да. Я узнал причину, когда… когда Поллианна попросила меня сказать ее тетке что-нибудь о… о моем отце и моих родственниках.

– Что за чушь! Я думал, у Полли Чилтон больше здравого смысла… Впрочем, это на нее очень похоже. Харрингтоны всегда безмерно гордились своим происхождением и родней, – раздраженно заметил Джон Пендлетон. – Ну, и ты смог сказать?

– Смог ли? На языке у меня уже вертелось, что не могло быть отца лучше моего, но тут я вдруг вспомнил о пакете и о том, что на нем написано. И я испугался. Я не посмел сказать ни слова, пока не узнаю, что в этом пакете. Отец не хотел, чтобы я узнал это, пока мне не будет тридцать… пока я не буду взрослым человеком, способным вынести любой удар. Понимаете? Есть какая-то тайна в его и моей жизни. Я должен узнать эту тайну и узнать прямо сейчас.

– Но, Джимми дружок, не смотри так скорбно. Может быть, это хорошая тайна. Вдруг это окажется что-то такое, что тебе будет приятно узнать.

– Может быть… Но если бы это было так, разве захотел бы он скрывать это от меня, пока мне не исполнится тридцать? Нет, дядя Джон! Это было что-то, от чего он пытался оградить меня, пока я не буду достаточно взрослым, чтобы вынести все не дрогнув. Поймите, я не виню отца. Что бы это ни было, он просто не мог ничего предотвратить, я ручаюсь. Но что это было, я все же должен узнать. Пожалуйста, принесите пакет. Вы помните, он у вас в сейфе.

Джон Пендлетон немедленно встал:

– Сейчас принесу.

Три минуты спустя пакет уже был в руках Джимми, но юноша тут же протянул его Джону Пендлетону:

– Лучше уж вы прочтите, сэр. А потом скажете мне.

– Но, Джимми, я… хорошо. – Решительным жестом Джон Пендлетон взял нож для разрезания бумаги, вскрыл конверт и извлек из него все его содержимое. Там была перевязанная ленточкой пачка бумаг и, отдельно, свернутый лист, очевидно письмо. Его-то Джон Пендлетон развернул и прочел первым делом. Пока он читал, Джимми, затаив дыхание, следил за его лицом. Он увидел, как на этом лице появилось вдруг выражение удивления, радости и чего-то еще, чему он не мог найти названия.

– Дядя Джон, что там? Что там?

– Читай сам, – ответил мужчина, сунув письмо в протянутую руку юноши. А Джимми прочел следующее:

"Прилагаемые документы, подтверждают, что мой сын Джимми Бин – в действительности, Джеймс Кент, сын Джона Кента и Дорис Уэтерби, дочери Уильяма Уэтерби из Бостона. Здесь также и письмо, в котором я объясняю моему сыну, почему все эти годы я прятал его от семьи его матери. Если этот пакет будет вскрыт по достижении тридцати лет, он прочтет это письмо и, я надеюсь, простит отца, который боялся совершенно потерять своего мальчика и потому решился на такие крайние меры, чтобы сохранить его для себя. Если же этот пакет будет вскрыт посторонними людьми по причине смерти моего сына, я прошу немедленно известить о случившемся родственников его матери в Бостоне и передать им в целости и сохранности приложенные документы.

Джон Кент".

Бледный и потрясенный, Джимми поднял глаза и встретился взглядом с Джоном Пендлетоном.

– Значит, я… пропавший… Джейми? – неуверенно произнес он.

– Здесь сказано, что у тебя есть документы, подтверждающие это, – кивнул мужчина.

– Племянник миссис Кэрью…

– Разумеется.

– Но как… что… я не могу это осознать! – Последовала небольшая пауза, прежде чем лицо Джимми вспыхнуло новой радостью. – Теперь я знаю, кто я! И могу сказать миссис Чилтон кое-что о моих родственниках.

– Смею думать, что да, – сухо отозвался Джон Пендлетон. – Бостонские Уэтерби могут изложить свою родословную от времен крестоносцев, а то и от сотворения мира. Это должно ее удовлетворить. Что же до твоего отца, он тоже из хорошей семьи, как говорила мне миссис Кэрью, хотя и был довольно оригинальным человеком и не нравился семье жены, как тебе, конечно, уже известно.

– Да. Бедный отец! Что за жизнь он, должно быть, вел со мной все те годы, вечно боясь погони. Теперь я могу понять многое из того, что прежде озадачивало меня. Как-то раз одна женщина назвала меня «Джейми». Как он рассердился! Теперь-то я знаю, почему он увел меня оттуда в тот же вечер, даже не дождавшись ужина. Бедный отец! Это было незадолго до того, как он заболел. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, а вскоре уже не мог и внятно говорить. Что-то затрудняло его речь. Я помню, когда он умирал, то попытался сказать мне что-то об этом пакете. Теперь я думаю, что он велел мне распечатать его и пойти к родственникам моей матери, но тогда я решил, что он просто наказывает мне хранить его. Это я ему и обещал, но тем его отнюдь не утешил. Он, похоже, только разволновался еще больше. Бедный отец!

– Давай-ка заглянем в эти документы, – предложил Джон Пендлетон. – Кроме того, как я понял, здесь письмо к тебе от твоего отца. Ты не хочешь прочитать его?

– Конечно хочу. А еще, – молодой человек смущенно засмеялся и бросил взгляд на часы, – я подумал о том, как скоро я смогу вернуться… к Поллианне.

Джон Пендлетон задумчиво нахмурился. Он взглянул на Джимми, помедлил, а затем заговорил:

– Я знаю, тебе хочется увидеть Поллианну, дружок, и я не осуждаю тебя; но мне кажется, что в данных обстоятельствах тебе следует сначала поехать к миссис Кэрью и взять с собой это. – Он похлопал по лежавшим перед ним бумагам.

Джимми сдвинул брови и задумался.

– Хорошо, сэр, я поеду, – согласился он, смирившись с необходимостью.

– И если ты не возражаешь, я хотел бы поехать с тобой, – немного неуверенно продолжил Джон Пендлетон. – Я… у меня есть собственное небольшое дело к… твоей тетушке. Что, если мы отправимся сегодня в три часа?

– Отлично! Поедем вместе, сэр. Значит, я Джейми! Я все еще не могу это постигнуть! – воскликнул молодой человек, вскочив на ноги и в волнении расхаживая по комнате. Интересно, – он остановился и по-мальчишески смущенно покраснел, – как вы думаете… тетя Рут… будет… очень недовольна?

Джон Пендлетон покачал головой. Что-то похожее на давнюю угрюмость появилось в его глазах.

– Едва ли, мой мальчик. Но… я думаю о себе. Как будет с этим? Если ты ее племянник, кто же тогда я?

– Вы! Неужели вы думаете, есть что-то, что могло бы отодвинуть вас в сторону? – усмехнувшись, с горячностью возразил Джимми. – Об этом можете не тревожиться. Да и она не будет возражать. У нее есть Джейми и… – Он неожиданно остановился; в глазах его был ужас. – Ох! Дядя Джон, я забыл о Джейми. Это будет такой удар… для Джейми!

– Да, я подумал об этом. Но ведь он усыновлен, не так ли?

– Да, но я не об этом… а о том, что он не настоящий Джейми… и он, бедняга, на костылях! Дядя Джон, да это же его убьет! Я слышал, как он об этом говорил; я знаю. И Поллианна, и миссис Кэрью говорили мне, как он уверен, что он тот самый Джейми, и как он счастлив. Я не могу лишить его этого счастья… Но что я могу поделать?

– Не знаю, мой мальчик. Я не вижу иного выхода для тебя, кроме как сделать то, что ты и делаешь.

Оба долго молчали. Джимми снова нервно расхаживал по комнате. Вдруг он обернулся, лицо его просияло.

– Есть выход, и так я и поступлю! Я знаю, миссис Кэрью согласится. Мы не скажем! Мы не скажем никому, кроме самой миссис Кэрью и… и Поллианны и ее тетки. Им мне придется сказать, – добавил он, как бы оправдываясь.

– Ты, конечно, скажешь им, мой мальчик. Что же до остального… – Мужчина с сомнением покачал головой.

– Это никого не касается!

– Но помни, ты приносишь значительные жертвы… в ряде отношений. Я хочу, чтобы ты хорошенько все взвесил.

– Взвесил? Я взвесил, сэр, и это пустяки, если на другой чаше весов… Джейми. Я просто не смог бы поступить иначе. Вот и все.

– Я думаю, ты прав, – с чувством заявил Джон Пендлетон. – Более того, я полагаю, миссис Кэрью согласится с тобой, особенно когда будет наконец знать, что настоящий Джейми нашелся.

– Помните, она всегда говорила, что где-то видела меня прежде, – засмеялся Джимми. – Ну, так когда там этот поезд? Я готов.

– Ну, а я – нет, – улыбнулся Джон Пендлетон. – И к счастью для меня, до его отправления еще несколько часов, – заключил он, вставая и выходя из комнаты.

Глава 32
НОВЫЙ АЛАДДИН

Каковы бы ни были приготовления Джона Пендлетона к отъезду – а они были и разнообразными и поспешными, – все они производились открыто, с двумя лишь исключениями. Этими исключениями были два письма – одно, адресованное Поллианне, а другое – миссис Полли Чилтон. Эти письма – вместе с подробными указаниями – были переданы его экономке Сюзан, чтобы та доставила их по назначению после отъезда Пендлетонов. Но обо всем этом Джимми ничего на знал. Поезд приближался к Бостону, когда Джон Пендлетон сказал Джимми:

– Мой мальчик, я попрошу тебя об одном одолжении… или, скорее, о двух. Первое – давай не скажем ничего миссис Кэрью до завтрашнего дня, а второе – позволь мне пойти сначала одному и быть твоим… посланцем, а сам ты появишься на сцене только… ну, скажем, часа в четыре. Ты согласен?

– Конечно, – с готовностью откликнулся Джимми, – и не только согласен, но даже рад. Я все думал, как сделать первый шаг, и очень доволен, что его сделает за меня кто-то другой.

– Отлично! Тогда завтра утром я попробую позвонить… твоей тете по телефону и договориться о встрече.

Верный своему обещанию, Джимми появился у особняка лишь в четыре часа следующего дня. Но даже тогда он неожиданно почувствовал такое смущение, что ему пришлось дважды обойти вокруг дома, прежде чем он набрался достаточно смелости, чтобы подняться по широким ступеням и нажать кнопку звонка. Однако, оказавшись в присутствии миссис Кэрью, он скоро стал таким же, как всегда, – так быстро сумела она сделать обстановку непринужденной и с таким тактом вышла из трудной ситуации. Конечно, в самом начале были и слезы, и несвязные восклицания. Даже Джону Пендлетону пришлось торопливой рукой достать из кармана платок. Но вскоре какое-то подобие обычного спокойствия было восстановлено, и только ласковый огонек в глазах миссис Кэрью и восторг счастья в глазах Джимми и Джона Пендлетона остались, чтобы выделить этот случай из ряда обыкновенных.

– И я нахожу, что это так благородно с твоей стороны… по отношению к Джейми! – воскликнула миссис Кэрью, когда они продолжили разговор. – Да, Джимми (я буду по-прежнему называть тебя Джимми по вполне понятным причинам; к тому же, мне кажется, это имя тебе больше подходит), действительно, ты совершенно прав, что хочешь поступить именно так. Тут и я сама приношу, в определенном смысле, жертву, – с грустью добавила она. – Я с гордостью представила бы тебя всем как моего племянника.

– Конечно, тетя Рут, я… – Сдавленный возглас Джона Пендлетона заставил Джимми умолкнуть. Он увидел, что в дверях стоят Джейми и Сейди Дин. Лицо Джейми было очень бледным.

– Тетя Рут! – воскликнул он, переводя испуганный взгляд с нее на Джимми. – Вы хотите сказать…

Вся кровь отлила от лица миссис Кэрью, да и Джимми тоже. Однако вперед бодро выступил Джон Пендлетон.

– Да, Джейми, а почему бы и нет? Я все равно собирался вскоре сказать тебе об этом, так что скажу, пожалуй, прямо сейчас. (Джимми задохнулся от ужаса и торопливо шагнул вперед, но Джон Пендлетон взглядом заставил его молчать.) Не так давно миссис Кэрью сделала меня счастливейшим из людей, ответив «да» на некий вопрос, который я задал ей. Ну, а раз Джимми зовет меня «дядя Джон», почему бы ему не начать сразу же называть миссис Кэрью «тетя Рут»?

– Ах! А-ах! – воскликнул Джейми в явном восхищении, в то время как Джимми, под суровым взглядом Джона Пендлетона, едва ухитрился спасти положение, не выразив своего удивления и восторга. Естественно, что после этого в центре общего внимания оказалась краснеющая миссис Кэрью, и опасный момент остался позади. Только Джимми слышал, как чуть позднее Джон Пендлетон шепнул ему на ухо:

– Так что видишь, юный негодник, я все-таки не потеряю тебя! Теперь ты будешь племянником и ей, и мне!

Еще не отзвучали восклицания и поздравления, когда Джейми, чьи глаза вдруг зажглись новым светом, без предупреждения обернулся к Сейди Дин.

– Сейди, я скажу им все сейчас! – с торжеством объявил он. Жаркий румянец на лице Сейди рассказал историю любви еще прежде, чем нетерпеливые уста Джейми успели произнести слова.

Последовали новые восклицания и поздравления, и каждый смеялся и пожимал руки всем остальным.

Однако довольно скоро Джимми начал смотреть на них всех обиженными и тоскующими глазами.

– Все это очень хорошо для вас, – пожаловался он затем. – У каждого есть другой. А какое я имею к этому отношение? Впрочем, я могу только заметить, что если бы одна молодая леди, которую я знаю, была здесь, то у меня, возможно, тоже нашлось бы, что сказать вам.

– Минутку, Джимми, – перебил его Джон Пендлетон. – Давайте поиграем в то, что я Аладдин, и дайте-ка мне потереть лампу^[16]. Миссис Кэрью, вы позволите мне позвать Мэри?

– Да, конечно, – пробормотала миссис Кэрью с недоумением, отразившемся и на лицах остальных присутствующих.

Несколько мгновений спустя в дверях стояла Мэри.

– Кажется, я слышал, что сюда только что приехала мисс Поллианна. Это так?

– Да, сэр, она здесь.

– Пожалуйста, попросите ее спуститься к нам.

– Поллианна здесь?! – воскликнул хор удивленных голосов, когда Мэри исчезла. Джимми сильно побледнел, потом сильно покраснел.

– Да, – кивнул Джон Пендлетон. – Вчера я послал ей записку через мою экономку. Я позволил себе пригласить ее сюда на несколько дней, чтобы она могла повидать вас, миссис Кэрью. Я подумал, что девочке нужно отдохнуть и развлечься, а моя экономка получила указания остаться с миссис Чилтон и позаботиться о ней. Я написал записку и самой миссис Чилтон, – добавил он, обернувшись к Джимми с многозначительным взглядом. – Я надеялся, что, прочитав эту записку, она позволит Поллианне приехать. И похоже, она позволила, так как… Поллианна здесь.

И действительно, она стояла в дверях, краснеющая, с сияющими глазами, но вместе с тем немного оробевшая и испуганная.

– Поллианна, дорогая! – Джимми бросился к ней и, без всяких колебаний, схватив в объятия, поцеловал.

– Ох, Джимми, прямо перед всеми этими людьми! – шепотом, смущенно запротестовала она.

– Пф! Да я поцеловал бы тебя, Поллианна, даже прямо посреди Вашингтон-стрит^[17], – клятвенно заверил Джимми. – И уж если на то пошло, взгляни-ка на «всех этих людей» и сама увидишь, стоит ли беспокоиться из-за них. И Поллианна взглянула… и увидела. У одного окна, предусмотрительно повернувшись спиной, стояли Джейми и Сейди Дин, а у другого, так же предусмотрительно повернувшись спиной, – миссис Кэрью и Джон Пендлетон. Поллианна улыбнулась… так мило, что Джимми снова поцеловал ее.

– Ах, Джимми, как все это замечательно и чудесно! – нежно шепнула она. – И тетя Полли… она теперь обо всем знает; и все в порядке… Я думаю, что в любом случае все было бы в порядке. Она уже начинала так расстраиваться… из-за меня. Теперь она так рада! И я тоже. Ах, Джимми, я теперь рада, рада, РАДА всему!

У Джимми захватило дух от безграничного восторга.

– Дай Бог, девочка моя, чтобы так всегда было в твоей жизни, – сказал он прерывающимся от волнения голосом, держа ее в крепких объятиях.

– Я уверена, так и будет! – вздохнула Поллианна с доверчиво сияющими глазами.

^[1] В Библии рассказано о том, что во время исхода израильтян из Египта, где они были в рабстве. Бог с помощью ветра заставил расступиться перед ними волны Чермного (Красного) моря. Израильтяне перешли на другой берег по сухому дну, но затем вода возвратилась и преследовавшее израильтян войско египетского фараона утонуло (Исход 14: 21-29). — Примеч. пер.

^[2] Здание законодательного собрания штата Массачусетс (Бостон — столица этого штата) было возведено в 1795 — 1998 гг. архитектором Ч. Булфинчем; подверглось значительным переделкам в 1889 и 1916 гг. Церковь Олд-Саут, возведенная в 1729 г. и перестроенная в 1789 г., была в период борьбы американских колоний за независимость местом проведения многих патриотических собраний жителей Бостона, выступавших против британской колониальной политики. — Примеч. пер.

^[3] «Маленький лорд Фаунтлерой» (1886) — повесть для детей американской писательницы Френсис Бернетт (1849 — 1924). — Примеч. пер.

^[4] Король Артур — герой народных преданий кельтских обитателей Уэльса. Легенды о нем и его рыцарях «Круглого стола» легли в основу многих поэтических произведений. Святой Грааль — «чаша причастия», знаменитый талисман, о котором идет речь в легендах. Сэр Ланселот и Гиневра — действующие лица этих легенд. — Примеч. пер.

^[5] Леди Ровена и Айвенго — герои рыцарского романа «Айвенго» (1820) английского писателя Вальтера Скотта (1771 — 1832). — Примеч. пер.

^[6] Цитата из стихотворения «Скрытые радости» английского поэта и эссеиста Сэмюэля Бланчарда (1804 — 1845). — Примеч. пер.

^[7] Шекспир, Уильям (1546 — 1616) — величайший английский драматург.

^[8] «Дева озера» (1810) — поэма Вальтера Скотта.

^[9] Теннисон, Альфред (1809 — 1892) — английский поэт, автор ряда поэм на сюжет легенд о короле Артуре и рыцарях «Круглого стола».

^[10] Пауперизация (от лат. pauper — бедный) — массовое обнищание. — Примеч. пер.

^[11] «Чудище с зелеными глазами» — ревность; выражение, созданное английским драматургом Уильямом Шекспиром в его трагедии «Отелло». — Примеч. пер.

^[12] Банкер-Хилл — холм, на котором находится гранитный обелиск, возведенный в память о произошедшем здесь 17 июня 1775 г. сражении между английским гарнизоном Бостона и революционными американскими войсками. С холма открывается величественная панорама Бостона и его окрестностей. — Примеч. пер.

^[13] Поллианна искажает и неправильно употребляет слово «пауперизировать».

^[14] «Парсифаль» (1882) — опера-мистерия немецкого композитора Рихарда Вагнера (1813 — 1883) на сюжет легенд о короле Артуре и Святом Граале. — Примеч. пер.

^[15] Массачусетский технологический институт был основан в 1861 г.; до 1910 — 1912 гг. занимал несколько зданий в Бостоне, затем был переведен в Кембридж, штат Массачусетс. — Примеч. пер.

^[16] Герой сказки «Аладдин и волшебная лампа» («Тысяча и одна ночь») тер свою лампу, чтобы вызвать джинна, исполнявшего все желания. — Примеч. пер.

^[17] Вашингтон-стрит — центральная улица Бостона. — Примеч. пер.

Дата добавления: 2015-05-26