Юрій Мушкетик. Приближалась осень. Возвращаясь с летних пастбищ, кочевые караваны снова перевалили Чингиз и потянулись один за другим в долины

Эпилог

Приближалась осень. Возвращаясь с летних пастбищ, кочевые караваны снова перевалили Чингиз и потянулись один за другим в долины. На земле, где некогда родился Абай, на стоянке аула его матери, неподалеку от зимовки Жидебай, выросли высокие травы, настало время косить. Степь кругом пожелтела, одинокая возвышенность Ортена густо заросла седым ковылем, ее выгоревшие склоны побурели. Унылый вид увядающей природы представал образом обветшалого мира, напоминая о горестях минувших времен..

Эта желтая равнина говорит о горькой печали, о тяжком недуге края, иссохшего от жестоких бедствий и скорбных дум. Тихий ветер беспрерывно волнует ковыль, раскачивает густой чий, колышет зеленую траву Жидебая, низко пригибая их к земле — все в одну сторону, на север. Мягкий ветерок, непрерывно дувший с Чингиза, в теплые дни шел обыкновенно с юга.

Последние дни на опустевшем, безлюдном Жидебае, тихо дремавшем в забытьи, единственным живым движением было это непрестанное колыхание трав. Некогда здесь, на Жидебае, под крылышком старой бабушки Зере и доброй матери Улжан счастливо и беспечно, как маленький жеребенок, рос мальчик Абай. На этих каменистых бугорках и прогалинах, окруженных густыми зарослями высокого чия, он играл и резвился.

Теперь на склоне большого холма, к востоку от зимовки, возник просторный и высокий четырехугольный мавзолей, видимо, воздвигнутый недавно. Внутри, в левом его углу, находится старое высокое надгробие. Поверхность его выветрилась, но грани углов сохранились. На камне начертано имя Оспана. В середине лета возле могилы Оспана появилось еще одно новое, такое же высокое надгробие — здесь похоронен Абай.

Сегодня эти могилы посетили кочующие караваны многих аулов. С утра здесь побывало множество народа: матери и отцы, едущие во главе кочевья, ребятишки, скачущие на двухлетках-стригунах, пастухи и батраки, перегоняющие стада, — никто не прошел мимо.

После полудня к могилам потянулось все население аула Абая: мужчины и женщины, старики и молодые. Верхом, на телегах, а то и пешком — густой человеческий поток хлынул к мавзолею.

Просторный четырехугольный могильник, прохладный и обширный, начисто вытоптанный двор до отказа заполнились навзрыд плачущими людьми. Уже столько горючих слез было пролито со дня смерти Абая, столько высказано бессвязных, из сердца исторгнутых возгласов скорби и причитаний, что настала теперь пора родиться у этой могилы настоящему песенному слову об ушедшем, достойному его высокой жизни.

Когда рыдания людей, оплакивающих Абая, начали утихать, какая-то пожилая женщина громким и скорбным голосом завела поминальный плач. Отчетливо слышные всем, неоднократно повторялись в ее песне два слова: «Кос коныр, кос коныр» (двое смуглых).

— Кто это? Чей голос заводил плач? — спрашивали стоящие у входа пожилые люди.

Им отвечали:

— Зейнеп.

А женщины помоложе, оборачивались назад, шептали:

— Мулла-апа.

Зейнеп училась мусульманской грамоте. Она сама сложила свою песню, исполненную глубокой печали. «Двое смуглых» — так величала она своего давно умершего мужа Оспана и лежащего рядом любимого брата его, Абая. И, внимая скорбному голосу Зейнеп, люди долго и молча плакали.

Затем, когда стала утихать ее песнь, впереди, у самой могилы Абая, возник новый, необычайно мягкий, сильный высокий голос, который струился серебряными переливами. Это плакала прекрасная супруга Абая Айгерим, которую он любил всю жизнь, любил преданно и восхищенно. Долгое время молчавшая, эта удивительная певица теперь отдавала всю свою душу и все свое мастерство вдохновенной песне скорби.

В этой песне прощания были новые светлые думы, в ней было свое печальное изящество, доселе незнакомое слушателям. И слова ее были свежими, иными, не похожими на те, что произносились в поминальных плачах обычно.

Эти слова сложил Дармен, а волнующий грустью протяжный напев родился в сердце самой Айгерим. И эта вдохновенная песнь, которую без слез, чистым и ясным своим голосом пела Айгерим у могилы Абая перед лицом его родного народа, была не просто причитанием об ушедшем, одним из тех, что во множестве посвящались ему ежедневно. В ней дар поэтического слова слился со стихией прекрасной музыки. Соединившись вместе, сородичи сердца воздвигали поэту бессмертный памятник искусства.

То, что произносила сейчас Айгерим, никто еще и никогда не говорил об Абае. Устами его верной супруги сын народа Дармен обращался к Абаю от имени всего народа.

«Чем дорог народу Абай, за что его чтут люди? Его словами плакали обездоленные, горемычные матери. Его мыслями вооружались доблестные мужи. Его голосом молодежь говорила с будущим, отрекаясь от зла прошедшего, устремляясь к светлой надежде грядущего. Потому-то — не умер Абай!

Подумайте, можно ли сказать о нем: его больше нет? Может ли умереть, бесследно исчезнуть тот, кто оставил после себя бессмертное слово? «Великий человек, обращавший взоры свои в золотую высь, никогда не умрет, — говорил ты, Абай-ага. Пока будет жива на земле хоть единственная душа, дочь или сын народа твоего, в нем будешь жить и ты! — Впереди, у небесной черты, забрезжил рассвет», — говорил ты. — Значит, в нем разгорается и твой свет, в нем будешь и ты! Нет, народ благодарный твой смерти тебя не отдаст!

Когда с жалобным криком на Жидебае ты появился, чтобы жить, мать твоя Улжан под защиту тебя взяла. Это одна твоя мать — мир праху ее!

Сегодня приемлет, как сына, тебя другая бессмертная мать. Отчизна в далекую, светлую жизнь, в бессмертье тебя уведет. Есть дух, над которым смерть не властна. Такая душа у тебя!»

Так пела Айгерим у свежей могилы Абая, утверждая неувядаемую, вечную жизнь его в народе.

Чудесный голос скорбной певицы возводил прекрасный купол над гробом поэта. Песня трепетала, как белоснежные крылья лебедя, парящего в бездонной синеве неба, сверкающего золотом солнечных лучей. Не взмахи ли крыльев благородной птицы веют над склоненными головами людей? Не ее ли прощальная песнь раздается в сердцах плачущих? Тот, в чью душу вошла эта вдохновенная красота, сохранит ее в памяти на всю жизнь.

Так, в скорбный час расставания была спета последняя песня Айгерим. Вместе с этой песней навсегда замерли звуки прекрасного голоса, некогда опьянявшего Абая.

Печальная душа высокого искусства Айгерим угасла у могилы Абая, вместе с ним отошла в небытие. Если, по собственным словам ее, вместе с Абаем ушла из ее объятий любовь, то вместе с ним угасла в ее сердце искра песенного дара. Серебряный чудный голос певицы навеки замолк у нее в груди. Больше она никогда не пела. Потрясенный и бледный Дармен не сводил глаз с могилы Абая. Рядом с ним плакал сын Даркембая, взрослый юноша Рахим, а за ним теснились Усен, Мурат и Шакет, некогда желанные маленькие гости Абая.

И, чувствуя на себе их горячее дыхание, Дармен давал ушедшему пламенный обет: «Как золотой клад, буду беречь оставленные вами ростки будущего, отец… Драгоценные ваши семена». Он ни на минуту не забывал о последнем вдохновенном слове Абая, в тоске вопрошавшего безмолвное небо о судьбе рассеянных им по свету зерен грядущего… Теперь Дармен понял, что это было самой глубокой и важной тайной всей жизни Абая… Слушая Айгерим, Дармен мысленно искал ответа на страстную мольбу поэта.

«Нет, не погибнет твое семя, высокочтимый отец! Твоя жизнь не пройдет бесследно. Пусть сейчас еще нет широкошумной рощи, осеняющей цветущие луга, но по всей беспредельной шири степей рассеяны и взойдут твои семена, взрастут во множестве в невиданном доселе цветении. Они будут расти ввысь, укрепляясь с годами… Ради этого всю свою жизнь до самой смерти клянусь я беречь и лелеять драгоценные твои слова… Я оправдаю заботу твою, дорогой отец!»

Так в песне-плаче верной своей подруги Абай вступил в бессмертие. Песня Айгерим и произнесенные ее устами слова Дармена стали началом нового искусства, возникшего после Абая. Потому-то в этой песне и совершилось его второе рождение.

И как бы для того, чтобы засвидетельствовать это, к его могиле стекались все новые и новые люди из многочисленных кочевых караванов. Удрученные своей печалью, погруженные в свои мысли, Айгерим, Дармен и юные друзья Абая — семипалатинские школьники не заметили, как росла толпа у них за спиной.

Отцы и матери — бессмертный народ — принимали новое рождение Абая.

[1]А г а — обычное у казахов обращение к старшим мужчинам, близкое по смыслу русскому «дядя», но без обозначения родственной близости. (Ударение, как во всех казахских словах, — на конце: ага.)

[2]Суюнши — подарок в награду за радостное известие.

[3]Жигитек — название рода, находившегося в состоянии постоянной вражды с родом Абая — Иргизбаем.

[4]Д ж у т — стихийное бедствие, когда в суровые зимы скот не может добыть подножный корм из-под сугробов снега или корки гололедицы и гибнет.

[5]Женеше — почтительное обращение к жене старшего брата.

[6]То есть настал радостный день.

[7]Аткаминеры (буквально: всадники) — старейшины родов и влиятельные богачи, разъезжавшие по аулам и вершившие степные дела.

[8]Елюбасы — лица, выбранные аульным сходом по одному на пятьдесят семейств. Елюбасы на волостном сборе выбирали нового управителя, а также биев (судей). В елюбасы попадали лишь люди зажиточные и влиятельные.

[9]В административном отношении — по «Временному положению» 1868 года, введенному царским правительством для управления Казахской степью, — волость делилась по признаку общности территории кочевки на такие аулы, объединявшие от 80 до 100 хозяйств. Во главе административного аула стоял аульный старшина, назначенный волостным управителем.

[10]М а з а р — надгробное сооружение.

[11]А б ы з — предсказатель, пророк.

[12]По обычаю, Б о л ь ш о й а у л, то есть значительнейшую долю скота и имущества, наследовал младший сын.

[13]Онка — бабка, вставшая после удара битком неправильно — основанием кверху.

[14]Имя Кунту буквально означает: взойди, солнце!

[15]Т у л п а р — легендарный крылатый конь.

[16]Ж а т а к и — люди, охраняющие зимовье и обслуживающие его постройки: обычно это были бедняки, не имевшие своего скота. Жили на зимовьях безвыездно, не уходя в летние кочевья.

[17]Кияспай — упрямец.

[18]Байбише — первая жена, главная хозяйка.

[19]С о и л — длинная, утолщенная к концу березовая палка, употребляемая в конном бою.

[20]Звуки «ф» и «в» не свойственны казахскому языку. Поэтому русские имена и фамилии искажались: Казансып (Казанцев), Педот (Федот), Лермонтып (Лермонтов) и т. д.

[21]Шокпар — дубинка для конного боя.

[22]Аксакалы и карасакалы — дословно: белобородые и чернобородые, то есть люди преклонного и зрелого возраста.

[23]К ш и — а п а младшая мать (обращение к младшим женам отца).

[24]Апа — мама.

[25]Джин — бес, злой дух.

[26]Борбасар — волкодав.

[27]Корер — зоркий.

[28]К о к — ш о л а к — «серый-куцый» — так в казахских сказках зовется волк.

[29]Шолпы — серебряные украшения в косах молодых женщин и девушек.

[30]Кимешек — головной убор замужней женщины, большой белый платок с вырезом для лица.

[31]Жели — веревка, протянутая между вбитыми в землю кольями, для привязи жеребят-сосунков.

[32]Каргибау — подарок родителей жениха родителям невесты в день первого сговора.

[33]Тостик — герой казахской сказки, попавший в подземное царство и нашедший там после долгих приключений красавицу невесту.

[34]Средний Жуз — казахская Средняя Орда, населявшая юг нынешней Семипалатинской области.

[35]К у я н г — ревматизм.

[36]А р и-айдай бойдай-т а л а й — обычный припев казахских песен, вроде русского «ай-люли».

[37]«Белый козленок» — творог со сливками.

[38]С ы б а г а — угощение, особо припасенное для уважаемых лиц.

[39]То есть потребует невозможного.

[40]К о ж е — суп из пшена или из толченой пшеницы, подбеленный молоком, — пища бедных семейств.

[41]Т а л к а н — жареная пшеница, растолченная в порошок.

[42]Так казахи называли русских женщин, выговаривая по-своему слово «матушка».

[43]«М е н и к и — с е н и к и» — мое-твое.

[44]Ж е т ы с у — казахское название Семиречья.

[45]А р х а р — горный баран.

[46]Жаман — плохо.

[47]Жалкау — ленивый.

[48]Б о к а н — подпорка внутри юрты.

[49]А й р ы л м а с — не разъединяйся! — обычный клич во время боя.

[50]А к т а б а н ш у б ы р ы н д ы — буквально: «Великое бедствие перехода босиком». Под этим названием известно переселение казахов с берегов Сыр-Дарьи в северные степи Арка в XXYIII веке под натиском джунгар, когда большую часть пути народ прошел пешком.

[51]А м е н г е р — родственник умершего жениха или мужа, по обычаю адата имеющий право взять в жены оставшуюся после него невесту или вдову.

[52]А с — большой, торжественный поминальный пир.

[53]Тюре — начальник.

[54]Ерулик — угощение по случаю прибытия аула на новую стоянку, чаще всего — на летнюю, жайляу.

[55]То есть у мужчин.

[56]С у й е м и к а р ы с — меры длины вроде русской «четверти»: суйем — расстояние между концами большого и указательного пальцев, карыс — большого и среднего.

[57]Г р я з ь — по казахски «сор»; это слово означает бедствие.

[58]Шербешнай — так произносили казахи слова «чрезвычайный съезд».

[59]О я з — начальник.

[60]По старинному поверию казахов, если врагу бросить в спину горсть земли, он больше не возвратится.

[61]Таксыр — начальник.

[62]К е б и с ы — кожаные калоши.

[63]Ж а т а к — бедняк, не кочующий вследствие отсутствия тягла, а живущий оседло.

[64]Шарши — головной платок.

[65]Т ы м а к — мужская теплая шапка.

[66]А л ы п с а т а р — перекупщик.

[67]Ласкательное от Магрифа.

[68]Забедейши — пристав.

[69]Х а л ь ф е — окончившие медресе ученые богословы, из них избираются имамы.

[70]К а р и — духовное лицо, заучившее наизусть весь текст корана.

[71]М у э д з и н — служитель мечети, призывающий с минарета мусульман на молитву.

[72]Ф и д и я — отпущение грехов.

[73]Х а т ы м — поминальная молитва.

[74]А й т — мусульманские годичные праздники: рамазан-айт, крбан-айт.

[75]Х а з р е т — святой. Старшее духовное лицо в мечети.

[76]Прости, господи.

[77]Первая строка молитвы.

[78]Макам — манера чтения.

[79]Слова молитвы.

[80]Кауман — общество; калан — слово. Сказав одно слово вместо другого, священнослужитель искажает священный текст, что считается у мусульман страшным грехом и позором.

[81]Великий боже.

[82]Свод молитв.

[83]Ж а м а г а т — миряне.

[84]М и н б е р — возвышение.

[85]А б у-л ь-А л ь-М а а р р и — классик арабской литературы X–XI вв.

[86]Эфенди — господин.

[87]К у м г а н — кувшин.

[88]Толмач — переводчик.

[89]Женге — невестка, почтительное обращение к жене старшего.

[90]К а л я п у ш — расшитая жемчужным бисером, маленькая бархатная шапочка татарки.

[91]Т а х и я — тюбетейка.

[92]К а л ф а к — круглая, вышитая бисером женская шапочка, надевающаяся на лоб.

[93]М а х ш а р — судный день.

[94]Б а р а б а й — паровая мельница.

[95]К е р е й — название рода. Во имя аллаха.

[96]Во имя аллаха.

[97]Дивана — юродивый.

[98]Ж а й н а м а з — вышитое полотенце, подстилаемое молящимися.

[99]Хорошо, хорошо, очень хорошо.

[100]Нет бога, кроме бога.

[101]Наваждение.

[102]О х о т ш и — полицейские, обходчики.

[103]Д а г у а — заключение.

[104]Перевод Я. Смелякова.

[105]Ж а р а п а з а н — нечто вроде колядок.

[106]Перевод Я. Смелякова.

[107]Ж е с и р — девушка или женщина, за которую выплачен калым и которая становится собственностью рода, за нее заплатившего.

[108]Н а с ы б а й — жевательный табак.

[109]Десятирублевые ассигнации.

[110]Зиндан — темница, вырытая в земле.

[111]Т у н д и к — верхнее покрывало юрты.

[112]Т у ы р л ы к — нижнее покрывало юрты.

[113]Т о р ь — почетное место.

[114]Аза — особое приношение после смерти близкого человека.

[115]Дакен — почтительная сокращенная форма от имени Даркембай.

[116]Перевод Я. Смелякова.

[117]Перевод Я. Смелякова.

[118]В переносном смысле подкупить, подарив жирного коня.

[119]Вид взятки: предоставить для временного пользования верблюда до исхудания его, то есть истощения горбов.

[120]Перевод Я. Смелякова.

[121]Перевод 3. Кедриной.

[122]Ж а м б а — серебряный слиток.

[123]Перевод Я. Смелякова.

[124]М а к а р ж и — Макарьевская ярмарка, которая бывала в Нижнем-Новгороде (ныне г. Горький).

[125]Перевод А.Жовтиса.

[126]Перевод В. Бугаевского.

[127]Перевод Я. Смелякова.

[128]Перевод Я. Смелякова.

[129]Перевод А. Жовтиса.

[130]Т у с к и и з, с ы р м а к, т е к е м е т — настенные украшения (с орнаментом, аппликациями, вышивками), которые иногда расстилаются на полу.

[131]Перевод А. Жовтиса.

[132]Ж е и т — сушенный творог с маслом и медом.

[133]У й с у н ы, д у л а т ы — названия родов.

[134]Перевод А. Жовтиса.

[135]Перевод А. Жовтиса.

[136]Перевод А.Жовтиса.

[137]Перевод Я. Смелякова.

[138]Перевод Я. Смелякова.

[139]Перевод Я. Смелякова.

[140]Перевод Я. Смелякова.

[141]Ж о к т а у — плач по покойнику.

[142]Ш а х р и я р ы — четыре соратника Магомета.

[143]Ш ы р а к — светик. Казахские женщины обычно не называли по имени родственников мужа, а давали вымышленные имена в знак уважения.

[144]Т е м и р — к а з ы к — Полярная Звезда.

[145]У р а з д ы — тот, кому в жизни везет. При гадании на бобах у него всегда получается счастливый расклад, якобы предопределяющий большую удачу.

[146]Х а н д а р — ханы.

[147]На коней! (боевой клич).

[148]Улкен — большой.

[149]О т а у — юрта, в которой живут сыновья хозяина.

[150]Итжеккен — край земли, где ездят на собаках.

[151]Жерсибир — Сибирь. Буквально: земля сибирская.

[152]Своды старого обычного права: «Путь, проторенный Касым-ханом», «Старый путь Есим-хана».

[153]То есть верблюды и кони дарились не на временное пользование, а навсегда.

[154]К а р а т а я к — буквально — «черная палка», в переносном смысле — интеллигенция.

[155]А с т а г п ы р а л д а — боже упаси!

[156]А р г ы н — самый сильный род у казахов, к которому принадлежали Тобыкты. Уаки считались слабым родом.

[157]Б а р е к е л ь д е — одобрительное восклицание: «Вот кстати!»

[158]Ж а м а н-т о б ы к т и н ц ы — плохие тобыктинцы.

[159]Перевод М.Петровых.

[160]Удаляясь, взмахну…

[161]Перевод З.Кедриной.

[162]Перевод 3. Кедриной.

[163]Н а р — одногорбый верблюд.

[164]Перевод Я. Смелякова.

[165]Перевод 3. Кедриной.

[166]Алдар-Косе — герой шуточных казахских сказок, острослов, плут и проказник, ловко обманывавший баев.

Дата добавления: 2015-06-04